"Я не знаю, как остальные,
Но я чувствую жесточайшую
Не по прошлому ностальгию
Ностальгию по настоящему"
Андрей Вознесенский.
Роза Хутор, Горки Город... Такие причудливые для руского уха названия сейчас уже становятся привычными. В частности, благодаря зимним олимпийским играм 2014 года. Это имена горнолыжных курортов, расположенных в сочинской Красной Поляне. Здесь великое множество всего.
Люди. Одни приезжают на курорт покататься на снежных склонах с большими чехлами, в которых притаилось горнолыжное снаряжение. Большинство из них не первый раз на таких курортах и с деловым видом снуют между постройками. Другие с чемоданами на колесиках, вываливаясь из такси и попадая под зимний сочинский снег с дождем, бегут к ресепшену гостиницы. Служащие апартаментов, охрана, дворники, волонтеры... Конечно, частью внимания завладевают аниматоры. Это причудливые существа в ростовых костюмах, изображающих, то зайца, то снеговика, то олимпийский талисман, а то и какого-нибудь нереального персонажа, раздающих прохожим хорошее настроение с улыбками и объятиями. Зазывалы, которых современным языком принято называть промоутерами. Эти расхаживают с бумажками, буклетами, заученными текстами и наперебой, то там, то тут зазывают, предлагают, обещают экскурсии, ощущения и удовольствия. Постоянно играющая музыка, в основном на иностранном языке, постоянно чередующаяся трансляцией какого-либо заманивающего предложения. К примеру, посетить ярмарку курорта. А ярмарка есть ярмарка: лотки, лавочки, питье на розлив, еда на развес. И, конечно же, скоморшьи забавы. Ладно, не скоморохи. Теперь это сцена с усилителями и диджеями. Все цивилизовано.
Архитектура, наполненная стремлением оторвать от реальности и, вероятно, помочь человеку хоть на время забыть о проблемах и позволить себе быть втянутым в вихрь и круговерть, не то в сказку, не то в праздничный шабаш. Еще более подчеркивают такой отрыв подвешенные кабины на струны канатной дороги, уходящие в немом парении куда-то на километры вдаль и вверх, в облака снега. Они неслышно скользят по воздуху, переваливаясь с одной гигантской стальной опоры на другую.
Снег. Он то игриво кружит в морозном водухе, и легкие снежинки, постоянно меняя траекторию, переплетаются в танце, подгоняемые легким ветерком. То прямой и решительный, насытившись влагой, после общения с нагретыми слоями атмосферы. Этот лепит и гнет свою линию и, зачастую, незаметно для себя, исходит на нет, касаясь земли или тротуара или дороги. А потом, даже при морозе, обняв дорожное покрытие он ощутит близость и соленое дыхание размораживающего реагента, стекает струйкой на обочину.
В этом круговороте забывается, что не так давно здесь не было ничего, кроме нескольких построек. Рельеф долины едва угадывается и просматривается только с высоты птичьего полета. Конечно, для этого можно взобраться на гору по канатке. Можно купить пакетированный чай со вкусом горных трав и разбавить его ложечкой меда, привезенного за несколько сотен, а то и тысяч километров. Скушать какой-нибудь разогретый в микроволновке хачапури, красиво упакованный в специально разработанную для этого пленочку. Все для вас и за ваши деньги.
Вечер. Мимо проходит пара с двухлетним ребенком . В течение какого-то времени наблюдаю, как малыш молча и внимательно разглядывает все великолепие вечерних красок, огней, световых шоу на стенах, на которые ему размахивая руками указывают взрослые. Они медленно проследовали с площади. Между гостиницами они оказываются на тротуаре, окаймленном водостками, по которым журча стекает тот самый растаявший снег. Он теперь живо струится, повинуясь непреложным законам мироздания. И первое, что произносит малыш за все это время меня поразило. Это были возглас и неподдельная радость маленького землянина, недавно научившегося говорить и увидевшего что-то родное и по настоящему знакомое: "Водичка!"