Записки на полях учебника энергоматики
Глава 8
Картины открываются
Когда древние докатастрофические мужчины отправлялись на охоту, от них требовалось очень быстро соображать, а не болтать не по делу. Фантазировать от них тоже не требовалось, потому что в условиях смертельно опасной реальности следовало максимально оперативно реагировать. Древние докатастрофические женщины тем временем оставались в относительной безопасности в пещерах и скучали. Их воображение развивалось, раскрашивая вымышленными картинами стены, языковые навыки развивались, чтобы общаться друг с другом и с детьми, уговаривать разбуянившихся охотников и нашептывать им приятные сказки на ночь. Неспособные защититься физически они защищались речью, подстраивались и придумывали себе миры, чтобы выживать в агрессивной среде. Одна докатастрофическая женщина, Шахерезада, выболтала себе жизнь. Возможно, поэтому в высоком мире женщины и андрогинные мужчины чувствовали себя увереннее прочих.
Виктория, которая недавно получила диплом Иной, могла создать свой собственный мир и зарегистрировать среди картин, движущихся перед ней по конвейеру. Пьеро не вышел к фонтану, как они договаривались, и теперь она испытывала угрызения совести. Вместо того, чтобы создавать свой мир или оберегать Пьеро, она гонялась за мечтой, исследуя одну картину за другой.
В этот раз она не нашла того, за кем охотилась, зато какая-то Иная нашла ее Пьеро. Сенсисты его уровня пользовались необычайной популярностью.
Виктория не создавала свою картину, потому что считала, что она стала Иной по ошибке. Но даже Пьеро воспринимал ее откровения, как сумасшествие. «Я не вижу, как было на самом деле. Я знаю, как оно на самом деле было», - сказала она ему как-то. Они поссорились, а потом помирились. А Пьеро поставил ей диагноз – «дикая Иная». Такие были, их изгоняли из общества и отправляли в тьму космоса, где они погибали без защиты от Древних. Официально это объяснялось «разрушительными фантазиями». То есть фантазиями, которые противоречили официальной картине мира. Ей нужно было создать свой мирок как можно быстрее, сроку ей дали немного – месяц. А если она не успеет, то будет изгнана, но если она покажет картину с Лилит и другими Сущностями, ее тем более не ждет ничего хорошего.
Виктория ухватилась за поручни, вглядываясь в открытые картины. Она приближала их на поисковой панели, увеличивая, но не заходя внутрь. Большинство картин предназначались для уставших в конце дня работяг. Любой кривой от злоупотребления энергетическим коктейлем и недостатка нормальных питательных веществ мужчина, вступая в картину, становился бойцом, стрелком из энергетического пистолета, хозяином гарема или кем-то попроще, вроде терминатора, лихого автогонщика, боксера. Все определяли набранные баллы. Картины для мужчин писали Иные, причем часто дамы. Иные мужского пола создавали добротные сериалы, на которые ходили пипл не только способные платить, но и имеющие вкус. Иные женского пола создавали шедевры, в которых любая работница фабрики по воображению стульчаков могла насладиться жизнью супермодели, феи, принцессы, роковой красавицы. Некоторые девушки обожали играть в мишек, зайчиков и что-то в этом роде, если разрешалось брать с собой детей. Такие картины с рейтингом 2+ посещали и молодые папаши. Среди этой продукции Виктория никогда не искала того, за кем давно охотилась. Сущность, которая ее интересовала, могла появиться только в картинах с возрастными ограничениями, полулегальных. Их не запрещали, но не каждый пипл мог их увидеть в поисковой панели. Нужно было иметь что-то, кроме баллов. Эти картины посещали Чтители обоего пола, которым следовало вести себя безупречно в частной жизни. Только одно замечание от спецслужб навсегда лишало Чтителя права посещать эти картины. Поэтому Чтители слыли самой законопослушной прослойкой общества.
- Вам что-нибудь посоветовать? – спросила девушка на ресепшн с кожей покрытой коркой кровоточащих прыщиков. Она представляла себя лесной эльфой и умело наводила на себя соответствующий образ.
Виктория показала диплом.
- Я хотела ознакомиться с самыми популярными картинами, но что-то посложнее стрелялок.
- Я вас понимаю, - улыбнулась девушка с ресепшн и провела Викторию в маленький уединенный зальчик. Теперь Виктория могла просматривать картины в покое. Мимо арочного проема проходили пипл, источая смрад гниющих больных тел.
Виктория надела приспособление с присосками, которое на сленге звалось «корона». Как Иная, она могла одновременно перемещаться по картинам, пока, конечно, ее не признают «дикой». Для этого нужно было что-нибудь нарушить, а Виктория пока не планировала ничего нарушать.
- Вот здесь, - девушка с ресепшен протянула карту, - можно ознакомиться с докатастрофическими шедеврами, в том числе снятыми с копий оригинальных докатастрофических фильмов.
- Спасибо, - поблагодарила Виктория и взяла коктейль.
Оставшись одна, она представила, как пахла земляника и попыталась восстановить ее вкус. Теперь коктейль сделался сносным. Но перед ней стояла задача посерьезнее. Найти Пьеро, помочь ему выпутаться, если он попал в плен. Почему она считала, что он попался? Потому что с тех пор, как вышла картина «Ошибка белого мага» Иные помешались на Пьеро, сыгравшем там главную роль. Она это знала, потому что сама охотилась – не на него, а на другого персонажа. Интересно, что Иные инстинктивно держались от преследуемого Викторией сенсиста подальше. Или их обрабатывали спецслужбы? Насколько опасен для нее интерес к тому, кого она подозревала в том, что сенсистом он не являлся? Если она права, то может и не найти его больше. Он и раньше появлялся только в разовых картинах, которые тут же закрывались и оказывались доступны исключительно в режиме просмотра, как фильмы.
Она разглядывала картины, стараясь оставаться незамеченной, когда попадала внутрь. Она решила, что позаботится о друге, а не об удовольствии. Она не станет искать лукавого демона. Но в глубине души, она не сомневалась, что лукавый демон отыщется сам.
Пьеро вошел в ту картину под руку с Викторией. Он не планировал расставаться с ней. Она будто кого-то искала, и это действовало на нервы. Психаделическая реальность, окружившая их, показалась Пьеро вполне интересной, во всяком случае, здесь можно было прослоняться вечер, безопасно лавируя среди проделывавших головокружительное сальто спасателей мира, девиц с сиреневыми волосами, исполнявшими низшую расу, которой все сочувствовали, и хозяев жизни, ублюдков, обижавших и грубо трахавших сиреневых девушек. Интересно, что на роль рабынь пипл женского рода шло косяками, а ублюдком желал стать каждый второй мачо с завода по воображению кузовов для летомобилей. Картина сопровождалась хорошей озвучкой, местами содержала сцены, наводившие на размышления о смысле человеческого существования.
- Почему девушкам нравится играть рабынь? – осторожно спросил Пьеро Викторию.
- Почему парням нравится роль ублюдков? – спросила его Виктория.
- Не всем, - возразил Пьеро. - Некоторым нравится спасать девушек.
- Да. И девушки выигрывают. Они получают брутальный секс с одной стороны и нежную любовь с другой.
Они посмеялись, довольные друг другом. Виктория не изображала персонажа, а создавала атмосферу тревоги, должную по ее ощущениям заполнять темный квартал, по которому они слонялись. Пьеро исполнял роль тощего грязного пса в надежде, что Иная – автор этого шедевра – им не заинтересуется. Атмосфера тревоги помогала незаметно участвовать в представлении, и он был благодарен Виктории за прикрытие, но тут на сцену вышел необычный персонаж.
На первый взгляд был он типичным спасателем. Стройный красавец, незаурядный – с тем типом внешности, который подразумевает наличие интеллекта и тонкой душевной организации. Умные глаза, интересная складка у губ, говорившая или о тайной печали (неразделенной любви, например), или о том, что новый персонаж любит иронизировать. К нему бежала девушка с сиреневыми волосами за помощью. За ней гнались ублюдки в количестве человек четырех. Наверное, девушка заплатила баллы за менее брутальный секс и даже будучи псом Пьеро рванул на помощь, но Виктория нафантазировала поводок и накинула другу детства на шею. Ему осталось лишь лаять в темном закоулке. Спасатель вышел ублюдкам навстречу, принял красивую боевую стойку, сразился с негодяями, эффектно уложив одного за другим на асфальт, но когда девушка из благодарности кинулась ему на шею, со скучающим видом отстранился, ухватив ее за запястья. «Не стоит благодарности, мэм», - сказал он, удаляясь со сцены.
Оскорбленная девушка зло смотрела вслед красавчику, который по сценарию должен был пылать от любви к ней, а лже-спасатель на миг посмотрел туда, где создавала тревожную атмосферу Виктория и заглянул прямо в песьи глаза. Вот тут-то и началась чертовщина.
Ремешок, удерживавший Пьеро, растворился, откуда-то выскочила кошка и с хищным «мяу» побежала к нему. Пес хотел цапнуть нахалку, но клацнул зубами по пустоте. Кошки не было, зато в луже крови сидела хрупкая девушка с сиреневыми волосами и жалобно постанывала. Растерявшийся Пьеро перестал прикидываться псом, потеряв осторожность, да и атмосфера тревожности куда-то испарилась. Пьеро приблизился к девушке, но едва он склонился над ней, чтобы помочь подняться, все завертелось у него перед глазами.