Глава 1.
Ахтар-7342. ( 943-я периферия, 7-й средней-3 под-области, 18-й Основной Области, Верхнего Яруса Зеленой Зоны Миров)
Материк Хант. Территория Схомарского королевства. Окрестности города Ханох.
08.07.012.г.
…Оружие вырвало из рук при падении; Петров собрал корпусом в полете все ветви раскидистого дерева. Даже не успевал реагировать на удары, тем более защищаться от них. Напоследок рухнул пластом во что-то белое, очень напоминающее снег. Замер без движения, пытаясь восстановить ощущение пространства и прийти в себя после такого. Пулемет вскоре свалился следом; гулко звякнул о спину, перепугав неожиданностью. Да еще и выстрелил, зараза, вдобавок.
А ведь все шло нормально. Мир был теплым и приветливым. Добрым, наконец. Если не принимать во внимание инцидент с лесной феей-переростком, то наверняка бы надолго запомнился. Да и изучение его принесло бы много приятных ощущений и впечатлений. Петров направлялся на совет ученых города-скалы Нельхо, попутно рассказывая Марте всяческие случаи из своей, очень богатой на приключения, жизни. Та слушала, все больше веря. Парочка мужиков, что следом топали – тоже. Пока…
Пока из-за угла не появился ревущий и весьма нервный огненный демон. Выскочил и атаковал, не раздумывая. Пули и импульсы вреда ему не причиняли. Излучение – и подавно. Оставалось бросать оружие и голыми руками наводить порядок в башке огненного придурка. А именно; хватать за выступающие части плазмоидного тела и бить об пол, мебель, стены, прочее. До тех пор, пока не потухнет или не успокоится. Демон швырялся огнем и матерился как заправский специалист. Пусть, правда, по-своему матерился, но не менее красочно. А может и просто от страха вопил. Не понять, в общем. Спутники Петрова давным-давно разбежались, а сам он с усердием мучил напавшего демона, ломая кость за костью. После, когда противник основательно выдохся и уже не так сотрясал воздух, ухватил с пола пулемет и начал расстреливать поверженный “костер” пытаясь и вовсе жизни лишить. Щадить и прощать – не собирался.
…Тут-то и провалился он в знакомый уже туннель с зелеными стенками…
Лёха поднялся на ноги, отряхиваясь от снега, да именно снега, и мелких веток. Сразу же затемнил щиток, так как от белизны начало резать глаза. После – осмотрелся.
- Блин, лес какой-то… Куда на этот раз занесло?
Пробежал глазами, подозрительно всматриваясь в сугробы, кусты, прочие места где могла поджидать опасность. Просветил округу радаром.
- И где это огненное чучело? Куда оно делось? Позорно смылось? Неужели крылатая дура действительно наслала на меня этого окурка?
Демона нигде не было. Пропал, видимо устав воевать с более сильным противником и терпеть жуткую боль. Вышвырнул в другой мир, побоявшись за свою жизнь, висевшую на волоске. Сам – благоразумно остался в прошлом мире, не преследуя.
Тишина заснеженного и промерзлого леса понемногу успокоила разгоряченного Петрова. Никто нападать больше не собирался, так что следовало привести себя в порядок. Высокие температуры, сопровождавшие драку, повредили много чего из оружия и прочих личных вещей. Металл-то толком не пострадал, а вот органика и полимеры – до сих пор дымились и плавились, не собираясь остывать. Даже холодный снег мало помогал. К тому же – основная часть патронов взорвалась, покорежив и разрушив то, что не сгорело в огне.
Расчистив ногами немного места от снега, Лёха стал снимать все с себя и складывать в кучу. Предстояло отобрать пригодное к использованию. Все остальное же – похоронить здесь навсегда. Нечего таскать на себе обугленный и бесполезный, от этого, хлам. С такой ношей особо-то по сугробам не поскачешь, неудобно и неуклюже. Даже доспехи мало помогут.
…Уцелел только пулемет, два короткоствольных автомата, плазменный меч, крупнокалиберный пистолет, немного гранул, да десять запасных обойм; четыре к автоматам, и шесть – к пистолету. Ни продуктов, ни рюкзака, ни палатки небыло; все оплавилось и испортилось. В пулемете же – осталось не больше трех сотен патронов; весьма мало для сложившейся ситуации. Так что следовало экономить, и не стрелять по пустякам. К тому же – температура окружающей среды заставляла задуматься о сохранности металлических частей вооружения.
Петров на несколько минут отключил корпусную броню. Поёживаясь от мороза, засунул меч, автоматы, и пистолет за ремень. Снова включил, облегченно вздохнув; короткое время без температурной защиты брони весьма быстро заставило основательно подмерзнуть. Не будь на нем всего этого – через полчаса превратился бы в промороженный, покрытый налетом инея, труп, помучившись нехило перед смертью.
А так – не только не мерзнет, но еще и оставшееся оружие сохранит от деформации холодом. Пулемет, естественно, под броню не засунешь, велик больно, а вот все остальное – запросто. Да и не век же по сугробам бродить придется, все равно к людям удастся выйти в скором времени. А где люди – там дороги. Дороги в более теплые края. Края, где нету снега. Снега, что уже успел надоесть…
Закончив со сборами в дорогу, Петров еще раз просветил окружающий лес радаром, поворачиваясь на месте. Попытался таким образом определить расположение человеческого жилья, или иной ориентир к какому следовало бы идти. Но ничего из этого не вышло; прибор ничего не обнаружил, хоть и выставлен был на максимальную чувствительность. Получалось, что топать по заснеженному лесу придется весьма долго и упорно. Ни дорог, ни жилья, ничего, что позволило бы идти целенаправленно.
Оставалось выбирать одно из общеизвестных направлений. И, тяжко вздохнув, начинать движение.
Петров выбрал юг…
…Идти было крайне неудобно. Под глубоким снегом частенько попадались ямы, стволы упавших деревьев, просто ветки, что-то мягкое и жидкое, издававшее всхлипы и чавканье, едва наступаешь ногой. Порой – встречались бугры твердой поверхности, вынуждающие материться и неожиданно валиться пластом в снег. Петров падал, запинаясь. Вскакивал и ругался во весь голос, никого не стесняясь. Один раз даже открыл стрельбу из пулемета, не вытерпев нового барахтанья в снегу, по очередному препятствию. В итоге – пострадал еще больше; начал падать снег с ветвей. Да так обильно, что в доли мига Петрова засыпало с головой.
Кое-как выбравшись из образовавшегося сугроба, с минуту успокаивал нервы. Пообещал себе что стрелять больше не станет. Побрел дальше…
Сенсоры с готовностью отмечали все большее понижение окружающей температуры. Заодно и заставляли хмурить брови, ища выход из ухудшающихся с каждой минутой условий. В такие морозы – сидят дома возле печки и пьют горячий чай с малиной. Иначе – простуда, грипп, сопли, и прочее коварное, со здоровым образом жизни и прекрасным самочувствием никак не совместимое.
У Петрова дома не было. Ему приходилось упорно пробиваться через сугробы, даже и не думая о жаркой печке и чае с малиной. Вперед, вперед, вперед. Когда-нибудь этот лес кончится, появятся людские поселения, дороги, и прочее, приятное и сердцу родное. Не век же длиться этим нескончаемым темным стволам деревьев и гигантскому количеству снега.
Стражи остались где-то в других мирах, отсюда, из заснеженного и промерзлого странного тихого леса, казавшихся чем-то солнечным и приятно-зеленым. Вспоминался городок ученых Нельхо. Его обитатели и их быт. Вспоминалась Марта. И не одна…
Ни Храмин, ни Хатзорга, и уж тем более Каджин, рядом небыло. Никто не помогал советом, не подсказывал направление пути. Никто не мог защитить в случае нападения неведомых обитателей этого незнакомого, и от того опасного, мира. Даже пива никто не мог предоставить. Техники. Комфорта… Лишь тонны снега и однообразная двухцветная местность. Черный и белый. Плюс – затягивающееся тучами небо, прогоняющее солнце ближе к горизонту. Скоро стемнеет, погрузив лес во мрак. Начнет посыпать снегом, судя по понижению атмосферного давления. А то и вовсе буран притащит. Может и попроще что – метель. Небо и поверхность сольются в единое, белое, целое. Придется сидеть под деревом и пережидать непогоду. А то и вовсе на одном радаре топать.
…Очередная порция снега свалилась сверху, стоило только веткой хрустнуть. Вновь засыпало с головой…
Петров сердито встряхнулся, выбираясь из завала. Протер щиток перчаткой. Выдохнул:
- Гадство полное! Где ж конец-то?!
Тишина. Лишь снег и темные деревья, усыпанные тяжелыми шапками белого, надоевшего, порошка. Не слышно даже птиц, коих, по справедливости, полно в любых лесах любых миров. Ни одного движения и звука. Будто и не живет тут никто вовсе. Будто бы ядерная зима всех убила, навсегда погрузив планету в мерзлое состояние, сотни и сотни миллиардов тонн твердой белой воды сверху сбросив.
Стоп. При таком виде заморозков – небо другое, да и радар работать перестанет, показывая лишь помехи. Так что не ядерная тута старуха… Тут – обычная, стандартная, и не опасная. Значит надо топать вперед, не смотря на кучу препятствий и прочей нехорошей дряни, мешающей продвижению. Надо выходить к людям. Здороваться, знакомиться, навязываться. Глядишь – и хорошие стороны у этой периферии, отмороженной, найдутся. Навроде экватора, и другого жаркого… Негритянки, мулатки, блондинки…
Апельсины, бананы, персики… Обезьяны… Иные мутанты, формой тела напрашивающиеся в дальние родственники…
Поправив свою железную и убойную ношу, Петров двинулся дальше. Больше старался не хрустеть ветками.
Начинало темнеть.
Демон, похоже, нарочно его в такой отмороженный мир отправил, логически полагая, что раз противник не горит, то замерзнуть должен обязательно. Да еще и при падении малость пострадать.
Ошибся плазмоид; доспехи не мерзли, не тонули, молнии выдерживали, ядерные удары игнорировали, полный вакуум им только нравился. Заодно и их хозяину, который пообещал себе вернуться в прошлый мир, найти подонка огненного и – с усердием наказать. Дабы забыл напрочь, окурок недобитый, как хороших людей в холодные миры отправлять, предварительно не спросивши соизволения на то.
Это ж надо! Забросил, падла! И ведь тайком, в принципе, от опекунов! Как теперь, Стражи его найдут? Все соседние миры обыскивать станут? А если его выбросило вообще на другом Ярусе? Периферий – миллиарды, теперь его не скоро отыщут. А когда все же найдут – к тому моменту он от старости помрет, так никогда более на Кластер и не вернувшийся. Пропадет без цивилизации, зачахнет, истощает. И будет скромно похоронен под двухметровым слоем поверхности глухой периферии. При условии, конечно, что могильщики смогут необходимую для погребения ямку в промерзлой почве продолбить.
А ведь столько боевых гранул добровольно отдал. Будь они сейчас в наличии – давно бы в теплых краях песок топтал, апельсины с веток дергал, да в обезьян постреливал.
- ****ство! – Петров вновь растянулся в пушистом снегу, вовремя не углядев очередное препятствие в сгущающихся сумерках. – Когда все это кончится!
Могло быть и так, что место его появления, падения вернее, в этом мире находилось очень далеко от людских поселений. И на то чтобы выйти к ним, могли уйти недели. А то и целые месяцы. Ведь бывают же лесные массивы, в коих еще ни разу нога человека не ступала? Вот-вот… Так что – топать, еще, и топать. Пока с голоду не умрешь, или – доспехи не разрядятся, отдав уязвимое тело во власть низкой, очень низкой, температуры.
Хреновая перспективища…
Поднявшись, Лёха проверил энергопотенциал защиты. С облегчением вздохнул после; ближайшие три месяца отключение ему не грозило, даже если и таскать на себе сто килограммов поклажи. Уж за три месяца-то можно до аборигенов дотопать. А продукты… Продукты придется отстреливать по мере надобности. Наверняка олень или лось в пути повстречается. Главное – чтоб не мутант какой попался…
Включив оба прожектора шлема, и тем самым подстраховавшись от нечаянных падений, Петров опять возобновил движение на юг.
…Пошел вскоре снег, как и ожидалось. Крупные, диковинные своим размером, снежинки обильно сыпались с небес, подгоняемые неслабым ветерком, который, к тому же, крепчал с каждой минутой. Еще полчаса – и грянет невесть что. Придется останавливаться и ждать утра, предварительно залезши на дерево. Иначе – засыплет снегом основательно.
Так и вышло.
Сначала спал немного мороз. Ветер утих, снег – наоборот повалил обильнее. Потом, минут через пять, что-то застонало-заревело нехило в небе. И началось…
Ураганный ветрище налетел неожиданно. Набросился, сдувая целые сугробы с места и взметая их в воздух. Всё что было на деревьях – в считанные секунды закружилось меж стволов, сбивая с ног и норовя тоже подхватить и носить, вертеть, кувыркать по ужасному лесу. Стоял непрерывный гул, давя на уши. Небо и земля стали единым целым. Видимость упала до нуля, не помогали даже мощные прожектора шлема. Лишь радару было плевать на непогоду; снег, даже нападавший, он игнорировал, по-прежнему высвечивая стволы деревьев и пространства-проходы между ними.
Кое-как приноровившись к порывам ветра и отключив прожектора, Петров зашагал уже только по радару. Щиток вообще затемнил, дабы белое мельтешение не отвлекало. Не стал останавливаться и пережидать природный бардак, так досаждающий своим появлением. А потом и вовсе отключил внешние сенсоры, устав слушать гул, читать показания температурных датчиков, состояние давления, прочее.
Стало полегче. Едва привык к изображению, ощутил что если не принимать во внимание непогоду, создается ощущение, что неспешно идешь по дну моря, или океана, меж странных мертвых бесцветных толстых водорослей. Дно, хоть и отвратительное, но все же проходимое. Да и течение, встречное, иногда потряхивает и не дает лишний раз шагнуть вперед. Остальное – вполне терпимо. Видно неровности под снегом, встречные поваленные стволы, иное. Уже не полагаешься на зрение и прожектора, осторожничая, а продвигаешься вполне уверенно, зная что радар не обманет и не навяжет галлюцинации.
Через несколько часов такого странного продвижения, лес внезапно кончился, отступив назад. Радар высветил большое открытое и ровное пространство в несколько десятков квадратных километров. И еле уловимый тепловой силуэт к югу; кто-то живой продвигался в том же направлении, что и Петров.
Это обрадовало и заставило ощутимо ускорить шаги. Вполне возможно что это человек, и ему требуется помощь в непогоду. Стоит предложить свои услуги, в обмен на немного информации относительно этого мира. Глядишь – и деревенька, какая, неподалёку располагается. А где деревня – там и ночлег. Там и еда. Можно, конечно, потерпеть и ночевать в сугробе, но всё же в постели дрыхнуть предпочтительнее.
Если так – надо догонять тепловой силуэт. И скорее.
Ну а окажись это зверушка какая – придется стрелять и проверять на пригодность в пищу. Заодно и ко сну в сугробе готовится. Силы беречь тоже надо. В буран по незнакомым перифериям гулять не принято.
… То что это человек, сомнений не возникало; пусть и высокий слишком, в два а то и три раза выше Петрова, но все же не зверь, не мутант, и не великан. Наверняка Синим родней дальней является. Незнакомец неторопливо продвигался вперед, явно не испытывая неудобств и помогая себе посохом. Не оборачивался. Никуда не спешил, видимо зная направление. И наличие жилья - поблизости.
Петров же понимал, что перейди он на обычное зрение и включи прожектора – попросту перепугает аборигена внезапностью появления и ярким светом. Поэтому, следуя в некотором отдалении от него, раздумывал как поступить. Или ставить перед фактом, или же по-прежнему скрывать себя темнотой, двумя десятками метров, и непогодой. Потом, уж, контакт завязывать. На подходе к деревне. Или селу. Каджин видней…
Открытое пространство кончалось. Впереди снова маячили деревья. И, что заинтересовало, непонятный объект, довольно большого размера. На холм или другое естественное природное образование объект никак не походил. Был явно искусственного происхождения. Содержал внутри тепло. Мог вполне являться домом впереди идущего аборигена. Или же временным убежищем от непогоды. Некоей охотничьей избушкой-времянкой, к примеру. Или же – постоянным жилищем.
Незнакомец шел прямо туда, не сворачивая. Похоже знал, куда идет.
Петров остановился. Попробовал перейти на обычное зрение. Пора было уже давать знать о себе. Именно сейчас, а не потом, стучась в двери и убеждая что не привидение, ни демон, а реальный человек. Но как только перешел – так сразу же вернулся обратно на радарное; руки собственной не смог увидеть, не то что туземца. За щитком было сплошное белое.
Пробормотал озадаченно:
- Как же ты видишь-то, здоровяк? Небось у самого радар имеется?
Поспешил следом, собираясь подойти вплотную и навязать свое общество. Иного и не получалось; в такую нескромную непогоду надо на расстоянии в десять сантиметров здороваться, дабы лицо друг друга была возможность разглядеть.
Перед самым входом в здание, абориген вдруг резко обернулся и начал вертеть головой по сторонам, выставив перед собой посох. Выдохнул облачко тепла, видимо что-то сказав.
Петров включил внешний звук, опомнившись. Удивился тому, что “за бортом” довольно тихо, лишь снежинки о броню шуршат. Сократил расстояние до двух метров. Услышал такое:
- Кто здесь? Немедленно покажись!
Кашлянул смущенно. Ответил, еще на полметра подойдя и усилив свой голос шлемом:
- Я перед тобой стою.
Абориген подпрыгнул от неожиданности. Пошарил перед собой посохом, поверх Петрова. Изумился:
- Кто ты, и почему я тебя не вижу?!
- Снег идет. Непогода. Потому и не видишь. Я сам нихрена не вижу.
Услышанное в следующий миг озадачило:
- Снег кончился. Буран утих. Не вводи меня в заблуждение. Покажись и представься, иначе я применю боевую магию.
- Не понял… Как это, снег кончился?!
- Просто.
Петров перешел на нормальное зрение и включил прожектора на полную мощность. Даже щиток перчатками протер. Ноль. Так ничего и не увидел. Спросил, больше обращаясь к самому себе:
- Почему же я тогда ничего не вижу?
Абориген наконец определил откуда доносится голос. Сделал два шага вперед. Воткнул свой посох, что странно, в воздух. Присев чуть, пошарил руками перед собой. Наткнулся на шлем Петрова. И…
…И ухватив за него, поднял над землей. Тут же выпустил, так как светом прожекторов резануло по глазам. Отскочил от испуга и неожиданности. Ругнулся причудливо, схватив и выставляя посох перед собой.
Сам Петров тоже испытал шок. Оказывается, он брел за здоровенным туземцем под снегом! Мощь доспехов позволяла вытворять такое, даже не встречая сопротивления. Радар – снег попросту не видел. От того и создавалось ощущение, что идешь нормально, по щиколотку лишь находясь в белом холодном порошке. Снаружи, же, была ночь, освещенный прожекторами здоровяк-абориген, и солидная бревенчатая изба. Но никак не буран, и снегопад.
Хохотнув, сделал свет менее ярким. Осмотрел напуганного аборигена.
Бородатый не в меру. Весь закутанный в невообразимые меховые одежды. Здоровенный. Исподлобья глядит, так и не опустив посох. Еще и говорит:
- Первый раз встречаю человека, судя по облику, который живет в сугробах. Ты, случаем, не дитя снежной бабы?
Лёха отрицательно покачал шлемом. Не оправдал предположений:
- Да нет, вроде.
- А что делаешь возле крыльца моей избы?
Петров поправил пулемет на спине, подпрыгнув. От этого погрузился в пушистый снег по шею. Ответил:
- Вообще-то я за тобой уже довольно долго иду. Ты меня просто не видел из-за моего роста.
Тот задумчиво потеребил бороду рукавицей. Задал идиотский, по мнению Петрова, вопрос:
- А зачем ты за мной шел?
Пришлось отвечать в такой же направленности. Заодно и жути нагнать:
- В лесу скучно. К людям хочется.
Навершие посоха опустилось на уровень шлема. Здоровяк нахмурился, видимо расценив такую шутку по-своему. Проворчал:
- Убирайся обратно в лес, сугробное создание. От меня ты ничего не получишь. Если только магическую молнию.
- Я не боюсь молний.
Тот нашелся мигом, осмелев и повысив голос:
- Ну тогда огненный шар. От него-то, думаю, тебе несладко придется, отродье холода! Огонь – есть огонь! Будешь потом ожоги зализывать, в сугробе завывая долго-долго!
- Я и огня не боюсь.
- Странно… Быть такого не может.
- Может.
- А чего, тогда, боишься?
- Я ничего не боюсь. Я устал и хочу спать.
- Залазь в сугроб, да спи. Делов-то…
- Я не привык в сугробах ночевать.
- Ну-ну… В снегу родился, а спать там не привык.
- Я родился среди людей. А в этот лес попал случайно. Теперь, вот, пытаюсь выйти к людским поселениям. Ты – первый, кого я встретил на своем пути. И не надо называть меня отродьем холода, могу обидеться. Я – обычный человек.
Абориген не опустил посоха. Возразил:
- Обычные люди не бродят с головой в сугробах. Тем более – в металлические доспехи обряженные. Логично?
- Логично.
- Раз так – оставь меня в покое, и убирайся туда, откуда пришел. Понял?
- Прогоняешь, да?
- Да.
Петров вздохнул устало. Доказывать что-то тупому здоровяку расхотелось. Кивнул:
- Ладно. Я уйду. Но хотя бы скажи как выйти к ближайшей деревне, если на ночлег пустить не хочешь. Поищу добрых людей там, раз здесь таких нету.
- Я тебе ничего не скажу. Не хватало еще, чтобы ты и там всех напугал.
- Я замерзну. Или от голода умру, тогда. И труп мой будет на твоей совести, громила несговорчивая.
Абориген ощерился в бороду. Предъявил:
- Ты не можешь замерзнуть, ибо внутри тебя холод. И от голода ты не умрешь, так как питаешься снегом. Не вводи меня в заблуждение.
- Внутри меня тепло, вообще-то.
- Ну-ну…
- Не веришь?
- Не верю.
- Могу доказать.
- И каким же образом?
Петров поднял щиток, показав лицо. Выдохнул облачко пара. Закрыл обратно.
- Доволен?
Здоровяк призадумался, почесывая бороду. Спросил, спустя минуту:
- Если ты теплый внутри, то почему не мерзнешь в металлических доспехах?
- Они не металлические.
- Я привык верить своим глазам, знаешь ли.
- Повторяю – это не металл.
- А что же тогда?
- Силовые поля.
- Чего?
- Долго объяснять.
- Время у нас есть, сугробный житель с теплом внутри.
- Вытащи меня из снега. И поставь на крыльцо. Потом уже поговорим.
- Сначала пообещай, что не будешь нападать.
- Ты больше меня в несколько раз. Как я могу на тебя напасть?
- Хе… Логично…
Вытащив Петрова из сугроба, здоровяк поставил его на крыльцо. Отряхнул от снега снятой рукавицей. Заинтересованно оглядел. Озвучил свои наблюдения.
- Вроде человек. Но в такую стужу не мерзнешь. Странно…
Лёха стерпел разглядывание. Поделился информацией:
- На мне одеты магические доспехи, защищающие от холода. Потому-то и не мерзну.
Тот перестал хмурится, расслабившись. Видимо поверил окончательно. Взял отставленный посох в руки.
- Сразу не мог сказать?
Петров усмехнулся. Заметил:
- А ты и не спрашивал. Всё говорил про каких-то демонов, снежных.
- Времена сейчас темные. Всякое водится.
- Я вижу, что не утро.
- Я не про это. – он толкнул дверь свободной рукой, приглашая войти. – Ладно, заходи. Негоже тебя на морозе держать. В избе и побеседуем. Заодно тебя Марте покажу. Уж она-то мигом определит, кем ты являешься. Человек ты, али существо сугробное. Она у меня всё знает. И не вздумай шалить, мигом головешку откручу. Понял?
- Еще бы не понять.
- Вот и ладненько.
Здоровяк указал на пулемет:
- Кстати, свою странную железяку можешь в сенях положить.
- Как скажешь.