Сказка «Про Светлую память, посвящаю брату Андрею».
Я приехала в Казахстан на годовщину к брату. Осталась на кладбище одна, только потому, что я понимаю: «Не нужно бояться мертвых, надо понимать, что козни люди живые друг другу строят.» Когда умер брат ему было 37 лет. Весь год я задавала себе один вопрос: «Почему мой брат жить на земле, в физическом теле, не захотел?» До сих пор меня преследует мысль: я хочу поговорить с братом, очень хочу, хочу чтобы он сам ответил мне на этот вопрос - о жизни и смерти." От родственников, рядом с которыми он жил все годы, я ничего вразумительного не услышала.
Много не понятного и необъяснимого по их рассказам, происходило в его жизни, но я хочу отметить поведение брата и его отношение к жизни. Перед смертью брата, я его не видела тринадцать лет. Последний год он лежал в больнице, диагноз, который поставили врачи не совместим с жизнью: цирроз печени, жидкость в легких, СПИД. В девяностые – двухтысячные годы на планете земля много таких, как мой брат было, но я уверена в одном, правительство всех стран не виноваты в эпидемии, которая захлестнула молодое поколение, даже мировые кризисы не о чем, беда масштабнее, когда в одной личности, в одном человеке включен механизм «уничтожения».
В первую очередь, человек должен сам понимать, что он индивидуальная личность, сам должен нести ответственность за поступки, которые совершает, сам не должен винить тех, кто его окружает, а главное не причинять им боль и страдания. Я так говорю потому, что мой брат ушёл из жизни не посадив дерево, не построив дом, не родив ребенка. Он разменялся на семи грехах и прокайфовал жизнь, и оставил много вопросов и печаль, тоску и непонимание – почему он не хотел жить, почему прокайфовал жизнь? Оставил в наших душах осадок грусти, боль утраты поселилась в сердце моём и родных мне людей.
Не понятно как-то получается, у меня нет четких ответов на вопросы, которые я задаю себе, обрисовывая потерю брата, но по его поступкам понимаю, гордыня захлестнула брата, прошу не путать с гордостью. «Гордыня» брата была непомерной гордостью, заносчивостью, не обузданным эгоизмом, через мерное высокомерие превысило все планки порядочности, зазнайство играло важную роль в его поведении. Видимо, всё началось, когда брату исполнилось лет восемнадцать, он пошёл в армию. Из пятерых детей мама больше всех любила брата, он был средним из детей и старший из братьев. Сейчас я горжусь, что два других, моих брата не взяли в пример поступки старшего брата, и выросли порядочными людьми. Гордыня помешала брату делать правильный выбор, когда, он совершал какие-либо поступки. Его захлестнули амбиции и иллюзия того, что он всё знает. Как-то странно получается, брат стремился всех учить, а сам захлебывался в абсурде собственного невежества. Гордыня – это самонадеянность человека, его безрассудство, вера в то, что он может всего добиться самостоятельно, не вера его в высший разум или в другие Миры. Такой человек не атеист, не безбожник, он тело, просто «тело», даже не животное, животными хотя бы движет инстинкт выживания, а в случае с братом работала схема утопии, каким-то неведомым образом была запущена система самоуничтожения.
В скупости к другим людям моего покойного брата нельзя обвинить, но жадность до кайфа зашкаливала всё допустимые правила. Он прокайфовал свою жизнь за счет других, этими другими были родные и близкие: мать и отец, два брата, сестра и женщина, с которой он иногда жил (за что-то она же его любила?) Они не смогли навязать ему другие цели и планы, и надо ли было, а своего у него, видимо, ничего не было. Порой интересно, какие мысли о жизни были в его голове, эта тема останется тайной навсегда, брат унёс её с собой. Скупость по своей сути – это когда у человека зимой не выпросишь снега, а у источника не даст воды напиться (такое понятие применяют все люди, когда кого-то называют скупым). Мой брат он был не скупой, а безрассудно жадный до кайфа. Он ни упускал не единой возможности кайфануть, точнее не убить свою жизнь, он стремился убиться кайфом в хлам. Меня все поймут, в чьей семье поселился наркоман и потом наркоман – это человек который употребляет наркотики, а мой брат хватал кайф, как глоток воздуха, без которого не возможна жизнь человека, брат убивал себя кайфом. Он пил спиртное, когда наливали, а если не наливали сам искал и пил. Кололся, когда находил на дозу, сам наводил все движения, которые делают наркоманы, курил, когда приглашали, а когда не приглашали сам находил.
Беспредельная жажда кайфа породила неимоверную зависть. Зависть вызывает желание иметь то, что есть у других. Зависть брата жила в его душе огромной жабой, только она его не душила, он скрупулёзно сожалел, что есть у других больше кайфа и именно кайфа, а ему перепадают крохи по его меркам. То, что брат глушил такое количество кайфа мелочи, другого человека гораздо раньше убил бы кайф и не дожил бы то человек, как брат до 37 лет, моему брату повезло с богатырским здоровьем, которое досталось по наследству. Зависть положила начало раздора с окружающим Миром, потом с самим собой, потом с родными и близкими. Как-то не заметно всё из стадии помоги утопающему, перешли в раздел сам не хочет, чтобы ему помогали. Вся реальность брата встала на дыбы, а по сути сам брат потонул в реальной утопии преследуя единственную цель: "Не смотря не на что кайфовать". Поставил перед собой цель в кротчайшие сроки попасть в за облачную даль. У меня сложилось такое впечатление, что он жить не хотел, да и не только у меня, у всех тех кто его знал, а на вопрос почему он жить не хочет, никто ответ не знает, хотя всем его судьба не безразлична.
Всё наступил момент и брата захлестнул гнев. Отрицательные эмоции навязывали дикое желание уничтожить весь мир, но так как это сделать оказалось не реально, брат с диким остервенением уничтожал себя, намеренно искал зрителей, хотя их и так было предостаточно. За его самоуничтожением наблюдали все родные и близкие, страдая за не понятное существо, человеком его уже трудно было назвать. Гнев брата не материализованный, а излучаемый его мощной энергетикой оседал ненавистью к нему в душах других. Вот вам и подтверждение народной мудрости: «о мертвых говорить только хорошее или правду». Брат перешёл в стадию устранить несправедливость, так как Мир повернулся к нему задом. Брат зарыл гнев в своей глубине сознания, опять же на арене народная мудрость: «ласковый теленок двух маток сосет» и демонстрировал всем сущность наркомана, уже не в силах вспомнить, когда же встал на край пропасти и почему до сих пор в неё не упал?
По сути, как личность брат перестал существовать, похоть проявилась во всей красе. Обычно, когда говорят о похоти, то упоминают чувственное половое влечение, но в случае с братом о половом влечении надо забыть. Впрочем, всем наркоманам на страсти надо поставить крест. Самое интересное, яркое и сильное высказывание (на мой взгляд) о похоти находим в 1-м послании апостола Иоанна Богослова: «Не любите мира, ни того, что в мире: кто любит мир, в том нет любви Отчей. Ибо всё, что в мире: похоть плоти, похоть очей и гордость житейская, не есть от Отца, но от мира сего. И мир проходит, и похоть его, а исполняющий волю Божию пребывает вовек.» (1Ин. 2:15-17). Так вот похоть брата была, что не наесть самая житейская и имя у неё было «кайф», по-другому, он кайфовал, не смотря не на что, когда другие люди добиваются исполнения желаний, не смотря не на что и гордятся достигнутым, а брат про кайфовал жизнь в хлам.
Описав выше пять земных грехов по канонам христианской веры, которые имел мой брат, правильно будет отметить шестой грех чревоугодие – неумеренность и жадность в еде, унижающая достоинство человека. В древности или во времена первого христианства считалось, что обжорство вызывает как телесное страдание, так и страдание души, так как предмет радости сластолюбца не являлся истинным благом. Но я хочу отметить стремление брата прибывать постоянно в наркотическом опьянении, и в алкогольном опьянении, разве это не равноценно чревоугодию? Ну, да, кто-то пищей сыт, а кому-то кайфа всё мало и мало. Тогда по сути, брат умудрился все шесть грехов совмещать в теле и душе, к тому же приручив свою совесть, она вместе с ним кайфовала. Я уверена, да и родные говорили, брат никогда не размышлял о истинном месте в жизни, о её смысле, о цели существования, просто демонстрировал всезнание и кайфовал, балагуря о неземном.
Всё. Седьмой грех уныние захлестнул на смертном ложе. Негативные мысли брат растворял в воздухе и с трудом глотал, ехидную ухмылку, мутный взгляд пропускал сквозь родных и близких, которые помогали ему до последнего вздоха, он ушел в никуда. По словам Иоанна Лествичника, «уныние есть расслабление души, изнеможение ума, пренебрежение иноческого подвига, ненависть к обету, ублажать мирских, оболгать Бога, будто Он не милосерден и нечеловеколюбив» (Лествица 13:2). Сильное уныние брата ярко проявилось, когда его привезли из больницы умирать домой. Врачи всё, что могли сделали, диагноз смерть. Родные две недели наблюдали как убитая жизнь в хлам, угасает с каждым часом. Только за день до кончины брат произнес: «Я жить хочу». Какая страшная трагедия получается, по сути в жизни кайфовать, и семь грехов совершать, и такие не понятные слова на смертном орде сказать: «Я жить хочу». Неужели когда прожигал жизнь так и не понял, что прекраснее самой жизни в жизни ничего нет, а чего он хотел, когда убивался кайфом?