Карету скорой помощи обещали "подать" после обеда. Марта с мамой уехали домой. Марта, войдя в квартиру, сразу же прошла в свою комнату и бухнулась на кровать. Не поедет она никуда! Ни в какую больницу! Ни за что она не поедет! Может, им скажут, мол, едьте домой, барышни, у вас никакой желтухи нет. Она плакала... За первую половину дня она, наверное, вылила литра два слёз. А они всё не иссякали, она всё не успокаивалась. Ей хотелось запереться в квартире и не выходить оттуда, лишь бы не ехать в больницу. Марта плакала, а мама заботливо собирала ей вещи в больницу. Марта попросила взять одну-единственную книгу, которую ей дала Елена Викторовна. Марта надеялась, что её положат ненадолго, дня на три-четыре. Марта не хотела уезжать. Мозг её , наверное, был в шоке, потому что информацию о желтухе воспринимал плохо, и Марта даже испугалась другого её названия -- гепатит. Целый час она пролежала на кровати и проплакала. Она никому ничего не сказала о том, что уезжает в больницу. Даже учителям из музыкалки.
"Скорая" приехала примерно в четыре часа вечера. До её приезжа Марта с мамой молча стояли на улице и ждали машину. Марта любовалась солнцем, вдыхала запах весны. Она ни о чём не думала. Её отпустило. Внутри было совсем-совсем пусто. Надо было бы ловить кайф от того, что мыслей в голове нет, но Марту что-то всё равно тревожило. В машине было очень-очень холодно, Марте даже пришлось надеть перчатки. Всю дорогу она смотрела в окно и пыталась отвлечься. Как теперь жить? Что она будет делать в этой больнице? Успеет ли выздороветь за неделю? Господи, хоть бы всё прошло! По дороге Марта приметила, что инфекционная больница находится недалеко от музыкального колледжа, который так манил её своей красотой.
В больнице её оформили, а потом отвели в палату. Марта шла по коридору и плакала. Мама уезжает, а она остаётся одна. Одна в этой больнице. Одна в этом городе, где никому не нужна. Одна во всём мире. Её отвели в одиночную палату; хоть палата и была расчитана на одного человека, там были две кровати и одна кушетка; около кушетки стоял белый стол; около спинки одной из кроватей стоял холодильник.
-- Что ты плачешь? Тебя быстро вылечат, тут долго не задерживаются, -- успокаивала Марту какая-то женщина. Медсестра, наверное.
Марта чувствовала себя каким-то капризным ребёнком. В этот день она вообще вела себя как ребёнок. В свои-то 14! Ей было стыдно за это, но изменить своё поведение она не могла -- слишком много эмоций. В окно она увидела маму. Она была вся в слезах. Марта чуть не разрыдалась окончательно. Она сказала матери, чтоб та ехала к дяде, который живёт в городе. Это было всё-таки лучше, чем ехать 60 километров до дома... Да и вдруг автобуса нет. Мама ушла, а Марта ещё долго смотрела в окно, надеясь, что кто-то пройдёт мимо.
Марту покормили, но поела она совсем мало. Ей поставили капельницу: глюкозу и хлорид натрия. Рука жутко онемела от холодной воды с солью, но потом всё прошло. Ей принесли хлоргексидин, чтоб полоскать горло; дело в том, что у Марты вдобавок ко всему оно немного болело. Часов в восемь она вытащила из пакета свои вещи и разложила их на столе. Ну, надо привыкать к этой обстановке... Завтра всяко придётся лежать в этой палате, ибо воскресенье.
Она долго не могла уснуть из-за шума холодильника, но потом всё же уснула. Она почти не просыпалась ночью, если не считать странного сна... В этом сне Марта кричала какой-то бабушке: "Не смей умирать, слышишь?!".