Наш герой со звучным именем Антон Иванович Кукушкин работал в научно-производственном объединении по проблемам выращивания хрена, редьки и других корнеплодов с не менее звучным названием НИИ Хрена.
Отдел, в котором он уже много лет трудился, состоял только из женщин. Антон Иванович был единственным представителем сильного пола. Хотя насчет сильного пола очень сильно сказано. Сам Кукушкин таковым себя не считал. Он принадлежал к категории тех самоедов, которые находят в себе только недостатки. Да, он был роста не выше среднего, возраста тоже чуть ниже среднего. А в целом был интересным, пусть и не совсем молодым человеком.
Антон Иванович, закомплексованный своим, как ему казалось, несовершенством, боялся даже своего изображения в зеркале. По утрам, когда он был вынужден созерцать свое отражение, как правило, выговаривал: "На кого ты похож? Маленький, ушастый, лысый – не телосложение, а теловычитание какое-то. Сразу видно, что произошел от непородистой обезьяны".
Волосы и в самом деле катастрофически покидали его несчастную голову, которая все больше и больше стала походить на плохо освоенный приусадебный участок. Поэтому он всячески старался сберечь оставшуюся скудную растительность, а освободившиеся участки черепа прикрыть этими самыми остатками, зачесывая на лысину волосы с затылка, с висков. Поговаривали, что он зачесывает волосы даже с подмышек.
Такое критическое отношение к своей персоне привело к тому, что женщины отдела его почти не замечали: в его присутствии рассказывали друг дружке всякие женские секреты, хвалились новым бельем и другими атрибутами интимного туалета.
Кукушкин жил тихо, ничем не выделяясь. Но по большим праздникам в прежние годы нередко получал почетные грамоты или благодарности, хотя в душе считал, что лучше получать выговоры с денежной премией, чем грамоты и благодарности без ничего.
Но произошло нечто необычное, даже невероятное, полностью изменившее жизнь Антона Ивановича.
За несколько дней до 8 Марта его вызвала к себе заведующая отделом Мария Петровна Крутова, этакая двухметровая дама с громовым голосом, которой он боялся больше всех на свете.
С дрожью в ногах он вошел к ней в кабинет, как в клетку тигра.
– Ну, что, Кукушкин, как жизнь? – вместо приветствия прогремела Крутова. Антон Иванович не смог выдавить из себя ничего членораздельного, только промычал что-то невнятно. А в душе все думал с тревогой: "Что я не так сделал? Зачем она вызвала? Что будет?"
– Вы знаете, что приближается 8 Марта и необходимо поздравить женщин? – строго спросила, как выговорила, начальница.
– Да, да, знаю! – ответил Кукушкин с такой радостью, как будто в последний момент ему отменили смертный приговор.
– Так вот, вам поручается поздравить женщин объединения через нашу многотиражку.
От неожиданности Антон Иванович опять лишился дара речи: такого "приговора" он никак не ожидал. Но Крутова продолжала:
– В вашем распоряжении целых пять дней. Выполняйте.
С этой минуты Кукушкин потерял покой: плохо спал, пропал аппетит. Чтобы хоть как-то настроиться на эту работу, он перечитал подшивку многотиражки, которая по инерции все еще выходила и все под тем же юмористическим названием "За изобилие". От чтения такого количества чепухи ему стало совсем плохо.
Кукушкин несколько раз принимался за выполнение возложенного на него ответственного задания, но не мог написать даже первую фразу. На бумагу ложились разные варианты и сразу же отвергались.
Сначала он написал: "Товарищи женщины!", но тут же представил героя знаменитого фильма "Белое солнце пустыни" Сухова, который временно принял на себя обязанности завгара, то есть заведующего гаремом Абдулы, и отказался от этого варианта: гарем Кукушкину явно не подходил.
"Дорогие женщины!" – Нет, нет, нельзя: они подумают, что это намек на стоимость подарков.
"Уважаемые дамы!" – да нет, какие же они дамы – третий месяц без зарплаты.
Таяли часы и дни, а результата никакого. Нарастало ощущение беды.
И вот остался один единственный день. Антон Иванович после очередной бессонной ночи сел за стол, взял девственно чистый лист бумаги и неожиданно для себя написал: "Милые женщины!" Дальше все произошло почти само собой.
"Милые женщины!
Поздравляю вас с праздником 8 Марта, праздником Весны, Красоты, Женственности, обновления Земли.
Пусть тот год, который был объявлен годом женщины, давно прошел, но вы не печальтесь: мы добровольно отдадим вам все годы, все дни, все минуты.
Пусть ваш характер изменчив, как мартовская погода, как длина ваших юбок, как цвет ваших волос, но мы любим вас именно таких: божественно красивых, трепетно-ласковых, благоуханно-желанных, постоянно-непостоянных.
Если случится беда и мы, все мужчины, исчезнем с лица земли, я уверен, что вы сможете жить достойно, растить детей и даже найдете способ воспроизводить потомство без нас. Но мы не сможем прожить без вас ни дня, ни минуты. Не сможем, ибо вы сами и есть начало жизни, сама жизнь.
Много вам радости!
Много вам счастья!
Много вам детей!
Слава вашему мужеству, мужеству материнства! "
Написал Кукушкин последнюю фразу и, не читая, отнес редактору газеты.
Праздничный номер "Изобилия" имел огромный успех, и в основном из-за приветствия Антона Ивановича.
Мужчины то ли с завистью, то ли с гордостью за собрата потирали руки и приговаривали: "Ай да Кукушкин, ай да сукин сын!"
Женщины, еще вчера не замечавшие скромного героя печатного слова, сегодня старались привлечь его внимание: одни пришли специально хорошо одетыми, другие – хорошо раздетыми. Даже Клава Петрова, первая красавица фирмы, – за что ее прозвали Клеопатрой, – несколько раз забегала к нему якобы по делу, а на самом деле – чтобы продемонстрировать свою новую юбку, с невероятно глубоким разрезом и другие прелести своего туалета и тела...
Менее чем через месяц, вечером 1 апреля, в бывшей холостяцкой квартире Кукушкина шумно отмечали свадьбу Антона Ивановича и Клавы Петровой. Тамадой по праву была Крутова. Тостов было сказано много. Много было добрых слов и пожеланий. А редактор газеты "За изобилие" пожелал молодым счастья, благосостояния и, конечно, изобилия.
Гостям были горько-горько.
Зато молодым - все наоборот.