Следующий

-Не жилец.
Мужчина в халате вышел из-за двери помещения, специально отведённого под медицинский блок. Там же была и операционная, и палата с ожидающими своей очереди. В условиях замкнутого пространства станций даже такое было редкостью, оттого отторжения у людей не вызывало. В мире, где смерть успевает стоять за спиной каждого, присутствие здоровых с больными, встречающих свою кончину или только что выцарапавших себе ещё один счастливый билетик с правом на жизнь, вызывало скорее обречённое понимание. Значит так надо.
Доктор снял перчатки и подставил их под холодную ржавую воду, стараясь смыть остатки крови. Кивнув двум помощникам, сел на длинную скамейку, стоявшую возле стены, порылся в кармане халата и выудил самокрутку. Не с первого раза зажёг спичку, но всё же закурил.
-Который по счёту? – нарушая сгустившуюся тишину, подал голос человек в чёрной водолазке и камуфлированных штанах, сидевший всё это время на скамейке напротив. На плече красовался шеврон с какой-то потёртой временем картинкой. Сталкер.
-Второй за последнюю неделю.
-Думаешь, пора закрывать? Эпидемия?
-Нет. Тут та напасть, от которой нет лекарств ни у кого. Старость, - как-то меланхолично выделил это слово доктор, продолжая выпускать дым изо рта.
-Не может быть, ещё вчера…
-Может, Артур, может. Нынче стареют гораздо раньше со всеми вытекающими. Извини, глубый каламбур. Продержится час, два ли да и то на лекарствах. А потом смысла уже не будет. Продолжать курс, ты уж прости, не буду. Сам знаешь – и без того как на пороховой бочке сидим, а больных не убавляется. То этого трясти начнёт, то следующий наглотается дряни какой, то с поверхности как гирлянды приходят. А лекарств не прибавляется в свою очередь. Я связан по рукам и ногам. Скоро начну углём лечить всё – от головы до оторванных конечностей. Угля – хоть паровоз заводи, а всего остального, эх!
-Может договоримся, Савельич?
-Сам знаешь, Артур, что не договоримся, - доктор предложил вторую самокрутку своему собеседнику. – Надо звать могильщика.
-Уже. Заглянул за ним, пока шёл сюда.
-Ты знал?
-Догадывался. Яна просила всё равно придти. Сам бы не смог. Дядька ведь последний, кто из родственников оставался. А так как с её стороны вообще никого, то он и для неё родным человеком стал. Только вот, по всей видимости, нас как горе общее породнило, так и продолжает роднить на костях предков, - сталкер уставился на крутящуюся в руках самокрутку. – Колесо Сансары, мать её.
-Простите? – наступившее молчание потревожил странного вида мужчина, облачённый в длинный, почти до самых колен чёрный балахон, частично скрывающий лицо. Высокий, худой да ещё и в своём одеянии он точно напоминал само воплощение смерти. По крайней мере, тот её образ, который можно было встретить в тех немногочисленных книгах, что ещё сохранились, а не истлели. Косы только не хватало. Поговаривали, что она у него была своя собственная – в ампулах, что хранились в сумке, с которой он никогда не расставался.
-Чёрт, напугал же! Будь я начальником станции, давно бы уже запретил весь этот твой маскарад. Но ты у нас лицо неприкосновенное, - от неожиданного появления гостя в мрачном переходе туннеля доктор потерял остаток недокуренной самокрутки, чем и был недоволен. Но чуть мягче уже добавил – Да, забирай.
-В палате ещё кто-то есть?
-Нет, всех вывезли, процедуру знаем. Не надо каждый раз спрашивать.
-Это хорошо, - высокая тень потянулась к дверной ручке. Через распахнутый вход в ноздри проник запах спирта и медицинских препаратов.
-Ты это, - сталкер встал и схватил могильщика за плечо, - сделай всё, чтобы ему не было больно. Дядька всё-таки.
-Непременно, - холодно ответил тот, - Прощаться будете?
-Нет.
Дверь закрылась, отрезая мир живых от мира мёртвых. Тени продолжали свои безумные пляски на стенах. Он думал о том, сколько всего не успел сказать своему последнему родному человеку, сколько историй могли соединить их вместе ещё не раз за скромным ужином под сводами личной палатки, сколько всего они могли вспоминать, рисуя Яне, выросшей уже под землёй, дивные картины угасшего мира. Могли бы, да только вот у жизни на всё это были свои планы. А они уже не обсуждались. Артур просто в какой-то момент перестал проклинать судьбу за то, что происходило. Словно серпом смерть забрала всех тех, кому посчастливилось вместе с ним оказаться в тот злополучный день в метро. Отстрочили лишь свою кончину. Как и все жители подземки.
На кладбище, под которое был выведен тупиковый туннель, сейчас у него был свой родовой погост. И только дядька не будет лежать с ними. Первый, кто будет похоронен уже наверху. Могильщик позаботится. На его месте мог быть и он сам, да только кишка тонка. А этот – каким бы чумным не был и какое бы впечатление не производил, но делал для станции едва ль не больше, чем какой-то там сталкер по кличке Арчи.
-Ты извини, док. Пойду я. Загляну к своим.
-Дожидаться не будешь?
-А смысл? Рано или поздно дядька сам дождётся меня. И надеюсь, что тот свет будет более приветлив.

***
Артур стоял между рядом крестов, огороженных неким подобием металлического забора. Как сейчас помнил – специально за ним поднимался, после того как ушёл на тот свет отец. Продержался ещё после смерти матери какое-то время. Сильный был мужик, да, видимо, разлука и безмерное чувство одиночества способны отравить и высосать все жизненные соки.
Устремив взор на аккуратно сколоченные деревянные кресты, он думал о том, что смерть неизбежна. И все эти туннели – сколько уже на своём веку они впитали в себя крови, разложившихся останков, потерянных судеб. И куда страшнее была мысль о том, что всё это лишь только начало бесконечного цикла смертей и перерождений. Уходящие в землю нынче появляются на свет в её же холодных чертогах совсем как какие-нибудь термиты или кроты. И, наверное, правильно, что начальству в своё время пришла в голову идея переноса кладбища наверх. В царстве мёртвых иметь лишнюю резиденцию было делом слишком затратным.
Бледный свет люминесцентных лампочек над головой всегда напоминал луну. Под их светом огромные страшные тени отражались на стенах туннеля, отчего складывалось ощущение, что кладбище гораздо больше по размерам. В темноте были различимы какие-то светящиеся жуки, кружащие в своих безумных плясках среди могил. Картину всей этой мрачной обители ушедшего и необратимого дополняли запахи плесени, гнилости, тления, влаги и ещё чего-то едва уловимого ноздрями, несущегося вместе с пробирающими до костей потоками воздуха из вентиляционных шахт. Когда они хоронили мать, что ушла первой, он прекрасно помнил, как ему было не по себе. Сейчас же он привык. Приходя сюда на рандеву почти каждую неделю, он сумел свыкнуться со всем этим театром теней, запахами и гротеском самой обстановки.
Погружённый в глубокую задумчивость, он пытался вспомнить лица родных, но пыль прошлого лишь утопала в слезящихся глазах, заставляя отворачиваться в сторону и вдыхать спёртый воздух. Совсем скоро этого места вовсе не будет. Распоряжение начальника станции не заставило себя ждать. И, наверное, правильно, что скоро на этом месте не будет ничего кроме плантации. Для того и горит этот бессмысленный для мёртвых свет. Им будет хорошо наверху, а живым надо будет ещё как-то жить. Соседство с ними никто не отменит, просто переедут кости в сколоченных, продолговатых ящиках на этаж повыше. Туда, где их хоронили годы до этого.
Яна говорила, что эти изменения пойдут ему на пользу. Слишком много потерь за последние годы выпали на его голову, словно кто-то вколачивал гвоздь за гвоздем в его собственный гроб, оставляя после себя лишь кровоточащие стигматы воспоминаний. Мать, отец, теперь ещё и дядя. Всё это грузом давило на него. Если бы не Яна, он бы давно ушёл вместе с ними в долину смертной тени. Только, когда их не будет рядом, он сможет выдохнуть спокойно. Как бы ужасно это не звучало.
И в этом ему поможет могильщик. Что касается мёртвых, то тут ему не было равных. За деньги он готов был эксгумировать трупы и выносить их на поверхность. Всех остальных, оставшихся уже без родственников, ждала одна судьба – лечь пластом удобрений для будущих плантаций. Когда-то такое решение было воспринято неоднозначно. Вызвало широкий резонанс поистине дьявольской в своей противоестественности идеей. Но со временем, когда припасы съестного начали быстро уходить, люди согласились пойти на столь богомерзкий и гнусный поступок. В конечном счёте на совете все сошлись на том, что и без того мир всегда стоял на костях да пепелищах, а уж в сложившихся реалиях это едва ли не единственный выход для жителей подземки.
Артур не мог позволить, чтобы вся его семья стала чернозёмом для будущих грибов. Потому с каждой успешной вылазки он откладывал часть патронов, чтобы одной суммой расплатиться за всех тех, кто сейчас лежал перед ним под слоем чёрной земли. Яна была не против. Помогала, чем могла, потому что считала их всех и своими близкими. И совсем недавно нужная сумма была собрана. Как раз в тот момент, когда стало понятно, что дядька пополнит списки ушедших.
Могильщику он начал доверять одним из самых последних на станции. Поначалу его фигуру он просто игнорировал, а вся эта его мистическая и таинственная связь с мёртвыми и вовсе заставляла Артура невольно опасаться худого персонажа в чёрном балахоне. Однако в своём страшном ремесле, от которого кровь стыла в жилах не только у Арчи, но и у других сталкеров, могильщику, действительно, не было равных. Каждый раз он уходил и возвращался целым и невредимым, исполняя последнюю волю родственников умершего.
Да, он брал патроны, но никто не осуждал его за это. Любая работа должна быть оплачена, а работа, которая приносит покой одним и избавляет от лишних затрат других, и вовсе особо ценилась начальством станции. Потому могильщику были позволены те преференции, что были недоступны даже сталкерам. Вкупе с его немногословностью, замкнутостью и отшельническим образом жизни – начальство получило ценного кадра, которого берегло как зеницу ока. Несколько раз его просили к себе начальники других станций, готовые щедро заплатить за его нелёгкий труд, но он отказывался сам, словно присягнув некогда на верность лишь одному сюзерену.
И так со временем отношение самого Артура к могильщику изменилось. Он до сих пор вызывал у него какие-то странные эмоции. Было в нём что-то такое, что не читалось в других людях, что-то скрытое в самих глазах, что иногда можно было увидеть под глубоким капюшоном, но эти предрассудки сам сталкер списывал на характер работы. У самого-то в своё время рука не поднялась стать добровольцем для столь ответственной миссии, что грешить на других. Поистине же уважением к этому странному человеку он пропитался тогда, когда тот утром подтвердил, что вместе с дядькой похоронит и остальных. При этом даже попросил меньше, чем полагалось.
Что двигало им, сказать было сложно. Злые языки по первой приписывали ему злодеяния, оккультные обряды, всё мерзкое, вплоть до некрофилии. Но эти сплетни сошли на нет после того как сам Арчи, вызвавшийся проверить работу могильщика, убедился, что на поверхности, в нескольких кварталах от самой станции, находилось кладбище, как он и описывал. Впрочем, иногда за спиной поговаривали, что каждый выход на поверхность для него был своего рода эстетическим событием, едва ли не единственным, что вызывало на бледном лице еле заметную улыбку. Но даже при всех этих особенностях человека в балахоне, люди сходились в одном – каким бы больным он не был, но он стал важной цепочкой в иерархии станции, а всё остальное – это причуды каждого.
Артур закурил, пытаясь вспомнить, как он впервые познакомился с этим чудаковатым типом. Тогда сложно было и поверить, что этот субтильный персонаж сумеет продержаться так долго на станции, которая всегда была одной из самых нестабильных во всём метрополитене.

…

-Уважаемые! Просьба успокоиться, - пытаясь прервать нараставшую какофонию звуков своим голосом через громкоговоритель, вещал начальник станции. – Вы то что думаете?
-Мало! - громко сказал один из сталкеров, стоявших впереди толпы, поскольку вопрос, который был вынесен на повестку дня, в первую очередь касался именно их. – Герман Николаевич, нам и без того на поверхность нынче выбираться опасно, а тут ещё и тяжести носить. Ты пойми, здесь каждая жизнь нормального сталкера дороже в разы стоит, а ты нас с мертвецами просишь возиться.
-Ты приспусти лихих, Кай! За такую цену, что ты просишь – легче гробы транзитом отправлять.
-Так отправляй, Николаич! Отправляй! Посмотрим, как запоёшь, когда тебя поставят на счётчик либо бандюки, либо Ганза. Думаешь, дураки что ли вокруг? Деньги нынче на мёртвых тоже делать можно, было бы желание!
-Тоже верно, - начальник почесал бороду и отошёл от трибуны, чтобы посовещаться с кем-то из своих приближённых. Толпа буйствовала. Бурлящий котёл, готов был скинуть крышку, если срочно не будет найден выход из той ситуации, в которую начальство загнало само себя. И ведь надо было затевать всё это, не догадываясь, что сталкеры такие же люди и жить хотят, а не составлять компанию трупам в полусгнивших ящиках, покрытых слоем солевых отложений и ещё какой-то коркой непонятных подземных грибов, светящихся в темноте дьявольскими огоньками.
-Не по-божески всё это! – воскликнула какая-то старушка, стоявшая позади Артура.
-Да есть ли он бог-то, бабушка?
-Из-за таких, как вы, и нету ничего святого.
-Слушай сюда! Обращаюсь ко всем жителям станции. Как вам всем известно, времена наступили трудные и в сложившейся ситуации нам понадобятся дополнительные силы, чтобы помочь в решении запланированных задач. Объявляется набор в добровольцы для выноса гробов на поверхность и переноса кладбища с тупиковой ветки наверх. Готовы предоставить всё необходимое – от обмундирования до вооружения. Предложения принимаются до следующего вечера.
-Это что же, Кай, мало того что нам платить не хочет, так ещё и без снаряжения оставит? - шепнул на ухо другу Арчи.
-Всё правильно старый делает. Не справится один, заберём всё, назначим нового. Как дешёвый труд. Да только не приветствую я это – тут больше половины не видела, что по ту сторону гермоворот уже который год. Привыкли, как у Христа за пазухой жить, а как запахло жареным... Короче, как по мне – идея суицидальная, но пока альтернатив никаких. Главное, что мы ничем не рискуем сверх того, что имеем. Сам говорил, что за Янку свою волнуешься - вот меньше седых волос будет у обоих.
 Люди уже собирались расходиться, как какая-то тёмная высокая фигура, протискивающаяся мимо остальных, не вышла вплотную к спинам сталкеров и громко не проорала – «Готов! Слышите, я первый!»
Артур повернулся, чтобы посмотреть на того безумца, что решил первым пойти на ужин к сатане. Это был высокий и необычайно худой человек, во всём чёрном, словно выпавший из костра уголёк, которого огонь не сумел поглотить полностью. Его обвисшая кожа желтела при свете факелов, глаза жутко блестели, лоб покрывали морщины и шрамы. Волосы неаккуратной прядью свисали из-под капюшона. На секунду сталкеру даже показалось, что это не более чем наваждение, готовое рассыпаться в воздухе, стоит ему протереть уставшие после бессонной ночи глаза, но, осмотрев окружающих, он понял, что это не так.
-Кто ты, сынок? – Герман Николаевич спустился с платформы и подошёл к человеку, чтобы посмотреть на него поближе.
-Пришлый! Недели две назад пришёл! Дурак! Умалишённый! – в толпе шептались между собой, образуя постепенно рокот, схожий со стрёкотом кузнечиков.
-ТИШЕ-Е-Е! Говори!
-Деньги нужны. Жену хочу похоронить. Дорого для меня, - сгорбившийся силуэт походил на горгулью, отчего вызывал одновременно и страх и отвращение. Весь его вид настораживал и заставлял невольно ёжиться.
-Будут тебе деньги. Когда ты готов выдвигаться?
-Хоть сегодня.
-Свою жену первой и отнесёшь. Выживешь – поговорим о дальнейшем.
-Это чужак, Николаич! Разве можно? – вмешался в их разговор Кай.
-А раз у своих кишка тонка, что сделать-то я могу? Чем богаты, тем и рады. Пример бы лучше брал и на ус наматывал. Собирайся и дуй на склад, - сказал начальник станции, обращаясь уже к добровольцу, - Там тебе всё выдадут. Будут отнекиваться – скажешь, что от меня. Всем остальным – разойтись. Арчи, Кай – свободны. Все остальные – согласно распорядку дня.
На сей раз толпа не спешила расходиться. Бросала на худого косые взгляды, перешёптывалась, махала руками. Было понятно, что никто не был готов к такому повороту событий. Станция до этого дня жила размеренной жизнью. Никаких героев тут отродясь не было. Сталкеров-ветеранов было раз-два и обчёлся. Постоянное пополнение долго не задерживалось. Наверху было опасно,  об этом знал каждый. Страх сковывал людей, оплетая своими кронами, щекоча нервы и посылая картинки воображению, от которых становилось не по себе. Давно привыкшие к тому, что дураков, желающих подняться наверх не так много, они попросту были шокированы столь неожиданным решением. Особенно  человека со стороны.
-Слушай, Кай, а что это за персонаж такой? Что-нибудь знаешь о нём? – уже направляясь в сторону палаток, спросил Артур. Друг остановился, поискал сигарету и жестом предложил присесть.
-Две недели назад пришёл. С женой. Правда жена, видимо, уже больная была. На ногах еле держалась, вся бледная. Долго не прожила. Говорят, что он у нас и задерживаться то не собирался – транзитом шел к докторам, да только померла она как раз в ту ночь, что они решили у нас пересидеть. А дальше сам понимаешь. Идти дальше – смысла никакого, а порядки у нас с этими новыми реформами, либо плати оброк, либо вперёд да с песней. Понимаю я его теперь.
-Понимаешь?
-А то! Не заплати он – вышвырнули бы со станции и дело с концами. Самим жрать нечего, а тут ещё всякие заваливаются с мёртвецами в обнимку. Мне этот тип сразу не понравился. Я же тогда как раз пришёл – соответственно видел всю эту эпопею. При первом осмотре наши врачи ничего не выявили. Мы ведь не звери – её сразу в лазарет отправили. А тут бац - и ночью, как скосили. Вот, что я тебе скажу, Арчи, не нравится мне всё это. И если есть бог на свете, то он оставит этого чудака на поверхности вместе с женой.
-Никак сдрейфил, Кай? – попытался разрядить обстановку друг, но под тяжёлым взглядом сталкера сразу умолк.
-Чуйка у меня на то, где гнилым пахнет, помяни моё слово.

…

«Да, здорово тогда все удивились, когда этот дохляк вернулся целым и невредимым. И с тех пор так и остался», - подумал Артур и потушил сигарету о заранее подготовленную воду в консервной банке. Достал из пачки ещё две, положил отцу: «Закури, бать, сделай последнюю затяжку. Скоро уже не будет такой возможности».
В палатке хватало места для двоих. Яна кружилась вокруг стола, пытаясь приготовить хоть что-то из тех запасов, что у них оставались. Несмотря на то, что пайка сталкера была гораздо больше, чем у обычных людей на станции, даже её под конец недели хватало едва ли на то, чтобы утомить вечно гудящий и сводящий от спазмов живот. И это притом, что он оставлял большую часть ей, а время от времени и вовсе приносил с поверхности сохранившиеся и не разграбленные банки со съестными припасами. Но вместе с тем жили они душа в душу, чем удивляли всех. Словно давно потерянные куски мозаики были, наконец, найдены и соединены вместе как символ гармонии.
-Был у своих?
-Угу. Скоро этого места не будет, надо было заглянуть в последний раз. Ты говорила с могильщиком?
-Вот, - она засучила рукав и показала ему длинную рану, обработанную йодом. Но даже сквозь его жёлто-бурый цвет было видно, что произошло это недавно.
-Кошка?
-Неугомонная бестия! Сам знаешь, что кошки на станции у нас как ручные. Какую не возьми на руки – все ласкаются, а эта... Я только дверцу толкнула, а она кинулась откуда-то сверху. Тёмная вся, под стать хозяину. И знаешь что? Слышала я, что только его одного она и воспринимает. Дети рядом гуляли с его жилищем. Мяч подкатился к двери – пошли за ним, так эта одержимая вылетела, чуть малыша без глаз не оставила. Не пойду я больше туда – сами разбирайтесь.
-Иди сюда, - он обнял её и поцеловал в волосы. – Ты дрожишь. Ян, ну не из-за кошки же, я надеюсь?
-Слушай, Арчи, что-то не так с этим могильщиком.
-И ты туда же?
-Нет. Ты же меня знаешь. И я тебе только это могу сказать. В общем – я когда дверцу приоткрыла, увидела на стене у него знак какой-то металлический с черепом. А рядом свечи раскиданные, книги какие-то со знаками разными, ножик, банки с мутной жидкостью на заколоченных ящиках. Веришь, нет, но сразу же меня озноб пробил от страха. До сих пор, видать, не отпускает.
-Хочешь, чтобы я с ним поговорил?
-Читаешь мои мысли. Возвращаться туда точно не буду. Меня при его виде-то трясёт, а после увиденного уж и подавно.
-Ну ладно тебе, тише. Скоро всё закончится.
-Ты сам-то ему веришь, Артур? Веришь, что он от чистого сердца за всё это взялся? Может ли человек в здравом уме и рассудке пойти на такое? Практически каждый день выносить мёртвых. Да он с ними больше времени проводит, чем с живыми!
-Помнишь, у него жена умерла…
-Помню. Вот он и слетел с катушек. Арчи, ни один на станции тогда не вызвался. И на следующий день не вызвался бы, ты знаешь этих людей, я знаю этих людей. А тут появляется этот и вызывается добровольцем. Я всё могу понять – безнадёжность и не до того людей доводит, но ведь потом он уже втянулся в процесс, стал брать патроны. Ума не приложу, почему ему доверяют людей добивать. И ты до сих пор думаешь, что всё это отголоски прошлого? – она уткнулась сталкеру в плечо, уже не сдерживая слёзы.
-Не знаю, Ян. Честно, не знаю. Единственное, что точно могу сказать – если бы не он…
-То это делали бы вы. Ты и сам прекрасно знаешь, что Герман Николаевич сдался бы. И Кай знал. А тут всё перевернулось с ног на голову. Слушай, Арчи, прошу тебя, не связывайся с ним! Как только всё закончится, дай слово, что больше никогда не будешь иметь с ним никаких договорённостей!
-Ты чего, Ян?
-Дай слово!
-Хорошо, - примирительно ответил он, - Даю слово!

На следующий день Артур решил наведаться к могильщику. Нужно было уладить последние вопросы, связанные с переносом тел родственников, что ещё были зарыты. Вместе с тем история, рассказанная в красках и деталях Яной, добавляла свою порцию адреналина. Гонимый любопытством и новыми фактами о странном чужаке, он шёл уверенной поступью к самому краю станции, где в одном из технических помещений и обосновался могильщик. Помнится, тогда на это место претендовали многие. Сам Арчи стоял на записи в очереди следующим – мечтал о том, чтобы перебраться туда с Яной. Но стоило могильщику совершить ряд успешных вылазок на поверхность, как это место Герман Николаевич любезно передал ему прямо с барского плеча. В народе шептались, что в знак благодарности за то, что тот отнёс на поверхность труп его тёщи.
Рассказы об этой коморке ходили довольно жуткие. Люди пытались избегать этого места, а все сделки с могильщиком оформлялись, как правило, прямо у гермоворот, где того можно было поймать в те редкие моменты, когда он готовился к очередной вылазке. Всё свободное время он проводил здесь. Кто-то говорил, что слышал из-за стен голоса, которые явно не принадлежали хозяину, а иногда даже душераздирающие крики, но остальные списывали это лишь на банальную человеческую зависть и не спешили верить им. Впрочем, историй от этого не поубавилось. И страшнее они становились именно из-за своей расплывчатости.
Едва подойдя к двери, Артур сразу же поспешил натянуть до носа свой шарф, поскольку казалось, что запах тления дымкой завис рядом с помещением, в котором жил человек в чёрном балахоне. Постучав несколько раз, но так и не дождавшись ответа, сталкер потянул дверь внутрь, и она поддалась. Видимо, старый замок хозяин поменять не удосужился до сих пор.
Достаточно маленькое помещение, казалось и без того меньше из-за необычайного скопления всевозможных вещей и ящиков. Из мебели имелся только железный каркас кровати, с положенным поверх матрасом, умывальник с оранжевыми подтёками, стол и большой шкаф, полностью заставленный книгами и какими-то банками. На стенах и полу были различимы багровые разводы. Витавшая в воздухе пыль, поднятая внезапно открывшейся дверью, а также паутины в углах заставляли усомниться в том, что тут кто-то вообще живёт.
Чувство страха пыталось достучаться до сознания, но любопытство брало своё сполна. Дурацкая привычка для сталкера, с которой он хоть и пытался бороться, но все его потуги были тщетны. Переступив порог, он осмотрелся.
На стене, как и говорила Яна, висел огромный железный знак. Артур готов был поклясться, что уже видел такой, но наверху. Обычно, такие значки висели около электрощитовых, служа последним предупреждением для самых узколобых. Также было видно, что кто-то нарочно стёр ряд букв, потому из «не трогать, смертельно», получилось «не т смерт и исправленная на «и» буква «н» - «нет смерти». На холодном бетонном полу стояли три свечи, образовавшие правильный треугольник, смотрящий острием на знак. Мелом прямо на полу были выведены какие-то символы, а чуть правее лежали десятки книг, половина из которых была раскрыта. Было понятно, что могильщик уходил в спешке, оставляя раскиданными рукописи с пентаграммами и неизвестными символами.
Подойдя к шкафу, он увидел и другие книги, а также свёрнутые трубочкой бумажные листы. Все они покоились на одной из полок. Вторую же занимали банки. Артур посветил фонариком на них и тут же отпрянул в сторону, леденея от ужаса. В банках с мутной жидкостью плавали зубы, глаза, носы, губы. Опорой ему послужил деревянный продолговатый ящик. Страх, разинувший свою прожорливую пасть, кинулся на сталкера с новой силой. Сквозь трещины прогнивших досок, он увидел забальзамированное тело с пустыми отверстиями глаз, аккуратно вырезанных и, вероятно, покоившихся в одной из кошмарных банок на полке.
Проверять другие ящики, лежащие вдоль стен один на одном, ему не хотелось. Казалось, что всё пространство вокруг неожиданно заполнил затхлый запах могилы и разложения. Подступивший приступ рвоты и холод, пробежавший по спине, заставили его выскочить обратно с таким остервенением, словно кто-то помимо него самого, поспешил выпроводить нежданного гостя. Только закрыв дверь, он сумел отдышаться, тяжело вбирая в лёгкие холодный воздух подземелья. А где-то там, по ту сторону стены уже начинала громко и злобно мяукать кошка, встретиться с которой ему, к счастью, не удалось.
На своём веку Арчи повстречал многое - от первых порождений разгневанной природы, обезображенных её злобой и радиацией, вплоть до людей, не знавших жалости и гуманности. Но такое... С такими вещами ему не доводилось встречаться никогда. Конечно, метро кишело слухами и о сатанистах, и о культах, но гораздо страшнее не слышать страшные сказки, а столкнуться с ними в реальности. Вдвойне страшнее, когда этот кошмар заперт с тобой под сводами одной станции и разделён всего лишь сотней шагов, не больше. Достаточно, чтобы захотеть ущипнуть себя и проснуться. Да вот только не выйдет, сколько не старайся.
Нужно было срочно доложить обо всём начальнику станции. Расталкивая случайных прохожих, несясь, словно умалишённый, он хотел как можно скорее сообщить ужасные новости о чужаке. Другие, ведь они даже и не подозревали о том, что соседствуют с самым настоящим монстром. А ведь Кай предупреждал ещё тогда, когда всё только начиналось. Да и внутренние инстинкты всё-таки сработали куда лучше, чем его близорукость, пытавшаяся разглядеть человека в душегубе.
В кабинете начальника посетителей не было. За потёртым столом восседал сам Герман Николаевич, обводя кружками какие-то районы на давно уже выцветшей карте, снятой с обшитой голыми досками стены. Всё остальное небольшое пространство было занято шкафами с документами, ящиком с патронами и висевшим на самодельном чучеле защитном костюме, обвешанном с ног до головы. В отличие от многих других начальников станции – Николаич, как его просто звали свои, неоднократно поднимался на поверхность сам, когда нужно было зачистить логова всяких тварей, подбиравшихся поближе к выходу из станции.
-Герман Николаевич, разрешите обратиться!
-Стучаться не научили? – буркнул тот, не отрываясь от своего занятия. – Вещай, коль уж ворвался.
-Я по поводу могильщика поговорить хотел.
-Слышал, что вы с ним рассчитались. Твоего дядю, к слову, он уже сегодня понёс наверх. Буквально час назад вышел. Если ты за этим, конечно.
-Там, в коморке, что он занимает… я был там. И знаете, что за мракобесие там творится? Гробы с мертвецами, пентаграммы на полу, свечи, пальцы и глаза в банках, как консервированные огурцы и помидоры. А ещё черепа – от мала до велика! Надо срочно что-то предпринять. Давайте заблокируем вход, прогоним со станции – пусть попробует прожить наверху!
-Успокойся, Артур, - начальник станции опустил карандаш, поднялся из-за стола и пошёл к маленькому серванту. Вытащив бутылку с мутным содержимым, он налил жидкость в две рюмки. – Я так и знал, что правда рано или поздно вскроется.
-Вы знали? – сталкер вопросительно поднял бровь. Сердце забилось сильнее.
-Пей, - скомандовал тот и, дождавшись пока рюмка опустеет, продолжил. – Ты знаешь, что на станции по-прежнему много бедняков? Услуги могильщика дорогие, не каждый может себе позволить. Потому мы и решили, что он на общественных началах будет забирать тела тех, кто не может с ним расплатиться себе. А что там он с ними делал дальше, ты уж прости, но не моё дело. Главное, что и на станции чисто, и пространство под плантации освобождается.
-Да как вы вообще могли! Этот сатанист разгуливает спокойно, а вы тут сидите и в ус не дуете! Может там и живых скоро в жертву приносить будет, а вы рядом свечку подержите?
-Молчать! – рявкнул Герман Николаевич и стукнул по столу. – С тобой посоветоваться забыл, щенок. Пошёл вон отсюда!
Но повторять не пришлось. Артур, вне себя от злости, уже спешил к единственному человеку, в котором сейчас мог увидеть своего союзника.
Кая он нашёл около столовой. Тот потягивал жидкий бульон, закусывая сухарями. Увидев друга, тот улыбнулся и пригласил на соседнюю бочку, служившую стулом. Жестом попросив добавки на соседа, сталкер кинул остатки сухарей на середину стола, откинулся и закурил.
-Чем порадуешь, Арчи?
-Дело есть, Кай. Только тебе доверять могу.
-Становится интереснее – выкладывай.
-Кажись, прав ты был по поводу могильщика, - Артур детально пересказал ему увиденное, а также разговор с начальником станции, после чего сам закурил и добавил, - Сомнения у меня насчёт всего этого. Нынче и у меня на душе не спокойно. Прикинь, если этот маньяк на живых как-нибудь перейдёт. Оглянуться не успеем, как на алтаре окажемся.
-Я тебе ещё тогда говорил. Потому сам дел с ним и не имею никаких, себе дороже, - он отставил миску в сторону.
- Что делать мысли есть? – задорно начал уничтожать принесенный бульон Артур.
- Идея есть у меня, брат, - хитро усмехнулся друг. - Если всё получится, прижучим и выведем на чистую воду мы этого юродивого и дел с концом! Помощь только твоя нужна будет.
-Какие вопросы?
-Он ушёл, я слышал. Как вернётся, договорись с ним, чтобы в следующий заход он тоже твоих вынес. Зря отношения с Николаичем ты испортил, но это поправимо. Теперь он точно нас двоих не выпустит, - да, Артур помнил, что в приказном порядке было запрещено выходить на поверхность двум и более сталкерам одновременно. Таким способом начальство решило бороться с ненужным геройством, чтобы за одну вылазку не терять всех сталкеров. Горький опыт, добытый кровью товарищей. - Я сам в конце недели на поверхность иду, вот и прослежу за ним. Давно пора бы разобраться с этим богохульником.
- И каким же это образом?
- Выйду на пару часов пораньше, подкараулю его и прослежу, что он там наверху вытворяет. И если не ответит на мои вопросы – то Янке твоей ох как непросто придется…
- Это из-за чего еще? – Артур перестал даже есть от удивления.
- А придется выковыривать из каморки весь этот хлам, отмывать там все, да и запах, опять же, - засмеялся Кай. – Вы ведь следующие на очереди по заселению в доступное жилье для молодых семей, - он продолжал смеяться.
-По рукам, старина. Буду должен, - в ответ улыбнулся Артур.
-На том свете сочтёмся…
Могильщик вернулся на следующий день. Томимый сомнениями, но желающий как можно скорее разделаться с ним, Артур перехватил его около гермоворот, где тот принимал новые заказы. Увидев сталкера, тот и глазом не повёл, продолжая принимать патроны в сумку, параллельно записывая что-то в видевшем лучшие времена блокноте. Капюшон чёрного балахона был откинут, обнажая поистине чудовищно-измождённое лицо. В глазах читалась леденящая пустота. От одного только взгляда, даже матёрому сталкеру становилось не по себе, а в голове всплывали образы его демонической обители.
-Всё сделано, - как бы невзначай промолвил человек, не отрываясь от своих дел.
-Есть разговор, - Артур кивком головы предложил отойти.
-Слушаю.
-Я знаю про распорядок и собственный график, но… - слова вертелись на языке, нелепо складываясь в глупые предложения. Он боялся, что выдаст себя с потрохами, но отступать уже было некуда. – … не мог бы в следующий заход с моими закончить? Патроны не проблема, если надо будет доплатить – хоть сейчас.
-Отнесу, - флегматично ответил могильщик. – Патроны себе оставь. Мы уже в расчёте. Это всё?
-Пожалуй, - замешкался Артур, явно не ожидая такого быстрого ответа.
-Славно.
-Давно хотел спросить. Тот символ у тебя на химзе. Красный змей, кусающий себя за хвост вроде бы. Что-то значит? – вопрос догнал худощавого человека в спину.
-Я точно так же питаюсь тем, что лучше было бы оставить позади, - остановившись, ответил он.

В обозначенный день вернулся только один, вот только это был не Кай. Артур с замиранием сердца смотрел на то, как открываются гермоворота, но на их пороге вместо друга появилась всё та же чёрная фигура, словно предвестница мора. На все резонные вопросы о судьбе сталкера, тот отвечал уверенно, якобы напали звери недалеко от кладбища, слышал стрельбу, но сам решил переждать всю заварушку прямо на кладбище. Вернулся только тогда, когда всё улеглось, ну а самого Кая постигла не самая лучшая участь. Тот похоронил и его, почему и задержался. Вернее то, что от сталкера осталось.
Эта легенда смогла убедить всех, кроме Артура. Тот знал, что за всей этой маской скрывается нечто иное. Он порывался рассказать о том, что всё это ложь, что самый вероятный сюжет развития событий – это то, что Кая убил сам могильщик, но сказать об этом – значит рассказать всем о засаде, о коварном плане. И с большей вероятностью со станции попросят сталкера, списав всё на безумие, нежели чем местного Харона.
Понурый, он возвращался к себе в палатку, думая о том, что будет дальше. Единственное звено в цепи, которое могло перезапустить весь двигатель, сейчас исчезло. Все остальные, кто пойдёт за ним? В мире, который наступил после катастрофы, все стали более циничными. Легче не замечать даже самые откровенные зверства до тех пор, пока они не коснутся непосредственно тебя. Даже в такой коммуне, что создалась у них на станции, всё было лишь театром. Проблемы одних никогда по факту не заботили остальных и заканчивались ровно на том месте, когда люди оставались наедине с самим собой. Так проще было смывать грим и обнажать своё подлинное лицо.
-Выглядишь подавленным, - Яна обняла его и поцеловала в небритую щёку. Единственный луч света в непроглядной тьме. Маяк, дающий надежду и заставляющий его идти дальше не столько ради себя, сколько ради неё.
-Кай. Он… не вернулся, Ян.
-Это ужасно, - она присела на стул рядом с ним. – Что произошло?
-Ничего, - ответил Артур, но, не веря сам такому ответу, решил раскрыть перед самым родным человеком все карты, - Могильщик, вот что произошло.
-Могильщик?
-Он. Это он убил Кая.
-Ты что-то путаешь. Кай ушёл на день раньше. Я сама видела, когда проходила мимо.
-Мы хотели избавиться от могильщика. Раз и навсегда. Я был в его жилище, видел всё то, что там происходит и чем он занимается. Он опасен, Ян! Это не тот человек, за которого все его принимают, - сталкер нервно ходил из угла в угол, не находя себе места, - Всё это лишь прикрытие, бутафория – благая миссия, помощь родным и близким – он змея, которую мы пригрели у себя на груди и которая вот-вот пустит свой яд. Он знал о Кае. Не знаю как, но он знал. Подкараулил и убил его, как наверняка убивал многих других и до этого…
-Могильщик, конечно чокнутый, но он бы не справился с Каем. Ты сам видел эту гору. К тому же, если как ты говоришь Кай вышел раньше, то это он караулил его…
-Я должен всё рассказать. Собрать людей, показать его коморку. Люди поймут. Люди поверят, если увидят настоящие доказательства! – словно не замечая её, говорил он, обращаясь куда-то в сторону.
-Никто тебе не поверит, Арчи, - она покачала головой. - Ты знаешь этих людей, ты живёшь с ними бок о бок. Нельзя спешить. Да и что ты скажешь им? Что тот хранит трупы у себя и читает какие-то книги? Я слышала, что сама Ганза торгует с сатанистами. Ганза! У нас не христианская обитель. Всем попросту плевать на то, кто он и чем занимается.
-Ты говоришь как Николаич! – вспылил Артур. – Ты просто, просто не хочешь верить мне!
-Верю, Арчи, верю. Потому и помочь хочу. Люди не готовы к правде, потому что чаще всего она никому не нужна. Что толку, что ты истребишь его? Кто-то должен будет заниматься этим. Ты и сам прекрасно понимаешь, как они отреагируют на это. Какая разница, кто он такой, чем живёт и чем питается? Он может попивать кровь младенцев с алтаря, но если люди сами к нему идут на поклон, они либо будут делить с ним эту чашу, либо попросту не замечать этого. Так было всегда.
-Что же я должен делать? Ждать, пока однажды все не начнут плясать под его дудочку?
-Наблюдать. Ты сам поймёшь, когда будет удобный момент. Только подготовившись должным образом, ты сможешь поймать его. Вы и без того уже наломали дров. Если он не дурак, то он обо всём догадался.
-Я не дам ему добраться до тебя, - он запустил руку в её тёмные волосы и прижал к себе, закрыв глаза. – Ты прости. Я погорячился. Всё катится к чертям. Начинаю сомневаться, что вообще справлюсь.
-Не сомневайся в себе. Я вот уверена в тебе. Всегда была и останусь.
Яна мирно спала. Артур сидел за столом и наблюдал за тем, как она безмятежно погружена в мир, что явно лучше реальности. Надеялся, по крайней мере, что желая ей «лучших миров» каждую ночь, Морфей содействует этому. Завтра будет новый день, и он будет готов. За себя, за Кая, за неё. Он кивнул куда-то в сторону и осушил стопку до дна. «Прощай, дружище. Как ты и говорил, теперь рассчитаемся только на том свете».

***

Прошло восемь месяцев. Жизнь на станции шла своим чередом и именно в этой равнодушной беспечности заставляла Артура всё больше погружаться в меланхоличное состояние. Слух Артура стал тоньше, взгляд - острее, а мысль четче. Все так же, как на поверхности, когда вокруг все чужое и хочет убить тебя. Уставший разум не отпускал мысли о могильщике. Из-за этого сталкер с маниакальностью безумца стал собирать слухи и лично убеждаться в их правильности или, наоборот, лживости. Артур не заметил, как начал следить за убийцей.
После последней вылазки, поначалу что-то поменялось в могильщике. Он старался всё меньше покидать своё жилище, отвлекаясь лишь на редкие заказы. Всё остальное время он сидел взаперти. Даже еду из столовой просил приносить прямо к двери.
Страшно было и подумать, что происходит за стенками дьявольской коморки. Пару раз Артур подбирался к ней как можно ближе, даже готов был поклясться, что слышал какие-то сдавленные крики и всхлипы, явно не принадлежавшие могильщику. Сам же хозяин стал нелюдимее прежнего. На руках, что изредка показывались из-под балахона, виднелись струпья и гниющие раны. Лицо приобрело зловеще-бледный цвет, а в глазах читалось подлинное безумие. Впрочем, даже эти наблюдения отмечал только один Артур. Всем остальным было всё равно. Заказов не убавлялось.
 Долгое время пребывал могильщик в таком состоянии пока однажды не произошло нечто такое, из-за чего он разительно изменился. Словно познав какие-то новые секреты, он стал работать на износ, принимая заказы на неделю вперёд, стараясь успевать как можно больше. Каждый раз по возвращению ему хватало нескольких часов сна, после чего он вновь поднимался наверх. Гонимый странной одержимостью, он за какие-то несколько дней сумел освободить кладбище под плантации. Казалось, что в нём стали проступать даже те черты, что до этого были несвойственны. Поговаривали, что он даже пару раз умудрялся как бы невзначай пошутить или улыбнуться.
Все эти метаморфозы ставили Артура в ступор. Было понятно, что всё происходящее должно иметь хоть какое-то объяснение, пускай даже лежащее вне рационального понимания. Для этого нужно было вновь попасть к могильщику в дом, благо, что с частыми выходами это, наконец, стало лишь вопросом времени. Он так бы и продолжал своё собственное расследование, если бы параллельно этому не начинало резко ухудшаться состояние Яны. Всё начиналось как обычная простуда – довольно частое явление для жителей туннелей. Сдавленный кашель, температура, жар. Через неделю безвылазного пребывания в палатке, стало понятно, что это нечто серьёзное. Отправив её в лазарет, он стал свидетелем консилиума врачей, активно спорящих и пожимавших плечами. Сначала ей приписывали то одну болезнь, то другую пока даже самые светлые умы не зашли в тупик, лишь безнадёжно мотая головой на любые вопросы Артура.
Он не отходил от неё ни на шаг. Держа её холодные руки, он укорял себя за то, что проморгал этот момент. Полностью погрузившись в свою необузданную, слепую погоню за правдой, он совсем забыл о том, кому присягал на верность и кто был гораздо важнее всего вокруг. Холодный белый кафель под ногами молчаливо глядел на человека. В кромешной тишине, лишь изредка нарушаемой её тяжёлым дыханием, он проводил дни и ночи. Он боялся засыпать. Боялся, что однажды заснув, проснувшись, он уже не будет сжимать её руку. Мозг пытался отогнать эти мрачные мысли, но сдавал позиции с каждым днём, проигрывая в воображении всё более чудовищные картины.
«Это всё он. Могильщик. Он узнал, он всегда знал. Всё это неспроста», - Артур сыпал проклятиями в закрытую дверь, представляя его образ. Высокий, худой, как тростинка. Достаточно было всего лишь один раз сломать его и всё бы закончилось… но закончилось ли?
Однажды ей стало совсем плохо. Артур выбежал из лазарета, ища докторов. Забившись в комнату и выгнав его, они готовили её к операции. Он знал, что этот день настанет. Его неминуемость и фатальная точность была обозначена врачами ещё в самом начале. Да он и сам где-то внутри себя знал, что это не простой недуг, от которого спасут лекарства или молитвы. Как любому человеку, ему было свойственно сомневаться.
Но вышедший из палаты через несколько часов врач обрубил всё одной фразой.
-Зови. Сожалею.
Могильщик. Давно бы пора убить его и всё закончится. Всё это лишь какой-то один сплошной кошмар. Сначала Кай, потом Яна, кто следующий понятно. Это он забрал их всех! Заберёт и его.
Но поможет ли убийство хоть чему-то? Из-за своей одержимости он упустил главное – болезнь человека, которого должен был беречь как зеницу ока. Он сам выдумал противника в несуществующем. И в этом иллюзорном мире проморгал реальную угрозу. И что теперь?
Убить могильщика! Стереть его с лица земли!
Но вернёт ли эта слепая месть её? Смысл самого его существования горел пожаром, с каждой томной минутой приближая лишь крах и пепелище. И даже сейчас он не может думать ни о чём кроме как о могильщике. Это болезненное помешательство. Так может быть он сам предал её? Обещал спасти, а в итоге?
Но черепа, трупы, оккультные книги?
А было ли всё это?
Ну, разумеется!
-Да?
-Нет?
Он закрыл голову руками, словно пытаясь заглушить весь этот внутренний диалог. Черепная коробка готова была разорваться на части. От тупой злобы он готов был разносить всё вокруг, рваться как раненный зверь, выплёвывая вместе с пеной всё скопившееся в нём. Но вместо этого лишь спрятал в ладонях лицо. Горький комок подкатывал к горлу. Тело трясло.

…

- За что? - сухим голосом прошептал Артур. Он слегка покачивал головой и то и дело шмыгал носом, словно собираясь чихнуть. Яна, накрытая серым покрывалом, из-под которого виднелась лишь ее голова, с большим трудом приподнимала его и потом, с облегчением, опускала. Дыхание было совершенно тяжким, каждая следующая секунда жизни давалась ей все тяжелее. – Даже в этом проклятом мире странно видеть таких людей, как ты, - он злобно поглядел на долговязого могильщика, ожидавшего лишь знака, чтобы навсегда прекратить борьбу за жизнь еще одного человека на этой станции – самого дорогого для Артура. – Таких людей, которым не просто плевать, но… - ему трудно было подобрать слова. – По-особенному плевать, - он словно выплюнул эту бессмыслицу и сам осознал ее глупость.
- Я всего лишь процент, - Артур не ожидал ответа. Все, что он говорил, он говорил мрачной статуе в черном одеянии, восковым цветом своей кожи напоминающему о ближайшей кончине своей любимой. Он говорил это тотему тьмы, беспринципности и лжи – всего того, против чего он поклялся бороться после смерти Кая. Он возводил хулу на этого дьявола, словно на Господа, приютившегося на небе и не замечающего бесчинств, творящихся его образами и, в особенности, подобиями. Нет, не ожидал Артур ответа…
- Ч…что? – только прошипел он. Маска не оживала – только губы шелестели, отдаваясь громом от голых стен лазарета прямо по барабанным перепонкам.
- Процент, - словно бы все объяснив, повторил тот. Но, видимо, заметив непонимание на лице заказчика, продолжил: - Есть процент – и очень существенный – младенцев, рождающихся уродами. Есть процент тех, кто не смог спастись в метро – и он еще больше. Но самое невезение – попасть в процент, совершенно неразличимый на фоне общего человечества. Например, процент безумцев, - его глаза сверкнули безнадежной чернотой. – И процент тех, кто вынужден терять все, - теперь и Артур понял эту бесчеловечную, но столь же безупречную логику. – Прощание окончилось? – занудным тоном уставшего работяги продолжил тот. Что-то странное творилось в его глазах, как заметил Артур. Словно бы не хотелось могильщику, чтобы тот отвечал утвердительно.
- Я бы отдал многое, чтобы только изменить все… - он со злости ударил с разворота кулаком в стену. Все было кончено. Можно было даже ничего не говорить – просто уйти. Но ноги налились чугуном, а в груди поселился почти детский страх – словно бы стоило только закрыть глаза, а потом открыть их – и все бы стало по-прежнему.
- А что именно? – этот голос червяком пробирался в ушную раковину.
- Что?
- Что именно ты готов отдать за шанс на жизнь твоей жены? – этот тон был настолько деловым, что и страху, и чугунным ногам, и самому Артуру в его трусливой жажде спасения захотелось поверить
- Всё…
- Что ж… - могильщик наконец-то отлепился от кафеля стены, к которой он прислонялся весь разговор, и подошел со спины вплотную к Артуру. – Я ничего не обещаю, - зашипел он гадюкой. – Ничего не гарантирую. И ни во что не верю. Поэтому оплата – по факту, - сталкер зажмурился и простоял в оцепенении с минуту. Затем, обернувшись, он увидел все то же, что и прежде – вот только загадочного некроманта-самоучку не было в этом храме кафеля и нашатыря.
Они условились о том, что Артур выйдет на поверхность за три часа до могильщика, чтобы не вызывать подозрений. Он дождется того, кто обещал спасти его единственную, и будет сопровождать их с оружием до больницы, где, как уверял его субтильный сумасшедший, должны были быть необходимые лекарства.
Солнце едва напоминало о своем существовании, редкими отблесками выкатываясь из-за горизонта. Антрацитовая тьма небосвода заметно посветлела и напоминала покрытую блестками поверхность темно-синего воздушного шара. Но не до этого было сталкеру.
Он проклял всех и помолился всем. И Иисусу, и Аллаху, и даже окрестным деревьям и фонарным столбам, но душе его не было покоя. Она бурлила совсем нездоровым пламенем и каждый раз порывалась вернуться обратно и размозжить череп пройдохе-могильщику. Но вот и он. Боги, дайте ему сил!
Тот, слегка согнувшись, тащил на себе куль с очередным несчастным, которому было уготовано вечное спокойствие. Могильщик знаками показал вектор движения. «Странно, - подумал Артур. – Придется идти через кладбище». Разумеется – он мысленно хлопнул себя по лбу – необходимо было избавиться от трупа, а уже потом идти в больницу, но личная драма не давала сталкеру мыслить трезво, оттого и сосало под ложечкой, оттого нервный озноб и прошибал его тело.
Они остановились прямо посреди небольшого пустыря, изредка изъеденного небольшими шрамами свежей землицы. Кладбище. Отчего-то могильщик бережно положил на землю куль и обнаружил полное отсутствие у себя лопаты или чего-либо подобного.
- Что за черт? – через противогаз воскликнул Артур, через прицел сканирующий окрестности. Человек в черной химзе успокоительно махнул рукой и развязал куль – в нём лежало тело в точно таком же обмундировании, как и у самого Артура. Безумная мысль проскочила в голове у сталкера, но тут же была отогнана разумом. Впрочем, она не оставляла попыток овладеть сознанием, и в глазах его помутилось, когда  он увидел сквозь неясные стекла противогаза взгляд могильщика.
- Да, это она, - прохрипел тот. – Нет никакой больницы, но шансы есть. Верь мне! – сверкнула гроза, а затем, ровно через три секунды, грохнул раскат грома. Словно дожидаясь именно этого сигнала, резанул ливень с крупными, словно вишни, каплями. – Ты сам все видел в моей комнате, - продолжал хрипеть он. – Врачи сказали, что шансов нет – ты не рискуешь ничем, - и действительно – он ничем не рисковал. Лишь едва заметно грудь Яны подавала признаки дыхания. Безнадега овладела сталкером, он не верил больше ни во что, но что-то внутри подтолкнуло его к действиям.
Шлепая по грязи, он заметил то, что должен был заметить раньше – полосы свежей земли были расположены не абы как, а с какой-то правильной и безукоризненной геометрией. Он буквально проскользил к девушке и обнял ее.
- Надо торопиться, - могильщик вплотную приблизил противогаз к противогазу Артура так, что блеск его безумных глаз виднелся даже через плотную стену воды. – Сейчас все размоет – и конец, - с этими словами он достал из-за пазухи у Яны какой-то мешочек, а из мешочка – амулет в форме маленького черного человечка. Затем, буквально в течение минуты он, измазавшись в грязи и вымокнув до нитки, обежал несколько поросших болезненно-жёлтой травой холмиков вокруг и разложил по ним еще несколько похожих - Артур не разглядел, каких именно.  Затем он сел метрах в десяти от сталкера, все еще обнимавшего супругу, поднял в небо что-то очень  маленькое и светлое – это была точно такая же фигурка человека, как и у сталкера, только белая.
- Кровь! – неистовым голосом проорал могильщик и, сняв перчатку, вспорол себе ладонь небольшим, загнутым полумесяцем ножом. Артур в нерешительности заглянул в глаза Яне. – Ну же! – снова ревел чертов некромант. – Я не хочу отдать свою кровь зря! Режь! – что-то опять грохнуло где-то вверху, но уже одновременно с молнией. Артур сомнамбулой повторил движения, точно так же сжав фигурку в кровоточащем кулаке. И вот теперь началось странное.
Словно в наложенных одновременно друг на друга кадрах не менялось ничего – точно так же шумел дождь, размывал землю и валил на нее деревья. И одновременно же из-под покойных холмиков, вырывая клочки полупрозрачной земли, выползали мертвецы. Их призрачные, изглоданные и поредевшие плотью тела двинулись разрозненно. Одна часть направилась к сталкеру, другая – к могильщику. Тот был совершенно спокоен в противоположность Артуру – да вот только тот не имел никакой возможности шелохнуться и даже защитить Яну от этой нечистой силы. Последним, что он запомнил, было то, как призраки вцепились в него и что-то вытащили…

…

Тело не слушалось. Привычные движения выходили нелепо. Ноги скользили по отвратительной жиже, руки лишь развозили ее в разные стороны. Наконец, Артур перевернулся на спину. Нигде рядом не чувствовалось Яны, но подняться сил пока не было. Дождь перестал.
Пересилив боль, он присел и слегка ужаснулся – где-то метрах в десяти от него стоял, пошатываясь, он сам (эту химзу не перепутать ни с чем), а Яна беспомощно лежала у его ног в грязи.
- О, Арчи! – развязно развело руки в стороны его собственное тело. Что-то знакомое было в этих повадках, но явно не его. – А я уже начал было волноваться. Впрочем, что сделано – то сделано – и тело  направило автомат прямо в сторону груди попытавшегося подняться Артура. Тот снова упал в грязь и оглядел себя – он был в экипировке могильщика. Этот дьявол вырубил его каким-то гипнозом или химикатом, а потом поменялся с ним химзой? Но зачем? Тем более, что в одежде Артура был парень, гораздо более коренастый, чем могильщик. – Ты, как я посмотрю, в смятении, - тело сталкера закинуло автомат на плечо. – Я поступлю, как друг – расскажу то, что пришлось мне узнавать самостоятельно… - и тут Артур понял, но не принял мысль о том, что… Но этого не может быть! Или… может?
- Кай? – не произнес, а выдохнул он.
- Догадался… - растерялся парень в его костюме. – Вот чертяга! – он кулаком рассек воздух.
- Зачем же этот маскарад, почему на мне эта черная химза, зачем ты одел мою… Что происходит? – проревел Артур и тут же узнал голос. Это был голос Могильщика…
- Черт, я поторопился, - и Кай заходил из стороны в сторону. – тот обряд…Не безызвестный нам могильщик, что был первым – а были и другие, - уточнил он и запутал еще больше. – пытался оживить жену при помощи алхимии, но у него это не вышло. Зато вышло другое – он забрал тело одного из первых сталкеров – именно здесь. И именно так. Сам ушел жить новой жизнью, в новом теле. Но он оставил подсказку – свою комнату, - Кай прошелся по могилам и поднял довольно помутневшие амулеты. Затем он сложил их в мешочек и бросил Артуру. Тот, в недоумении, поймал. – Не теряй их – еще пригодятся. Так вот, - снова заходил тот, слегка поглядывая по сторонам и любуясь начинающимся рассветом. – Из тех книг, что в комнате, ты узнаешь, как собирать остатки душ – тех людей, которые уже точно должны умереть – и как отбирать тела у наивных сталкеров. Вроде бы всё просто. Еще вопросы, дружище? - последнее слово он произнес настолько заискивающе и гадко, что едва не отбил желание задать вопрос.
- Почему только у умирающих?
- Ах, - всплеснул руками Кай в теле Артура. – Первый могильщик был все-таки гуманным человеком. Ведь – если верить формулам – стоит забрать душу здорового человека, так та после обряда будет мыкаться весь положенный ей срок. А тут жизнь оставшаяся – минуты. Браво, - похлопал Кай.
- Ты же был моим другом! - зашипел Артур, который уже поверил в немыслимое – он оказался заключен в тело могильщика. Что угодно можно было ожидать от безумца в черном балахоне, но явно не такого.  – Как ты мог?
- Прости, я боролся, - развел руками Кай, – но, в конце концов – это ты подвел меня под монастырь. Да… - он, словно замечтавшись, уперся окулярами противогаза в отходившие от бури небеса так, что они отражались мутно и зловеще. – Вообще-то он хотел выманить тебя – в наказание на тот твой визит в его каморку, но вышло так, как вышло. Он сыграл на любопытстве – не зря же она оказалась не заперта. И он поймал меня, а я… - он грозно перевел взгляд на Артура. – А я знал, что выманит тебя. Именно с этим искушением я и боролся, зарываясь в его книгах и результатах опытов. Но у тебя уже все было – и родственники, и красавица-жена. А что я? Я, по сравнению с тобой, и не жил вовсе. А тебе умирать легче. Точно, - он поднял указательный палец вверх и тут же бросился к Яне.
- Не тронь ее, паскуда! - все-таки вскочил Артур. Было непривычно. Кай навел на него оружие, а сам присел на корточки и достал откуда-то из куля, в который была завернута она, шприц.
- Не кипятись, я не врал – я спасу ее, - он слегка задрал ее противогаз так, что оголилась только шея, и воткнул шприц. Через пару секунд после окончания процедуры, та словно бы сложилась пополам и попыталась отдышаться сквозь сито фильтра – удавалось ей это неважно. Затем она пришла в себя и попыталась обнять Кая – ей была знакома эта химза.
- Милый, где мы?.. – но тот увернулся от нее и засмеялся:
- Прости, милая, но я не такая сволочь… - Он сделал шаг назад. – Итак, я начинаю новую жизнь, а ты, дружище, должен меня понять, право слово. Ты можешь сейчас попытаться убить меня, но дело пустое, - он заметил, как Артур снова вскочил. – Тише, тише! Этой дозы ей хватит минут на двадцать, затем – то, что обещали врачи. Остальное лекарство, как и книги – в комнате. Тебе решать, - Кай демонстративно закинул автомат на плечо и повернулся спиной к Артуру и его возлюбленной, в недоумении смотрящей на происходящее, и стал удаляться в сторону входа на соседнюю станцию – до нее была пара километров пешком, но, видимо, у Кая в его новом теле все было на мази. – В конце концов, - он обернулся на прощание. – Ты остался сталкером! Только если раньше ты приносил что-нибудь нужное, то теперь ты ненужное выносишь! Каждый проходит через это! Прости!... – терялось это в полых окнах многоэтажек.
Артур попытался подползти к Яне, но та рвалась догнать Кая, в котором все еще видела своего любимого человека, но рухнула на землю. Все встало на свои места. Осталось лишь два выхода – либо закончить все здесь, либо продолжить внизу и взять на себя обязанности таскать трупы наверх и собирать остатки душ с умирающих. Артуру казалось, что он сошел с ума.
Ну, вот и всё… Безумец! Этого не произошло бы, если бы не одержимость! Если бы не слепота. Жизнь падала на землю под тиканьем наручных часов. Реально ли то, что произошло? Реально ли то, что происходит? Что выбрать? Он не знал ответа.
Кладбище постепенно приобретало свойственный ему покойный вид, нарушенный этими событиями. Смерть снова вступала в свои права. А на самом погосте оставались лишь те, для кого оно и было создано – мёртвые.