Тяжкие, пурпурно-винного оттенка волны то накатывали, то отбегали прочь от берега. Полная, червонного золота луна, похожая на динары старой колониальной эпохи, выкатила на самую середину неба и смотрела оттуда на пальмовые и финиковые рощи. Дальше сиял огнями Лиссабон. В одном из его предместий, на открытой веранде ночного клуба красавец Энрике Фернандес танцевал с Розалиндой Маору второй вечер подряд. И всё это время за ними из-за колоны следил мрачный взгляд смуглого кудрявого человека в распахнутой на груди рубашке. Розалинда первая заметила недоброго соглядатая и, кивком показав его партнёру, с усмешкой сказала:
- Мой бывший жених.
Энрике посмотрел в ту сторону, куда приглашал его слегка вздёрнутый нос девушки, весьма милый носик, придававший её нежному, не вполне белому, лицу слегка задиристое и оттого ещё более манящее выражение.
- Бывший? - спросил он. - Почему?
- Он мне не нравится. Вернее, перестал нравиться. Слишком ревнивый. Не даёт повеселиться.
Они танцевали малагенью, старинный танец, приспособленный к современным ритмам, но сохранивший все фигуры предшествующего времени, когда он появился на свет. Танец весьма страстный, как и все другие, родившиеся под солнцем Испании, и завоевавший весь мир, в том числе, и эту маленькую страну, населённую некогда южными кельтами, давно перемешавшимися с другими народами, когда-либо попадавшими на западное побережье Иберийского полуострова, узкую полоску суши на кромке Атлантического океана. Здесь забыли химеры политиков вроде диктатора Салазара и жили любовью и музыкой. Так, по крайней мере, могло показаться туристам.
От быстрых движений лицо Розалинды алело, как персик в первом весеннем цвету. Складки белого платья трепетали при каждом повороте, словно лепестки, окружавшие спелый плод. Чёрные глаза влажно блестели. Она едва доставала Энрике до плеча, обнажённые по локоть руки свились над его головой. Девушка тяжело дышала, не оттого, что устала. Она изнемогала от желания. И жар её тела передавался ему. Он тонул в тёмных бездонных колодцах её глаз. Руки не могли оторваться от тонкой, гибкой талии, переходившей в соблазнительный изгиб бёдер. Ему хотелось прижать её крепко-крепко, вдавиться во все складки нежного, податливого тела, будившего безумные желания. Хмельной, дурманящий голову запах исходил от неё. Это было похоже на колдовство. Пытаясь сопротивляться нахлынувшим на него чарам, он призвал на помощь всю свою мужскую волю, становился всё резче и грубее в движениях. Танец делался похожим на поединок. «Малагенья Салероса» ("Чарующая Малагенья"), - вспомнил он его полное название, данное на его родине, в Испании. Танец и был таким чарующим,волшебным, волнующе чувственным действом. Ритмы, идущие из глубин фламенко, будоражили кровь, пробуждая в ней голоса древних желаний. «О, прекрасная роза! Очи твои подобны цветам из райского сада. Что могу я принести тебе, кроме моей любви!»
Она прильнула к нему, и он проник в её раскрывшийся, словно бутон тёмно-красной розы, створ лепестков. Сам себе он казался жадным шмелём, вползающим в закрома, где хранился нектар. Но вместе со сладостью ощутил вкус соли и крови.
- Будьте осторожны, - шепнула она, размыкая объятья, и чуть отстраняясь. - Ману очень ревнив.
Он улыбнулся в ответ, не выпуская её из объятий и краем глаза взглянув на стоявшего в тени кустов смуглого соперника.
- Я бы на его месте тоже ревновал, - сказал Энрике. - Вы нарочно заводите его?
- Вот ещё, - фыркнула она. - Никого я не завожу. Я такая и останусь такой, пусть принимает меня, как есть. Теперь не времена Кармен и Хосе, и никто никого не убивает из-за любви.
- Как знать, - полушутливо проронил он. - Всё-таки, думаю, нам стоит удалиться.
- Вы где остановились? - спросила она.
- В отеле «Три кондотьера». Я пробуду здесь недолго. Дела фирмы.
- Судя по вашему виду, весьма успешные?
- Да, вполне. Мой личный гороскоп предсказывает мне удачу именно в эти дни и в финансах, и в любви. Второе предсказание уже сбывается. Думаю, что и насчёт первого прогноз будет верным.
- Вы верите в гороскопы? Я тоже. Я и сама гадаю. По картам вчера вышло что-то странное, какое-то предостережение. Но я ни от чего не собираюсь отказываться. Живу сегодняшним днём, а там будь что будет.
Звуки малагеньи затихли. Танец кончился. В это мгновенье стоявший в тени человек двинулся вперёд. В руке его оказался пистолет. Он подошёл ближе к только что окончившей танец паре и дважды выстрелил в партнёра Розалинды. Обе пули попали в грудь. На белоснежной рубашке расплылись красные пятна. Не выпуская руки девушки, мужчина медленно сполз на землю. Ману подошёл ближе и выстрелил в живот своей бывшей невесте.