Глава 9.
Хармат. (4215-я периферия, 7-й нижней-3 под-области, 21-й Основной Области, Верхнего Яруса Миров Зеленой Зоны)
Восточное побережье материка Фалот. Морской порт Хортир.
17.04.012.г. (к.в)
- Чего улетели-то?
- Опасно там стало, Алёшенька. Твои враги в том мирке объявились. А то ты и сам не понял?
- Только, понимаешь, истинную красавицу встретил, а тут драка началась…
- Не переживай, Алёшенька. Еще много таких повстречаешь за свою жизнь.
- Где я таких найду? Постоянно либо высокие попадаются, либо – наподобие зирчанок. А вот моего роста – нихрена нету.
- Подрастешь и будут. Сравняешься с высокими.
- И сколько лет ждать? Сорок? А если не доживу?
- Старайся и доживешь. Всё от тебя зависит.
Петров вздохнул устало. Посмотрел за стекло. Поинтересовался:
- А сейчас мы где?
Синеглазка улыбнулась:
- Зеленая Зона. Верхний Ярус. Мир Хармат. Дома мы, Алёшенька.
- Опять одному бродить?
- Одного, я вижу, тебя еще рано оставлять. То с царями грызешься, то с полицией воюешь. В этом мире будешь под присмотром.
- Ладно, с этим понятно… А почему в Синей Зоне миров не остались?
- Погано там. Скучно… Тьфу!
- Мне тоже так кажется, Храмин. Хватит уже болтаться по непонятным пространствам. То мутации на пупке, то мужиков нету, то… а третий мир уцелел хоть?
Она пожала плечами, ответив вполне искренно:
- Я не знаю, Алёшенька. У Хатзорга спросишь, он больше знает.
- Жалко ту принцессу… красивая очень.
- Ничего не поделаешь, Алёшенька. Жизнь – жестокая штука.
- Я уж понял…
Он опять вздохнул.
- Такая она беззащитная была и красивая. Да роста одинакового. Я таких никогда не видел прежде, а тут… тут эти мудаки крылатые со своей стрельбой… убил бы сволочей!
- Да не терзайся ты так, Алёшенька. Зачем тебе принцессы? У них же запросов жуткое множество. И её родители вряд ли бы одобрили твое присутствие рядом со своей дочерью. У тебя ни замков, ни богатств, ни подданных нету. Ты для принцессы не подходишь.
- Я и не собирался на ней жениться.
- Тем более не стоило с ней общаться. Кому она потом нужна будет, без своей девственности? Отец её из дома выгонит, и она окажется на краю жизни. В итоге либо в реке утопится, либо голодные звери съедят, но жить после такого позора она не захочет в любом случае.
- Думаешь?
- Знаю, Алёшенька.
- Ох-х-х-х-х-х…
- Не вздыхай. Пиво будешь?
- Не буду.
- Что так?
- И так еле протрезвел, а ты еще предлагаешь.
- Не пей много, Алёшенька. И все будет хорошо… А холодное пиво будешь?
- Да не буду я пить, Храмин.
Она убрала обе бутылки в никуда. Мигом превратилась в принцессу Тилтану и оказалась на коленях у Петрова в весьма открытых одеяниях. Поинтересовалась её голосом:
- А так твое настроение поднимется?
Петров выпучил глаза и попытался скинуть Храмин-Тилтану.
- Ты чего?!
Она вновь приняла свой привычный облик и вернулась в кресло. Удивилась:
- Что не так-то, Алёшенька? Хотела тебя утешить, а ты брыкаешься.
Петров опустил щиток. Начал выговаривать:
- У тебя совести вообще никакой нету, Храмин. Принцессу наверняка под обломками похоронило, а ты ее обликом пользуешься. Да еще и в каких целях!
- Ничего такого не вижу, что могло бы помешать.
- Да ты пойми, что душу мне топчешь. Я может эту принцессу в душе оплакиваю, или как идеал какой-нибудь в памяти оставил на будущее, а ты… а ты взяла ее тело, раздела почти, и собралась меня утешать. Кто же так делает-то? Ты уж не забывай что я смертный и у меня ценности другие, Храмин. И больше так не делай.
- Ладно, извини, Алёшенька. Больше так не буду. Но… но какой мне тогда облик принять? Или же в этом остаться?
- А для чего ты спрашиваешь, Храмин?
- Ну… нежность хочу тебе подарить. Что еще может женщина подарить мужчине?
- Ничего не надо, Храмин.
- Я тебе не нравлюсь, Алёшенька?
- Нравишься.
- Ну а чего тогда? Устал?
Петров поерзал в кресле, вытягивая ноги. Ответил после некоторой паузы:
- Не знаю, Храмин. Не устал, а надоело все. Уже почти год вокруг меня крутится мир. Ко всему я получаю доступ. Сплю с самыми красивыми женщинами. Узнаю всяческие тайны. Хотя… Хотя я простой человек. И, поэтому, хочу простых условий жизни. Простых, натуральных, искренних. А не фантастических.
Храмин удивилась услышанному.
- Ты о чем, Алёшенька?
- Обо всем. – он устало вздохнул. – У меня нет подруг и друзей-сверстников. Мне некому в жилетку, образно выражаясь, поплакаться. Нет родителей. Нет дома. Ничего нет…
Храмин одела себя в платье, устыдившись. Спросила:
- А как же Хатзорг? Как же я и Каджин?
Петров смерил ее скептическим взглядом. Пояснил:
- Вы взрослые. Далекие, хоть и близко находитесь. На вас я могу лишь положиться. Да и не денешься от вас никуда, везде найдете. Не раз уже такое было.
- Странно от тебя подобное слышать. Мы просто заботимся о твоей безопасности, в обиду не даем, обучаем выживать в трудных условиях.
- Может и странно, не спорю… Но ведь я родился на Кластере обычным человеком. – Петров вновь заострил внимание на своем происхождении. – Значит и жить должен обычной жизнью. Вместо этого – круг моего общения составляют очень сильные магические и бессмертные личности, которые могут миры в пыль стирать шевелением пальца. Вдобавок ко всему, они меня еще и оберегают усиленно всей толпой. И какой из этого следует вывод?
Расслабился внезапно. Живость в движениях пропала.
- Вероятно у меня сейчас стресс какой-нибудь, потому всякую чепуху и несу. Может и еще что.
Через мгновение дотронулся рукой до плеча Храмин.
- Не слушай меня, короче.
Она удержала его руку своей. Поняла, что еще немного таких размышлений вслух – и опекаемый опять рассекретит свое прошлое. Начала выведывать все что он уже знает:
- Давай, рассказывай. Что беспокоит? Что знаешь? Чем недоволен? Не таись. Можешь даже и поплакать, я пойму.
Лёха усмехнулся.
- Зачем тебе это? Загляни лучше в мысли, ты же умеешь это делать. И все сама поймешь.
- А ты не хочешь рассказать?
- Нет желания. Не смогу всего выразить, что накопилось. Хреново мне, одним словом…
Он вздохнул тяжело. Откинулся в кресле, расслабившись и глядя на раскинувшийся за бронестеклом пейзаж.
Храмин заглянула. Хмыкнув, зашептала на незнакомом языке. Догадливый опекаемый, в результате, уснул.
- Выспался?
Петров кивнул. Поделился ощущениями:
- Выспался. Хорошо-то как… А что ты сделала?
- Секрет. – Храмин улыбнулась. – Личный.
- Понятно. Долго я спал?
- Несколько часов. – не стала называть истинные сроки сна. – Всего лишь несколько часов.
- Странно. Такое ощущение, будто сутки проспал без передыху.
Храмин еще раз улыбнулась.
- Я же говорю – секрет.
- Весело.
Петров дотянулся до кибер-повара. Заказал себе кофе. Скосил взгляд на спутницу:
- Что будем делать? Странствовать?
Она не ответила. Вместо этого задала встречный вопрос:
- А что хочешь ты?
- Я? – Петров призадумался. – Думаю неплохо было бы посмотреть на интересные места этой периферии. Ты бывала здесь уже?
Храмин врать не стала. Поведала исчерпывающе:
- Бывала. И не один раз.
- Хорошо.
В этот момент кибер-повар доложил о готовности заказа, и выдвинул поднос с дымящимся напитком из приемника. Петров взял кофе в руки. Посмотрел вновь на Храмин:
- А чего интересного здесь есть?
- Много чего. Ты даже друзей приобретешь.
Петров кивнул задумчиво несколько раз.
- Вот даже как. Тоже хорошо.
Вспомнив:
- У аборигенов на пупке ничего странного нету?
- Нету, Алёшенька. Нету.
- А лошади здесь имеются?
- Имеются.
- А мужики?
- Это Зеленые миры. Здесь всё есть.
- Отлично.
Она поднялась на ноги. Открыла входной люк, впустив в кабину свежий, летний, воздух.
- Пей кофе, и начинаем посещать интересные места этого мира. Кстати, ты не голоден?
- Нет. Не чувствуется.
Пощелкала кнопками, отключая все системы.
- Ну тогда жду тебя на улице.
- Я мигом.
Петров проводил ее взглядом, пока она не выбралась наружу. Быстренько выпив заказанное, полез следом.
Оказывается, прямо за истребителем раскинулось море, или океан, а чуть слева – довольно внушительный городок. При приземлении Петров ничего этого не видел. Решил, что наверное спутница перегнала истребитель в другое место, пока он спал. А иначе и не объяснишь.
Немного привыкнув к увиденному, указал на населенный пункт.
- Идем?
Храмин наоборот указала на поверхность воды.
- Искупаться, разве, не хочешь? Вода сейчас довольно теплая.
- Не знаю. – Лёха пожал плечами в раздумьях, осматривая воду. – А меня там не сожрут?
- Нет. Успокойся, это добрый и приветливый мир. – Храмин улыбнулась, спускаясь по песку к воде. – Да и я рядом.
Петров покосился на заинтересовавший город. Понял, что брюнетка все равно уговорит. Сплюнув, пошел за Храмин. Решил что успеет посетить все, времени предостаточно для этого. Целая жизнь. Лишь бы самоуверенные аборигены процессу не мешали.
Периферия действительно была доброй и более-менее привычной. Зеленой, в первую очередь. Тепло, хорошо, приятно. Не висит громадный спутник над головой. Мужики не раз в пятнадцать лет появляются, а каждый день из дома выползают. Нет поблизости пожирателей травы. Их вообще нет, окромя стандартных пожирателей. Привычных, копытных, съедобных. И хомяков-бедолаг никто не травит вредной магией, заставляя их дымиться и ругаться, отыскивая убежище.
Щебечут птички, гоняясь за насекомыми, а не за свежей зеленью. Гоняясь по воздуху, а не ползая по поверхности. Песни поют, а не тоскливо шепчутся. Да и потомство выводят нормальное. Хищное. Птенцы с удовольствием сами кого-нибудь завалят, членистоногого, только вот лет мало еще и родители не пускают на вольную кормежку.
И ароматы совсем стандартные. Пахнет практически как на Кластере. Не будь на горизонте примитивных каменных построек, создавалось бы ощущение родины. Истребитель за спиной помог бы в представлении этого. И самое главное – у аборигенов все стандартно со структурой тела. Пупки нормальные. Рост нормальный. У женщин ничего там не зияет, а у мужиков – ничего не висит. О Приносящих Счастье и не слышал никто. Блин, как же все-таки хорошо жить в Зеленой Зоне Миров!
Не взвоет в ночной темноте при****нутый хищник-идиот. Не придет под окно за дармовой энергией. Партнерша по постели не ошарашит вторым влагалищем на месте пупка. Не станет уговаривать заглянуть в своё сокровище. Не станет затягивать в дом за руку. Не станет покупать тебе вино. Придурок-варзот, с толпой здоровяков, из воздуха не выскочит, еби его непонятки синие. Никто не назовет тебя болезнью, мешающей беременности. Да и тётка в синих одеждах не появится, и не начнет жути нагонять непонятными поступками и словами .
Все просто и привычно. Можно спокойно перемещаться по равнинам, морям, горам, и прочему. Не пытаться подстраиваться под идиотские обычаи. И не вспоминать больше о Синих Мирах. Никогда.
Раздевшись до трусов, Петров увидел что брюнетка деловито выволокла из воздуха белый шезлонг, и уселась на него, попутно сменив наряд на более раскованный; что-то вроде бикини и черных антисолнечных очков с широкополой шляпой. Загорать вознамерилась, хоть загар к ее неуязвимой коже не пристал бы даже тогда, когда она прямо на солнце задумала расположиться. На вероятное наблюдение со стороны местного города никак не реагировала, справедливо полагая что скрывать свое идеальное тело от лицезрения не имеет смысла. Истребитель же куда-то пропал вовсе, будто и не было его только что рядом, а вообще привиделся.
Сложив вещи на песок, Лёха осторожно прикоснулся босой ногой к набежавшей волне. Поразмыслив, счел её температуру приемлемой для купания. И, надеясь что местные хищники, если таковые здесь водятся, все же не заинтересуются его персоной, забрел поглубже.
Вода добавила бодрости к выпитому кофе, освежив несказанно. Все тревоги мигом улетучились, мозг еще более прояснился, появилось желание поплавать вдоволь. Чем Петров и занялся, памятуя что уже давненько вот так вот не отдыхал на природе. Да и безопасно было, рядом находилась всемогущая Храмин. А то, помнится, в одной периферии довелось в ночную пору искупаться, так похитили и чуть отцом не стал. Не дело это, в плен попадаться. Не дело… А вот в одной пустыне, правда водоем заменил бассейн, тоже довелось прекрасно отдохнуть. Но там – дело совсем другое. Там Тигван была. А с Храмин такое вряд ли можно проделать, пусть и предлагала в кабине нежность, но сейчас наверняка охладела, взяла в руки желания, и не позволит приложится к своим божественным прелестям. Да еще и пива не даст, сколь не упрашивай. Остается довольствоваться тем что есть. А именно – трезвым образом жизни, и общением с одной из самых красивых женщин Зеленой Зоны Миров. Зеленой, повторюсь, а не Синей. Нормальным общением. Не постельным.
Основательно поплескавшись, Петров вышел из воды. Уселся на песок, специально игнорируя те удобства, что спутница выволокла из воздуха. Как уже говорил прежде – хотелось натуральности, а не искусственности. Еще неизвестно из чего этот шезлонг сотворен. Вдруг – из химических и опасных для здоровья материалов. Всякое бывает. Храмин бессмертна и может пить цианид калия на завтрак каждое утро без проблем. А вот Петрову поостеречься следовало; жизнь одна, и не в компьютерной игре.
Не прошло и секунды, как Храмин очутилась рядом вместе с шезлонгом. Улыбнулась. Поинтересовалась:
- Как водичка?
- Нормальная.
Обвела окружающий пейзаж рукой. Вновь спросила:
- Должно быть, ты этого хотел?
Леха пожал плечами. Ответил:
- Не знаю. Но по крайней мере чувствую себя отлично. Еще бы пивка попить – так вообще шоколад был бы.
Она нахмурилась. Заметила, погрозив пальцем:
- Пить вредно.
- По правилам – по мирам тоже путешествовать вредно. Да и не ты ли, Храмин, оставляла мне две бутылки пива, когда я шел к городу Муна? А в других случаях? А в кабине, давече, кто предлагал?
- Я...
Петров ехидно прищурился, уже зная что получит желаемое. Надавил еще и на количественность:
- Ну а чего тогда? Что я, многого прошу? Всего лишь бутылочку холодненького.
Храмин сдалась, вспомнив что уже не один раз позволяла опекаемому баловаться спиртным. И не два. Вытащила из воздуха требуемое. Протянула:
- Держи.
- Спасибо.
- Рядышком не хочешь посидеть, Алешенька?
Петров покосился на увеличившийся в ширину шезлонг. Переспросил:
- Рядышком?
Храмин кивнула. Похлопала приглашающе ладонью по плоскости из полимера.
- Именно.
Хоть Петров и испытывал такое желание, но отказался, подумав о том что нельзя вот так вот, на виду у всех, сидеть рядышком с потрясающей красавицей. Да и не только сидеть… Мало того что в незнакомом мире, так еще и на виду у аборигенов. Пусть предположительно, но все же. Наверняка здесь изобрели бинокль и сейчас вовсю разглядывают странную парочку и белый шезлонг. Дивятся всей толпой, передавая друг другу устройство наблюдения. Вот, мол, чудаки на пляже торчат, кто хочет посмотреть на порнографию?
Открыв бутылку, Лёха отрицательно покачал головой.
- Спасибо, но я лучше на песке побуду.
Богиня надулась демонстративно. Глянула на горизонт, отвернувшись.
- Как знаешь.
Через мгновение уже оставила обиду, с интересом уставившись на Петрова. Еще и глаза свои расширила.
- Неужели ты думаешь что за нами могут наблюдать, Алешенька?
- Нехорошо читать чужие мысли.
Она немного смутилась, услышав порицание. Попыталась оправдаться:
- Я знаю, но просто ты такой необычный и интересный, что просто сил нет терпеть. Всегда хочется знать о чем ты думаешь. Да и…
Поерзала под хмурым взглядом Петрова.
- Извини. Больше не буду заглядывать в твои мысли.
- Не верю.
- Я правду говорю, Алешенька. Готова даже искупить свою вину.
- Знаю я, каково будет искупление...
- А ты разве не хочешь испытать все прелести любви?
Петров оглядел Храмин. Оглядел окрестности. Заметил что они уже в шатре, и что спутница вовсе не одета, и что сам он сидит рядом с ней, тоже без одежды. И когда только все успело поменяться?
Отшатнулся от неожиданности. Возмутился:
- Следовало сначала согласия спросить, Храмин.
- К черту условности. – синеглазка притянула его к себе, смотря прямо в глаза. – Я знаю что ты меня хочешь, поэтому не кривляйся и не изображай из себя недотрогу. Иначе я тоже начну изображать много чего.
Шезлонг мигом превратился в широченную кровать, заиграла спокойная музыка, спутница оказалась снизу, открытая и доступная, да еще и подтолкнула, скрестив ноги за спиной Петрова. Тут же охнула зрелищно, ощутив что все получится и опекаемый никуда не денется. Ну а Петрову ничего не оставалось, как подчинится…
Вечером богиня вроде бы насытилась общением. А может и решила просто поберечь опекаемого, зная что он смертен и у него вполне могут возникнуть мозоли на одном органе. Да и вредно ему столько заниматься этим процессом; истощение замучает, и прочее нехорошее.
Поднялась с кровати, пока отдыхали после очередного приступа страсти. Оделась взмахом руки в серый, до пола, плащ с капюшоном. Повернулась к расслабленному Петрову. И сказала, мило улыбнувшись и скрестив руки на своей объемной груди:
- Я хочу сделать тебе подарок, Алешенька. Поживешь два-три года среди обычных людей. Я вмешиваться не буду ни под какими обликами. Мир этот безопасен, так что можешь не боятся за свою жизнь и не носить на себе кластерную защиту с вооружением.
Петров очнулся от приятного полузабытья, словно ведром холодной воды облитый. Выпучил глаза, садясь на кровати.
- Опять испытания проходить?! Ну нахрен!
- Не надо ничего проходить. В этом городе, – Храмин указала в направлении виденного днем населенного пункта – Есть школа Мечника и Мага. Будешь там учится, только и всего. Заодно найдешь себе друзей-сверстников, как и хотел. Смертных и обычных.
- В смысле? – Петров немного успокоился. Спустил ноги на песок. – А ты чего будешь делать?
- Я себе занятие найду всегда, Алёшенька.
- С этим понятно. Но кто же меня туда устроит?
- Сдашь вступительные экзамены, парень ты умный и многое умеешь уже. Поступишь, и будешь учится как все. Только и всего.
Петров натянул трусы, вставая. Спросил:
- И чему меня там научат?
- Обращению с холодным оружием, Алёшенька.
- Лихо… И меня, двенадцатилетнего, без лишних вопросов примут в эту школу? Так что ли?
Храмин убрала шатер в никуда. Оставила лишь несколько светильников и кровать.
- Не поняла тебя. Поясни.
- Ведь я же не местный вообще. Я – с Кластера. И ни одного местного королевства не знаю, чтобы придумать ложное место рождения.
Храмин достала из ничего нечто вроде комплекта простенькой одежды. После – убрала в никуда все вещи Петрова, включая вооружение и гранулы. Пояснила:
- Придумаем что-нибудь. В конце-концов ты можешь и ничего не говорить, оставив свое происхождение в тайне. Да и я свое лицо не стану показывать.
Лёха с сомнением посмотрел на новый наряд, но возмущатся не стал. Спросил лишь, вставая:
- И такое допускается в этой школе?
- Допускается, Алёшенька. Здесь не Кластер с его бюрократией и документами. Здесь все гораздо проще, поверь мне.
Лёха натянул широкие матерчатые штаны, едва не спутав зад с передом. Обулся в кожаные сапоги. Затянул ремень. Осмотрел себя, не став одевать рубаху-куртку.
- Давно мечтал снять доспехи. Но вот только не думал что придется поменять их на такое безобразие. Ни карманов, ни пуговиц.
Храмин взяла с кровати рубаху. Ободрила, помогая одеть:
- Ничего страшного. Через пару недель привыкнешь к своей одежде, и будешь считать ее самой удобной на свете.
- Думаешь?
- Знаю. Гораздо приятнее ходить в просторном и легком, нежели таскать на себе боевые доспехи с вооружением. А что касается карманов и пуговиц – тут еще проще – нечего ложить и не надо ничего пришивать.
- Ну да. С твоей-то магией тебе карманы и вовсе не нужны, Храмин. – Петров парой жестов изобразил как синеглазка достает из ничего все что захочет. – Все из воздуха достаешь.
- Я не про это, Алешенька. Я про то что тебе действительно нечего будет ложить в карманы. Настоящий воин должен жить в лишениях и скромности.
Он представил картину в уме. Спросил, вспомнив о самом важном:
- Ты мне гранулы-то верни, Храмин.
- В Школе они тебе не нужны, Алёшенька.
- А оружие куда ложить?
- Для это ножны есть.
- Пистолет или пулемет в ножны не засунешь.
Храмин убрала уже кровать. Известила, убирая светильники:
- У тебя их не будет, чтобы туда пихать. Все что тебе необходимо, так это стальной клинок для тренировок. А то и вовсе деревянный.
Петров не стал заправлять рубаху, посчитав что и так сойдет. Попрыгал на песке, привыкая к одежде. Посмотрел хмуро на освещенный огнем факелов город. Почесал затылок в раздумьях. Вместо бесцельных странствий по многочисленным перифериям светило бесцельное прозябание в не совсем непонятной школе с непонятными учебными программами. Да еще и без нормального оружия и нормальных боевых гранул.
Признался:
- Не нравится мне эта затея, Храмин.
- Чем же? – она с интересом глянула на опекаемого. – Ведь сам просил нормальных и естественных условий жизни.
- Все равно не нравится. Танком и истребителем даже не успел нормально попользоваться.
- Привыкнешь.
- Куда уж денешься-то…
Шутливо потрепала по волосам. Согласилась:
- Действительно.
- Чего надо? – воротный, как и во всех мирах, был груб, нагл, небрит. Как и везде выглядывал в окошко. – Хера шляетесь по вечерам?
- Хотим заночевать в городе. – Храмин стерпела наглость, ничем не выдав своего отношения к аборигену и его манере разговаривать. А ведь могла извлечь убойное орудие и прострелить насквозь все поселение, оставив солидную дырку.
Вежливо продолжила:
- Ворота не откроете?
Тот покосился на Петрова через свое окошко. Вновь глянул на фигуру в плаще.
- По вечерам проход в город платный.
Лёха сплюнул сердито. Изрек:
- Добрый, однако, мирок. Добрый…
- Помолчи, Алёшенька.
- Да, заткнись, сопляк. – абориген вставил реплику. – Мал еще, чтобы болтать не по делу.
Петров скрипнул зубами, еле стерпев грубость. Не стал нападать, хотя свободно мог пролезть в окошко.
Храмин даже голосом не выдала злость.
- И сколько же стоит проход в город по вечерам?
Воротный ощерился, чувствуя возможность наживы. Огласил явно завышенные тарифы:
- В обычных случаях – пять золотых. Но с вас обоих я возьму пятнадцать, так как, весьма вероятно, сопляк вознамерился поступить в Школу. А значит деньги имеются.
Петров не удержался и пнул створку ворот. Не замедлил с угрозами:
- А не боишься получить по…
Храмин не дала ему договорить, одернув. Протянула в окошко горсть золотых монет.
- Надеюсь теперь вы нас впустите?
Тот пересчитал деньги и попробовал на зуб несколько монет. Кивнул удовлетворенно.
- Теперь впущу.
… Петров и абориген волком смотрели друг на друга, когда первый проходил в ворота. Сцепились бы. Если б не высокая фигура в сером плаще, обязательно сцепились бы. Местный все не понимал, почему малолетка такой грубый и невоспитанный. А сам малолетка не понимал откуда такие наглые аборигены берутся, и почему Храмин никак не отреагировала на такое с ней обращение.
Когда отошли довольно далеко от ворот, Храмин остановилась и произнесла серьезным голосом:
- Зря ты так поступаешь, Алёшенька. С этим хмырем тебе жить в одном городе. А он, кстати, может иметь много знакомых среди горожан. Что чревато вероятными проблемами в будущем. Понял, про что я говорю?
- Понял. Больше грубить никому не буду.
- Вот и хорошо. – она перестала хмурится. Озвучила дальнейший план действий: – Сейчас идем в гостинницу. А утром, как только позавтракаешь, сразу же посетим Школу. Как раз завтра и начинаются вступительные экзамены.
Петров удивился такой осведомленности.
- Откуда ты все это знаешь?
- Секрет.
- Большое спасибо за исчерпывающие ответы, Храмин.
- Всегда пожалуйста.
Приятно, когда в городе наличествуют трактиры, гостинницы, ломбарды. Можно снять номер с мягкой и чистой кроватью. Основательно залиться спиртным, закрыв дверь на замок. И почувствовать себя настоящим человеком. Туристом почти. И, вдобавок, лошади изобретены эволюцией, что делает жизнь лучше и дорогу короче. Конечно не до кластерных, более совершенных, механизмов, так что приходится обходится природными и живыми. Да и не орет никто, что он является Доминантом, и не требует от первой встречной, чтобы та оголила живот и предъявила ему свое равновысокое сокровище для немедленного осмотра-заглядывания. Ни одна красавица отныне, жаль конечно, не потащит за руку в свою постель, едва завидев. Зеленая Зона Миров. Не Синяя. Этим всё сказано.
А что касается неведомой школы – так тут еще проще. Сверстникам по головам рекомендуется настучать, более взрослым – просто по почкам. Ну и, само собой, поддерживать свой авторитет время от времени, дабы не забывали и другим сообщали что связываться с Петровым Алексеем Ивановичем опасно для здоровья. А пока Храмин отсутствует, можно использовать полученные в странствиях знания себе на пользу. Залезть под юбку наиболее красивым ученицам и училкам, проехав им по ушам и основав нечто вроде гарема. Организовать пару финансовых махинаций, прибрав к рукам весь город. Под шумок соорудить оружейную и изготовить сносный пистолетище, гигантского калибра. А чуть попозже, на второй-третий год – вообще робота боевого собрать. И как бы Стражи не упирались и не помещали его в лишения, эти три года будут протекать в роскоши и вседозволенности. А железяками пусть аборигены владеть учатся. У Великого Воина всех Времен и Народов дела поважнее есть. Например; все-таки набить рожу воротному грубияну. За три-то года такая возможность наверняка представится. Набить, и отобрать у него пятнадцать монет. Отобранное – сделать первоначальным капиталом. Именно так и надо поступить, от этого танцевать.
Петров молчаливо наблюдал за Храмин, оформляющей номер в гостиннице. Ее идея с обучением в местной школе начинала нравится ему все больше и больше. Даже об утраченном оружии, гранулах, и доспехах нисколько не жалел. Знал, что все равно будет чувствовать себя уютно в новых жизненных условиях, как бы синеглазка не старалась погрузить его в лишения с головой. Жить можно везде, стоит только приспособиться.
Потом был обильный ужин и разговоры ни о чем. А уже когда совсем стемнело, Храмин силком затащила его в кровать и продолжила дарить любовь, как давече на берегу в шатре. Милостливо предложив, кстати, множество обликов на выбор.
Где-то через пару часов внезапно прекратила всё и сказала что пора ложиться спать, так как завтра будет трудный день и следует основательно выспаться. Повернувшись к Петрову спиной, и став прежней, позволила лишь обнять. Все остальное, похабное, запретила. Лёха поначалу начал было возмущатся, но смолк, внезапно почувствовав жуткое желание спать; спутница нагнала на него сонное состояние с помощью магии.
Удовлетворенно улыбнувшись, сама попробовала уснуть, вспомнив что не делала этого уже очень долго.
Получилось практически с первого раза.
Утро. Солнце в окно. Жужжание мухи, бьющейся о стекло. Настырные голоса петухов, мешающие спать. И бодрая Храмин, готовящая завтрак. Вернее – вытаскивающая тарелки с готовой едой из воздуха и расставляющая их на столе как вздумается.
Заметив что опекаемый проснулся, она подошла к кровати и бесцеремонно сорвала одеяло. Такие меры мигом пробудили Петрова. Ему пришлось пытаться вернуть одеяло на место, но без видимого успеха; спутница и трактор запросто перетянула бы, как он не упирался бы гусеницами и пространственными якорями. Бросив обреченные на неудачу попытки, Лёха поднялся с кровати. Смерил Храмин недовольным взглядом.
- Насколько мне известно – экзамены обычно начинаются ближе к обеду. И я не вижу причины вставать в такую рань. Тем более вечером была большая затрата сил. Мне надо как следует выспаться, Храмин.
Вновь попытался отобрать одеяло, но ничего не вышло. Синеглазка ловко убрала отобранное за спину.
Сказала несколько загадочно:
- Ты должен привыкать, Алёшенька.
Петров сел. Поискал глазами свою одежду. Спросил:
- К чему?
Она пояснила, подразумевая под этим будущее обучение в местной школе:
- К распорядку. К режиму. Только эти вещи делают из лентяев нормальных людей.
Петров наконец отыскал свою одежду. Потянулся за ней, возразив:
- Я не лентяй.
- Тогда иди во двор и умывайся холодной водой. Зарядку делай.
- А что на это скажут местные?
- Не обращай на них внимания, Алёшенька. Пусть говорят что хотят. Делай свое дело и все.
- Не пойду.
- Почему?
- Не хочу.
- Точно?
- Точно.
- Дело твоё, Алёшенька.
Храмин и комната вдруг пропали внезапно, сменившись подобием мрачноватой и слабо освещенной пещеры, а ноги потеряли под собой опору. Петров начал падать куда-то в темноту. Как узнал чуть позже – в ледяную воду. В большое количество ледяной воды.
…Тысячи игл внезапно впились в тело, перепугав контрастом. Захотелось орать от страха и охватившего тело холода, но сделать это не удалось. Слова застряли в груди, мгновенно заморозившись…
Вынырнув на поверхность, Петров заозирался, разыскивая берег. Испытал жуткое желание оказаться в тропическом государстве, и сидеть неделю на горячем песке под палящим солнцем. Нет, целый месяц. Вот выберется из этой ужасной пещеры, так сразу же начнет отогреваться. Все три года обучения будет солнце любить, всей своею замерзшей душой. А то и больше.
Пещера наконец соизволила поменяться на комнату гостинничную. Храмин захохотала, видя как опекаемый, стуча зубами, принялся быстренько одеваться.
Подождав немного, поинтересовалась:
- Как тебе утренние водные процедуры, Алёшенька?
- Могла бы и предупредить…
- Привыкнешь.
Пережитое перестало сердить. Наоборот – в теле проснулся дикий заряд бодрости и настроения. Петров аж удивился таким изменениям в себе. Но виду не подал, все равно продолжая изображать некую обиду на спутницу.
Но та и не волновалась, зная что скоро опекаемый успокоится и поймет что умываться холодной водой по утрам – занятие полезное и жутко оздоравливающее. Еще и спасибо говорить будет. За науку. Подставляла ему тарелку за тарелкой, памятуя о том что он должен обильно питаться из-за своей смертности. Сама же не ела ничего, не хотела да и отвыкла от приема пищи за столь долгую жизнь. Наблюдала лишь за опекаемым, время от времени улыбаясь.
После завтрака был кратенький инструктаж на тему последующего обучения. Затем, когда Петров отдохнул немного, Храмин обрядилась в плащ с капюшоном и повела его в город. В Школу Воина и Мага.