Получить колхозную лошадь для личного пользования – поехать ли за дровами, сеном, отвезти кого – либо в больницу, да мало ли других причин, у нас можно было только с личного распоряжения бригадира. Уж он – то, конечно, знал клички всех лошадей в своей бригаде, знал их норов, послушность, упрямство, которая и как артачится, которая хорошо везет воз, а другая – что не нагрузи, далеко на ней не уедешь, одна отзывается на ласку, другая на кнут и громкое ругательство. Знали эти особенности лошадей и жители всей деревни, а потому, обращаясь к бригадиру, просили конкретно ту лошадь, которая нравилась. Были и такие, которые никому не нравились, и соглашались запрягать такую конягу, если все уже были разобраны.
Старик Василий Васильевич обращался к бригадиру раньше многих, но получал всегда одну и ту же лошадь, которую никто другой не брал. Старая кляча Лысуха с бельмом на левом глазу и вечно натертой холкой. Запрячь себя Лысуха дает спокойно, будто зная, что сейчас дед подложит на растертую холку сухую, мягкую тряпочку, обгладит ей бока, поправит свалявшуюся гриву и челку, подышит в лошадиную морду, только после этого садится в сани, передернет веревочными вожжами, негромко скажет: «Н - оо, карактерная, поехали,» - и она спокойно, неспешно как это делают старые люди и лошади, начинает переставлять усталые ноги.