Герасим Петрович решил позабавиться. Во первых он, изрядно выпил, а во вторых ему сегодня было очень скучно. Затеять скандал, пожалуй, то, что нужно при таких неприятных обстоятельствах. А не понравилась ему одежда жены.
- Ну, погляди,- возмущался мужик, как ты одета? Платье не модное, фартук напялила зачем то. И волосы опять подрезала.
Глафира Ивановна опешила-
- Что с тобой? - еле выговорила она,- какая тебя муха укусила?
-Вот ужо, я до тебя доберусь,- ещё больше распылялся муж,- выкину все твои шмотки на помойку.
-Где же мне деньги на новые взять?- расплакалась женщина,-ты мне от зарплаты пятую часть отдаёшь.
-Ах, оказывается я и вор ещё?- разъярился муженёк,- не гожусь тебе, значит?
И пошло, и пошло гулять мужское остроумие, накаляя сфабрикованную обстановку докрасна. Про суп вспомнил Герасим, который не любит, и про чайную посуду, оставленную на столе.
Довёл - таки обидчик женщину до истерики. Долго, ли коротко продолжился речевой бой, но надоело грешнику, измываться над собственной женой. Устал, сигарету вынул, закурил горемычный.
А не тут то было! Теперь бразды правления взяла в свои руки Глафира Ивановна. Разошлась, раскричалась.
Торжествует мужик, рад, что так обозлилась жена. Дразнит её бедную, потешается над женской слабостью.
-А у меня любовница, загляденье,- улыбается он,- не тебе чета. Да, да деньги я на неё трачу, сообразила, наконец. И духи ей дарю, и бельё, и украшения.
Совсем рассабачился Герасим, обо всём забыл, заигрался. Знает, простит его жена за эту «шалость».
-Куда она денется,- думает бесстыдник , - в городе у неё никого! Не уйдёт! Да и дочка маленькая на руках. Вытерпит, помиримся вскоре. Она покорная, отходчивая.
«Но бывает, что и вошь кашляет». Наконец то, выпустила Глафира свои коготки. Взбунтовалась переполненная обидой душа.
И полетели в мужа чашки и блюдца, те самые после чаепития, которые не убрала вовремя незадачливая хозяйка.
Мужик успевал закрывать дверь. Никак забавлялся «спектаклем»? Смеялся, юродствовал, подтрунивал над потерявшей контроль женщиной. Ей бы не выходить за грань дозволенного, но не смогла. Нервы не струны, натяни до основания, они и лопнут.
Упала Глафира на осколки и замерла. Перепугался Герасим Петрович не на шутку. Поднимает жену, тащит на диван, охает, прощение просит. А она молчит, и не дышит будто бы. Гладит её несчастный супруг по руке, шепчет ласковые слова. Даже слёзы закапали из протрезвевших глаз его. Не отвечает женщина, не проявляет никакой реакции на испуганные мужские ласки.
Побежал муженёк к телефону автомату, что на улице, в ста метрах от дома.
«Скорая» не заставила себя ждать.
-Это как же так называется,- гремел доктор,- не видит, не чувствует, такое нервное потрясение? Да вы, батенька, совершенный идиот. Так довести жену? Молите Бога, чтобы очнулась.
-А при чём тут я?- возмутился Герасим Петрович,- психовать надо меньше.
-Сердце у неё здоровое, потому и жива,- продолжал доктор,- если не помогу, вам за нею ухаживать всю жизнь придётся.
-А причём тут я?- опять закричал мужик,- я виновен, да?
-Уколи Виктория все двенадцать, повернулся врач к медсестре,- надеюсь, спасём несчастную, не позволит Всевышний определить её в мир иной. Молодая она, сильная. Думаю, есть причина, удерживающая её быть рядом с таким негодяем и трусом.
Доктор долго сидел у постели Глашеньки, ободрял, смешно рассказывал о своей жизни. И когда увидел на лице женщины улыбку, велел медсестре собирать медицинский скарб.
- Вы в сорочке родились, милая,- сказал он.
А Герасим Петрович приготовил для пострадавшей любимые ею блинчики с творогом. Поставил он тарелку с вкуснятиной на стул у дивана, и преспокойно ушёл на несколько дней неведомо куда.
Конечно, придёт, побродит, пожалуется таким же слабакам, как и он, о незадавшейся жизни. Приголубит незамужнюю раскрашенную красотку и, соскучившись, приползёт домой под крылышко своей семьи.
Ведь мужские пути неисповедимы!