Крестник из Индии

 
                Из книги «Звезды Ямала»



     Наша  жизнь  идёт по  неведомым нам законам,  расписанным свыше. Словно  всё сущее отделено от нас, а идём мы двумя параллельными курсами. Мечты, уводящие далеко от реальности,  превращаются в  дымку. Нам  недостает сил,   воли, порой ума или образования,  времени – так много интересных книг, фильмов, событий  -  всего,   чтобы воплотить мечты и планы в дела, что-то осязаемое. Откладываем на потом, забывая о скоротечности, невозможности реинкорнации, хоть и «хорошую религию придумали индусы», как пел Владимир Высоцкий, когда мы «умираем не насовсем…»   Перспектива  перевоплощения  даже  в баобаба не очень  радует. Бессмертие души – да, а вот чудеса, которые творят   Кришну, Шива, Индру не  приживаются  на русской почве. Нам вроде это как-то ни к чему, хотя с огромной симпатией относимся к  древнему и великому народу Индии, может, помогает и сходство  корней, их общность в языческой вере. Нет в этом ничего парадоксального. Нам всегда, со времен Афанасия Никитина, ходившего  за три моря и открывшего Индию, интересно знать загадочную культуру Востока, запутанные истории их богов, сказки о  хитром  и умном Ханумане и сильных слонах, богатых и несправедливых магараджи, бедных и честных, нравственных и аморальных. Женщины маминого поколения  фанатично следили за программой телевидения, чтобы не пропустить индийский фильм, плакали  над сентиментальными историями влюбленных, и все  без исключения симпатизировали обаятельному Радж Капуру.
     В этот ряд скудных знаний об интересной  чужой стране как-то совершенно неожиданно и прочно вошло знакомство   с Раджешем Агарвалом. Горизонты общения в Российском университете Дружбы народов уходят далеко за пределы родных пенатов. Среди  однокурсников моей дочери было  много арабов, индусов, бенгальцев, киприотов, маврикийцев, африканцев, перуанцев. Международное сообщество молодых врачей и организаторов здравоохранения,  в работе  которого она участвовала, возглавляет уже десяток лет Раджеш Агарвал. Чутье моей дочери на хороших и интересных людей не подвело. Она решила познакомить его со мной, с нашим домом. Такое встречается крайне редко: видимо, по своим  вибрационным, торсионным полям  он оказался «нашим» человеком. Душевный и чуткий, эмоциональный, к тому времени  прожил в России 15 лет, проникся духом, настроениями  страны, любовью к ней, и в такой степени,  что решил принять Православие. Я же  никогда и предположить не могла, что стану крестной матерью человека из далекой солнечной страны. До него у меня не  было ни одного крестника, на что  Раджеш  резонно заметил:
- Такого беспокойного, как я, вам  хватит одного.
 Он лучше  знал себя, свой неугомонный характер. Крестили его в том же храме, что и Каришу – Казанской Божией Матери, что  в самом центре Москвы.  Забавный эпизод произошел  во время  крещения.  Вместе с  Раджем обряд  крещения  принимал солдат.  После  молитв   пришла  очередь окунуться  в купель. Первым в  трусах пошел  солдатик. Следующий  он в  очереди: ему  священник  говорит,  что он   тоже  модет  идти в трусах, мол,   ничего. На  что   Радж  среагировал: « Я  не  знаю  еще ни одного  случая,  чтобы  человек  родился в одежде». Священник  по-доброму  улыбнулся   новоявленному  храстьянину.   Так   появился у меня крестный сын, нареченный Андреем. Скажу по совести:  вначале мне  было  трудно молиться за «иноземца».  Восточное мышление, иносказательность, витиеватость речей мешали пониманию. За советом обращалась к  священникам, в том числе и к  отцу Валентину ( в миру Чаплин), крестившему  Раджеша. Они утешали меня:
- Пусть молится своим богам, ничего страшного.
Для крестника, как для любого верующего,  Бог – творец, начало и конец всего.
- Если Бог един, то его понятия о жизни не могут быть разными у разных народов. Патриарх Всея Руси говорит: любите, дружите; индийский священник говорит то же самое. Бог  всемогущ и непобедим. Декан  медфака РУДН  Фролов проиграет, но Бог никогда. Бога нет, и  он есть. Он ничего не делает, но он всё. Каждое твое  движение отслеживает. Поэтому  будь  внимательным. Покаяние существует для меня. Своему учителю говорю и о грехах своих, с вами  постоянно разговариваю о вере, о вечном, переживаю.
Да, мы говорим с Андреем о  разных вещах и подолгу.  Его восприятие российской действительности иное, он часто натыкается на непонимание или  непонятные вещи. Когда в 1991 году приехал в Россию,  под опекой представителя индийского посольства поехали  покупать  непонятные европейские костюмы.  Удивлялся всему: автобусам – длинные «Икарусы» с гармошкой посередине салона;  разноцветные волосы – рыжие, белые и даже фиолетовые – переворачивали всякое представление о женской красоте; голые ноги торчали из-под юбок – никаких сари.  Чуть  свет поднялся и пришел на  сбор студентов  первого сентября, с волнением и сознанием ответственности  ждал молитвы и момента, когда нужно  поклониться  декану. Никто не  кланялся, все по-другому.
- Да, здесь все иначе. Мы жили в Индии в большом доме, прямоугольный в несколько этажей. В нем размещались семьи  еще трех братьев отца, у всех много детей. Ни в одной семье не   было покоя. Табор гудел и кричал постоянно, одна  бабушка чего стоила.  Меня и  моих братьев Аруна и  Раджифа  доставали крепко. Самым  тихим местом была крыша, там под фонарем чаще всего сидели, учили. Наши двоюродные  братья чинили всякие препятствия, мешали учить, играть, устраивали потасовки. Дети  способны на  жестокие  поступки. Они преуспевали в этом. Мы  поднимались в пять утра, приводили себя в порядок, получали родительское  благословение, выпивали по стакану молока и отправлялись в школу.  Братья могли запереть  в  туалете, перекрыть воду, отнять стакан молока,  ломали игрушки. Я разлюбил  свой день рождения – бабушка помогла. Имено в этот день  она выставляла свою  кровать под аркой, перегородив  проход во двор,  и кричала  всякие глупости, чтобы никто не мог  прийти и поздравить меня.  А наш отец все примирял нас, убеждал, просил не ссориться: ведь это дети   его старшего брата, а старшему надо поклоняться, уважать.
Бабушка, кричавшая громче иерихонской трубы, – это отдельная история, вспоминая о ней, он признавался, что иногда они отвечали ей взаимностью. К примеру, Раджеш незаметно забирался под кровать, притаившись, лежал тихо,  ждал,  когда  она заснет. Потом поднимался на колени и спиной  приподнимал сетку кровати, на которой она посапывала. Спросонья, ничего не понимая, бабушка страшно пугалась, наверное, думала, что уже в раю. И это забавляло.
-  Отец любил нас и не мог  освободить  себя от  любви к  брату. Всё хотел, чтоб мы вместе  жили. У мамы  совсем  другая  семья  была, она воспитывалась в любви и спокойствии. Их было девять сестер, поэтому  так почитаем у нас праздник богини  Дурги, которая живет  в  девяти образах. Она  оберегает   девять моих  тетушек, у которых ребенком я очень любил  бывать в гостях.  Родители стремились дать нам образование. Отец покупал много книг и каждый день  доставал толстую священную книгу «Рамаяна», читал Веды, рассказывал  разные истории, которые приключались с нашими богами.
Надо сказать, Андрей  прекрасно запомнил поучительные рассказы, на любой  случай у него есть примеры из  священных книг, или  «Махабхараты» – религиозно-эпических поэм о  борьбе двадцати четырех царских родов, -  все их называет  байками. Пока учились в школе, колледжах, братья  держались вместе. Старший Арун стал военным и остался в Индии, Раджиф уехал в Америку, женился, обосновался там, а Раджеш – в далекую и загадочную Россию.
Наивный, светлый душой мальчик с первых дней учебы в университете  привязался к декану,  а после смерти  Нарендра он заменил ему отца. Их отношения  переросли в
 крепкую, испытанную  дружбу. С годами не устает благодарить судьбу за то, что свела его с таким духовно богатым, образованным, интересным человеком.
- В науке есть  много  выдающихся личностей – Павлов, Мечников, Ломоносов, - рассуждает Андрей, - это общепризнанно. Но я их не видел.  В реальности на меня очень большое впечатление произвел Фролов. Виктор Алексеевич интересен для меня  как ученый, человек, художник.
Русская  культура, российское общество дали  мне много. Сколько ни встречал на пути  русских людей, с  кем бы ни общался – каждый  дал какое-то понятие или понятие о чем-то.  Ваша семья стала вторым домом.
Бывают разные растения, каждое растет в своей природе, требует определенных условий, а  когда речь идет о человеке,  требуется духовность. Для меня Россия – это  моя природа, в которой я могу жить как следует, дышать;  место, где я  должен  жить. В любви важнее  жертва. Никакая  другая страна столько не  жертвовала ради  мира (я  имею в виду войну 1941-1945 годов).  Пожертвовав, дала мир другим. Я  чувствую, как она поднимается духовно.  Если  произойдет ещё один потоп, то в ковчеге,  подобном тому, что   был у Ноя, Бог найдёт  людей из России и  Индии. И я хочу, чтобы мировые ценности изменились с помощью России.
Вот такой он патриот, принявший российское гражданство, с решимостью совершить самое лучшее для северной страны. Андрей возглавляет компанию по поставке медицинского оборудования для больниц, часто летает в Германию, США, общается с  бизнесменами, учеными.  К нему пришло и общественное признание: за вклад в развитие науки, медицины и здравоохранения  его наградили  орденом имени «Гиппократа». Он никогда не забывает о своей исторической родине. С чувством  благодарности и  благоговения  говорит  о  своем индийском священнике, называя его не  иначе, как  Учитель. Учитель гостил у него в Калининграде,   приезжал в Москву, и я понимаю, почему он так к нему относится. Учитель, настоятель  двух больших храмов, добрейшей  души  человек, от него исходит доброта, он  все время  улыбается, от этой  улыбки светло и спокойно было и нам с Кариной.  К  слову заметить, мы знакомы и с семьей  старшего  брата Аруна. Они приезжали  летом, Аруну еще  очень хотелось  посмотреть  снег и зимнюю Москву и непременно походить по залам Третьяковской галереи.  Думаю, все  еще  будет.  Есть дом, есть крепкая семья и дорогая Гульнара, за любовь которой Раджеш  воевал не на  шутку. Они  растят  дочь Розу и сына Арджуна. Роза  - неимоверно  подвижное и пластичное существо - учится в школе, занимается  художественной гимнастикой, плаванием.  Об Арджуне он скучает: на  следующий же день после приезда из Калининграда в Москву объясняется:
- Бабу, мой бабу! Как  ты живешь, почему  плачешь? Я так тебя люблю. Хочешь ко мне...
И так  каждый вечер.
Мы  знакомы с его мамой Нимал, ставшей для него идеалом индийской женщины. Я не знаю  хинди, она  русского; то ли  плохой английский,  то ли родство душ и одно материнское  беспокойство за детей  сблизили и подружили нас. Мне нравится эта  бесконечно преданная детям, любящая их женщина. В том, что индусам так же хорошо в России, как русским в Индии, мы с дочерью  убедились, путешествуя по этой далёкой, загадочной, самобытной, очень красивой стране. Страна контрастов, древней культуры встречала нас нестерпимой жарой и радушием. Ходили, ездили, побывали в русском центре в  столице,  увидели одно  из чудес света – Тадж-Махал,  посещали  храмы, ашрамы, музеи, дворцы  царей, познакомились с храмовой архитектурой и изысканной скульптурой Кхаджурахо, посмотрели   достопримечательности Джайпура, поднимались на слоне в мертвый  город Амер, отдыхая в Гоа, почувствовали  дыхание Индийского океана. Радовались и  любовались  роскошкой  природой,  удивлялись непритязательности индусов, спящих на  улицах Дели, восхищались умопомрачительной  красотой сари индийских  женщин. И в полной мере  ощутили гостеприимство дома Аруна и его  жены Нилам, моей индийской подруги Нимал. Идёт время, и чем  дольше  общаемся, тем  больше приходит понимание.