Поручик Савва Кулешов. Роман. Ч 1. Глава 20

          

                Глава 20.  Время пришло.

                « Никакие строгие меры не уничтожат
                зла, если существует причина его».
                В.И. Дацевич.
   
   Когда Леонид Алексеевич Бишляков, при одной из встреч, поинтересовался у Саввы, не установили ли они,  того, кто копировал их чертежи, он сразу понял, что Маркова снова начала действовать, и теперь её интересовало, не  узнала ли чего полиция по то, её прежнее дело.
   Но, Савва успокоил его:
  - Вы знаете, Леонид Алексеевич, мне кажется, Вы ошиблись. Наши эксперты внимательно изучили чертежи и пришли к выводу, что это не проколы, а просто дефект бумаги. Так, что работайте спокойно, ни о чём не беспокойтесь,  мы охраняем наши секреты, и никто их получить не может.
  - Я очень рад Савва Ильич, что Вы во всё разобрались. С Вашего позволенья  я пойду в мастерскую, у меня много работы, - и, поклонившись Савве, конструктор медленно удалился в сторону своей мастерской.
   - Рад, то ты рад, дорогой господин Бишляков, а вот мы, пока не очень, - глядя ему вслед, прошептал Савва, и направился в противоположную сторону к своим подчинённым.
   Пригласив в кабинет подпоручика  Климентия Горшкова, Илью Модестовича Семёнова и Игната Иванова, он коротко рассказал им о встрече с подполковником Никольским, и передал от него привет. А потом, о встрече и разговоре с конструктором Бишляковым.
  - Я думаю, господа, что Маркова, которая  стараниями Бишлякова, который в неё влюблён, а может быть у них уже и более близкие, интимные отношения, продолжит своё чёрное дело. В первый раз ей повезло, никто вроде ничего не заподозрил, даже сам Бишляков, значит он и охрана завода - «простодыры», как говорят в народе, и можно снова повторить этот трюк.
   Как она в первый раз сумела открыть сейф, и сфотографировать чертеж новой пушки, мы не знаем. Но, не гипнозом же она усыпила нашего конструктора! Нет, конечно. Скорее всего, подсыпала ему в чай или кофе сильное снотворное, и пока он спал – взяла ключи, спокойно открыла сейф, достала нужный чертёж. Кстати, она знала, какой именно чертёж ей нужен, хотя они зашифрованы. Там, в сейфе, было ещё пять комплектов различных изделий, но она взяла именно чертёж пушки.  А что это значит, господа контрразведчики? Это значит, что кто-то сообщил ей шифр чертежа. Сам Леонид Алексеевич  Бишляков, клянётся, что никогда ни сейчас, ни ранее, не сообщал копировальщицам секретные шифры чертежей. Копировальщицам он не сообщал. А сестре? Матери? Отцу? Как мы знаем, его сестра Валентина Бишлякова, которую он очень любит, встречается с бароном Дубайтисом, представителем немецкой швейной компании «Зингер» в Санкт-Петербурге. Мы знаем, что  этот  мнимый барон Дубайтис, на самом деле – офицер германской разведки обер-лейтенант Вальтер Мейсер.
  И зачем, скажите на милость, такому человеку    нужно   встречаться с такой простушкой как Валентина, а? Значит, он преследует, какую-то цель. И этой целью, могут быть секреты нашего завода. Он просто использует эту Валентину втёмную и через неё узнаёт все секреты брата. Я, не совсем уверен, что это так на самом деле, но всё возможно.
   Потому, ставлю задачу: с барона глаз не спускать ни днём, ни ночью, это я поручаю Вам  - Илья Модестович и Вам – Игнат Фёдорович. А мы, с Климентием Александровичем, возьмём на контроль нашего конструктора и его симпатию – Зину Маркову.
   Сейчас, я направляюсь на доклад к ротмистру Сосницкому,  всё доложу ему, и попрошу помощи, одним нам будет тяжко. Он, в основном в курсе наших дел, и обещал помочь.
   Всё, господа, свободны! Успехов вам и мне тоже! Пусть Нам поможет Бог, в нашем благородном деле в борьбе против шпионской нечисти! Аминь!
  - Аминь! – в один голос повторили подчинённые в один голос, и это Савве понравилось больше всего, потому что он впервые самостоятельно ставил задачу своей группе и должен быть в ней уверен.
  Савва очень рисковал, не посвятив Алексея Бишлякова в суть «операции», но он очень боялся утечки информации, и ещё прекрасно понимал, что влюблённый в Зинаиду мужчина, судя по его поведению, обязательно будет её спасать,  выгораживать, не поверив в её виновность. И если бы он рассказал Бишлякову всю правду про Зинаиду Маркову, то неизвестно ещё, как бы тот вёл себя в такой ситуации.
   Пока в инженерном бюро никого не было, Горшков вместе с Ильёй Модестовичем Семёновым, самым старшим и опытным сыщиков в их группе, проделали в стене кабинета Бишлякова и в стене комнаты, где работали копировальщицы, несколько незаметных изнутри отверстий. Теперь через них можно было, хотя бы частично наблюдать за тем, что происходит в этих комнатах и почти всё слышать. Теперь, оставалось только ждать.
   На другой день, Климентий незаметно проследил за тем, как работницы и служащие инженерного бюро покидают территорию, проходя через специальную проходную, где охранники   проверяют их сумки и саквояжи. Все охранники – полицейские,  старые, опытные служаки, в основном предпенсионного возраста, которые меняются каждые десять дней, «чтобы не привыкали, как говорил подполковник Лукинский».
   Особенно тщательно они  проверяли сумки работниц-женщин, а при возникновении подозрения, приглашали женщину в комнату, где сидела охранница Марфа Полозова, которая уже обыскивала её полностью. Правда, это бывало очень редко.
  Работницы инженерного бюро, были в основном молодые женщины, грамотные, острые на язык, и  охраннику не хотелось попадать им на заметку, если они у неё ничего запрещённого не обнаружат.
   Два дня после своего возвращения на работу, Зинаида ровно в шесть часов десять минут вечера, покидала территорию завода, весело щебеча со своими  коллегами по работе про своё «женское». А, Бишляков, как всегда задерживался в своём кабинете на час, полтора после того, как все уходили домой. Он, почему-то никогда домой не торопился.
   Рабочий день для рабочих на заводе начинался по гудку в семь утра, с переры-вом на обед с двенадцати до часу дня, и заканчивался тоже по гудку ровно в семь часов. А инженерное бюро, работало по-другому: начало работы в восемь утра, перерыв на обед с двенадцати до часу, как у всех рабочих, и заканчивали они работу на час раньше – ровно в шесть часов вечера.
   Но, на третий день, Маркова, неожиданно задержалась, перед самым  окончанием работы сообщив девушкам - работницам, что останется поработать, потому что замешкалась немного, и не  успела доделать работу, которую ей поручил господин Бишляков.
   Отметил Горшков и тот факт, что сам конструктор, в это время тоже сидел в своём кабинете и как всегда работал. Что собственно было обычным для него делом.
  Через два отверстия в стене, подпоручик мог наблюдать за тем, что происходит в  большом зале, где находились столы копировальщиц и  следить за действиями Зинаиды.
   Первое, на что Климентий обратил внимание, было то, что Маркова, дождавшись, когда все работницы покинут копировальное бюро, тут же вскочила со своего места и побежала к шкафчикам, расположенным у стены, где висели тёмно-синие халаты для работы, в которые переодевались работницы, и висела  верхняя одежда, в ней женщины приходили на работу.
  Она быстро сняла с себя халат, одёрнула платье, поправила причёску перед маленьким  круглым зеркальцем, прикреплённым к стенке дверцы шкафчика (подпоручик хорошо знал содержимое шкафа Зинаиды и его устройство), а потом…
  Оглянулась по сторонам, словно проверяла, что никто за ней не подсматривает, приподняла юбку, и осторожно сняла с себя панталоны розового цвета с кружевами и положила их в шкафчик. Прикрыла его, подошла к столику, где стояло несколько спиртовок, кастрюлек и чайников для приготовления чая или кофе, которыми пользовались в обеденное время работницы бюро, налила воды в одну из кастрюлек, подожгла спиртовку и, поставив на неё кастрюльку, стала ждать.
  Когда вода закипела, она достала из своего шкафчика банку с кофе, насыпала в каждую из двух чашек по одной ложке  кофе, положила туда по кусочку сахара, залила кипятком и тщательно размешала.
   Даже находясь на некотором удалении от женщины, подпоручик почувствовал приятный запах кофе, ему сразу захотелось, есть, и он вдруг вспомнил, что сегодня даже не обедал. Но, он начал наблюдать дальше.
   Зинаида, поставив две чашки с дымящимся кофе на небольшой поднос и улыбнувшись сама себе, с подносом в руках, отправилась прямиком  к дверям кабинета Бишлякова. Подошла к двери, постучала.
  - Да, да, войдите! А это ты милая Зинаида, - увидев её, конструктор живо выскочил из-за стола, бросился ей навстречу и поцеловал в щёку.
    Эту сцену, Горшков наблюдал уже с другого места, находясь за стенкой кабине-та конструктора.
  - Да, это я Леонид Алексеевич. А Вы опять допоздна работаете, да? А я уже соскучилась по тебе, - перейдя с «Вы» на «Ты», жеманно произнесла Зинаида, глядя на мужчину влюблёнными глазами. И потому, как это было сказано, Горшков понял, что они переспали вместе, и прав был Савва, когда утверждал этот факт.
  - Соскучилась? Ах ты, милая моя! Ну, так давай, я сейчас брошу все дела,  и мы поедем к тебе…
  - Ко мне? Нет, Леонид, ко мне теперь нельзя. Моя  квартирная  хозяйка  увидела  как ты от меня уходил, устроила страшный скандал, и предупредила, что если ещё раз увидит в своём доме мужчину, то откажет мне от дома. Вот так.
  - Да, вопрос серьёзный. Ко мне тоже нельзя, я же тебе говорил, что живу вместе с сестрой Валентиной…
  « Знаю я хорошо, с кем ты живёшь и с кем, в твоё отсутствие спит твоя Валентина, влюблённая как кошка в этого самого  барона Андреаса. Который на деле и не барон вовсе, а лгун и обманщик» - подумала Зинаида,  преданно глядя в глаза своему новому любовнику и ожидая от него решения, но тихо сказала:
  - Леонид, ну ты же мужчина, придумай, что-нибудь! Придумай, где мы можем встретиться и любить друг друга. А чтобы тебе было легче думать, я принесла тебе чашку кофе, - и она быстро прошла к столу, как бы случайно коснувшись Леонида бедром, поставила поднос с двумя чашками кофе на стол, и быстро развернувшись, прошла к кушетке около стены. Подошла к ней, и села на неё, при этом снова, как бы случайно оголив кусочек правой  и левой ноги, над платьем.
  - Пей кофе, мой дорогой и думай!
Но Бишляков, увидев белизну её ног, уже не мог, ни о чём думать. Он бросился к своей любовнице, упал перед ней на колени и стал целовать ей руки, губы, шею, а его  левая рука, тем временем забиралась всё дальше и дальше под платье, пока не нашла, то, что искала…
  - Так ты!! Ты хотела меня, да? – Леонид уже не соображал что говорит.
  - Конечно, хотела мой родной! Просто горела от желания и страсти. Возьми меня скорее, прямо здесь, иначе  я  просто умру!
   Дальше подпоручик, как культурный и воспитанный человек смотреть не стал, а только слушал интимные звуки и возгласы двух совокупляющихся людей, которым хорошо вместе.
   Правда, улучшив момент, он вошёл в комнату копировальщиц и проверил шкафчик Зинаиды: никакого фотоаппарата там не было и это его слегка успокоило.
  Климентию пришлось ждать ещё около часа, пока любовники не насытятся друг другом, успокоятся, оденутся, выйдут через проходную, и Бишляков посадив Зинаиду в пролётку, отвезёт её домой.
   Такая же история повторилась и на следующий день, и снова Маркова ничего с собой ни принесла, и ничем, кроме ублажения Леонида Бишлякова не занималась.
   После второго вечера наблюдая за Марковой и Бишляковым, Горшков  наутро докладывая Савве о результатах, взмолился:
  - Савва, ну давай бросим это дело, а? Мне противно наблюдать, как эта прости-тутка отдаётся этому Бишлякову прямо на полу его кабинета. Она, просто обыкновенная гулящая баба. Видишь, до чего дошла, отдаётся этому господину сначала на кушетке, а потом и прямо на полу.  А уж, когда заканчивает, прямо визжит от восторга, представляешь? Фу, какая гадость! Тот случай, с фотографиро-ванием чертежей, был у неё видимо единственным, просто бес попутал.
- Бес попутал, говоришь? – засмеялся Савва, выслушав своего подчинённого. – Может, ты и прав. Ладно, Климентий, я согласен. Дело это нудное и неблагородное,  исподтишка наблюдать, как два человека, интимными вещами занимаются, я тебя понимаю прекрасно. Но,  я уверен, что эта гулящая баба и проститутка, как ты её называешь, что-то задумала.
   Судя потому, что мы о ней знаем, она женщина хитрая, изворотливая и совсем не дура. Я это допускаю. Но не могла же она сама купить фотоаппарат, научиться фотографировать им, а это как ты сам знаешь, не так уж просто на самом деле, потом сфотографировать зачем-то чертежи новой пушки и кому-то предложить их. А?
  Нет, мой друг, Климентий. Она на это сама не способна. И, скорее всего, ею кто-то руководит, и она действует по его плану. А, этот кто-то, как человек опытный, на всякий случай перестраховывается. Он же знает, что эти чертежи секретные и, они естественно как-то  охраняются от посторонних глаз. Так что давай договоримся: ещё два вечера проследишь за ней, ну если она, конечно, снова задержится на работе, и на этом закончим.
  Ты же знаешь, что за её домом, по указанию ротмистра Сосницкого  следят другие люди, так что на тебе только завод. Ну, а потом, я предоставлю тебе целых два дня отгула, чтобы ты со своей Алевтиной мог встретиться, и прийти к нам в гости, а то Катя скучает. Сможете даже в театр с ней сходить, кстати, в Александрийском сейчас балет «Лебединое озеро» дают, мы с Катериной ходили, смотрели, замечательное ощущение скажу тебе, а какая музыка замечательная! Хотя, если признаться честно, балет не очень люблю и это очень дорогое удовольствие.
  - Да, и я тоже не очень, Савва Ильич! – честно признался подпоручик Савве, с которым у него установились очень близкие дружеские отношения. – Но за отгулы спасибо! А то Алевтина и впрямь на меня обижается, что мало ей времени уделяю.
  - Ну, тогда вперёд! Езжай домой, отдохни пару часов, а за час до окончания рабочей смены на заводе, будь там. И помни, на тебя вся надежда!
- Я  всё понял, буду предельно внимательным,  а завтра утром, как всегда доложу результаты. Честь имею! – и  Горшков, лихо развернувшись, быстро вышел из кабинета.
  А Савва тут же позвонил на коммутатор завода и попросил соединить его с  городским номером  А-65-84, это был телефон ротмистра Сосницкого. А, когда тот ответил, он представился и по-просился к нему на приём чтобы доложить о проделанной работе.
  Ротмистр тоже не сидел без дела. Получив в своё распоряжение, ещё пять  человек агентов - филеров, он теперь следил за каждым шагом ничего не подозревающего барона Дубайтиса и за домом Зинаиды Марковой.
  В результате слежки за бароном было установлено, что он, кроме того, что часто бывает во всех районных представительствах швейной компании «Зингер» в Санкт-Петербурге, он часто посещает «Русское общество Сименс - Шуккерт» и встречается там с заместителем председателя общества, бывшим офицером германской армии – Фридрихом Роде. Этот Роде, неоднократно ездит в командировки по России, где посещает крупнейшие заводы, вырабатывающие предметы обороны, якобы для установки на них машин их фирмы.
   Один раз барон был замечен на Путиловской верфи, которая находилась в полном ведении немцев, а именно в руках гамбургской фирмы «Блюм и Фосс». Там, он встречался с директором фирмы Иоганном Бауэром и о чём-то разговаривал с ним в течение целого часа. И Роде и Бауэр, тоже были взяты под наблюдение.
   Ротмистр внимательно выслушал Савву, к которому относился с должным уважением, несмотря на его молодость, но потом заставил его всё изложить в письменном виде, в донесении на его имя, и одобрил его действия.
  - Одно прошу, Савва Ильич, помните, что служба наша тайная, осторожная и секретная. Мы, как бы есть, и нас, как бы нет. В арестах, задержаниях и обысках, ни вы, ни ваши помощники, не должны принимать участие никогда, хотя оружие я разрешаю с собой носить, время сейчас такое, тревожное. Мы тайная полиция, на плечи которой возложена огромной важности задача - борьба со шпионами, агентами иностранных государств и нашими внутренними врагами тоже. Поэтому, о нашей работе лучше никому не знать.
  Чтобы арестовывать, задерживать, проверять документы, допрашивать, есть полиция, корпус жандармов, а наша с вами задача вывести их на наших врагов. Понятно?
  - Так точно, господин ротмистр! Мне всё понятно, - чётко, по-военному глядя начальнику прямо в глаза ответил Савва и, выйдя из кабинета, отправился в канцелярию писать донесение.
   А  подпоручик Горшков в шесть часов вечера снова был на своём посту, где после ухода всех женщин, наблюдал за Зинаидой и видел ту же картину с переодеванием и снятием нижнего белья, правда, теперь уже голубого цвета.
    Зато в кабинете у Бишлякова, всё разыгралось немного по-другому, ни так, как в предыдущие вечера.
   Конструктор уже горел от страсти, завидев на пороге свою любовницу, с традиционными чашками кофе на подносе. И тут же чуть не вприпрыжку, побежал ей навстречу.
   Быстро взял у неё поднос с кофе, по-ставил его на свой стол, а потом, заключив Зинаиду в свои объятья, начал страстно целовать, осторожно двигаясь вместе с ней к кушетке. Быстро положив женщину на узкую кушетку, он одним движением задрал её широкую юбку  вместе с подъюбником, зарычал от удовольствия увиденного, и спешно скинув с себя брюки, навалился на Зинаиду, целомудренно закрывшую в это время глаза.
  Всё произошло довольно быстро, и после того, как Леонид вскрикнул от страсти, Зинаида резко оттолкнула его, вскочила с кушетки и воскликнула:       
- Леонид! Ну что же ты? Нельзя же так быстро! Я ещё даже разогреться не успела, как следует, а ты уже своё дело закончил… А я хочу ещё, и ещё  раз. Давай, - жеманным голосом, который так нравится мужчинам, проговорила она и всем телом прижалась к Бишлякову.
  Мужчина немного стушевался:
 - Зиночка, ты прости дорогая. Но я не могу второй раз так быстро. Мне нужно немного отдохнуть, набраться сил, и тогда я буду готов снова тебя осчастливить любовь моя…
  - Отдохнуть? Немного? Ну ладно, так и быть, я тебе разрешаю, но не больше получаса. Хорошо? Давай ложись на кушетку, а я принесу тебе кофе для бодрости, ты его выпьешь, закроешь на несколько минут  глаза  и немного отдохнёшь, а я пока посижу рядом и посмотрю на тебя, - она ворковала так нежно и любезно, что конструктору, ничего не оставалось, как послушно лечь на кушетку.
Дальше Климентий увидел, как Маркова взяла с подноса стоящего на столе одну чашку с кофе и понесла её к лежащему на кушетке в одних кальсонах любовнику. Тот  его выпил, закрыл глаза, что-то прошептал женщине, видимо поблагодарил за кофе, и спустя несколько минут, затих.
   Подождав некоторое время, он услышал:
  - Леонид! Леонид Андреевич!! Проснись!
   И увидел, как Зинаида тормошит, видимо очень крепко уснувшего конструктора. И убедившись в том, что он не просыпается и очень крепко спит, начала действовать.
   Вернулась в свою комнату, взяла из шкафчика свою сумку и снова вернулась в кабинет Бишлякова, не забыв предварительно закрыть дверь кабинета изнутри на ключ и надеть на руки тонкие перчатки.
  Ещё раз взглянула на спящего любовника, злорадно усмехнулась, потом быстро достала из ящика стола ключи от сейфа и открыла его.
   Внимательно оглядев внутренности сейфа, женщина начала доставать оттуда чертежи и развешивать их на стене, прямо напротив стола конструктора, закрепляя каждый кнопками на стене. Потом достала из сумки небольшой фотоаппарат, похожий на толстую книгу и, включив верхний свет и начала их быстро фотографировать.
  Сфотографировав один, она аккуратно складывала его, возвращала на место, и  тут же брала второй.
  Подпоручик насчитал десять чертежей, которые  она сфотографировала, и ужаснулся оттого, какие секреты могут узнать те люди, которые  эту женщину сюда послали, если они с Саввой  не задержат эту злодейку- воровку чужих секретов.
   У него от возмущения всё внутри просто кипело, он бы мог сейчас захватить её на месте преступления: вызвать охрану, взломать дверь и вывести на чистую воду этого сластолюбца Бишлякова. Но, Савва передал ему строгий наказ ротмистра Сосницкого – Маркову не задерживать, ни под каким предлогом, а просто следить за ней, дать ей возможность сделать своё «чёрное дело», и потом проследить, куда она понесёт свой фотоаппарат и кому передаст, для того, чтобы раскрыть всю шпионскую сеть.
Зинаида фотографировала чертежи почти час, и всё это время Горшков, как на авансцене наблюдал за ней, удивляясь её  хладнокровию и ловкости.
   Потом она аккуратно поправила чертежи в сейфе, закрыла его и опечатала металлической печатью, не оставив теперь никаких отпечатков пальцев. И положила ключи снова на своё место.
   После этого, положила фотоаппарат - книгу снова в свою сумку, открыла дверь и, выйдя в свою комнату, положила сумку в свой шкафчик для одежды.
  Быстро вернулась назад, огляделась, несколько минут постояла, глядя на спящего любовника, а потом снова начала его тормошить.
  - Леонид! Леонид! Вставай! Уже поздно! Нужно идти домой!
  И как только Бишляков немного пришёл в себя, и начал что-то бормотать в ответ, оправдываясь, она резко сдёрнула с него кальсоны и, обнажив его плоть, уселась на него верхом. Уселась, и начала ёрзать задом, чтобы возбудить любовника. И ей удалось этого добиться. Мужчина в ответ зарычал и, схватив её в объятья, встал с кушетки и, положив Зинаиду голой попой прямо на паркетный пол, тут же лёг сверху.
     И всё снова закончилось очень быстро.
  Недовольная женщина встала с пола,  медленно поправила юбку и сказала укоризненно:
  - Ну, вот Леонид, ты опять быстро закончил. Совсем обо мне не думаешь милый. А ведь вроде отдохнул, даже поспал немного. Знаешь, я так больше не хочу. Мне нужна мягкая кровать, обстановка, вода, чтобы помыться, а  тут я больше не хочу. Да и ты, мой дорогой, тоже всё куда-то спешишь, торопишься, словно на поезд курьерский, будто не успеешь. А я женщина степенная, люблю комфорт и долгую ласку. Так, что думай Леонид, думай!
   Надеюсь, ты меня сегодня проводишь до дома, а то поздно уже, задержалась я здесь с тобой. Знаешь, сколько ты спал? А? Почти полтора часа.  Скоро восемь часов, и  на улице  очень темно, проговорила она любовнику недовольным голосом.
  - Конечно, провожу милая, конечно! – тут же засуетился Леонид, стыдливо натягивая штаны на свои тощие ноги. – Ты даже не сомневайся. И ты, наверное, права, кабинет, не самое лучшее место, где можно придаваться любви и место для встреч. Я что-нибудь придумаю, - и он виновато посмотрел на Зинаиду.
   - Ну, тогда я пойду одеваться, и жду тебя у выхода. Тебе, мой друг, тоже  я думаю, нужно одеться, - улыбнулась Зинаида в ответ, на его заверения и пошла к выходу из кабинета.
   Охранники на первой и второй проходной, увидев женщину, идущую под ручку с Бишляковым,  человеком, которого, они хорошо знали,  её сумку даже не пытались проверить.