Сначала в кромешной тьме появилась одинокая светлая точка. С этого момента она стала смутно ощущать, что в окружавшей её бездонной темноте что-то и кто-то есть. Пожалуй, главным в этом ощущении и было понятие «есть» - самое загадочное и бесконечное во Вселенной. Именно оно теперь сияло звёздочкой далеко-далеко над ней, даря ей ещё одно бесценное понимание - «я есть». Долго, очень долго это понимание было единственным в ней и она неотрывно смотрела на далёкую, мерцающую точку, изо всех сил стараясь, чтобы та не погасла, не исчезла вдруг в непонятной темноте, не оставила её здесь одну. И звёздочка как-будто бы слышала её немую мольбу и по чуть-чуть, совсем по капельке разгоралась всё ярче. Постепенно, очень не скоро свет окончательно вытеснил тьму и ей стало немного легче, но только немного, ибо она страдала не находя выхода из этого, казавшегося сначала спасительным ощущения «я есть». Она рвалась наружу из невидимого, душного кокона, бесконечно пытаясь пробить его навязчивым и мучительным вопросом: - «Кто я?». Но свет, окружавший её оставался глухонемым и она, в конце концов, опустила руки.
… Слово пришло ниоткуда и слово это было «Саша». Она не понимала, что оно означало и кому было предназначено, но сразу ухватилась за него, как за соломинку, сразу почувствовала, что в этом «Саша» содержится сакральный и непостижимый пока для неё смысл, который во что бы то ни стало надо понять, расшифровать наконец-то эту адскую криптограмму, заключённую в такое короткое и такое необъятное понятие «я». Она теперь стала часто слышать это слово, причём произносимое разными голосами и по-разному: иногда «Саша», иногда «Сашенька», иногда «Сашуля», иногда всё вместе сразу, и каждое такое слово падало в неё благодатной каплей, наполняя собой некий сосуд, от полноты которого, как она догадывалась, и зависело её вожделенное осознание. Она слышала и другие слова, но они были совсем непонятными для неё и сливались в гулкий, тревожный шум. И ещё, наверное сразу с возникновением первого слова она стала ощущать на себе чей-то взгляд и он был единственным теплом среди окружавшего её холодного света. Она радовалась ему наверное даже больше,чем слову, потому что теперь она была не одна и этот неведомый некто, присутствие которого она почувствовала ещё с появлением первой звёздочки во тьме, стал почти осязаем. Взгляд, как спаситель утопающего, выталкивал её наверх и чем выше она поднималась, тем ярче становился свет вокруг. Всё это продолжалось мучительно долго, до тех пор, пока кто-то совсем рядом с ней не выкрикнул «Саша!» в какой-то последней безысходности. Этот крик мириадами мельчайших ледяных иголочек пронзил всю её, пронзил дикой болью, от которой она забилась в конвульсиях, судорожно хватая воздух разодрала мутные пелены и.., открыв глаза, всплыла на поверхность. Её звали Саша. Саша Озерова. Наконец-то осознав это и сразу всё вспомнив, она страшно закричала от невыносимой боли и отчаяния.
Саша Озерова всегда была "хорошей девочкой". Она так свыклась с этим званием, что не могла представить себя в иной жизненной роли. Образ "хорошей девочки" складывался из многих составляющих первым из которых, безусловно, были родители. Мама - заслуженный врач, заведующая детской поликлиникой, папа - пожизненный главный энергетик - у таких родителей просто не могло быть иного ребёнка, кроме как "хорошего". И они, конечно же, осознавали столь высокую ответственность перед обществом, наверное поэтому решившись только на одного ребёнка. Ну, чтобы лишний раз не рисковать... Да и сама Сашенька всегда старалась, что называется, "соответствовать". У неё было, без всякого преувеличения, счастливое детство. Мама, вынашивая своего первенца, вела себя по всем правилам науки и веками накопленного здравого женского опыта. Она ела фрукты, много двигалась, старалась не нервничать, не таскала тяжестей и, выйдя в декрет, жила в санатории. Когда, в результате всего этого, у неё родился здоровый малыш, она с первых дней устроила его жизнь по всем канонам педагогики, психологии и гигиены. Жизнь Саши состояла из режима дня, здорового питания, чистых простыней и тщательно отобранных подруг без следов педикулёза. ... А ещё из летнего Крыма! Почти каждое лето они все вместе проводили лето в благословенном Симеизе. О, какое это было блаженство! Какая красота кругом! А воздух!.. Если бы пчёлы делали мёд из нектара морской волны, то этот мёд благоухал бы как воздух Симеиза! Надо ли говорить о том, что Александра Озерова на протяжении всего обучения была круглой отличницей и закончила школу с золотой медалью. Так же блестяще, с красным дипломом, Саша закончила и престижный столичный финансово-экономический ВУЗ. Кстати, этот выбор удивил многих Сашиных знакомых, видевших её, согласно семейной традиции, непременно врачом. Да, честно говоря, и она сама более предпочитала биологию с химией, чем скучную математику. Но мудрая мама решила по-другому.
- Миром, Сашенька, правят деньги, а деньги, как известно, любят счёт. И любят того, кто их считает. А вот врачей деньги почему-то не любят,- сказала она Саше незадолго до экзаменов и грустно улыбнулась.
- Так что, быть тебе, Сашка, помощником письмоводителя! - вмешался всегда немного озорной отец.
- При чём тут твой письмоводитель? - недовольно нахмурилась мать.
- Ну что ты, Глашенька, это ведь Чехов...
- Тут судьба ребёнка решается, а ему всё шуточки, - безнадёжно махнула рукой мама, а отец отвернулся к окну и обиженно засопел.
- Или ты забыл, как мы с этой медициной десять лет по углам мыкались? - не унималась мать.
- Не забыл.., - угрюмо пробасил отец в ответ.
На этом семейные дебаты были закончены и через несколько месяцев Саша стала студенткой. С этого времени отец стал называть её "наш счетовод" и какой-то затаённый упрёк слышался Саше в этом, вроде бы шутливом прозвищё. Только вот кому - не могла понять: то-ли ей, то-ли матери, то-ли самому себе; да и некогда было в этом разбираться - жизнь студенческая - бурная, весёлая, счастливая накрыла её с головой. Ах, юность, юность, ну почему ты так быстротечна! Вот и Саша, не успела оглянуться, как молодым специалистом оказалась по маминой протекции (а куда без этого?) в бухгалтерии облздравотдела. Так что без медицины всё равно не обошлось. Тут же встретила она и своего суженого - Сергея, такого же "хорошего мальчика" из "приличной" семьи. Сергей тоже числился молодым специалистом, но в отличии от Саши подвизался на ниве информационных технологий и за свою светлую голову, уже в столь раннем возрасте, получил неофициальное, но такое почётное в этой среде звание "хакер". Всё как-то сразу сложилось у них накрепко и нерушимо к обоюдному, кстати, удовлетворению их "приличных" родителей. Последние скинулись-сбросились и организовали молодым шикарную свадьбу, тур в Испанию и элитную "двушку" . Правда, на квартиру пришлось взять ипотеку - не большую, но не такую и маленькую. "Ну вот, хазарам дань отдали, теперь и жить можно!" - шутил по этому поводу неунывающий папа.
В общем, жизнь казалась безоблачной. Вот тут-то и случилось небольшое происшествие. Да, сейчас это происшествие и даже, иногда, неприятность, и почти всегда проблема, но странно: ведь никто не станет спорить, что ничего естественнее этого жизнеутверждающего явления просто не может быть. Так что же тогда получается - если естественное стало для этого мира противоестественным, то какова природа этого мира и что движет им? Но довольно! Не будем углубляться в нудные и никому не нужные сентенции, а скажем прямо - Сашенька забеременела. Только и всего. Этот простой и радостный факт вызвал, однако, целую бурю негативных эмоций в основном, конечно, у представителей старшего поколения. Бедная Саша не ожидала такого отпора и чувствовала себя виноватой. Она, по своей неопытности, не придала значения некоторым общеизвестным симптомам и "проморгала" (по словам мамы) все ранние сроки. Всё было бы ничего, если бы за всем этим не стоял несокрушимый вердикт - аборт. Причём Саше казалось, что этот приговор вынесен не мамой - она только огласила его - это мир не хотел её ребёнка, ведь все вокруг были безоговорочно против его рождения, и только папа, услышав слово "аборт", заметно посерел лицом, но ничего не сказал, да и что бы значил его голос против целого мира? Чем же её, ещё не родившийся крошка, так мешал этому миру ? Почему его так корёжило при слове "жизнь"? Этого Сашенька тогда не могла понять, так же как не мыслила пойти против решения матери. Со стороны мужа все тоже были единодушны и сам Серёжа сказал "да", хотя и выглядел при этом растерянным и подавленным. "Саша, они ведь, по-сути, правы, - сказал он ей тогда, старательно отводя взгляд, - нам надо покрепче встать на ноги, утвердиться на работе, с ипотекой опять же развязаться..." Ох, дети, как долго вы дети!
А мама, между тем, позвонила Зое Александровне - своей институтской подруге - известному в городе геникологу и Саша пошла на аборт. Зоя Александровна была очень хорошим специалистом и Саша даже не почувствовала боли. Она только почувствовала, как из неё вынули часть души. Но это ощущение быстро прошло в дарящем забвении круговороте будней... И жизнь снова стала безоблачной. Так казалось всем. Только спустя некоторое время стали посещать Сашино воображение какие-то странные то-ли мечтания, то-ли фантазии. Её нерождённый мальчик в этих фантомах постепенно приобрёл вполне определённые черты. Она ясно видела его серые папины глаза, а носик и губки были её. Саша даже не зная зачем назвала своего воображаемого ребёночка Андреем. Он стал часто снится ей, окружённый ослепительным сиянием. Это был упитанный, весёлый карапуз. Он всегда лежал голеньким на каком-то бескрайнем белом столе, потешно гулил, улыбался беззубым ртом и тянул к ней свои крошечные ручки. Как же ей хотелось дотронуться до них! Но как только Саша пыталась это сделать, малыш тут же исчезал, оставляя её в невыносимом отчаянии.
- Ты опять стонала во сне, - тревожно глядя на неё говорил с утра муж, - что за кошмары тебе снятся?
- Странно... Вроде бы ничего и не снилось, - врала Саша, пытаясь улабаться как можно естественнее. - Это, наверное, от работы - квартальный отчёт, все на нервах...
- Вечно у вас там какие-то отчёты! - недовольно бурчал Сергей, - Так и до невроза недалеко.
Рассказать мужу, да и кому бы то ни было о своих фантазиях она никогда бы не решилась, не без оснований полагая, что её сочтут, мягко говоря, не совсем нормальной. Но в то же время Саша прекрасно понимала, что долго жить с такой тяготой она не сможет. Всё окончательно запуталось.
- Ты знаешь, Сашка, я всё более и более убеждаюсь в том, что нашей жизнью управляет некая загадочная программа, - сказал ей как-то вечером муж когда они уже легли спать. Я в последнее время много думаю о ней.
- Я и вижу - ворочаешься до полуночи, - отозвалась Саша, засыпая.
- Есть от чего ворочаться. Получается, вся наша жизнь регламентирована, расписана и управляется этим гениальным и чудовищным алгоритмом. Он определяет когда мы пойдём в детский сад, а потом в школу и чему нас там научат, определяет перечень профессий, которые мы получим в институтах, на какие должности и в какие компании устроимся на работу, сколько будем получать и брать в кредит, на что потратим деньги и в конечном счёте, что мы будем обо всём этом думать. Ведь как известно - "бытие определяет сознание", хотя я тут немного не согласен со стариной Карлом. Понятие "бытие" более соотносится с чем-то возвышенным и глубоким, например с верой, а сознание определяет скорее быт. Я так и назвал эту программу - "алгоритм быта". Ну, это уже к делу не относится...
- А что из всего этого относится к делу? - заинтересованно спросила Саша, сон которой куда-то улетучился.
- ... Всё врёшь ты, Сашка, про свой квартальный отчёт. Знаю я, отчего ты по ночам стонешь, - неожиданно ответил Сергей.
Саша похолодела.
- Ну и отчего?..
- А тебе малыш наш снится.
- Откуда ты...
- Знаю. Так ласково только детей кличут. А ты его сквозь стон всё "Андрюшенька!.. Андрюшенька!.." А алгоритм не хочет детей. Не прописаны они в нём. Он сам по-сути и есть а-борт. Нежить...
Они несколько минут лежали молча, потрясённые своим открытием.
- Что же нам теперь делать? - шёпотом спросила Саша.
- Строить свой алгоритм. И жить по нему, - повернувшись к ней, ответил муж. - По-другому, как я понял, нельзя. Иначе сам станешь нежитью. Предлагаю начать прямо сейчас!..
Вскоре Саша снова забеременела. Поняв это, она сразу объявила о своей беременности матери. Ей было почему-то очень важно, чтобы именно она первой услышала её манифест. Мать как-то сразу почувствовала её решимость и тихо проговорила опустив глаза:
- Ну что ж, рожай...
- И миром, мама, правят не деньги, - уходя заявила Саша. Через известный срок у Саши родилась девочка, котрую назвали Еленой. Саша никогда раньше не думала, что можно быть такой счастливой. Раствориться, растаять под солнцем любви в маленьком человечке, ставшем в одно мгновение твоим огромным миром, твоей вселенной - вот что такое оказалось это, ещё совсем недавно казавшееся таким загадочным и небъяснимым, счастье. Леночка росла прелестным ребёнком - ясноглазая, белокожая, с золотистыми, нежными как пух кудряшками, вдыхая аромат которых, Саша впадала в лёгкую головокружительную эйфорию, она была всеобщим кумиром, С ней рядом они с мужем чувствовали себя самой счастливой парой на свете. С рождением дочери Саша как-то совсем позабыла о своём бедном Андрюше и он перестал снится ей. Так прошло несколько лет.
Когда Саше пришла пора выходить на работу, Леночку, как водится, решено было отдать в детский сад. Саша не представляла себе, ка она будет проводить целый день без любимого ребёнка и даже пару раз всплакнула в преддверии предстоящей разлуки. Но что было делать - не бросать же, в самом деле, работу? Детский сад Саша выбрала сама - один из лучших в городе, с педагогами высших категорий и новомодными "обучающими" и "развивающими" программами. Попасть туда было непросто и стоили услуги этого "элитного инкубатора" весьма недёшево, но все эти проблемы были успешно решены старшим поколением, представители которого просто обмирали по ненаглядной внучке. Все были так увлечены процессом устройства Леночки в детский сад, что как-то упустили из виду один немаловажный вопрос - кто и как будет доставлять туда ребёнка. Дедушки и бабушки жили на другом конце огромного города, автомобиля у Александры с Сергеем не было; вариант с общественным транспортом тоже отпадал по причине того, что ехать надо было далеко и к тому же с пересадкой. Оставался только один выход - покупка автомобиля для молодой семьи и возложение обязанностей водителя на Сашу, так как у Сергея с детства было плохое зрение. Саму Сашу такой поворот развития событий только обрадовал. Она, честно говоря, давно мечтала выучиться на права и как многие её подруги рулить на сверкающей лаком иномарке, свысока поглядывая на месящий грязь и мёрзнущий на остановках народ. Без автомобиля образ "современной женщины", "деловой и независимой", образ, которому она так хотела соответствовать, рассыпался в прах. Ведь в самом деле: будь ты хоть в шиншилле, но если ты при этом передвигаешься на "маршрутке", то твоя шиншилла превращается в безликую "чебурашку". В общем Саша с энтузиазмом взялась за учёбу, с нетерпением ожидая того дня, когда она первый раз припаркуется у офиса, небрежно чирикнет сигнализацией и, поднявшись к себе, устало бросит на рабочий стол заветный блестящий брелок со словами: - "Ой, девчонки! Такие пробки, еле протиснулась!" Единственным человеком не разделявшим её энтузиазма был отец. Он, надо сказать, вообще терпеть не мог женщин за рулём и обилие последних в современном городском движении было для него источником вечного недовольства и постоянных насмешек. "Женщина за рулём - преступник!" - была его коронная фраза. А ещё он любил говорить: - "Баба за рулём это пародия на саму себя." И всё в таком духе.
- Я понимаю, отчего ты злишься, - как-то раз в машине сказала ему мать, - тебе просто завидно, что они все на "лексусах", а ты - на дырявом ведре.
- Ничего ты не понимаешь, - с досадой отозвался отец, - да будь они хоть на "инвалидках"; меня больше всего раздражает это торжество эмансипации, написанное на их лицах.
- Ой! Тоже мне борец за права мужчин выискался! Ладно хоть сам бы был Че Геварой.
Когда речь заходила о "настоящих мужчинах" мать всё время вспоминала Че Гевару или "Команданте" Фиделя, которыми восхищалась ещё с юности. Претензии остальных представителей сильного пола на доблесть и отвагу она отметала как несостоятельные. "Мужики все давно вымерли. Как мамонты", - часто резюмировала мать и Саша с годами была всё более склонна согласиться с этим. Но брюзжание любимого папки она всегда пропускала мимо ушей и совсем не обижалась на него.
- Ну вот, ещё одна автогололеди народилась! - заявил отец, когда Саша получила права и по-мужски пожал ей руку.
- А ты что же, хочешь, чтобы девочка с ребёнком по автобусам таскалась? - тут же встряла мать.
- Надо было этого ребёнка в нормальный детский садик отдать и не морочить голову ни ему, ни себе, - парировал отец и скрылся в своей комнате.
- Ретроград! - крикнула мать ему вслед.
А через несколько дней менеджер в салоне торжественно вручил Саше ключи от её автомобиля.
- Поздравляю вас с покупкой! - сказал он, подобострастно согнувшись., и добавил дежурный, судя по всему, комплимент:
- Этот автомобиль вам очень к лицу!
Машинка и правда была премилой: вишнёвого цвета, маленькая, что называется "женская", но при этом очень удобная и комфортная; она наивно смотрела на Сашу широко раскрытыми линзами фар и, казалось, приветливо улыбалась ей.
- Какая прелесть! - захлёбываясь от восторга пискнула Сашенька, села за руль и повернула ключ зажигания. Малютка слегка вздрогнула и еле слышно зашелестела двигателем.
- Вот оно, счастье! - как всегда, с лёгкой долей иронии прокомментировал отец, садясь на пассажирское сидение, и Саша несмело тронулась в свой первый путь. Сначала ей было страшно. Очень страшно. Каждый день она буквально силой заставляла себя садиться в машину. Пару раз с ней даже случалась истерика. "Тряпка! Трусиха!" - бесконечно ругала она себя, когда судорожно, до онемения пальцев уцепившись за руль в паническом ужасе пробиралась до пункта назначения в этом кромешном аду, который зовётся "уличным движением мегаполиса". Но Саша твёрдо решила не отступать. Кем бы она была в своих глазах и в глазах окружающих, если бы дрогнула, если бы, поддашись извечному бабьему страху, опустила руки? Правильно: "дурой" и "кошёлкой бестолковой". Именно эти эпитеты часто слышала она в свой адрес на дороге от хамов - мужиков. Именно такой они хотели её видеть во веки вечные. "Не выйдет! Наше время! Наша власть!" - иногда даже вслух скандировала Саша за рулём и эти слова придавали ей сил в её борьбе. Так, понемногу осваиваясь, через год она уже лихо рулила на своей малютке, ни в чём не уступая мужчинам. Она, как и было задумано, каждый день отвозила Леночку в садик, потом ехала на работу, а вечером забирала ребёнка из садика. Воспитатели хвалили дочь за сообразительность, на работе Саша числилась среди лучших, Сергей вот-вот должен был стать начальником отдела, а старые неприятности казались такой мелочью и почти окончательно стёрлись из памяти.
,,, В тот день шёл снег. Снег шёл уже третий день - белый, пушистый, мохнатый и ласковый как щенок. На улицах навалило, наверное, больше полуметра и город понемногу увязал, со злобным визгом роя шинами снежную кашу. Снег как-будто недоумевал: он хотел подарить людям радость и покой, а его встречали как врага. С утра неожиданно позвонил отец.
- Давай Ленку отвезу, а ты поезжай на автобусе, - предложил он.
- Да не надо, пап, тебе же тащиться через весь город. Справлюсь, не впервой.
- Ну,,, как знаешь, - всё-таки с сомнением проговорил отец, - Осторожно только, смотри. На самых малых...
"Милый папка!,," - от внезапно нахлынувшей нежности у Саши перехватило дыхание. Но сентиментальное наваждение исчезло так же стремительно, как и возникло. Через несколько минут они с Леночкой уже выезжали со двора. Саша вела машину осторожно, но уверенно, привычно сбрасывая скорость в опасных поворотах. Почему автомобиль вдруг перестал ей подчиняться, она так никогда и не поняла. Всегда послушная малютка в один миг превратилась в злобного монстра, как будто давно ждавшего своего часа под лицемерной маской притворного повиновения. И сейчас, дождавшись его, этот монстр кружил их по дороге в своём бешенном, смертельном танце, с дьявольским упорством толкая попавшую в западню жертву навстречу неминуемой гибели. Саше на мгновение показалось, что в надсадном рёве двигателя она слышит его сатанинский смех. В последний момент, увидев, что машину несёт прямо на гигантский тягач, она бросила бесполезный руль и своим телом попыталась закрыть от страшного удара, не успевшую даже ничего понять, Леночку. Потом стало темно...
И вот теперь, в реанимации одной из городских больниц, вынырнув из месячного беспамятства, кричала от отчаяния и боли пациентка, чудом выжившая в страшной автомобильной аварии. Её ребёнок, девочка шести лет, находилась в этой же больнице и врачи делали крайне пессимистические прогнозы, касавшиеся вероятности её выхода из комы. Именно от этого и кричала сейчас её мать. Она сразу, безошибочным инстинктом, почувствовала и приняла в себя мёртвую боль своей дочери. И эта боль стала отныне её жизнью. Через несколько дней она увидела своих близких. Их лица почернели от горя, а муж стал совсем седым. Саше сначала казалось, что все они смотрят на неё как-будто не до конца веря в её возвращение, что они почти смирились со страшным фактом потери. И про Леночку при ней старался никто не упоминать, словно её уже не существовало на свете. Но Саша и без них прекрасно знала, что говорят врачи. Говорили же они о том, что каждый день, проведённый девочкой в коме стремительно уменьшает и без того невеликие шансы на благоприятный исход. А дней этих было уже много. Слишком много... И каждый такой день делал Сашино отчаяние всё более беспросветным. Её солнце закатилось и жизнь окутал чёрный туман. Скоро Сашу выписали домой, но она всё равно практически жила в палате у дочери. Иногда Саша бесцельно бродила по городу, не зная куда деваться от иссушающей душу тоски. Однажды она набрела на маленькую, незнакомую ей церквушку. Не зная зачем, зашла туда. В церкви хорошо пахло и почти никого не было, только шаркая бродили несколько древних старух. Войдя, Саша долго стояла у порога. Её тоска, убаюканная здешним покоем, казалось задремала и слегка разжала свои железные челюсти. Саша слышала что в церквях надо ставить свечи, поэтому, купив свечу подошла к ближайшей иконе. На иконе была изображена Божия Матерь с Младенцем на руках. Их взгляды были чем-то неуловимо похожи, словно это был один взгляд. Внезапно Саша вздрогнула. Она узнала его. И от этого узнавания её сердце радостно заколотилось и по сосудам, бурля, хлынула горячая кровь, обдавая тело сладостным жаром. Взгляд именно этих божественных глаз выталкивал её к свету из бездны беспамятства. Именно он подарил ей жизнь! Пусть же он дарует жизнь и её несчастному ребёнку! В этой немой мольбе она вся подалась к иконе, протягивая к ней руки. Внезапно лик Богородицы стало суровым и грозным и в её глазах засверкали молнии, а вместо лика Спасителя Саша с ужасом увидела... скорбное лицо Андрюшеньки. Кто-то воткнул ей вниз живота длинный, раскалённый кинжал и, теряя сознание от невыносимой боли, Саша Озерова в один миг поняла всё: про себя, про Леночку, про Андрюшу, про всех и вся, и про то, что хамы-мужики на дороге были всё-таки абсолютно правы насчёт неё...
Когда Саша открыла глаза, то увидела над собой несколько согбенных женских фигур.
- Слава Богу, очнулась! - с облегчением произнесла одна из них и протянула Саше руку.
- Ну, давай, вставай, милая!
Саша с трудом ухватилась за тёплую, шершавую ладонь. Тут её подхватило ещё несколько рук, послышалось старческое кряхтенье и через несколько секунд Саша стояла на ногах. Боли больше не было, также как не было и тоски. Она слышала только стук своего сердца и сердце билось как-то совсем по-новому. Ещё плохо соображая, Саша направилась к выходу. Старушка, первая подавшая ей руку, сопровождала её, слегка поддерживая под локоть. Когда они вышли в притвор, в кармане Сашиного плаща зазвонил телефон. Когда Саша подносила трубку к уху, она уже почему-то знала, кто и по какому поводу ей звонит. И она не ошиблась.
- Саша!.. Саша!.. Саша!., - захлёбываясь от слёз, кричал на другом конце Сергей, - Леночка!!! Пришла в себя!!!
Её качнуло к стене.
- Ты что, дева, всё падаешь? - нездешней скороговоркой спросила её старушка. - Ты не падай, ты живи! - тут она слегка подтолкнула Сашу под руку. И от этого толчка у Саши за спиной выросли крылья.
Примерно через пол-года, в этой же самой церкви они крестили Леночку. Они ничего не подгадывали специально, но как-то так получилось, что крестины совпали с Леночкиным днём рождения. Было и ещё одно удивительное совпадение - оказалось, что Еленин день рождения, в свою очередь, совпадает с днём памяти Равноапостольной княгини Ольги, бывшей, как известно. в крещении Еленой.
- Видишь как тебе повезло, дочка, - обращаясь к Леночке, сказала строгая, немолодая женщина за церковной конторкой, выписывая Свидетельство о Крещении рабе Божией Елене, - день рождения и День Ангела будешь праздновать вместе, и протянув Леночке свидетельство, неожиданно сквозь строгость просияла улыбкой:
- Держи, дочка, благодать Божию, крепче держи!
Леночка прижала к груди теснёную золотом картонку и, стесняясь, спряталась за маму. Вечером того же дня, лёжа в своей кровати, дочка радостно сообщила, зашедшей пожелать ей доброй ночи, маме.
- Мамочка, ведь если день рождения и День Ангела совпадают, значит у меня теперь будет День Рождения Ангела.
- Только что надо поставить после слова "рождения"? - учительским тоном произнесла Саша.
- Что? - недоуменно спросила Леночка.
- Запятую, вот что! - торжествующе сказала Саша.
Неожиданно Леночка приподнялась, крепко обняла её, и обдав Сашино ухо теплом своего дыхания, тревожно и испуганно зашептала:
- Мамочка, я тебя прошу! Никогда не ставь здесь никаких запятых! Слышишь! Никогда!..
Светлый месяц, случайно заглянув в одно из бесчисленных окон огромного города, увидел как сидя на детской кровати, обнявшись рыдают две женщины - большая и маленькая. Светлый месяц не удивился этому - люди в городе плачут часто и по разным поводам. Но он увидел и то, что пока никому не дано было видеть - внутри большой женщины, как космонавт в невесомости, плавал ещё один совсем маленький человек и его безгрешное, ангельское личико светилось абсолютным счастьем.