Я не помню, когда в нашей жизни появилась эта собака, она была небольшого роста и с небольшим обрубком, вместо хвоста. Как говорили мои братья, что хвост у нее был отморожен. Это была не собака, а вьюн, она разгребала грядки, воровала рыбу, гоняла куриц и была всегда в центре событий. Когда у мамы лопалось терпение и она решала наказать собаку, то ее невозможно было поймать. Она увертывалась от веника так виртуозно, что за это ее прозвали Ракеткой. Мне тогда было лет семь и я ее любила. Она сопровождала меня на речку и когда я заплывала подальше, Ракетка беспокоилась, бегала по берегу и скулила, потом бросалась в реку, доплывала до меня и крутилась возле, носом подталкивая к берегу. Меня это забавляло, побарахтавшись в воде мы вместе плыли к берегу. Мои родители работали на теплоходе, отец капитаном, а мама матросом. Чтобы мы с братом были под присмотром, нас часто брали с собой в рейс. Семья была большая, два старших брата Алексей и Михаил служили в армии, Иван и сестра Люба оставались дома, а мы еще маленькие Костя и я летом почти жили на теплоходе.
Ракетка радостно крутилась под ногами и привычно забравшись по трапу на катер, стала носится по палубе. Между делами по работе, отец часто рыбачил в каком- нибудь заливе и Ракетка предвкушала очередной раз прекрасно провести время. А это рыба, уха на костре и гонка за зайцами и мышами в лесу. Когда пришло время возвращаться домой, отец по своему обыкновению Ракетку не позвал, а затащив трап на палубу, отчалил от берега. Ракетка заметалась по берегу, отчаянно лаяла, не понимая, за что ее так наказывают. Я так же металась по палубе, забегая к отцу в рубку с надеждой, что он так шутит над собакой. Мама уговаривала меня, перечисляя сколько куриц собака покалечила, сколько грядок разрыла и белья с веревки сорвала. Поняв, что Ракетке суждено остаться на далеком от дома берегу, я спустившись в каюту, упала на кровать и дала волю слезам. Сердце разрывалось от жалости к моей четвероногой подружке, как ей сейчас одиноко на чужом берегу. Устав плакать, я уснула и снилась, как она ласково смотрит мне в глаза и лижет руки. Поздно вечером, когда катер тихо, зашелестев днищем по песку пристал к берегу, я с опухшим от слез лицом идти домой не хотела, ведь там не было Ракетки. Но, когда мы пришли домой, нашему удивлению и радости не было конца, на крыльце уставшая, мокрая и грязная лежала Ракетка. Как ей удалось в течение многих часов переплыть залив и бежать вдоль берега, не теряя катер из виду и вперед нас оказаться дома. У нее даже не было сил крутиться по своему обыкновению, мы с ней просто обнялись. За такую преданность своей семье, попыток оставить ее где-то больше не было.