Сегодня, когда всё чаще и чаще звучат такие, исполненные лжепатриотизма, мнения, мол, человеку, вернувшему России Крым, можно многое простить, на что я заявляю вновь и вновь: «Тому, кто рассорил, быть может – навсегда, народы России и Украины, нельзя прощать вообще ничего!», когда Россия, неизвестно зачем, ввязывается в авантюры на Ближнем Востоке, что вновь и вновь даёт повод лжепатриотам разглагольствовать о том, что, дескать, судьба России в том, чтобы бороться со злом, в упор не замечая всего того зла, поистине циклопических масштабов, что творится у себя дома, следует вновь и вновь напоминать о том, как живётся, на самом деле, представителям истинной, а не прирученной, сервильной, бледнорозовой оппозиции, пользующейся всеми привилегиями депутатства в нынешней, буржуазной Госдуме, ведущим подлинную, а не мнимую борьбу с подлинным, а не мнимым злом, с подлинными, а не мнимыми врагами народа и от этих же врагов страдающим.
Вначале – материал, позаимствованный мною с информационного портала «ВЕСТНИК К», где был он опубликован под заголовком «ПРИМОРСКИЙ ПАРТИЗАН АЛЕКСЕЙ НИКИТИН. ТЮРЕМНОЕ ИНТЕРВЬЮ»:
«Формально Алексей Никитин в группировку не входил. По версии следствия, в сентябре 2010 года он был свидетелем убийства «партизанами» четверых наркоторговцев, но своевременно не сообщил о преступлении. Сами «партизаны», сознавшись в нападении на сотрудников милиции, отвергают свою причастность к убийству наркоторговцев, заявляя, что с ними расправились милиционеры.
Причастен или не причастен Никитин к тем деяниям, которые ему инкриминируют. Исследовать доказательства и определять степень виновности или не виновности того или иного лица должен суд. Мы не будем давать моральную или правовую оценку, равно как и обвинять или оправдывать Алексея Никитина. Его речь, без комментариев и купюр. Как портрет страны и времени, в котором мы живём.
Прокуратура обязана заняться проверкой изложенных Никитиным фактов и дать им свою оценку. Особенно тех, что касаются выращивания конопли и наркоторговли сотрудниками Кировского ОВД, а также пыток в ОРЧ-4 г. Владивостока. Все фамилии указаны. По словам Никитина, все эти сведения он приводил в своем заявлении, но оно исчезло из дела.
Ассоциация адвокатов России за права человека взяла дело Никитина под свой общественный контроль. Представлять его интересы согласился московский адвокат Евгений Архипов.
Судить будет суд присяжных.
Интервью с Алексеем Никитиным:
- Алексей, расскажи, что там происходит у тебя…
- С 2007 года пошло всё это вот от сотрудников милиции. Они занимались непосредственно наркобизнесом, вырубкой леса, продажей наркотиков. Конопли, изготовлением мака. Мы им мешали, потом начали их плантации конопли сжигать, то есть конкретно мешать их бизнесу. Потом уже, в 2009 году, начали завозить героин в Кировский район, это непосредственно все сотрудники Кировской милиции. Фамилии: Лекарев Валерий, Соболев Евгений, Храпов, Черешов… Прокурор крышевал, прокурор Лавкин (или Лапкин – неразборчиво), это следственный комитет при прокуратуре по городу Лесозаводску. Кировский район, это курортная зона и плюс Лесозаводск и Лесозаводский район, вот там эта банда курировала это всё дело, и плюс наркоконтроль города Лесозаводска, это всё в одном… И плюс их рабочие, это такие же молодые парни, как мы. Они занимались выращиванием, культивировали её, всё такое, и продавали, а милиция крышевала и помогала - перевозку делала в город Владивосток, занимались уже наркобизнесом. У простых оперативников дома стоимостью 20 миллионов рублей, шикарные кортежи автомобилей самых навороченных…
- А вы стали выступать открыто?
- Да, мы начали препятствовать, к нам начали обращаться жители Кировского посёлка, женщины, у которых дети приходили домой или обкуренные химкой этой, или обдолбленные героином. Когда в 2009 году поступил героин от сотрудников милиции, когда начали продавать - вот эти, у нас по делу которые идут, четыре трупа, - непосредственно они продавали детям героин от сотрудников милиции. У нас имелись видеозаписи, которые доказывали их вину, милиция приезжала к ним, прямо на видеокамеру было заснято, как они мешки с коноплёй им передавали, как передача осуществлялась наркотиков, то есть это всё было. Когда у нас забрали компьютеры, это всё куда-то исчезло…
- Компьютеры забирали, когда обыск был, когда вас уже задержали?
- Да, когда обыск был, они зачистили всё. Не знаю, можно где-нибудь забрать наши компьютеры, тогда можно найти компромат на сотрудников милиции. Непосредственно в деревне Марьяновка находится огромный терем начальника Кировской милиции, стоимостью 30 миллионов рублей, вокруг этого дома квадроциклы всякие, а вокруг деревни растут плантации конопли, гектары, по всему Кировскому району. Тут в деревню только въедешь, сразу окружат на джипах, на кроссовых мотоциклах, с рациями, и скажут: «ты чего сюда приехал?». Все отлажено у них, по всему району гектарами растут плантации, а сейчас уже и героин пошёл…
Местные жители запуганы, они пишут на прокуратуру, на Кировский отдел милиции, а заявления никуда не уходят. Вообще никуда. Даже не принимаются. Если сделать опрос жителей Кировского, там просто даже не примут заявлений, они всё расскажут, как оно происходит. Приходишь с заявлением, его или при тебе рвут, или ты его просто съедаешь, или просто тебя посылают куда подальше…
- ФСБ имеет к этому какое-то отношение?
- ФСБ-шники, это люди, которые уже при должностях каких-то, которые не смогут сказать «иди подальше с заявлением» - тогда берут заявление и отказ пишут, а ФСБ-шник, который там находится в Кировском районе, который следит за Кировским районом - у него жена Игнатенко, которая там по делам несовершеннолетних - он так же всё это покрывает. Он с ними в одном деле. Там до того всё отлажено… Нераскрытые убийства, их там более десяти, их никто не раскрывает, о них уже забыли, их выгодно не раскрывать, потому что это все там, кто приехал - из бандитов, из мирных граждан, я не знаю, но это дело сотрудников органов власти. Им невыгодно было, что эти люди приехали в посёлок Кировский, и их просто устранили, и всё, а теперь дела до сих пор висят там не раскрытые. Так же было в 2009 году убийство Новосёлова, его расстреляли возле подъезда. Он вышел из тюрьмы - до этого занимался наркобизнесом - вышел и опять начал себе возвращать бизнес, его взяли и расстреляли около дома. Много таких смертей у нас. Кого избили в милиции, избитого - в канаву, и всё, он умер, только это ничего не раскрыто. Вот у Савченко, который сидит, один из «партизан», у него брата забили до смерти в милиции, он умер там.
- А тебя прессовали там, задерживали?
- Меня вообще там на протяжении, не знаю, пяти лет убивали в этой милиции Кировской… Дехан (Плехан, Плеханов?- неразб) Олег, приезжал такой, начальник милиции Дальнереченска, он тоже там крутится. Когда всё это происходило, 29 июля 2010 года я явился сам в прокуратуру Кировского района с заявлением непосредственно обо всём этом, заявление содержало текст - чем занимаются сотрудники правоохранительных органов, то есть донести всё до власти. Мне сказали: «подожди секунду, ну там, минут 20, сейчас приедут сотрудники города Уссурийска для более тщательного опроса». Я пришёл туда в прокуратуру, у меня есть много свидетелей, приехали сотрудники ОРЧ-4, надели мне без разговоров наручники, увезли, три дня меня никто не мог найти, я три дня ночевал в отделе ОРЧ-4. Ещё до этого, когда всех искали, меня задерживали, избивали, Олег вот этот вот избивал, после этого в больнице лежал… Писал неоднократно, всё это возвращается в Кировский отдел милиции, оттуда идёт отказ в возбуждении уголовного дела …
- Тебя пытали, когда задерживали?
- Они меня вообще избивали конкретно. Вот когда меня сюда привезли во Владивосток - 29 июля 2010 года, когда я пришёл в прокуратуру Кировского района чтобы подать заявление, меня оттуда в три часа дня забрали ОРЧ-шники - привезли сюда во Владивосток, по дороге избивали, в Уссурийск ещё завезли на часик, избили конкретно, а когда сюда привезли, подняли на 9 этаж на Карбышева 4, на 9 этаже в кабинете… Зафиксировали наручниками, и всё, после этого надевали пакет на голову, я курил тряпку через противогаз, то есть мне надели противогаз, в шланг напихали тряпки, подожгли. Я астматик, я ни разу в жизни не курил, и меня вот этой тряпкой пытали, я этой тряпкой дышал на протяжении трёх дней…
Я все фамилии, всё знаю. Это были непосредственно ОРЧ-шники: Шашков Сергей, Резников Максим – это два ОРЧ-шника города Уссурийска, потом города Владивостока: Кудашов Алексей, это Незавитин - Евгений или Сергей его зовут, потом Шулуканов (Силиканов? – неразб), его звать как меня. Непосредственно Кудашов там самый такой, который конкретно убивает. Если ты не соглашаешься с их позицией обвинения, которую они тебе заставляют подписать, ты им говоришь, рассказываешь: вот так вот сотрудники Кировского района делали, а они говорят: ты нам не неси тюрю давай, вот так подпишешь, так и будет. Типа нам невыгодна позиция, чтобы мы говорили о правоохранительных органах плохо… Они били, избивали, пытали, на шпагат меня сажали – разорвали мышцы на ногах. Меня там просто убивали три дня. Просто убивали… Чтобы я подписал то, что им выгодно.
- А дату помнишь?
- Это было 29 июля 2010 года, когда меня забрали в Кировске, и вот 29, 30 и 31 июля я находился в ОРЧ-4, ночевал там на полу, пристёгнутый к батарее. У меня было только три часа отдыха, то есть я мог поваляться, отойти от ударов, от мешка на голове, от тока, от этого всего, всего три часа было… После продолжались опять пытки. Всю ночь я орал там. Меня ставили на окно на колени, говорили: ты сейчас улетишь, как и все остальные, кто отсюда падали, и мы спишем… И твоя жена, мы ей тоже накидаем – а она на тот момент беременна была – мы ей тоже накидаем, и она всю жизнь будет винить тебя.
- А кто конкретно это говорил?
- Кудашов Алексей говорил. Кудашов. Он сотрудник ОРЧ-4 города Владивостока. Непосредственно во всём этом участвовал ещё Гривня (Гривный? – неразб), он находится – следственный комитет города Владивостока. Он знает обо все этих пытках. Также там есть ещё такой Миляев – начальник ОРЧ-4, который, когда мы активно начали писать жалобы, заявления на них, что нас избивают, убивают, - они привозят нас в ОРЧ-4, дают нам наши же жалобы, которые мы из СИЗО отправляли, и говорят: с чем ты будешь их есть, с майонезом или кетчупом?
Я пытался вызвать врачей, мне не давали. Моя мама стояла под окнами сутками. Они предоставили своего адвоката, который не объяснял мне ничего - ни прав, ничего, он пришёл, ему говорят: подпиши, он где-то расписался и ушёл, я его знать не знаю, он у меня побыл три дня… А у меня уже был мой адвокат, нанятый моими родителями, то есть мой адвокат настоящий стоял под окнами, его не пускали. А на данный момент сейчас в деле имеется запись, как меня задерживали. Я живу в Кировке, а задержан во Владивостоке в тапочках и шортах, в отделе ОРЧ-4, в три часа ночи! Типа я сам пришёл туда и 31 числа задержан был, это как вообще понимать? Мне при свидетелях молча надели наручники и увезли, в Кировке 29 числа, а я задержан якобы 31 числа в отделе ОРЧ-4 на 9 этаже!
- То, в чем вас обвиняют, ваши действия - были направлены против бандитов в погонах, которые торговали наркотиками?
- Да, а теперь… Мы писали на них, что они наркотиками занимаются, доказательства предоставляли, теперь они вот это всё делают на нас – типа мы бандиты, типа мы наркотиками занимались. Ни разу никто не курил и не пил, спросите любого в Кировке, к нам все положительно относятся. Там у нас спортклуб был, «Патриот», в котором мы тренировались, его закрыли, чтобы не было спортсменов больше в Кировке, чтобы лучше наркоту скупал народ. Мы против наркотиков, а теперь из нас делают наркоманов, теперь на нас всё это льют, Аврора Римская (старший помощник руководителя следственного управления Следственного комитета при прокуратуре РФ по Приморскому краю – А.Б) чушь такую несёт, мы там - бандиты, мы – наркоманы. Мы единственные были, кто могли встать и возразить им. А теперь мы сели, а там…
- После этих трех дней в ОРЧ-4 тебя пытали?
- Да, пытали после этого. На протяжении года меня возили в ОРЧ-4, меня пытали здесь, и непосредственно СИЗО в этом тоже принимало участие… Я в карцерах пробыл больше четырёх месяцев, водой со шлангов поливали, это никому нет дела. Я просидел в первом блоке два года, там грибок этот черный… Я астматик, два года сидел там, а сейчас его закрыли, как не подлежащий содержанию человека. Там ужас, там все течет, там водопады со стен. Там говно течёт, канализации нет. Непосредственно на днях меня перевели на подвал. Теперь я сижу на подвале. После спецблока мне здесь условия кажутся нормальными… Сейчас не холодно, так как на улице не холодно, а было холодно, да. Окна не закрываются до конца. Я один сижу, я до сих пор в одиночке сижу. Не раз были комиссии, много-много раз приходили, уполномоченный по соблюдению законности в исправительных учреждениях приходил из прокуратуры. Я жаловался, говорил им всё. Всё, что они сделали, это один раз убрали прогулочный дворик».
Источник:
Продолжая означенную тему, приведём следующий текст:
«Это интервью взято представителями Ассоциации адвокатов России у Александра Ковтуна, одного из тех самых приморских партизан, группу которых составили люди, уставшие от зла и несправедливостей сегодняшней российской жизни и решившихся на дерзкое и смелое восстание. Интервью было взято тайно, потому способы передачи вопросов и получения ответов не разглашаются.
Вопрос:
-Александр, как твоё задержание прошло?
Ответ:
-Меня не били. Когда задерживали, только СОБР протащил по ступенькам, там ссадины только остались, и всё. Потом я десять дней сидел на ИВС, там не трогали. А потом сюда во Владивосток привезли, на централ, на СИЗО – всё, отсюда начали уже на Карбышева возить. Тогда уже долбили конкретно.
Вопрос:
-Как именно?
Ответ:
-Ну, как обычно – пакеты в основном. На растяжку. По яйцам бьют. Противогаз. Током пытали. Ну, пакеты в основном. На руки, под наручники подкладывают шапку, шерстяное что-нибудь кладут – специально, чтобы кожу не содрать, чтобы следов не осталось, и всё: руки за спину, наручники застёгивают, кидают тебя на пол, ноги между застёгнутыми руками заводят, чтобы ты не мог шевелиться, и всё. И второй садится тебе на спину – на ноги – и пакеты начинают надевать. Если прокусываешь первый пакет, то наденут сразу два. И два, и три надевают, если первый успеваешь прокусить. И в живот тебя бьют, и по яйцам – чтобы воздух весь из тебя вышел. И всё. Одна схема. В сейфах у них всегда пакеты есть и шапки.
Вопрос:
-Это где было?
Ответ:
-На Карбышева. Девятый этаж. Тридцать третий кабинет – где меня в основном били, это тридцать третий. И ещё тридцать четвёртый, а напротив – кабинет Кудашева, тридцать пятый кажется (Алексей Никитин также называет этот адрес и эту фамилию в числе пытавших его сотрудников ОРЧ, имеется в виду другой партизан Алексей Никитин, у которого немногим раньше также удалось взять интервью).
Вопрос:
-А что там, на Карбышева?
Ответ:
-ОРЧ, оперативно-розыскная часть. Раньше было ОРЧ-4, а сейчас переименовали. Потому, что все начали писать, всё СИЗО начало писать, что там избивают, пытают. Якобы прошла проверка и ОРЧ-4 закрыли, а открылась ОРЧ номер 1. Но работают там всё те же, кто работал в ОРЧ-4. Просто номер поменяли. Тупо переименовали просто, и всё.
Вопрос:
-Что от тебя хотели?
Ответ:
-Ну, как… Там много чего. Там столько трупов на нас вешали. Не знаю, по-моему всё, что есть в Кировском районе на нас вешали. Новосёлова (наркоторговец, застрелен) на нас вешали, пропавших без вести на нас вешали, нашли кого-то с пробитой головой… И пытали – сознаешься, не сознаешься. Женщину технаря у нас убили заточкой – вот за это долбили конкретно. Ну, и непосредственно по делу по нашему, какие эпизоды: говори вот так и вот так. Начинаю давать показания – они меня на Карбышева везут: давай показания вот так и вот так.
Вопрос:
-А что там у вас в Кировске творилось? Какие ты показания давал?
Ответ:
-А что там до сих пор наверное… Не знаю как сейчас, как шум поднялся, затихли, наверное. А так – до сих пор всё продолжается, мы вон недавно говорили с молодёжью, до сих пор там ихние лазают. Торгуют наркотой, а менты их прикрывают. Ушаков (Уполномоченный по правам человека в Приморье) сказал, что это всё враньё. Как они проверку проводили? Я скажу, как они по мне проверку проводили. По факту моего обращения. Меня били на Карбышева, били-били, потом выбили явку. На этот же день приходит ко мне адвокат, снимает меня на видио в СИЗО, где я говорю, что из меня выбили явку с повинной, что так и так. Её на следующий же день из дела выкидывают – допрашивают просто в качестве свидетеля и всё, из дела исключают. Мол, при штурме она переговоры вела, два слова там. То есть, два месяца её держали как адвоката, пока с меня явку не выбили, а как выбили – её технично убирают. И всовывают мне своего адвоката ментовского. И всё. Она выкладывает в интернет это видео, где я говорю, что меня пытают. Меня привозят на Карбышева и говорят: «Сейчас приедет следователь с прокуратуры, ты ему скажешь, что никто тебя не бил, что это твоя форма защиты, адвокат так тебе посоветовал». Я говорю: «Да, хорошо». А сам думаю: сейчас следователь приедет, я по-другому всё скажу. Приезжает следователь. Заходит в кабинет. Я пристёгнут к этим же ментам, на которых на видео давал объяснение. Эти же менты меня вывозят на это же Карбышева и там же проводят проверку по фактам моего избиения. Сам факт того, что тебя привозят на Карбышева… Без адвоката, без ничего, ты там один весь день с ними, с операми с этими, к шести часам приезжает только следователь – и там весь день с тобой что хочешь могут делать. Могут связать просто скотчем, кинуть в угол, и ты весь день валяешься там на полу. Как тряпка какая-то. Или бить. Вот такая проверка.
Вопрос:
-Получается, Ушаков врёт?
Ответ:
-Конечно, врёт. Никакой там проверки не проводилось. У нас с Кировска люди ждут проверки – они сами готовы дать показания. Никто не приезжает, никому это не надо. Меня ж, говорю, везли туда – я пристёгнут наручниками к ментам, которые меня и били. Приходит следователь, приходит адвокат этот ихний ментовский. Следователь: «Вот, появилось в сети интернет такое видео, где ты говоришь, что тебя били. Был такой факт?». Я говорю: «Да, был». Ну, надеюсь. Всё-таки, следователь. «И кто тебя бил?». «Да, вот», - прямо пальцем показываю. Рядом со мной сидят. Кивают, чтоб я ничего не говорил. Говорю: «Вот этот, вот этот и ещё двоих здесь нет. Но если их всех здесь построить, я их покажу. Я их помню». Они давай мне смеяться прямо в лицо, следователь и вот эти. «Ты что, - говорит, - смеёшься? У нас из Москвы приказ, ты что не понимаешь, чего ты трёшь? Ладно, мы, наверное, выйдем». И они уходят - следователь с адвокатом. И меня давай дальше долбить, заставлять писать опровержение. Вот это и была проверка.
Вопрос:
-Сухорада и Сладких действительно с собой покончили?
Ответ:
-Сладких – да. Покончил с собой точно. Сладких. А Сухорада – никто не видел. Экспертиза сказала, что да, он покончил с собой. Что пуля, калибр изъят – 7,62, и что он с ПК застрелился. Но там дом наш обстреливали с автоматов, там тот же калибр 7,62. Так что точно не ясно. Николаев вот говорит, что никаких спецсредств не применялось, а по телевизору показывают – я смотрю же телевизор – все стены в дырах. В деле фотографии есть: на полу там кучи пуль лежат, там вся хата расстреляна. Соседей показания есть, девушки – она к окну подошла, они давай по окну стрелять, её чуть не застрелили. А когда ментов опрашивали, там всего несколько пуль нашлось, хотя там весь дом расстрелян. Ну, там таких ментов в деле столько, что я не знаю…
Вопрос:
-Какая мотивация у вас была? Что вы хотели?
Ответ:
-Да, какая мотивация… Не знаю, довели просто. Ничего не меняется, наркотой вон барыжат. У нас в стране как был беспредел, так и остался. У меня не поменялось отношение к сотрудникам милиции, что они, мол, лучше начали работать. Чего-то переименовали там. Всё то же самое. Вон на днях, буквально две недели назад у нас побили пацанов молодых. Бывший сотрудник милиции, из-за которого у нас там всё и началось. И который торгует до сих пор. Он ушёл из милиции, сейчас он адвокат. Сломали челюсть одному, второму тоже синяков наставили. Они пошли снять побои, подать заявление. Им пришёл отказ. Лёгкая тяжесть здоровью, уголовное дело не заводится. Челюсть сломал, а они говорят – лёгкая тяжесть.
Вопрос:
-Фамилия его как, этого милиционера?
Ответ:
-Безугленко. Руслан. И он также живёт. Там домина такая – оперативник простой – шикарный дом. Жирует. Там столько фактов на нём. Как он пьяный сбивал народ – пацан инвалидом остался – а потом задним числом сделал угон машины, хотя все свидетели его видели. Макей – у него пластина железная в голове стоит, так его там били. Вот этот Бизон со своими. Там столько фактов…
Вопрос:
-А люди в Кировске вас поддерживают?
Ответ:
-Те, кто знает ситуацию, да. А в основном народ же как планктон, понасмотрятся телевизора. Наслушаются. Что мы там наркоманы, то-сё. Наше дело-то на чём создано? На тех показаниях, которые они с нас повыбивали. Я, например, ни разу ещё не дал показания, где всё было бы реально, как есть. Общая картина – да. Но, мотивы нам не дают сказать. Почему всё началось, с чего всё началось. Кто виноват. Я следователю говорю, что вот так и так. Он: «Это к делу не относится. Давай по факту: напали на сотрудников милиции с целью завладения оружием». Ты ему одно говоришь, он другое пишет. Даже если ты с адвокатом хорошим, не факт, что ты добьёшься… На Карбышева с адвокатами не возят же. Вот взять этот журнал из СИЗО – там написано, кого и когда возили.
Вопрос:
-После первого интервью ситуация изменилась как-то?
Ответ:
-У нас в СИЗО тишина. А на Карбышева… Возят туда людей. Это хорошо ещё здесь начальство в тюрьме поменялось. Раньше здесь так давили… Меня привозили в четыре часа ночи с ОРЧ и в семь утра я уезжал обратно. Я не спал. Если я не уезжал, меня просто в отстойник спускали, где ни руки помыть, ни в туалет сходить, и сидишь там до ночи. Совместно действовали. Так изматывали морально и физически… Из хаты в хату кидали. Шмоны специально делают, чтобы на тебя зеки злились. И сейчас нам уже говорят местные блатные: вот тут началось, сейчас будут шмоны из-за того, что вы качаете… То есть менты к ним подошли уже, сказали. А они к нам буквально вчера-позавчера: давайте, отказывайтесь от своих заявлений. То есть уже даже с помощью зеков давить начали».
__________________
Вот уж, воистину, приходит на память изречение древнегреческого мудреца: «Врач! Исцели себя сам!».
2016г.