"ЖИВИ И ПОМНИ"
Джуна
Недавно ушла из жизни Джуна мудрая ассирийка с грузинской фамилией, так рано. Жизнь её была насыщенной. Она познала и взлёты, и страшные потери. Она была одинока и несчастна в последние годы своей жизни. Но мне кажется, она сама виновата в своих бедах, как, впрочем, и все мы в своих.
А немного раньше Майя Плисецкая завершила свой жизненный путь. Эта женщина прожила более счастливую и долгую жизнь.
У меня была своя ДЖУНА и своя Майя.
Когда-то давно в журналах появились первые сообщения о чудесах исцеления, связанных с этой женщиной.
Я выписывала много разных журналов. Среди них и «Технику молодёжи». Там была одна привлекательная рубрика, где рассказывали об НЛО, снежном человеке, шаровой молнии и о Джуне тоже. На фоне общей вялости и пустоты это будоражило ум, щекотало нервы.
Помню, у меня даже были то ли сны, то ли видения какие-то, связанные с НЛО, это начитавшись всякой всячины. Раскрывается дверь, что-то цветное, мигающее, сверкающее, наполненное какими-то мелодичными звуками, и огромные фигуры на пороге. И сладко, и страшно. До чего фантазия доводит.
Нас – молодых учителей в сельской школе в глубине Сибири по очереди отправляли на фермы к животноводам в Красный уголок. Там у них проходили периодически сходки – собрания. Собирал их парторг. Мы должны были выступить с небольшими лекциями – сообщениями. Темы были произвольные. Ходили по очереди. Хотелось чем-то заинтересовать людей, привлечь их внимание, надоели скучные политинформации.
Вот я и рассказывала им про содержание этой рубрики. Ну, были и другие кое-какие источники. Так Джуна пришла через мои сообщения на далёкие сибирские фермы в те советские годы. Жаль, не так женщина использовала свой дар, разменяла его, медные трубы не одолела.
ПЛИСЕЦКАЯ
Теперь несколько слов о моей Плисецкой. Почему о моей? Да потому что таки люди принадлежат всем и у каждого они свои. Я училась в МГУ на третьем курсе. С этого года мы стали жить в самом высотном здании в зоне Б. Сохранилась лагерная терминология ещё со сталинских времён, со времён строительства здания. В высотном здании мы жили на втором этаже, это было очень престижно, не надо было пользоваться лифтом.
Этаж был заселён выпускниками и аспирантами. Многие уже были семейными людьми, возле жилых блоков стояли детские коляски и санки. Мы жили с девочкой – моей одногруппницей в небольшом отдельном блоке. Нам предложили работать на этаже кем-то вроде контролирующих санитаров, проводить иногда проверки сан. состояния в блоках.
Мы это почти не делали. Как-то попробовали и осеклись. На нашем этаже жили уже очень солидные, даже семейные люди, делать проверку у таких взрослых людей нам –молодым было стыдно. Мы делали липовые отчёты, и все были довольны. Вот за это и были нам такие привилегии, как отдельный блок.
Сейчас, когда я вижу на картинке силуэт высотки, я с удовольствием отыскиваю своё окошко. Привет, милая юность.
Мы с соседкой пытались сочетать приятное с полезным. Мы не только учились. Иногда бегали на выставки в московских музеях, были на выставке творчества Ван Гога, французов импрессионистов, перед Рождеством, помню, обошли больше десятка стареньких московских церквей.
Были мы и любителями театралами. Иногда надоедали заумные уроки, так мы их называли. И тогда мы срывались и летели на какую-нибудь премьеру. Ну, конечно, скажете, - так вас там и ждали. Правильно. Но мы стреляли билетики. Слышали такое выражение. Купить удавалось дёшево и на такие спектакли, на которые попасть другим путём было не реально.
Большой Театр простым людям был недоступен. Билеты не купишь никогда, только на валюту. А вот стрельнуть иногда удавалось. Там недалеко был выход из метро, там и толкались театралы, те, кто продавали билеты, и те, кто покупали.
Нам повезло в тот вечер, мы перехватили билеты на «Конька горбунка». Места были не лучшие, какой-то ярус. Там со счёта собьёшься - сколько этих ярусов, балконов. Перед балетом вдруг оркестр заиграл музыку, это был гимн, кажется, Ирана. Все встали, мы тоже. Ничего не понимали. Нам объяснили соседи, что на балете присутствует иранская делегация, они сидели где-то под нами, мы их не видели, это их гимн исполняли.
«Конёк – Горбунок» - моя любимая сказка с детства. Я большую часть её знала наизусть. Раньше у меня была огромная книга с волшебными картинками, а теперь они оживали на сцене.
Балет сказочный, красивый. Сидели, смотрели, наслаждались. Наступила сцена, где появляется царь – девица. Она выплывает из-за кулис, и зал взрывается аплодисментами.
Это была Плисецкая. Роль не самая большая, но великолепная. Для нас это было большим сюрпризом, на такое мы не рассчитывали. Майя была уже не юной девочкой, но до её заката ещё было далеко. Мы были просто счастливы.
Что ещё запомнилось. Спектакль закончился. Артисты приглашаются аплодисментами на сцену. Несут цветы. Несут корзины красных роз, много роз. И как-то так получается, что все корзины сгружаются Майе. А девочка - исполнительница главной роли – конька, стоит сироткой с одним букетиком цветов. Неприятная ситуация, мутный осадок. Вот такая она Майя и осталась в моей памяти – утопающая в розах. Мир, как всегда, противоречив.
Сейчас мало кого чем удивишь. У нас вот в малюсеньком Сибирском селе уже много лет живёт самый обыкновенный англичанин Майк. Он обрусел, заимел тут троих детей от русской женщины и счастлив. Старшему сыну Сашке уже двадцать лет, малышу всего три года.
К нему родственники из Англии приезжают часто, так, как мы в город ездим. Им, кстати, тут очень нравится. Они были у нас в школе. Я им экскурсию проводила. Да и с Майком приходилось поболтать, когда он ещё слабо русским владел. Теперь он говорит только по-русски.
А вот, когда я из МГУ в селе появилась, это было чудо, ну, да, из самой Москвы.