Так оно и случилось. Через день как ни в чем не бывало Андрей Ильич постукивает палкой, пришел, уселся на свое обычное место, на завалинке.
«Помните мужики, как наш отец старостой в нашей деревне был. Вот был у него порядок. Нам бы не худо выбрать меня в старосты, больше было бы порядка». «А чем тебе ее нравится нынешний порядок? Никто не шумит, не хулиганит, не ворует, все работают, одни мы тут лясы – балясы точим? По – моему твой отец не бывал старостой, как сейчас помню, старостой у нас бывали вот кто», - начинал перечислять другой старик. «Давай, давай, ври больше. Неужто я не помню, как отец соберет бывало со всех налог и пешком в Питер отправлялся, чтобы сдать его в казначейство. Запомнилось мне это потому, что как только уйдет отец в Питер, матка его ждать уж начинает. Ходил он не меньше двух недель, а мамка на следующий день, нам бы поужинать охота, а она нам: «Подождем маленько, вот, может, отец подойдет сейчас».
«Ждем, ждем, братья так и заснут, не дождавшись ужина, а я терпеливый был: не лягу, пока не поем».
«Точно тебе говорю, не был ваш отец старостой, какой от него Питер, у него же одна нога короче другой вот на столько была, и заикался он, не дождешься, когда слово вымолвит. Ты – то говорун не в него, видать в матку свою уродился».
«Нога – то короче у его брата была, забыл что ли?»
«Совсем ты Андрюша на голову ослаб, у отца твоего одни сестры и были, а брата не было, вот мужики подтвердят. Так, так», - кивают остальные.
«Да ну Вас, скудоумные, только бы поперек меня говорить вам», - с обидой говорит Андрей Ильич и уходит.