Лёка познакомилась с Артёмом на презентации местного художника Луи Надцатого осенью прошлого года. Они стояли рядом у фуршетного стола. Лёка, вечно окруженная женской завистью и мужской ревностью, с пустым стаканчиком в руке наблюдала за веселящейся богемой.
- Меня зовут Артём, могу я предложить даме коньяк?
- Спасибо, но я пью только шампанское.
- Мадам, Ваших в 18 году расстреляли.
- Вы провидец?
- Нет, бизнесмен, мелкий я предприниматель.
- Почему же Вы здесь?
- Иногда я развлекаюсь.
- Но здесь все поэты, художники.
- Я тоже пишу.
- О бизнесе?
- Нет, о цирке.
- Да, понятно, Артёмка в цирке.
- Скорее, Мистер Икс. Но Вы правы, меня назвали в честь Артёмки Василенко.
- А я – Лёка, я спортсменка, но уже не комсомолка.
- Зато красавица.
Так, тряхнув пепельными кудрями, вошла в жизнь сорокалетнего Артёма будущая жена, Лёка.
Поселились они в маленьком доме в центре Приазовска. Эта территория издавна называется Собачьей радостью – за каждыми воротами лают собаки. Зато дома с весны до осени утопают в цветах и так до самой зимы.
Лёка когда-то написала:
"В декабре цветов здесь не увидишь,
Только потихоньку ноготки,
Из-под снега выйдут, будто мыши,
Прогрызая времени силки.
Сначала Артём и кофе в постель приносил, но скоро спросил, видно устал:
- Кто из нас хозяйка?
- Хозяин – ты, - дипломатично ответила Лёка.
- Хорошо, чтобы хозяйкой стала ты.
С тех пор стала Лёка хозяйствовать на кухне. Ни кошки, ни собаки у них не было. А в прошлой, до замужества, жизни у Лёки был кот Аргон, камуфляжной масти. Остался он в прежней квартире с сыном и невесткой Лёки. У молодых уже второй год продолжался медовый месяц, маму в гости не очень-то звали. Поэтому Лёка так легко и выскочила за Артёма, перебравшись к нему. Тренерская работа не занимала много времени, да и стихи писала она от случая к случаю. Но по детям и коту она скучала сильно.
Трудновато Лёке было привыкать к жизни в частном доме, работы здесь непочатый край. Но красивый, интеллигентный Артём был, как ни странно, трудоголиком. Отработав, прибегал, а он быстрый, шустрый, целовал жену и, "кинув топливо в топку", что-нибудь мастерил. Лёке, напрыгавшейся с детишками в бадминтон, отдохнуть бы, да у Артёмки не забалуешь. И тут повадился к ним ходить большой пушистый рыжий кот, настоящий кошачий Маркиз. Поначалу Лёке он не понравился, больно уж морда хитрая, но постепенно котик растопил лед в ее сердце и стал получать кусочки в подарок. Перед Новым годом Лёка поссорилась с мужем. Сняли они шторы и гардины – выпал при этом кусок штукатурки, и Артём, чертыхаясь, полез на стремянку. Лёка, вспомнив, что солевой раствор творит с гардинами чудеса, полезла в шкафчик, а соли – только в солонке. На часах 10 вечера, за воротами темень, хоть глаз коли, да еще и скользко. На пустынных переулках Собачьей радости свет только от окошек, а там ставни и жалюзи. Но делать нечего, пришлось Лёке идти в магазинчик. Вышла она за калитку, а там, мать честная: на дереве коты дебош устроили из-за соседской трехцветной Муськи. Кошек теперь мало, все норовят кота оставить. Идти было страшновато, да и под ногами неровный лед. Асфальт в здешних местах редкость, все гравием подсыпано, а он снегом и льдом покрыт. Хорошо, что Лёка спортсменка, а куда страх девать – райончик хулиганский. Пошла себе Лёка потихоньку, а впереди – рыжий хвост маячит, дорогу указывает. Подсветила телефончиком – Маркиз. Так и шли они до магазина гуськом. Еще пуще расстроилась Лёка – муж на стремянке штукатурит, а она плетется за котом, рыцарем лохматым.
- Тьфу ты, пропасть, - сказала Лёка ведь Лохматым она в шутку коротко стриженного мужа величала. Вот уж некстати вспомнила, телефончик молчит, значит Артём на стремянке и штукатурные работы в разгаре. Лёка с мстительным чувством купила 3 пачки соли (до пуда не хватает), халву, которую Артём на дух не переносил и сосиску для кота. Он ждал, через дорогу не перебегая, прямо, как собака. Здесь, в Собачей радости, и коты умные, и собаки.
- Ну вот, накаркала…, - из подворотни вылетела здоровенная псина и загнала кота на дерево. Лёка замахала на псину пакетом, закричала:
- Пошел вон, по-хорошему, а то…, - и пес с позором влез в подворотню. Лёка попыталась снять кота с дерева, но тот, видно, испугавшись, влез еще выше и жалобно мяукал.
- Своих не бросаем – подумала Лёка и, кинув пакет под дерево с сосиской наперевес влезла на дерево. Влезть – влезла, схватила Маркиза в охапку, скормила ему сосиску. А в пакете телефончик трезвонит, они все никак не слезут по скользким веткам. И даже халвы, жизнь подсластить, у них нету – все в пакете. Вдруг Лёка услышала быстрые шаги в тишине и замерла, прижав кота к расстегнутой куртке.
- Это бандиты, - сказала она коту и стала стаскивать с руки обручальное колечко.
- Лёка, господи, - споткнувшись о пакет, сказал хриплый голос.
- Артёмка, ты ж циркач, сними нас, а то мы замерзли и халвы хотим, - заплакала Лёка.
- Лёка, ну ты, как всегда, куда-нибудь влезешь. А это кто, рыжий спасатель?
- Нет, он мне дорогу указывал.
- Сейчас стремянку принесу, - и муж мухой полетел за спас. средством.
- Все, дуй ветром, кошачья душа, - и кот дунул восвояси.
Дома они помирились и Артём даже халвы поел. Но совесть мучила Лёку и в полночь она вышла во дворик. Под навесом сидел котяра и тоскливо смотрел на дверь.
- Заходи, чего уж, рыцарь, - послышался голос Артёма.
- Придется его в дети брать, но, смотри, учись мышей ловить.
Да, у Артёма не забалуешь, подумала Лёка, придется Маркиза на мышей натаскивать.