Всю ночь меня терзали смутные сомнения, по поводу увиденного. То ли мозг рождал буйные видения, то ли это была явь. Кровать, с надвинутым одеялом на голову, казалась надежным убежищем. Приоткрыв щель в белье, и высунув нос наружу, был ослеплен утренними лучами, бесцеремонно ворвавшимися в мое окно. Вялость ушла, на смену пришло неуемное детство.
Выглянул в окно, там вовсю кипела жизнь, великан из Москвы, 4х палубный лайнер, прибывал к Речному вокзалу. Бравурная музыка приглашала, полюбоваться на его белоснежные четкие линии, и сверкающие золотые капли букв. Покачиваясь на волнах, теплоход важно продемонстрировал свою изящную походку.
Послышался свист, он был условным, пацаны вызывали на улицу. Пора было разобраться, почему у меня под кроватью нет мешка с добычей. Выбежав из дома, помчался на откос, в секретное место. Спустившись на один уступ ниже (к слову, откосы у нас «идут» ярусами), я очутился в дебрях деревьев и кустов. Внутри этой первобытной природы, существовала наша штаб – квартира.
Заросли деревьев и кустов образовывали непроходимый уголок, куда не ступала нога человека. Внутри этой чащи деревья образовывали поляну. Ветви переплелись естественным образом так, что напоминали остов индейского типи. Здесь – то, и происходили самые важные советы.
Собрались все, кроме одного искателя приключений. Это был занятный пацан, похожий на маленького оленевода – его звали «Цеденбал». Кто – то сказал, что он попал в больницу после вчерашнего, причину никто не знал. Также, все в один голос вопили, что видели привидение в белом. Ушедшие мурашки стали возвращаться под рубашку, невзирая на то, что был ясный день. Все утверждали, что оказались по одному в подземелье. А после того, как услышали ужасный рев из траншеи, потеряли связь с действительностью.
Некоторые вспомнили, что пробегали по каким – то переходам и подвалам. В конечном итоге, выход у каждого оказался не там, где он рассчитывал. Народное вече решило отложить до вечера, какие либо действия, хотя общий посыл был таков, чтобы продолжить обогащаться. Я, правда, крикнул, что против этого (но это было мысленное несогласие, ведь я смелый индеец).
Потом я узнал, что к нам приехало кино, снимать «Хождение по мукам», все обрадовались – такое событие. И, что, некоторые эпизоды, уже записывают около Белого домика, известного, как палаты одного из зажиточных нижегородцев прошлого века. Договорились сбегать после обеда на съемки, увидеть вживую знаменитых актеров.
Время подошло к полудню, солнце достало и наше убежище. Яркий пронзительный свет проник сквозь кроны деревьев и пронзил поляну лучиками. В вигваме будто включили прожектора, и стало нестерпимо жарко. Пришлось разбежаться до той поры, когда начнут съемки (после полуденной жары).
Поднявшись к Домику Каширина, решил отдохнуть. А чтобы не мозолить глаза, вошел во двор. Присев на старую доску возле забора, я с интересом разглядывал двор, имеющий вековую историю. Внутри за воротами воздух стал более насыщенным и, кажется, время замедлилось. На входе прислонившись к забору, навечно, лежал огромный крест, вросший перекрестьем в землю. Глубокие трещины пронизывали и разрывали его ствол, потемневший дуб издавал запах прошлой эпохи и тлена.
Чуть далее стояло невысокое строение, напоминающее сарай – это была красильня. Огромная бочка с водой подпирала собой дом, и напоминала майского жука. Картинка смазалась, и я увидел, как в красильне суетятся люди. Крики людей, дым, пар и запах - кругом один запах. Пахло мокрыми тряпками, и еще чем – то едким и вонючим. По двору пробежали дети, один из них, на проволоке катил, с грохотом, колесо. Он, сильно, кого – то напоминал, большелобый и с непокорной шевелюрой.
Что за бред, наверное, напекло голову. Я подошел к бочке, и окунул туда голову, стало легче. Хотя шум от обруча, в виде колеса, еще звучал, картинка наладилась. Пожалуй, пойду, а то еще деда Каширина встречу, с ним не забалуешь. Пошел к воротам, предвкушая зрелище на киносъемке.
Открыв дверь на улицу, и вынырнув из атмосферы патриархального быта, меня чуть не хватил «кондратий». На меня шел инопланетянин с огромной белой головой и маленьким телом.
- Привет! – крикнуло чудище знакомым голосом.
Я захлопнул дверь с другой стороны, вернувшись в тихую мещанскую обстановку. Если я буду молчать, то меня не заметят, подумала голова, оглядываясь в поисках орудия для убийства.
- Ты чего, Андрюха!? – голос пытался на меня воздействовать. Я затаился.
- Это же я! – продолжалась атака.
И тут меня осенило. Я решил проверить догадку. Потихоньку приоткрыв дверь и схватившись за ручку, выглянул на улицу. Небольшой марсианин мирно ждал, когда я начну с ним диалог.
Полностью обмотанная голова, напоминала зефир, единственно, что было открыто – это глаза. Точнее щели, которые следили, за мной, неотступно. Вот так выглядел, на тот момент, потомок монгольских завоевателей.
- Цеден это ты? – я был обескуражен и напуган.
- А кто же еще? – ответил человек – десерт.
Я схватил его за руку и потащил его глядеть на киношников. По дороге он сбивчиво рассказал о своих злоключениях.
На раскопки он попал раньше меня и успел углубиться в своих изысканиях. К поискам подошел основательно, взяв не только фонарь и вещмешок, но и детский совок (какой археолог без него). Также, у него с собой всегда был дежурный бутерброд с колбасой, куда без него в путешествиях.
Пока я готовился к тревожному спуску в недра земли, наш герой остался один в траншее, все исчезли таинственным образом. Легкое беспокойство овладело пареньком, захотелось есть. Положив фонарь на землю, полез в карман за питанием. Колбаса была немного испачкана грязью, пришлось протереть о штаны. Чтобы, враги, его не застали врасплох, затаившись, присел на попу. Раздался хруст стекла, лучик света исчез.
В панике боец пополз по дну траншеи, неожиданно наткнувшись на что – то твердое, он замер. Пальцы ощупали предмет и поднесли к лицу. Интуитивно он, уже, понял, что это крест, и возможно золотой! Не зря натерпелся парень, пришла удача. Что бы получше разглядеть находку пришлось встать во весь рост.
И тут сверкнуло что – то, в глазах померк свет (даже слабый лунный). Раздался рев на всю округу, с удивлением он понял, что звук происходил из его организма. Упав и схватившись за голову от боли, потомок Чингисхана, катался какое – то время. Поняв, что здесь можно пропасть, побежал. На пути его ждало много препятствий, так, что голова пострадала больше всего. Как он добрался домой, и где находка, ему не ведомо.
Я, как старый индеец, проявил хладнокровие, ни одним жестом не выдав своих чувств. Тем более, зачем нервировать травмированного человека. И я тактично промолчал ( тем более, что камень – то был, не таким уж, большим).
Впереди нас ждали новые приключения, нас ждал кинематограф!