Всё ветер выл тревожно, так грозно надрываясь,
Огонь, что на оконце, порывом потушил,
Огонь, что, неустанно тебе во тьме мерцая,
Дороженьку кротчайшую к дому проложил.
Его я зажигала на каждый вечер тёмный,
Но шепчет мне: «Напрасно», – тот буйный ветерок.
Вдали зловещий рокот морской воды солёной
Несёт в свои глубины узорчатый клинок.
И чей клинок – я знаю, уж лучше бы не знала,
И вкус отвратный крови я чую на устах.
За борт стрелою сброшен в священную Вальхаллу,
Не у порога дома – теперь в её вратах.
И дух в груди стянуло, за что кручина злая
Нутро опустошила, всю вынула меня?
И, ведьминым заклятьем к моим богам взывая,
Надеялась на чудо – вернуть скорей тебя.
Но небо молчаливо, и чёрное несчастье
Его не сдвинет с места и вспять не повернёт,
Но верить не хочу я, что не в моей то власти –
Переступить живою небесных мне ворот.
И сном больным и тяжким я забываюсь быстро,
Шепча слова витые к лохматым облакам.
«Отец всех одноглазый, послушай речи чисты,
Любимого ты друга не прибирай к рукам».
Наутро встало солнце, и с первыми лучами
Взглянуть скорее в воду я к речке унеслась,
Я постарела быстро, и косы потончали,
И огонёк искрящий потух в моих глазах.
Из головы исчезли все речи завитые,
Да и совсем бесследно ворожбы дар пропал,
Но я брела от речки, и там в дорожной пыли
У милого мне дома любимый поджидал.