Гимназию они держали весь день. Семнадцать юнкеров Николаевского артиллерийского училища. При одном пулемете «Льюис» , восемнадцати карабинах и шашках, и нескольких ручных бомбах. Здание массивное, классическое, и даже обстрел его красноармейцами из малокалиберных орудий особого вреда запертым юнкерам не приносил.
Город весь уже был в руках буденовцев. Первая Конная заняла улицы и соборную площадь, отекла Бирюч по окаему, и в штабе Буденного уже пиши бургундское за победу. Бургундское иъяли из винных подвалов купца Тебенихина, а штаб разместился в бывшем Воинском присутствии,при телеграфном аппарате. Сам Семен Михайлович некогда призывалося в царскую армию именно из этого здания.Теперь был в приподнятом состоянии духа, под настроение велел отправить в Воронеж генералу Мамонтову телеграмму.И потребовал сдачи города при парадном построении белых частей на главной площади."Принимать парад буду я! Буденный" .
Бирюч в несколько часов словно присел под наплывом конных и людских масс, и теперь выглядел кочевым табором посреди госпитальных фур, автомобильного хозяйства, ремонтного поголовья и бесчисленных служб гиганствого войскового соединения.
И только гимназия огрызалась.
Командиры боялись доносить об этом Командарму, а потому штурмовали здание свирепо, не считались с потерями. А Начштаба очень беспокоило поведение Семена Михайловича, изредка подходившего к окну и прислушиваюшегося к улице :
-Где там еще стреляют, товарищи? Выяснить и доложить.
Выясняющие выскакивали наружу, но назад не возвращались. Боялись гнева Буденного и выжидали, надеясь на скорое падение гимназии.
Семнадцать юнкеров и их командир, капитан Громадин, занимались бесполезным делом. Никому эта гимназия была уже не нужна, ибо костер на пожаре никому не мешает. Юнкеров бы можно и не осаждать – сами сдадутся.
Но они не сдавались. В сумерках, когда в пустых громадных классах ожили тени, в коридоре появился монах. Он словно вышел из стены, как показалось Громадину. Но монах был из плоти и рясы, и сказал он офицеру:
- Я выведу вас подземельем. Иначе вас просто сожгут, а здание жалко. Да и вас, дураков, тоже.
Офицер из коридора, чтобы у всех окон-амбразур слышали осажденные, прокричал:
-Слушать сюда! Через десять минут прекращаем сопротивление. Построиться в коридоре для эвакуации через подземный ход. Время пошло!
В эти десять минут юнкера отбили еще один вал атаки. Где-то за стенами, у красных, шло перестроение штурмующих групп, командиры уточняли тактику. А в коридоре гимназии, тускло освещенные вечерним сумраком, выстроились юнкера. Рядом с монахом они сами уже казались тенями и капитану Громадину иногда виделось, что они растоворяются в серых стенах. Усталось и безнадёга убивали в капитане жизнь.
Он оглядел шеренгу и пересчитал юнкеров.
-Шестнадцать человек. Кто погиб?
Из шеренги выступил вице-урядник с белыми лычками по погонам:
- Осмелюсь доложить: никто не погиб. Раненых тоже нет. В строю отсутствует юнкер Георгий Фешев, отказавшийся покинуть здание!
-Но почему?
-Юнкер Георгий Фешев учился в этой гимназии и решил остаться в города, ваше благородие!
Снаружи по стенам опять сыпануло горохом шрапнели. Хрустнуло и развалилась двойная оконная рама рядом с монахом. Красные пошли на приступ.
Времени у командира не оставалось. Он велел монаху:
-Веди!
….Вытянувшись гуськом, юнкера заскользили в черный зёв подземного хода мимо монаха. Последним шел Громадин. Но монах не двинулся следом. Он сказал капитану, и слова гулко отразились от каменного свода подвала:
-Тут один путь. Через пятьсот шагов будет небольшой зал – это подземелье под Собором. А вам дальше. Еще через семьсот шагов выйдете по ступеням наверх, на острову Тихой Сосны. Там камыши и плавни – по воде утечёте в сторону Алексеевки. С Богом, капитан, и храни вас Господь!
-А вы, отец?
-Я возвращаюсь.
-Но это же верная смерть!
-Да. Я иду к нему.
-Но хоть как тебя зовут, святой отец? За кого нам молиться?
-Господу моё имя известно – того и достаточно. Молитесь за себя, отмаливайте грех убийства, что лежит на вас.У вас всех еще найдется время для спасения души, у несчастного юнкера уже нет.
Монах перекрестил капитана и тяжело задвинул за ним железную дверь.
Он пошел наверх и уже в коридоре первого этажа услышал металлическую дробь «Льюиса». Юнкер Фешев со второго этажа в упор стрелял по людям.
Монах прошел и сел невдалеке, между порожними коробками из под патронов. В него отлетали горячие пустые гильзы.