Это была одна из прекрасных ночей, проведенных с ним. И одна из последних… Ведь как я уже говорил — всему хорошему свойственно быстро заканчиваться.
Мы сидели на кухне, пили чай. Аки давно спал.
— Не хочешь спать? — спросил у меня Когами.
— Нет.
— А чего хочешь?
— Лежать с тобой на крыше, пить коньяк и читать стихи.
— Серьезно? — Он так удивленно на меня посмотрел.
— Да. — Я совершенно спокойно отвечал.
— Ну ладно… — Парень встал из-за стола и пошел в спальню, после чего вернулся на кухню, держа в руке книгу со стихами. — А коньяк у нас где?
Я встал и подошел к нему.
— Ты действительно собираешься пойти со мной на крышу, смотреть на звезды, пить коньяк и читать стихи? — Спросил я у него, смотря в глаза.
— Да. — Ответил он, не отводя взгляда, и тут же очутился в моих крепких объятиях.
— Ты — лучший. Не думал, что ты согласишься.
Постояв немного в обнимку, мы теплее оделись, взяли два теплых пледа, бутылку коньяка и теперь сидели на крыше дома, смотря на небо, усыпанное звездами. Кое-где были созвездия, но жаль, что я не разбираюсь в них. Мы встречали рассвет, иногда попивая коньяк. Когами сидел рядом, положив голову на мое плечо, и шептал приятные, ласковые слова на итальянском. Это я его научил этому языку. Что же я? А я сидел, прижимая его к себе, накрыл нас теплым пледом.
Вот и утро. Бутылка давно пуста. Спать совершенно не хотелось. Я взял в руки книгу стихов.
— Ну это же я хотел тебе читать стихи. — Сказал Когами.
— Мы можем читать их по очереди. — Сказал я, погладив мужа по волосам, прижал его к себе, получше закутал пледом, открыл книгу и начал читать. А Когами сидел рядом, слушая мой голос.
— У тебя прекрасный голос. — Сказал он, когда я закончил. — Мне нравится в тебе все. Абсолютно все.
Парень начал мягко меня целовать, зарывшись пальцами в волосы. Я уложил его на крышу, не отрываясь от его мягких губ. После чего нехотя оторвался от них, заглянул ему в глаза.
— Люблю тебя.
— А я тебя. — Улыбнулся тот, погладив меня по щеке. — Пойдем домой?
— Идем. — Я встал на ноги и протянул ему руку, помогая тем самым встать. После собрали вещи, которые брали с собой на крышу, спустились домой и пошли в спальню.
Придя в комнату, я лег на кровать. Немного хотелось спать. Когами же сел рядом, держа в руках книгу со стихами.
— Ляг ко мне на колени. — Попросил он, погладив меня по волосам.
Я послушно лег. И он начал читать мне стихи, с выражением так. Я лежал, слушал его бархатистый голос, не особо вникая в слова, и постепенно засыпал. Когда я уснул, парень аккуратно переложил меня на мое место, убрал книгу, задернул шторы и лег спать, получше закутав нас одеялом. Это была прекрасная ночь, проведенная с ним.
***
Серые будни шли очень долго. Наконец, опять выходные. Но у Когами это был единственный выходной в неделю. Он много учился, сильно уставал, нервничал и опять начал курить. Я на него не ругался из-за этого. Если это ему помогает хоть как-то успокаиваться, то пусть курит.
Я, Когами и Аки гуляли по парку, пока не нашли детскую площадку. Сын до сих пор боялся играть с незнакомыми детьми, с ним надо работать. А если у меня не получиться, то придется к детскому психологу идти. С ним довольно трудно иногда. Вот, как и в прошлый раз, он говорит, что не хочет играть, опять около меня стоит. Когами отошел от нас в сторону, чтобы покурить.
— Почему он так много курит? Ведь это плохо. — Заметил сын.
— Он так успокаивается. — Я пожал плечами. - Да, это вредно. Но другого выхода пока нет.
Вдруг, я услышал, что Ко кашляет. Это уже не первый раз. Иногда он жаловался на боль в груди, особенно, когда глубоко дышал. Также одышка появилась. Я ему уже не первый раз предлагал пойти к врачу, но он отказывался, говоря: «Все нормально». Но, как не странно, в этот раз Ко согласился пойти к врачу. И мы сразу же пошли в больницу.
Я и Аки ждали его в коридоре, пока тот был в кабинете врача. Так долго он оттуда не выходил, я уже волноваться начал… Наконец Когами вышел. Такой запуганный и чем-то шокированный. Я вмиг встал со своего места, отвел парня в сторону и посмотрел ему в глаза. Он отвел взгляд.
— Что тебе сказали? Не молчи, Когами.
Парень крепко обнял меня, уткнувшись в мое плечо.
— Рак… Рак легких.
Я как можно крепче обнял его, плотнее прижав к себе.
— А стадия?
— Последняя… — По его голосу было слышно, как тот сдерживался, чтобы не заплакать. Я сам тогда кое-как себя сдерживал, если честно…
— Сколько тебе осталось?
— Года два или три… — Он тихо шмыгнул носом.
Я поднял его лицо, посмотрел ему в глаза.
— Держись, рано еще себя хоронить. Это достаточно большой срок. Когами, все еще может быть хорошо, слышишь? Нужно лишь постараться. Я сделаю все, чтобы не потерять тебя. Я не хочу этого…
А в ответ тишина. Когами отвел взгляд в сторону. Он дрожал, прижимаясь ко мне.
— Пойдем домой… — Тихо произнес я, взяв его за руку. Мы пошли втроем на выход. Я был уверен, что Когами справиться с болезнью. Он сильный, он все сможет.
Вечер… Не так давно ушла Мари, которая навешала сына и внука. Она часто приходила. Я просил Когами пока ничего ей не говорить, иначе та больше не сможет спокойно жить. А если спросит — сказать, что он просто тяжело заболел.
Я пришел к мужу, который стоял у окна в зале. Я погладил его по волосам.
— Что ты хочешь на ужин? — Спросил я у него.
— Я не хочу ужинать… А ты? — Он повернулся ко мне.
— Тоже… — Я крепко его обнял.
— Прости…- Также крепко тот обнял меня.
— Тебе не за что извиняться. Об одном я тебя прошу — выберись. Пожалуйста, выберись. Надо будет — я отдам тебе свое легкое или найду донора. Я на все ради тебя готов. Ты только живи… — Я уткнулся носом ему в плечо. — Оставь учебу и бросай курить. Это самое важное. — Я посмотрел теперь ему в глаза. — Ты сможешь перебороть болезнь. Ты намного сильнее ее. Мы будем рядом с тобой. Ты можешь говорить мне все свои проблемы. Мы поможем тебе. Главное — верь в себя.
— Спасибо… — Он уткнулся лицом мне в грудь. — Я оставлю учебу и брошу курить. Обещаю…
С этого самого дня Когами теперь принимал много лекарств. Кашлял много, но так надо. Чай только с травами, ингаляции и леденцы вместо сигарет. Все шло хорошо, но…
***
Но все пошло совсем не так. Его состояние все ухудшалось. Он совсем сдался… Аппетит пропал, сильно похудел, началось кровохарканье при постоянном кашле, а боли в груди стали еще сильнее. Ну, а я кое-как сдерживался, чтобы не впасть в депрессию. Я пытался еще хоть как-то подбадривать мужа.
— Тебя надо отправлять в больницу. — Сказал я, сидя рядом с ним и держа за руку. Он теперь не вставал, только в кровати лежал.
— А смысл? Я все равно умру.
Меня передернуло от этих слов. Я чуть не заплакал.
— Ты совсем сдался… Как ты можешь такое говорить? Всегда есть шанс. Всегда. Я не хочу остаться без тебя…
Он не ответил. А я услышал, как открылась дверь. После сюда зашла Мари. Я вмиг покинул комнату.
«Что с тобой?» — услышал я от женщины, выходя отсюда.
Я сидел, закрывшись в ванне, и рыдал. Нет, не этого я ждал. Я всегда хотел быть вместе с ним. Как говорят — любовь до гроба. Но почему все так происходит? Почему? ..
— Папа, открой. — Услышал я голос Аки. — Пожалуйста…
Вздохнув, я вытер глаза, поднялся на ноги и открыл ему. Сын зашел в комнату, крепко обнял меня, внимательно посмотрев на мое лицо.
— Ты плакал? Но почему? Ты же ведь мне говорил, что Когами справиться…
Вздохнув, я крепко обнял мальчика, закрыл глаза и тихо всхлипнул.
— Он в это не верит. Я не знаю, что делать. Он гаснет. Меня не хватает для него, и у меня нет никаких сил. — Не выдержав, я заплакал. — Я не могу допустить, чтобы он сдался.
Сын молча стоял и смотрел на меня, не зная, что сказать. А я уже лежал на полу, продолжая рыдать. Глубоко вздохнув, я отсутствующим взглядом посмотрел на стену. Вдруг Аки выбежал из ванный. Из спальни я услышал его крик: «Хидеки плохо!». А у меня опять полились слезы из глаз, но уже с новой силой.
«Когами, ты должен лежать!» — слышал я голос Мари.
Вдруг передо мной появился Когами. Он рухнул передо мной на колени, посадил меня рядом и крепко обнял. Я посмотрел в его заплаканные глаза, прижался к нему.
— Я клялся быть с тобой до последнего. Но я не хочу, чтобы это наступило так скоро. Я не знаю, как заставить тебя жить. — Я уткнулся ему в плечо, шмыгая носом. — Когами, я люблю тебя. Я люблю тебя больше, чем всю жизнь. И я не смогу без тебя. Пойми ты это пока не поздно.
Он поднял мое лицо, начав вытирать его от слез. Посмотрев в его еще заплаканные глаза, я взял руку парня в свою, прижал к губам и начал покрывать поцелуями, но тот убрал ее, начав меня целовать. Так долго. Когда поцелуй закончился, я отвел взгляд в сторону, но он не дал мне это сделать, внимательно посмотрел мне в глаза.
— У нас все будет хорошо, слышишь? Я тебе обещаю. Сегодня же лягу в больницу.
И он это сделал. Теперь Мари тоже знала про болезнь сына. Дурак, ну зачем ты ей это сказал? ..
Мы уехали в больницу, Аки остался с Мари. Я сидел в коридоре, ожидая чего-то. В палате с врачом находился Когами. Вот и врач вышел, так странно на меня посмотрев.
— Вам действительно сказали, что ему осталось два-три года? — Спросил он.
— Да. — Я поднял на него взгляд, нервно сглотнув.
Глубоко вздохнув, мужчина отвел взгляд в сторону.
— Тот врач ошибся. Я вас глубоко огорчу — ему осталось полгода.
Армия мурашек пробежала по моей спине. Я сидел, шокированный этой новостью.
— Как полгода? .. Это ведь очень мало. — Я с надеждой посмотрел ему в глаза. — Вы ведь сможете все исправить?
— Мы сделаем все, что в наших силах. Зайдете к нему?
— Я сделаю все, чтобы вы приложили к этому все усилия. — Я поднялся на ноги. — Зайду. Он про это знает?
— Да. — Врач пошел дальше.
Вздохнув, я зашел в палату, где сидел Когами, у которого была истерика. Закрыв дверь, я сел рядом, взял его за руку.
— Тихо, Когами, тихо…
Он крепко меня обнял, уткнувшись в грудь и продолжая плакать. Я прижал мужа к себе, успокаивающе гладя по волосам, укутал его в одеяло.
— Все будет хорошо. Тебя вытянут, милый, вытянут.
У того опять началась боль в груди. Он вскрикнул от боли, начав еще сильнее плакать.
— Хватит, хватит плакать. — Я поднял его лицо, начав вытирать то от слез, а после начал целовать щеки парня до тех пор, пока тот не успокоился. — Все будет хорошо. — Я мягко его поцеловал.
— Мне страшно… А если я умру? — Он посмотрел на меня.
— Не умрешь. Не думай об этом сейчас. Ты выживешь. Ради меня. Ради сына. Ради матери. — Я взял его за руку, поцеловав в висок. — Я буду рядом с тобой.
***
Теперь я каждый день приходил к нему. Иногда Мари с Аки приходили. Но я — чаще всех. Иногда допоздна сидел, пока врачи не выгоняли. Но опять пошло что-то не так. Либо врачи халтурили, либо не знаю что, но состояние Ко ухудшалось.
Когда я к нему пришел, это было первое, что тот сказал:
— Хидеки, если вдруг меня не станет, то, пожалуйста, не умирай. Ради Аки. У него ведь никого не осталось. А я всегда буду рядом, пока ты будешь помнить меня.
Вздохнув, я сел рядом и обнял его.
— Давай не будем о смерти? Не надо, и без этого больно. — Я мягко поцеловал мужа в висок. — Я никогда тебя не забуду. Ты же прекрасно знаешь это сам. И ты знаешь, что я люблю тебя. Лучше скажи, как себя чувствуешь.
— С тобой намного лучше. Без тебя почему-то чувствую себя брошенным и забитым, хотя знаю, что это не так. — Он обнял меня.
— Дурак ты. Я стараюсь отдавать тебе все свое время, правда. Я буду отгонять от тебя смерть столько, сколько смогу. Врачи что-нибудь говорят тебе?
В этот самый момент дверь палаты открылась. Заглянул врач. Как-то странно он вздохнул, посмотрев на нас.
— Нам надо поговорить. — Обратился он ко мне. Когами так крепко сжал мою руку… Он нервничал.
Посмотрев ему в глаза, я отпустил руку мужа.
— Спокойно, спокойно. Все будет хорошо. — Я посмотрел на него, выходя из палаты. — Дыши глубже, я сейчас вернусь.
Когда я вышел, врач отвел меня немного в сторону. Как же странно он на меня смотрел…
— Вы действительно так уверенны, что он поправиться? — Спросил мужчина в белом халате.
— Если я не буду в это верить, то он погибнет еще быстрее. Я как могу, пытаюсь заставить его жить.
Врач вздохнул, покачав головой.
— Мне жаль, но я боюсь, что мы больше ничего не сможем для него сделать. Даже донорство не поможет, о котором вы не первый раз говорите — высокий риск, что здоровое легкое быстро заразиться. — Немного помолчав, он добавил. — Смиритесь, молодой человек.
Я посмотрел ему в глаза, тот отвел взгляд.
— Я не могу ему позволить умереть. Просто не могу. А если легкое не заразиться и все будет в порядке? Я найду ему донора или сам отдам свое легкое. Вы просто не хотите, чтобы он жил. Не знаю почему. Но это видно.
— Успокойтесь и просто смиритесь с тем, что его скоро не станет. — С этими словами он ушел дальше.
Вздохнув, я посмотрел на дверь палаты и, немного подумав, зашел внутрь. Что же я скажу тебе, Когами? ..
Он сразу понял, что что-то не то. По одному его взгляду было это ясно.
— Ну что там?
Я сел рядом с ним, взял его за руку.
— Донорство здесь не поможет.
— А что поможет? — Спросил Ко, смотря мне в глаза и сжав мою руку. Я не смог смотреть ему в глаза в этот момент. Я с трудом сдерживался, чтобы не заплакать. Как можно быть спокойным в такой момент? Видимо, только бездушная скотина может быть спокойна, зная, что любимый человек вот-вот умрет, а ему ничем больше не помочь.
— Боюсь, уже ничего…
— Ничего? .. — Переспросил он, а из глаз брызнули слезы.
Я не ответил и крепко его обнял. У него началась истерика, но у меня не было сил его успокаивать. И говорить не мог. Лишь обнимал, да гладил его волосы, пока он сам не успокоился.
— Я не хочу в это верить… — тихо произнес я, крепко, но так нежно обнимая моего любимого Когами.
— И я… — также тихо он произнес. — Что мне теперь делать? ..
— Жить… Жить так, как бы ты хотел прожить свои последние дни.
— Я бы хотел провести последние дни с тобой.
— Так и будет. — Погладил я его по волосам.
Мы сидели в тишине, обнимая друг друга. Ее нарушил Когами.
— Ты был на море?
— Никогда.
— И я тоже. Так хочу туда.
— Значит, мы сегодня туда поедем. — Улыбнулся я ему. — Собирайся.
— Я тебя обожаю. — Улыбнувшись мне в ответ, он поцеловал меня.
А потом мы уехали домой. Пока я собирал вещи, Когами сидел с Мари и Аки. Было решено — пару дней мы проведем на море.
Когда мы приехали, то в Когами что-то переменилось. Он выглядел как ребенок. Смотрел на все с удивлением, при этом искренне улыбаясь. Я не мог не сдерживать улыбки, смотря на него. Ребенок… Да, он мне всегда напоминал ребенка.
Остановившись у воды, он вдруг прекратил улыбаться. Задумался о чем-то. А потом посмотрел на меня, вздохнув.
— Наверное, я был бы счастлив оказаться здесь после смерти.
— Я был бы счастлив приехать сюда с тобой еще раз.
— Приедем. Обязательно приедем.
Ничего ему не ответив, я сел на еще теплый песок. Он сел рядом, положив голову на мое плечо.
— Говорят, морской воздух лечит…
Но Когами молчал. Он уснул на мне. Тогда я разобрал палатку и перенес его туда.
Мы провели чудесные дни на море. Я даже плавать Когами научил. Как бы ни хотелось, но надо было ехать домой, к сожалению. Мне Ко еще кое-что сказал. Он решил, что за эти оставшиеся ему полгода он сделает нас всех счастливыми. Почему мне так хотелось плакать, когда он это говорил?..
***
Когами сдержал свое слово. Прошло чуть меньше полгода, но он действительно сделал меня, Аки и Мари счастливыми. Даже незнакомых людей. Он очень добрый. Только вот болезнь Ко так и не смог победить. Сколько бы я не говорил, что он сильный, но болезнь оказалась намного сильнее него… Когда ему осталось жить совсем ничего, тот попросил меня поехать с ним на море. С тех пор мы там больше не были, а так хотели. Что же? Я бросил все дела, всю свою работу и согласился с ним поехать.
На прощанье он так горячо попрощался с матерью и сыном. А когда ехали, то даже не улыбался. Такой задумчивый и неразговорчивый. Никогда прежде его таким не видел. Я чувствовал, что что-то не то.
Приехали на море мы лишь вечером. Какой был прекрасный закат. Такой встретишь лишь на море. Не разбирая вещей, Ко сел на песок, смотрел на тихое и спокойное море, на закат. Слушал крики белоснежных чаек. Я сел рядом с ним, тоже не трогая вещи.
— Как же тут красиво…- Вздохнул он, прижавшись ко мне.
— Очень… — Я обнял его, смотря на закат.
— Ты помнишь, о чем я тебя попросил? — Вдруг спросил он, погладив меня по волосам.
— Да… — Я уткнулся носом в плечо мужа. Тот мягко гладил мою спину.
— Я бы хотел тебе сказать многое. Очень многое. Но боюсь, что не успею. Но я рад, что сделал тебя и всех остальных счастливыми. Я вас люблю. Но тебя — больше всех. И я рад, что прожил такую жизнь.
Невольно по спине пробежали мурашки, а сердце застучало как бешеное.
— Знаешь… Я всегда любил тебя. Любил и буду любить. Любил больше жизни. С самого первого дня я старался защитить тебя ото всего зла, что обрушивалось на нас. Я защищал и оберегал тебя. Всегда был рядом. Я никак не думал, что смогу потерять тебя вот так… — Закрыв глаза, я шмыгнул носом. — Мы прожили вместе слишком мало. Я не хочу, чтобы ты умирал…
Он крепче обнял меня. Я еще плотнее к нему прижался.
— Милый, я тоже этого не хочу, но что мы сможем сделать? Но спасибо тебе. За все. Пусть мы и прожили вместе мало, но это было самое счастливое время. В твоей и моей жизни. Я уверен, что у тебя все будет хорошо. Только не умирай.
— Это ты не умирай, тогда и мне не придется… Я бы все на свете, все бы сейчас отдал, чтобы мы спокойно жили…
— Я всегда буду рядом — в твоем сердце. Если ты будешь помнить обо мне. — Сказал он, подняв мое лицо за подбородок, и мягко поцеловал. Я ответил на поцелуй, посмотрел ему в глаза.
— Я тебя никогда не забуду.
Он с улыбкой смотрел мне в глаза.
— Я люблю тебя. Больше всех.
А потом он закрыл глаза, упал на горячий песок и больше не дышал. Его больше не стало… А на его лице навсегда застыла улыбка. Теплая и милая улыбка.
Мне не передать вам то состояние, в котором я тогда находился. Если вы пережили смерть самого дорогого человека, того, ради кого жили — вы меня поймете. Никому никогда не пожелаю почувствовать это состояние.
Посмотрев на небо, а потом на парня, я зарыдал и упал на его еще теплую грудь. И плакал, очень долго плакал. И в итоге уснул на нем после не одного часа рыданий.
Утро… Я лежал на холодном Когами. Не могу поверить в то, что его больше нет… Я молча сидел рядом с ним еще несколько часов, но, в конце концов, собрал вещи, поцеловал его на прощание и уехал. Дома меня встретили Аки и Мари.
— А где Когами? — Спросил у меня сын.
Посмотрев на него, я вздохнул.
— Его больше нет… — Я ушел в спальню и завалился на кровать, уткнувшись лицом в подушку мужа и вдыхая ее запах. Я закрыл глаза, глубоко уйдя в свои мысли и воспоминания о нем.
— Нет? .. — Мальчик посмотрел на Мари, но та вмиг удалилась в ванную и закрылась там. Был слышен ее плач.
И тогда до Аки, маленького мальчика, дошло, что произошло. Настала и его очередь оплакивать потерю любимого отца. А для кого-то — потерю любимого единственного сына. Для меня — самого дорогого человека. Ради которого я жил все это время.