Это было прошлой весной. Чуден и радостен лес в это время – трелями перекликающихся ручьёв, распустившимися мохнатыми почками вербы, ласковым прикосновением первых робких солнечных лучей. Огромный духовный потенциал даёт нам весна: хочется объять необъятное – радоваться, жить. И все свои блага природа дарит нам за «так», без всяких пошлин – бери, пожалуйста, наслаждайся!
Но относимся мы к ней, природе, поистине потребительски! Ничего не давая взамен! Как, например, жители дома номер сорок пять, что на улице Максима Горького в нашем посёлке. В каком же прекраснейшем месте стоит этот дом. Чудо! Рядом с санаторием-профилакторием! Но именно в ту весну я и пошёл побродить по лесу в аккурат мимо того дома. И открылись моему взгляду все эти «живописные» картины в духе Тарковского, составленные из «инородных тел» человеческого бескультурья.
И вспомнились мне мои неоднократные беседы с жителями дома, их постоянные заверения о желании «спасти природу» и навести вокруг дома «порядок». И вновь пошёл я бить «челобитные» и взывать к их совести совершить ещё один «подвиг» – убрать мусор! Но мои организационно- воспитательные усилия не вызвали у жителей восторга, а иные даже вставали в «оппозицию».
Но я не пал духом. Расклеил вокруг дома объявление о субботнике, достал инвентарь на время у главного врача санатория-профилактория, благо, что он рядом, и в назначенное время, в час и день, явился на опушку леса, к месту сбора, сел на брёвнышко и с некоторым беспокойством стал ожидать «добровольцев».
И чем дальше я сидел, тем сильнее и безнадёжнее таяла моя надежда, что кто-то отзовётся и придёт. Быть может, из окон этого большого и красивого дома моя одинокая фигура кому-то и напоминала о несостоявшемся субботнике. Мне, честно говоря, было горько на душе. Становилось всё прохладнее. Наконец, на «наблюдательных пунктах» дома, то есть, на балконах, стали появляться ( всё-таки!) некоторые осмелевшие граждане, иные из них сладко потягиваясь, словно после сладкого сна. И с любопытством всё поглядывали на меня.
«Кто же из них первым придёт на субботник? – думал я. Но смелых и инициативных, увы, не оказалось! Тогда я перебрался на лавочку , стоящую около крайнего подъезда, чтобы напомнить не только о себе, но и о том «деянии», которое ждёт жителей за порогом их дома. Но только лишь одна кошка смело вышла в этот день из подъездов этого большого дома.
И всё-таки, наконец-то, прервав моё философское размышление о человеческой сущности, из одного из подъездов вышла женщина с граблями и стала яростно, словно одержимая, скрести и без того истый газон перед домом. А с балконов «болельщики» стали в мой адрес отпускать ядовитые насмешки:
– Вот депутат сидит с кошкой, пусть с ней на пару и работает…
– Кто сорил, тот пусть и убирает, мы не сорили…
В общем, каждый изощрялся, как умел и знания местного лексикона. Но вот под общий шум и гам из дома вышла группа дюжих молодцов и дружно проскандировав мне : «Даёшь субботник!», направилась в лес, видимо на пикник. Вслед за ними из подъездов повалил народ, тоже видимо по своим делам. Посмотрев на них, и я невесело подумал: « Что мне больше всех надо? Что я граф Лев Толстой, чтобы заботиться о его лесах?!». Ведь, получается, что мы только в песнях хозяева «лесов, полей и рек», а на деле? Во что же мы превратили окружающий наш посёлок лес – пусть каждый это спросит с себя. И всем за этот грех будет с нас спрос, ведь мы сами себе несём погибель!
… А тот мусор, что побросали вокруг своего дома его жители, убран, всё-таки, был. Его убрали за них работники санатория-профилактория. Они –то ещё считают , что вокруг санатория –профилактория и соседствующего с ним дома, территория леса и всё вокруг, должно быть опрятно и красиво.
Юрий Глухов. 1989.