Времена были горбачевские… Всем свободно разрешили говорить, веровать и что - то иметь. Из всего этого перечня Тану более всего интересовала вера.
Двое малышей появились на свет друг за другом. Первенец с диагнозом- церебральный паралич. Было две возможности помочь сыну - химия в виде уколов и таблеток с неизвестными последствиями…и чудо. Но для последнего нужна была вера.
А этому ее никто не учил. В храме заказала Библию. Ее привезли через две недели. Читала с конца интуитивно, с Евангелия- так было проще и быстрее понять главное. Но что среди всего этого количества новой информации главное? В храме все были заняты каждый своим и до нее никому не было дела. Шли службы и она в это время пыталась выучить слова Иисусовой молитвы:
- Отче наш… Иже еси на небесех…
Молитвослова не было в продаже. Дома, уложив детей спать, Тана встала лицом на Восток , подняла глаза к воображаемому Небу и начала
- Отче наш! Иже еси на небесех…Как же дальше?....
В голове пусто….Ничего не вспоминается . Ну как же…
- Отче наш!! Иже еси на небесех…
И вдруг, где- то внутри как грянет громогласный хор
- Да святится имя Твое!!!
С перепугу она даже присела. Значит, меня слышат, меня видят и мне обязательно помогут!
Приехал муж с Дальнего Востока. Начали разбирать вещи. Тана открыла чемодан и застыла, как завороженная - на нее с маленькой иконы смотрела Божия Матерь, совершенно живыми глазами, которые проникали куда- то вовнутрь, в глубину, которая раньше не чувствовалась и о которой она даже не подозревала.
Муж улыбнулся и сказал
- сижу в аэропорту и чувствую, на меня кто-то смотрит. Я обернулся, посмотрел вокруг, никому до меня нет дела. Но, чувствую, все-таки кто-то смотрит. Поднимаю голову - и вижу маленький столик ,напротив, у другого конца зала православная женщина продает иконки, а с этой иконы на меня смотрит Она и вся светится. Я как чумной встаю и иду к Ней, беру Ее на руки и вот она здесь. Ты же видишь - Она
Странная! - Да, вижу…ты мне отдашь Ее? - Конечно…
***
Магазины днем пусты. Чтобы детям купить молока, бабуля в шесть утра приходит к закрытым дверям. Занимает очередь и на ящике дремлет до открытия. Тана же подходит к семи сменить ее. Ребятишки еще сладко посапывают в своих кроватках. Толпа уже волнуется- что там будет и сколько, хватит ли всем? Она берет только молоко, потому, что подойти к другому прилавку просто невозможно:
- Подожду немножко. Эта давка более получаса продолжаться не будет.
Через полчаса магазин пустеет, так же как и прилавок с молочным. Она спокойно покупает остальное и поворачивается к выходу.
Вдруг, открывается дверь и входит женщина… высокого роста, изящная и стройная в черном пальто и шапочке из черной норки, совершенно неопределенного возраста. Ей можно дать восемнадцать и тридцать пять. С лицом… иконы Божией Матери Иерусалимской Скоропослушницы!!!
На лице нет и тени косметики. Но красоты невиданной. Кожа прозрачная, как у яблока весенний белый налив с легким нежным румянцем и светится. Одежда выглядит идеально, как с подиума. В руках нет ничего, даже сумочки. В ней такая сдержанная величавость и такая удивительная простота, что это кажется на грани несовместимого. Она не спеша проходит мимо. Обходит прилавки, скользя взглядом по пустым полкам и стеклянным морозильникам.
Тана чуть отвлекается от этого видения, чтобы посмотреть, видит ли женщину кто-то еще кроме нее? Потому,что не обратить внимания на такое невозможно.
На кассе, скучая, сидит девушка, у прилавка парочка покупателей что-то обсуждают с продавцом. Но никто не реагирует на появление этой необыкновенной посетительницы. Она плавно проходит мимо, открывает дверь и выходит. Мысли у Таны лихорадочно путаются..
-Этого быть не может! Магазин и Божия Матерь и где? В Камышине!! Это же не Москва, не Сергиев Посад!
Тана выскакивает следом. Посетительница не спеша выходит на мостовую и идет по Проспекту.
-Если это и в правду Божия Матерь, Она не может долго идти, Она должна исчезнуть!
Утренний людской поток как дымкой покрывает ее силуэт. И Тана начинает преследование. И тут слышит тихий нежный голос, который звучит как бы изнутри,
- Куда ты? Вспомни, там детки могут проснуться.
Тана в последний раз бросает взгляд на бесконечный поток людей , машин и останавливается. На сердце так тихо и радостно!!
- Да…Это была Она!
***
Закончилось жаркое лето и осень пошла на убыль. Шли серые дожди,
ветер обрывал остатки промокших листьев с осиротевших вязов. Муж уезжал на Дальний Восток. Накануне состоялся довольно неприятный разговор - он требовал ее возвращения на Дальневосточное Побережье. Но это было сейчас для Таны и малышей совершенно неприемлемо. Она упрашивала его остаться, для этого были абсолютно все условия - прекрасная квартира, дача и огромный выбор работы для такого, как он специалиста. Но он был непреклонен.
- Это моя родина, понимаешь?
Она все понимала…. Но ехать не собиралась-это было совершенно неприемлемо. Одно было неясно, как она справится одна с двумя малютками?
Муж обнял детей и тихо вышел. В прихожей щелкнула входная дверь.
Она сидела на полу в спальне и вспоминала маму, отца. Они так рано ушли из этой жизни, не успев вкусить радости, видеть своих внуков!
-Ах, мамочка!! Я помню, как ты плакала, читая стихи в календаре
-«…моя сладенькая внучка, золотиночка моя!». - Вот они твои внуки! Как бы ты сейчас радовалась! И как бы мы радовались все вместе! А теперь вот я одна.
Слезы капали на ковер, а в сердце медленно и липко вползал страх.
Сегодня ночь перед Рождеством. Они с бабулей долго готовили еду к праздничному столу, прятали под елку подарки для ребятишек. Бабуля так умаялась, что рано ушла к себе.
- Она уже прабабушка и, какая радость, что у меня она есть!
Скоро двенадцать! В храме началась служба. Отец Иоанн подключил уличные колонки и слышно, как поют по очереди оба хора. Дети рядком спят на диване. Тана шире открыла форточку. В окно светит огромная полная луна, бархатное небо и такие чудные звезды! Чтобы не разбудить детей, она тихо ложится с краю.
- Как они сегодня поют! Отлично слышно регента Светлану, а вот и сам отец Иоанн с праздничными возгласами:
- «Рождество Твое Христе Боже наш, возсия мирове свет разума!..»
-Как я хочу к ним в храм! Стоять в огромной нарядной толпе, смотреть на маленькую Кувуклию внутри елок, где на руках у Богородицы лежит младенец Христос, сверкают гирлянды, пахнет ладаном и радоваться, радоваться…
- Боже!! С Днем Рождения тебя!!
И вдруг, за окном что-то в ответ ярко вспыхнуло, на мгновение все озарилось белым светом, и Тана почувствовала, как в ее трепетное сердце полилась такая любовь, что все ее страхи, одиночество, обиды расплавились в этой всепоглощающей и все изменяющей любви. Когда она очнулась, ее руки стояли к небу. Но это не сама она подняла их! С этого момента она знала, что не одна,с нею Бог.
Позже, в храме, она подошла к батюшке и спросила
- А что происходит, когда вы поднимаете руки над престолом? Батюшка ответил:
- Господь Духа Свята низводит на нас грешных.
***
Сегодня у Таны знаменательный день-отец Иоанн благословил ее ранними утрами зажигать во всем храме лампадки перед иконами. А в остальное время заниматься в приходской столовой. Она там сама себе хозяйка. Да вот беда, в перечне имеющихся в наличие продуктов есть только мешочек перловой крупы, пачка соли и пустые кастрюли. А к часу дня нужен обед для хора и других членов нашего прихода. Придется идти к настоятелю.
Отец Иоанн принял этот храм еще совсем молодым. В период Брежнева на храмы смотрели, как на « опиум для народа». Прихожан было мало, боялись молвы, боялись потерять работу, но все равно потихоньку люди ходили. Правда, денег хватало только на самое необходимое. Он сам с молотком в руках крыл протекавшую крышу. А теперь вот Свято- Никольский такой красавец! Как белоснежный корабль, с голубыми в золотых звездах купалами, плывет по синему небу вместе с пушистыми , как снег облаками.
Тана подошла к настоятелю и тихо сказала:
- Вот совершенно нет продуктов, даже растительного масла, не представляю, как готовить и из чего? Может быть, вы благословите что- нибудь с Канона?
- Ты разве не знаешь, что Канон предназначен для священников? Для кухни у меня ничего нет-ответил отец Иоанн.
Пришлось плестись назад. Совершенно расстроенная, Тана подумала:
- Вот жмот!
Посреди двора, остановилась. Ведь храм не его, а Святителя Николая. Резко развернувшись, она пошла к Алтарной стене со двора. Там, на этой стене чудесная икона Святителя в полный рост. Когда смотришь в его глаза, они оживают. Делается немножко не по - себе.
Она жаловалась святому , что все несут на Канон, а отец Иоанн для церковной кухни ничего не дает. А чем кормить хор? Поцеловав ножки у Святителя, пошла в столовую. Села на стул и стала читать «Богородицу». Через полчаса послышался тихий стук в дверь, - на пороге стоял крепкий мужичок, приветствуя ее, и продолжал:
- Сегодня у моей бабушки День памяти. Вот мы с братом привезли помин. Мешок картошки, лук, три бутылки масла, моркови, помидоры, огурцы, мешок муки, сахар, чай и ящик мороженой рыбы. Примите все это, приготовьте и покормите весь свой приход. А вот это ее имя и кладет на стол листочек. Уж и помяните ее!
Тана с хитрецой спросила:
-А что же не на Канон?
Он улыбается:
-так ведь у вас настоятель больно прижимист, не накормит всех!
У Таны работа идет полным ходом, запахи разносятся по всему церковному двору. Заглядывает отец Иоанн с бутылкой растительного масла. А ей уже ничего и не нужно!
Серьезно смотрит на нее:
- Что, нажаловалась Святителю? Всю службу только и думал, какой я жадина.
Тана еле сдерживает себя, чтобы не рассмеяться….
Он, вдруг, широко улыбается:
- Молодец!! Так и держать!
Перемыв всю посуду после довольных прихожан, она идет поблагодарить Святителя. Подходит к иконе, а глаза у Святителя Николая опять совершенно живые. Говорит:
- Спасибо тебе, как бы я без тебя справилась? Кланяется ему в ножки и поворачивается, чтобы уйти. И вдруг, слышит в голове:
- Куда же ты?
Она оглядывается, и видит внизу под иконой на выступе большую, сверкающую на солнце золотом шоколадную конфету.
***
Сегодня по телеку они с бабулей смотрели, как в Дивеево везли в машине мощи преподобного Серафима Саровского. Столько разговоров об этом, а у нее в душе совершенно ничего. Ну, повезли и повезли….
За время работы в храме, появились подруги. Соседка Лида одна из них. Прибегает вечером:
- У тебя есть житие Серафима Саровского?
- Откуда?
- Вот, бери, читай!
Вечером, как обычно, уложив детей спать и переделав все дела, Тана садится, наконец, в кресло с брошюркой. Смотрит на иконочку - такое милое симпатичное лицо, только, почему - то спина сгорблена. Начинает читать…
И с ней происходит нечто невероятное. Она погружается в то время, видит батюшку маленьким, его маму, стройку, как он падает с колокольни…. Потом Саровский монастырь, его работу с Дивеевскими сестрами…. Растворяется в его жизни и понимает, что без этого святого ей уже жить невозможно. Она поднимает голову, когда в окно заглядывают первые лучи солнца.
- Батюшка Серафим!! Дивеево!! Вот кто исцелит моего сыночка!
Сыну нет еще и трех лет. И он еле передвигается, если под мышки продеть шарфик и так его подстраховывать сзади. Как же с ним доехать за несколько областей и с двумя пересадками, сумкой, горшком и раскладной коляской?
В храме она собирает компаньонов на поездку в Дивеево. Назначает время и заказывает билеты. Остается два дня. Завтра билеты нужно выкупить. На вечерней подходят обе женщины, у обоих не будет возможности поехать сейчас - проблемы на работе. Тана потихоньку начинает отчаиваться.
- Дороги не знаю, что будет и как? Как сынок перенесет такое дальнее путешествие?
Всю службу она отчаянно молится Пресвятой Богородице. Вот и конец вечерней, все выходят из храма, в притворе стоит большое Распятие. Тана , почти плача, прикладывается к ногам Спасителя:
- Помоги!
Отходит, чтобы дать место следующему и вдруг, кто-то сзади ей тихо говорит таким приятным женским голосом:
- Не переживай, что все отказались, ничего не бойся, поезжай одна, все у тебя будет хорошо.
Хочется обернуться, чтобы посмотреть, но это невозможно. Тана видит боковым зрением, что это женщина в чем-то длинном и темном.
На следующий день, они с сыном в полной экипировке в третьем часу по полудне уже стоят на пригородном вокзале. На них пристально смотрит женщина, лицо чуть знакомое - возможно она тоже бывает в храме. Подходит:
- И куда вы собрались?
- Вот в Дивеево, к батюшке Серафиму. Может он нам поможет.
- Да вы что? А мы только оттуда. Ездили с игуменом Афанасием. Вот, запоминайте, если будет тяжело устроиться, скажите, что вы от отца Афанасия. Но прежде найдите казначею мать Феофанию – она вам поможет.
Тана поблагодарила ее и все про себя повторяла незнакомые имена, так как память на них у нее была никакой.
Они с сыном едут уже вторые сутки. Места боковые и она даже рада этому, потому, что никого не нужно беспокоить, свободно поднимать сидения или раскладывать их, есть или спать. Осталось совсем немного. Солнце село, за окнами вагона мелькают придорожные огни и темные силуэты деревьев. Сынок сладко посапывает на подушке. Время перевалило за полночь, но спать нельзя, потому, что через полчаса Арзамас. И неизвестно, сможет ли одна высадиться из вагона со спящим ребенком, коляской и большой сумкой. В вагоне все спят, кроме женщины напротив справа на нижней полке.
Она, то ляжет, то встанет, сядет.. и о чем-то думает. Опять ложится, ворочается. Интересно наблюдать за ее странным поведением. Вдруг, она неожиданно поворачивается и достаточно резко спрашивает у Таны
- Ты кто такая? Тане Остается недоуменно смотреть на нее, не зная, что на это ответить.
Женщина продолжает:
- Я битый час пытаюсь уснуть, как только приходит сон, кто-то невидимый толкает меня в бок и говорит:
- Не спи!!! Видишь вот эту женщину с мальчиком? Ты должна ей помочь. Ей сейчас выходить, а она сама не управится.
- Я, думаю, хоть капельку посплю, только глаза закрою, а он опять меня толкает. Вот я тебя и спрашиваю:
- Ты кто?
Мне понятно, что это Ангел Хранитель пытается помочь. Приходится рассказывать женщине , куда они едут, про больного сына, про надежду, страхи и они с ней за пять минут делаются родными. Остановка, одна помогает вынести сумку и коляску к выходу, а другая несет спящего сына. Спускаются вниз, и, вдруг, обнимаются…Попутчица плачет, понимая, что они больше никогда не увидятся. Тана благодарит ее, желает ей счастливого пути и думает о том, что в Боге мы все родные - сестры и братья и это здорово!
***
Дивеево! Огромные чудесные соборы. Высоченная колокольня, к которой по бокам две пристройки, где живут монахини. У Троицкого собора лежат наваленными друг на друга деревянные ступени. В храме идет литургия. У правого крыла на колонне большая икона-картина с изображением женщины в темном и длинном. Это монахиня, видимо, она та самая первая настоятельница матушка Александра.
- Боже, мой! Так ведь это она, та, которая в притворе тихо сказала
- не бойся!!
Чудеса, да и только!
Заметно, что литургия подходит к концу. В первую очередь нужно где-то устроиться и покормить сына, дать ему немножко отдохнуть. Но к кому обратиться? Мимо проходит монахиня. У нее миловидное светлое лицо и розовые щечки.
- А вы не скажите, как мне найти казначею мать Феофанию?
- Я вас слушаю?
Тана уже ничему не удивляется, видимо, здесь все живут чудесами.
- Мы приехали из Камышина. У меня сын с церебральным параличом. Может батюшка Серафим его вылечит? Игумен Афанасий сказал обратиться к вам, нам бы куда-нибудь устроиться на ночь и покормить мальчика. Монахини выстраиваются в ряд и строем выходят из храма. Мать Феофания окликивает одну из них, маленькую, старенькую и очень худую:
- Мать Серафима! Возьми их к себе, проводи в столовую, пусть поедят. Старушка кланяется мать Феофании и делает знак Тане следовать за ней.
- Они с сыном идут за монахинями. Старшая из них впереди на красивом блюдце несет большую просфору. Все заходят в сестринскую столовую и читают «Отче наш», «Богородицу». Настоятельница монастыря благословляет всех сесть. Сама делит большую просфору на части и раздает всем, кто сидит за столами. Часть этой драгоценной просфоры достается и Тане с сыном и другим немногочисленным гостям. Делается знак одной из монахинь, которая начинает читать «Жития святых».
На вечерней, они с сыном стоят в очереди к раке батюшки Серафима. Долгожданный момент, она так верит, что батюшка исцелит ее сына. Вот она сейчас помолится и приложит сыночка к стеклышку и он будет совершенно здоров! Она так ждет, так надеется!! Сильнее верить и надеяться уж и нельзя, как ей кажется! Наконец, их очередь. Они оба кланяются в пол, и дежурная монахиня подносит сына к раке и закрытому стеклом лику святого. - Господи! Батюшка, исцели!!!
Она прикладывается сама. Стеклышко теплое и пахнет чем-то пряным. Лика совсем не видно, он закрыт покровцем. Они отходят, спускаются вниз. Она с надеждой смотрит в глаза сыну:
- Ну, что? Как ты?
Малыш понимает, что они приехали так далеко ради того, чтобы батюшка его исцелил. Он моргает глазками и на его реснице висит слеза.
- Не получилось! Ничего, главное не отчаиваться! У них есть еще завтра.
Утром они опять на литургии. Время бежит быстро. Сынок сидит на скамеечке среди старушек и все смотрит на раку. Он сейчас очень сосредоточен и совсем не похож на маленького. О чем он думает? И что творится в его сердце? Пахнет ладаном. В центре храма, огороженном бордюром, поют монахини. У них совершенно другой стиль песнопения, нежели поют на приходах. Голоса нежные, стройные и очень умиротворяющие. Вот и конец литургии. У раки выстраиваются священники, поют славление памяти сегодняшних святых и батюшки Серафима. После открывают стекло на раке и прикладываются. Монахини выстраиваются в ряд у раки. И Тана видит со спины их стройные черные силуэты. Малыш ковыляет к ней, хватает ее за руку:
- Мама! Пойдем. Там батюшка!
- Маленький, да как? Нас туда не пустят?
Где же мать Феофания? Как ее найти среди всех? Она мысленно кричит:
- Матушка!!! Обернись?
Монахини прикладываются и уже подходят высокие гости. Дежурная держит стекло, чтобы прикрыть стекло. У Таны отчаянно бьется сердце. Вдруг, одна из строя монахинь оборачивается и Тана видит, что это мать Феофания. Она поднимает сына и отчаянно смотрит на нее. Мать Феофания громко говорит дежурной:
- Подожди! Здесь больной мальчик.
Малыш как можно быстрее ковыляет к раке, он страшно рад, что может прикоснуться к телу батюшке. Тана отступает назад, чтобы отдать эту возможность сыну. Она обойдется. Ей и того достаточно, что она здесь!
Мать Феофания, понимая ее жертву, строго говорит:
-Иди с ним, а то он может испугаться.
Дежурная, взяв малыша под мышки, прикладывает его к открытым мощам и ставит на пол рядом. Подходит и ее черед. Она трижды кладет поклон и наклоняется к святому. Голова покрыта покровцем. А на лбу, в покровце, небольшое отверстие и через него видна кремово- розовая кожа. Она мимолетно думает, что губами недостойна прикоснуться к батюшке, нужно лбом. Она опускается в раку глубоко, погружаясь во что-то мягкое и хрустящее, очень похожее на накрахмаленные простынки. Ее окружает очень сильный аромат, которого она не обоняла раньше, когда впервые прикладывалась к стеклышку. Все вокруг для нее пропадает и время кажется остановившейся вечностью. На нее нисходит такая нежность, такая ответная любовь, что она начинает задыхаться:
-Батюшка! Исцели сыночка!
Кто-то трогает ее за плечо. Она автоматически оставляет раку и сходит вниз, ее ведут под руки, потому, что она ничего не видит. По ее щекам текут слезы и она не в состоянии их ни скрыть, ни остановить. Она видит свою душу, как огромный омытый слезами драгоценный кристалл. Он переливается в лучах света, который идет неизвестно откуда, своими многочисленными гранями. И понимает, что это батюшка Серафим за нее помолился, и она так очистилась! Тана медленно приходит в себя. На нее смотрят все-монахини, священники, прихожане. И кто-то сзади знакомым тихим голосом ей говорит через плечо:
- Твой сын не исцелился. Но ты не отчаивайся. Значит Богу так нужно.