После очередного урока в классе наступила тишина...
В затишье всегда рождаются бури, приходящие ураганы, непредсказуемость неожиданных событий, пришедших извне не по нашей воле.
Таня Орлова склонила голову над тетрадью.
Писалось всегда легко то, что задумалось, порой воображаемая фантазия изливалась
в синее чернило на белый листок от постороннего глаза или любопытства. Высказать искреннее для других свое внутреннее мировозрение означало бы получить язвительную насмешку, котороя быстрая по времени, но глубоко оседающая в душе. Ранимость в юности оставляет память на всю жизнь. Конечно, тишина придает мыслям совершенство, но не убавляет причин раздумий, тем более, нахлынувших тревог в нежданный час. Остается довериться его величеству времени, которое перетрет все тревоги и печали, унося ветром сомнение заблудших дум.
Постепенно исписанный листок Тани предшествовал другому, обогащая накопленный опыт прошедших дней, а также одиночества страданий, не разделенных с другими.
Конечно, страницы не создают ропота и не показывают слезы, но создают условия для творческого анализа.
Довериться тишине, отдать ей все мысли, не вынося мнение другим, несравненное преимущество пред всякой суетой. Но у всякой тишины есть свой сторож, благо, когда он небесный, но земной стал значительно хитрее, ухищреннее, изворотливее, протаптывая дорожку своей истории немыслимыми уловками. Чужак всегда приходит
в нужный час украсть не только благую мысль одиного сердца, но нанести рану на душу.
Неожиданно скрип на задней парте стал для Тани громом среди ясного неба.
Пальцы занемели, сердце тревожно забилось. Неожиданно чужая рука, словно молот по наковальне, ударила ладонью по тетради.
- Так, в чем дело? Ты от меня что-то скрываешь? Так поделись со мной сокровенным, потайным, своим личным счастьем, иначе у меня от твоей недосказанности горло пересохнет, а от твоих страданий колени задрожат.
- Стоишь по горло в воде, а пить просишь.
- Завидуешь? Ты плохо крутишься, чтоб хорошо жить!
- Чтобы ты значил без своих родителей?
- Смогла ли ты быть руководящим звеном в доме? А у меня получилось!
- Отпусти тетрадь! У чужого свой замок. Вор если днем не украдет, так и в ночи не уснет.
- Даже если не найду ключа, то будет время открыть тебе самой. Лучше по-честному признайся, в кого влюблена? Молчишь? Ты не сводила с него глаз! Видел, когда инспектор пришел к нам на урок... Глаза у тебя горели полыхающим огнем! А чем хуже мои? У меня молодость, будущее, что может дать в будущем тебе старик?! Утешение, уют?
- Прикажи моему сердцу повернуть все вспять! У тебя тень, у него свет, у тебя довольство, у него отрада. Любимого образ не оскудеет. Кто хоть однажды испытал зажженную душу любви, никакая тьма не погасит сердце.
- Что скажешь делать мне, когда горят твои глаза на него? Вижу, как тебя при встрече с ним неистово бросает в трепет и жар. Уже другого мира для тебя не существует. Мой мир для тебя чужой, безразличный? Ты накинула на меня сеть, затянула тенеты, покрыла меня вечным холодом. Никогда не отпущу тебя к нему! Никогда! Ты будешь моей и только моей. Навсегда!
- Кто смог повернуть реку вспять? Тот огонь любви, который выбран мной, будет оставаться до конца моей жизни. Реки сойдут на нет, ночи темные придут, но образ любимого уже никакая сила не сотрет. Небесное сходит навечно, суетное подобно таящему снегу, исчезающему на полях по весне.
- Стану стеной на пути инспектору! Терпеть больше не буду!
- Уйди отсюда! Ненавижу тебя!
- Замолчи, дешевка! Погляди на того, кто может лучшим для тебя стать. Не дави мою толстую шею!
- Сейчас будет тонкая, гад! - вышедшая из себя, Таня с силой давила его шею обеими руками.
- Змея! Дай глоток воздуха! - одноклассник с трудом отцепил руки Тани и повалил ее на пол.
Учительница, Светлана Александровна проходящая мимо, услышала шум в классе и заглянула в него.
- Прекратите безобразие сейчас же! Николай Арбузов, что ж ты не подымешь лежащую девочку? Тоже мне джентельмен. И принеси мне, пожалуйста, тетрадь!
- Ха! Чужое нести легко.
- Эта моя тетрадь... Моя! - взволновано закричала девочка.
Но голоса Тани в коридоре учительница уже не услышала.