Глава 2 Затишье перед бурей
— Вот так и на войне, — сказал Разуваев. — Перед бурей
всегда затишье, и, чем тише, тем сильнее грянет буря.
Иван Семенович Стрельбицкий "Перед грозой"
Баночка. Обычная такая белая пластиковая баночка для таблеток. Отвинтил крышку и заглянул внутрь. Вот они. Таблетки. Такие же белые, как и сама емкость, в которой они находятся. Название препарата было написано на баночке большими красными буквами: "Галоперидол". По идее я должен принимать его по одной таблетке через каждые 4—8 часов. Но доктор Таннер сказал, что желательно через четыре часа. Усмехнулся. Он что, на седативный эффект надеется? Одно из показаний к применению гласило: "Расстройства поведения в пожилом и детском возрасте (в том числе гиперактивность у детей и детский аутизм). Однако длительного применения галоперидола у детей следует избегать из-за риска экстрапирамидных побочных эффектов, и в частности — поздних дискинезий". Доктор Таннер, похоже, этого не учел. А я знаю. Поэтому каждые пять часов смываю по одной таблетке в унитаз. Вот и сейчас, зашел в ванную, которая имелась у каждой совместной комнаты общежития, и отправил таблетку в счастливое плаванье в водовороте. Травить себя я не собираюсь.
И закружилась таблетка, описывая большие круги вдоль стенок унитаза. Сейчас она мне напомнила белую подводную лодку... инопланетян. Да, вроде так. У инопланетян ведь круглые плавательные аппараты? А какого цвета - неизвестно. Но, по-моему, у них тарелки серые. Или белые. Или даже черные. Но навряд ли розовые. Розовый - противный цвет. Будь у меня плавательная тарелка, я бы ни за что не покрасил бы ее в розовый. Лучше в фиолетовый.
Таблетка исчезла. Либо смылась, либо растворилась. Вода с громким журчанием наполняла сливной бак. Я закрыл крышку унитаза и вернулся в комнату.
Устало плюхнулся на кровать. Ну и день сегодня. Впрочем, все не так уж плохо. Бывало и хуже.
Расслабленно прикрыл глаза, наслаждаясь воцарившимся спокойствием. Каждый день, хотя бы несколько минут, нужно заниматься тем, что тебе нравится. По настоящему нравится. Например, рисование, чтение, а в моем случае - сон. Вот так просто лечь и представить себе что-нибудь хорошее. Очень помогает, кстати. Избавляет от всякого беспокойства и надоедливых глюков.
Медленно начал впадать в сон. И даже не услышал, когда прозвенел звонок с уроков.
Но зато услышал, как громко хлопнула дверь.
– Ты идиот?!
Вот так. Прямо с порога. А я только задремал...
- Твои мозги где вообще?
– На месте, – меланхолично ответил я, не открывая глаз.
– «На месте» – это где?
– В моей голове. Такая овальная коробка на шее.
– Да ладно? Мне кажется, что эта "коробка" у тебя всё-таки пустая.
Послышался звук падающей сумки. А Рэй тем временем продолжил вынос моего вышеупомянутого мозга.
– Ты хоть соображаешь, что творишь? Хочешь, чтобы тебя в психушку посадили?
Я открыл глаза и посмотрел на друга. Тот стоял посреди комнаты и, скрестив руки на груди, хмуро пялился на меня.
– Ой, Рэй, оглядись вокруг. Зачем мне психушка, когда свой дурдом здесь.
– Ты доиграешься, – покачал белобрысой головой Рэй. – Рано или поздно Мастер язык тебе отрежет.
– Чтобы от меня избавиться, ему придется отрезать мне голову, – усмехнулся я.
– Чего он чуть не сделал сегодня.
Я резко сел на кровати.
– Ты знаешь?
Рэй отодвинул от стола стул. Сел верхом, сложив руки на спинке, и хитро улыбнулся.
– Шутишь? Новость уже облетела всю Академию.
– И что говорят? – невольно заинтересовался я.
– Много чего, – пожал плечами сосед по комнате. – Но ясно одно – сегодня ты довел его до белого каления. Что ты сделал?
Что сделал? Хм… Что сделал?.. Перечислим. Три дня назад перекрасил шкуру его волкодава в зеленый цвет. Затем намочил в унитазе его классный журнал, а напоследок высказал ему в лицо такое, за что я бы сам давно придушил.
– Скажем так, – уклончиво начал я. – Не сдержал язык за зубами.
– Я и говорю – у тебя скоро языка не будет.
Вместо ответа вознес глаза к потолку и плюхнулся обратно на подушку. Что-то у меня голова заболела. Вообще, она у меня, в принципе, болит постоянно, но сейчас виски будто стальные тиски сжимают.
– Знаешь, что я тебе скажу? – Рэй поднялся со стула и прошествовал к ванной комнате.
– Удиви меня.
– Ты неотесанный, упрямый и самолюбивый болван.
– Это все, что ты мне хотел сказать?
– Неа. Еще кое что, – губы Рэя растянулись в улыбке. – Снимай обувь, прежде чем забираться в кровать. И хотя бы раз чисти подошвы башмаков от грязи. Если так пойдет дальше, то ты деградируешь до такой степени, что можно будет одевать слюнявчик и заново учиться завязывать бантики на кроссовках.
Рэй со смехом увернулся от запуленной в него подушки и скрылся за дверью ванны.
– Чтоб ты утопился! – крикнул я, когда услышал всплеск воды. То же мне. Мамочка нашлась. Вот выйдет, я ему на шее бантик из веревки завяжу и под потолком для красоты подвешу.
Перевернулся на другой бок и уставился на стенку. Спать теперь не хотелось, а лежать и коротать время в кровати не хотелось вдвойне.
В ванной слышался шум воды. За дверью то и дело раздавались шаги возвращающихся с занятий учеников. После всего случившегося меня вряд ли оставят в покое. Наверняка уже сейчас заместитель директора идет по направлению в эту комнату, дабы выяснить у "потерпевшего" все подробности произошедшего. Конечно же сюда явится и доктор Таннер, который будет словно адвокат защищать меня перед завучью. Десять его слов будут против одного ее обвинения. Ждать, а потом еще и слушать назревающий кипишь желания не было совершенно. Мелькнула озорная мысль свалить. Только вот – куда?
Рывком встал с кровати и подошел к окну. Огромные ворота Академии были гостеприимно распахнуты. Они любезно пропускают учащихся и служащий персонал благодаря персональному жетону. Плюс видео слежка и охранник на вахте. Поистине "крутая" система безопасности. Особенно, если учесть то, что этот охранник обычно листает на компьютере новости, а камера наблюдения у входа только одна.
Поднес руку к раме и коснулся окна. Прозрачная поверхность упруго прогнулась под пальцами. Я надавил сильнее. Окно вмялось, словно резиновое, сантиметров на пять, после чего затвердело, не давая возможности еще побаловаться. Аквастекло. Оно тут во всех оконных рамах стоит. Главное его преимущество заключалось в том, что его практически невозможно было разбить. Убрал пальцы от окна. Стекло тут же вернулось к своему привычному прямому состоянию. Безопасность, блин.
Академия находилась в тихом районе города, далеко от гидрострад и вокзала... Стоп! Вокзала?
Сунул руку в карман брюк и достал коммуникатор. Провел пальцем по экрану. Тонкий, как кредитная карточка, прибор коротко завибрировал и включился. Зашел в контакты и коснулся имени, стоящее первым в списке.
– Алло, Агний, ты сейчас где?..
Покинуть новоиспеченное учебное заведение оказалось сложно. Во-первых, я мог легко попасться на глаза преподавателям, а во-вторых... ну, как бы вы смотрели на самого проблемного ученика школы, который довел учителя до рукоприкладства?
Я шел по коридору спокойно. К косым взглядам я уже давно привык. Но сегодня на лицах учеников играла просто непередаваемая палитра эмоций. Начиная с банальных любопытных глаз и ухмылок, которые придавали данным физиономиям крайне тупое выражение и заканчивая злющими мордами, разве что пена из-за рта не шла. На лестнице мне несколько раз пытались поставить подножку. Отзываться типичными "Ты че, оборзел в конец?" и "Я щас кому-то ноги попереломаю!.." – настроения не было, поэтому я либо ловко перескакивал через подножку, либо не глядя отталкивал обнаглевшего и быстро сваливал до начала потасовки.
Вышел из Академии и двинулся к воротам. Жетона я с собой не взял, да и зачем он вообще нужен? Дурацкая чипированная карточка. Камера над воротами направила на меня свой черный объектив и поворачивалась вслед за мной, когда выходил уже за пределы школьной территории. Тут я остановился и обернулся. Камера жужжа настраивала объектив. Я смотрел на нее, стоя в полуоборота. И... улыбнулся.
Я знаю, что вы сейчас следите за мной, Изольд Вориент...
Наманикюренные ногти стучали по гладкой поверхности стола. Женщина, закинув ногу на ногу, вольготно расселась в директорском кресле и смотрела на огромный, занимающий едва ли не всю стену, экран. Все данные с видеокамер и компьютеров Академии непременно попадали в кабинет директора. На данный момент экран был разделен на восемь частей и демонстрировал съемки видеонаблюдении, данные о звонках и посещаемости учениками уроков, а также имена учителей, у которых на данный момент было "окно" в рабочем расписании. Женщине уже давно известно о случившимся на уроке самообороны и сейчас она собиралась навестить главную причину всей головной боли. Заместитель директора уже было собиралась встать, как вдруг краем глаза заметила эту самую "причину" на экране.
Выпрямившись в кресле женщина четко произнесла:
– А23Ц, камера ворот, расширить на весь экран.
Одна из восьми частей на секунду мигнула красным, а потом заняла собой весь монитор, разом закрыв другие семь вкладок с записями и данными.
Невысокая тощая фигура направлялась к выходу из школы. Очень быстро фигура превратилась в мальчика. Свет светодиодных фонарей придавали его и без того бледной коже еще более мертвецкий оттенок. Черты лица были острыми. Острый подбородок, острый нос, и даже уши казались чуть заостренными. Мальчик поднял глаза на камеру, но тут же опустил их и быстро прошел через ворота. Однако пройдя два метра он вдруг остановился и обернулся. Взгляд голубых глаз стал ехидным, а на губах заиграла такая же ехидная улыбка.
Изольд слишком хорошо знала эту улыбку. Она, как злая примета, всегда означала скорые проблемы. Причем совершенно неважно у кого, и какой тяжести. Пальцы завучи сжали подлокотники кресла.
"Поскорее бы избавиться от тебя, мальчишка."
Мальчишка отвернулся и бодро зашагал в город.