Итак, прошло много времени, а точнее, целых двенадцать лет. Я выполнил просьбу Когами, хоть в первое время действительно чуть не покончил с собой. У меня появилась жена, которую я не совсем любил, а потом от нее сын с дочерью родились. Мальчику девять лет, дочери семь. А Аки уже семнадцать. И я по-прежнему любил Когами, который мне каждую ночь приходил во сне. Мари лежала в больнице, та тяжело заболела после смерти сына. Кстати об Аки. Бедный мальчик заболел бронхиальной астмой. С каждым годом он все больше и больше напоминал мне Когами. Либо я сошел с ума, либо это действительно так. Я люблю его. Он — единственное, что у меня осталось. И я сделаю все, чтобы он был счастлив. С ним у меня были теплые и доверительные отношения. Наверное, мне сейчас любой родитель позавидовал бы. Но моя жизнь была скучной и серой, хоть я всем и говорил, что у меня все хорошо.
Сейчас мы с старшим сыном сидели на кухне. Жена на работе, другие дети в школе. Только я и он. Красота. Аки погладил рядом стоящий с его местом стул.
— Помню, Когами часто на нем сидел.
Когами… Вздохнув, я посмотрел на юношу.
— Да, было такое…
— Расскажи о нем. Если не больно вспоминать. — Попросил он.
Я сел поближе, проведя по стулу кончиками пальцев.
— Он был хорошим человеком со сложной судьбой. Ему хорошо досталось от жизни, начиная с самого рождения… Он вырос не с родными родителями, его нашли под дверью. Он познакомился со мной примерно в твоем возрасте, и тогда отец его просто возненавидел. Его часто били. А потом мои родители возненавидели меня. Мы с Когами очень долго не виделись, а потом он приехал и забрал меня к себе. Я всегда хотел, чтобы ему было хорошо со мной, всегда старался поддержать его. И на психолога пошел ради него. А закончил в память о нем. Ему было хорошо со мной, а мне хорошо с ним. Он очень дорожил нашими отношениями, был верен мне всю свою жизнь… Надеюсь, он был счастлив в свои последние минуты. — Вздохнув, я встал и пошел наливать себе чай.
Аки задумался, а потом спросил:
— А фотографии или еще какие-нибудь вещи остались?
— Конечно. Они в спальне лежат.
— Можно посмотреть?
— Да.
Когда мы закончили пить чай, я помыл за нами посуду и повел сына в спальню. Он раньше так сильно не интересовался Когами. Интересно, в чем дело?
Закрыв плотнее дверь, я открыл шкаф, достал оттуда небольшую коробку, поставил ее на кровать и провел ладонью по крышке, которая покрылась маленьким слоем пыли. Аки сел рядом с ней.
— Осталось не так много, как хотелось бы. — Я открыл коробку и сел рядом с сыном, сложив ноги по-турецки. — Собственно, это все, что осталось.
Я достал маленькую бархатную красную коробочку и открыл ее. Внутри лежали наши обручальные кольца. Я показал их сыну, улыбнувшись.
— Помню, как у него тряслись руки.
— Красивые. — Он внимательно рассматривал кольца. — Он был счастлив?
— Конечно. Самый счастливый день, как-никак.
— Что еще покажешь?
Закрыв коробочку и убрав ее в сторону, я достал часы Когами. Аки взял их в руки.
— Это самый первый подарок на его день рождения. Удивляюсь, как он успел их нигде потерять.
— А что он тебе подарил? — Спросил парнишка, рассматривая часы.
— Цепочку. Но он ее в постели как-то умудрился порвать. — Усмехнувшись, я провел рукой по шее. — С того момента мы решили, что это не самая лучшая вещь в мире. Красиво, но хрупко.
Усмехнувшись, сын подержал еще немного часы и отдал их мне. Я достал из коробки небольшую стопку фотографий Когами и протянул их сыну. Взяв в руки одну из фотографий, Аки подошел к зеркалу, посмотрел на фото, а потом на свое отражение.
— Удивительно, как мы с ним похожи…
— Да, этот факт удивлял нас двоих. Но, может, оно и к лучшему, что вы так похожи.
— У него улыбка красивая. — Сказал он, смотря на фотографию. Я улыбнулся.
— У него все красивое.
— И у тебя. — Сын посмотрел на меня, улыбаясь.
— Ты мне льстишь. — Я обнял подушку. — Хотя, тебе лучше знать.
Аки сел рядом, я погладил его по волосам.
— А мама знает про Когами? — Спросил он.
— Нет. Она многого не знает, если честно.
— Почему? — Сын сел поближе.
— После смерти Когами я не смогу никому так же открыться, как ему. Потому что он был мне не только мужем, но и другом. Такого доверия я с ней никогда не добьюсь. С Когами мы понимали друг друга с полу взгляда. Я читал его, как книгу, он меня тоже. А с этой женщиной такое не прокатит. Мы были вместе с ним очень мало. Но за эти всего несколько лет произошло куда больше, чем за все это время, что я живу с женой.
— Ты ее любишь?
— Сложный вопрос… Не могу сказать, что люблю ее. Скорее, это все произошло из надобности. Я обещал Когами, что ничего с собой не сделаю после его смерти. Вначале я вкладывал всего себя в твое воспитание. А потом появилась она, и мы поженились. Я бы мог оставить тебя с ней, но не уверен, что ты будешь счастлив. Поэтому у нас появились дети. Я мог бы найти другого парня, но не хочу. Когами был мне слишком дорог. — Я обнял сына. — Не бойся. Я буду рядом с тобой столько, сколько это будет нужно. Я не брошу тебя. Обещаю.
Он сидел, крепко обнимая меня. Вдруг дверь открылась — в комнату заглянула жена, которая пришла с работы. Я посмотрел на нее, отпустив сына.
— Подожди немного с той стороны.
Дверь послушно закрылась.
— Все хорошее быстро заканчивается. — Я погладил Аки по волосам. — Давай попозже о нем поговорим?
— Хорошо. — Он встал и пошел на выход. — Мне тебя очень жаль…
Вздохнув, я убрал коробку на место и сел на кровать. Даже не обратил внимание на то, что жена зашла.
***
Обычный серый и скучный день. Как и все дни. Вот уже как двенадцать лет. Я как обычно сидел на кухне один дома и пил чай, думая о Когами. Поток мыслей прервал телефонный звонок жены. В чем дело? Она никогда мне в это время не звонит. Вздохнув, я взял трубку.
— Да?
— Аки машина сбила… — Она сдерживалась, чтобы не заплакать, было слышно по ее голосу. А я чаем поперхнулся от этой новости.
— Что? Когда? Где он? И где ты сейчас?
— Час назад… Он… Он в морге. А я домой еду…
Вскоре она приехала. Я подошел к ней и обнял.
— Как ты?
— Плохо… — Вздохнув, она прижалась ко мне.
Поцеловав жену в макушку, я прижал ее к себе.
— Тебе надо поспать. Отдыхают после этого.
— Как после такого можно отдыхать? — С непониманием посмотрела она на меня. Я недовольно посмотрел ей в глаза и отпустил из объятий.
— Не очень ты и любила его, чтобы так убиваться.
И я был прав. Она действительно не любила никогда Аки. Своих детей та боготворила. Иногда даже не замечала отсутствие приемного сына дома.
Фыркнув, та отпустила меня и закрылась в спальне, громко хлопнув дверью. Вскоре и дети пришли. До самой ночи я сидел на кухне, размышляя. Больше меня здесь ничего не держит. Когами умер, Аки сбила машина, Мари скоро умрет, Нанами уехала с мужем в другую страну (хоть у кого-то было все хорошо). Смысл мне жить дальше с женщиной, которую я не люблю и детьми, которые мне противны? Что ж, решено — сегодня меня не станет. Я покончу с собой.
***
Ночь. Темно, и практически ничего не видно. Я стою около ночной трассы, где так любят в темное время суток гонять лихие водители. Закрываю глаза. Осталось только сделать шаг вперед, и все. Мои воспоминания подошли к концу. Шаг вперед. Скрежет шин. Сильная боль в голове и во всем теле. А потом темнота. И все.
Вдруг, я почувствовал, что лежу где-то в траве. Рядом щебечут птицы. Вкусно пахнут цветы. Я не чувствовал никакой боли. Легкий теплый ветер играл с моими светлыми прядями волос. На душе было спокойно.
— Хидеки, открой глаза. — Услышал я голос Когами и почувствовал нежные прикосновения его рук.