- Небо из стекла! – закричал я.
- Разлом, ты что? – опешил мой друг Рэд.
- Посмотри на это небо. Оно же из стекла! – не отрывая глаз, сказал я.
Друг лишь повертел пальцем у виска и продолжил свою работу. Смешно, но именно Рэда обычно звали фантазёром и идеалистом. «Как его жизнь ещё не поломала?»
Я же забросив все свои обязанности, продолжил разглядывать серое небо. Почему оно серое? Почему облака, которые должны показывать пример (эталон) белого цвета так серы? Неужели мир померк? Я не знаю, откуда пришло сравнение со стеклом, но оно было действительно идеальным описанием небосвода. Странная серость и невиданная краса, что немного пугала, создали образ тонкой плёнки. Я боялся, что своим взглядом разобью столь хрупкое небо, но я знал, что небо и так скоро разобьётся. Откуда знал? Знание пришло вместе с ощущением стеклянности неба, да и всего происходящего.
Звучные мерные шаги приближались, и мне всё же пришлось разорвать связь моей души и серого покрывала.
- Бойцы! – прозвучал мощный, но хриплый голос.
- Здравье желаю, товарищ подполковник! – тут же выпрямившись, приветствовали мы начальство.
- Хорошо. Бойцы! Представьтесь … можно просто, не по уставу. – обрадованный приветствием подполковник смягчил свой голос.
- Ефрейтор, Редько Максим Сергеевич. – с полу улыбкой представился Ред.
- Младший сержант, Разломов Антон Дмитриевич. – без руки, добродушно сказал я.
- Сержант, Борзых Александр Алексеевич. – подал голос командир экипажа до селе молчавший.
-Кхе! А я, подполковник Петров Александр Петрович. – с широкой улыбкой представилось командование. Но позже посерьёзнев, он продолжил: - Вы переводитесь под моё командование. Будете участвовать в операции… Теска! Своих парней с техникой переведёшь в 3 место у козыря. Даю полчаса на сборы!
Развернулся и ушёл, оставив бедную троицу в догадках. Когда подполковник пропал из виду начал Рэд.
- Парни, он же про ту операцию говорит! Капец! – согнулся, держа руки на голове, Ефрейтор.
- Успокойся! Мы ничего не знаем об операции, понял!? – выпалил побледневший сержант.
-Да, Рэд, не пугайся так! Если не сейчас, то потом точно туда поехали бы… На убой ведь больше никого не посылают. – последняя фраза скорее для меня, чем для других.
Операцией, в принципе называли любое задание особой важности с использованием техники. Но по лагерю уже с утра ходили слухи, что начальство собирается послать войска на “кухню”. “Кухней” у нас называют место, где там и тут находятся “мясорубки”, “разделочные доски” и иные гнилые места.
Единственной такой кухней поблизости была зона 42в – “химзавод”. Там уже полегло много отличных парней, и ни разу эта зона не была в наших руках.
- Собирайте живее палаты и грузите в танк! Быстрей придём, быстрее всё узнаем! – закончил, пропущенную мною мимо ушей, речь сержант.
Хоть сейчас он кричал и раздавал указы, но обычно он был другим. Это и пугало! Хоть у сержанта и была фамилия Борзых, в реальной жизни он был очень добр и мягок, любил шутки и весёлые, добрые истории. Поэтому мы звали его “Добрыня” или “Бобр”. Хоть половине солдат уже были не знакомы причинно-следственные связи этих прозвищ с характером сержанта.
Погрузив вещи на технику и взобравшись в неё, мы начали свой путь, который на самом деле был не долог. Так, объехать пару преград и проехать метров двадцать. Остановившись рядом с “козырём” мы выпрыгнули и сразу были окружены новыми товарищами.
- Привет…
- Ку…
- Хаюшки…
- А вы знаете об…
После минутного общения стало понятно, что наши товарищи знали столько же, сколько и мы. И так же как мы, многие были собраны из разных подразделений и отрядов.
- Эй, все! Быстрей на брифинг!- закричал какой-то юнец с лейтенантскими погонами.
Мы уселись на уже расставленные скамейки. Перед нами был включён проектор и нам стали вещать тайный план…
- … и главное, вы должны знать, что после взятия химзавода, мы сможем прогнать врага на много километров вдаль! Поэтому соберите всю свою волю и мужество и храбро идите к победе!
Через несколько секунд ожидания солдаты, наконец, сообразили и прокричали троекратное “ура”. Операция началась.
Я сидел на своём месте. Я был наводчиком. Даже сейчас многие люди считают, что в танках сидят все вместе, как в комнате, и один может спокойного видеть другого. Нет, мои дорогие гражданские! В современных танках у каждого свой уголок, точнее дырочка или ямочка. Ха! Там может уместиться не великанской комплекции солдат и при этом есть вероятность, что даже ему будет не хватать места. Стандарты! После первых дней службы я сразу понял, что правая нога мне только мешает, что доказал и снаряд ударивший в корпус. Тогда моя нога превратилась в дохлого червя. Сейчас это уже живой червь, ввиду того, что я могу теперь ею хоть как-то двигать. В лазарете меня даже прозвали “Пиратом”. Шутники. Экзо протез ноги помогает мне ходить и стоять и только это заставило капитана всё же допустить меня до танка. Хороший был мужик – погиб три дня назад. Пусть земля ему будет пухом!
В экране я видел громадные равнины, бывшие некогда пригородом. Эх, война идёт уже два года и после миллиона смертей мы почти выбили врага со своих рубежей. Осталась лишь одна кухня “химзавод”. Если мы победим то, считай, война выиграна! Ведь вся земля наша нашей и останется!
Мы были во фланге. А в самом фланге его авангардом. Это важно, так как фланги заведомо отставали в полкилометра от основных сил и ввиду этого мы были всё же не в первом ряду.
-Пшш, Разлом, Рэд приводим аппаратуру в полную боевую готовность! Авангард заметил врага. – прозвучало из наушников.
Я нажал пару кнопок и взвёл курок. И тут резко я навёл камеру на небо.
Серо-жёлтое небо с теми же странными облаками-волнами. Небо дрожало, казалось оно на пределе своей прочности и готово уже лопнуть и расколоться на множество осколков.
Взрыв. И ещё два.
- Пшш. Всем вперёд! Рэд, план А-2, обходи! Разлом стреляй по ближним целям, рад300, и по лёгким, рад500! Я беру на себя регулировщика и заряжающего!
Бой начался. Бобр, забрав всё, что могло нас отвлечь от сражения, на себя дав этим нам понять. Что доверяет эту битву нам и, что мы сами командиры. Младшие командиры гусеницы, двигателя, дула и прицела.
То влево, то вправо бросало наш танк. И каждый раз это спасало нас от нежелательной встречи со снарядами противника. Я стрелял, как ошалелый. Сумасшедшими глазами выискивал цели и выстреливал в них, во всякую мишуру расстреливал из пулемёта. Кровь стучала в голове.
- Разлом, отмечаю особые цели темно-красным на экране. Бей их нещадно!
- …
- Разлом, цель на холме: приказ уничтожить!
- …
- Разлом, пулемёт на развалины. Цель: снайпера и бомбисты!
- …
Я уже не слышал не шума включённых кнопок, не слышал далёкие взрывы. Я молниеносно понимал приказ, исполнял его и при этом успевал следить за экраном радара и экраном камер.
- Разлом, заряжаю фугасы. Цель: самоходки слева за холмом!
Я чувствовал не только ток крови в мозгу, но и своё сердцебиение, и ток крови в глазах. В ушах стоял невозможный шум барабанов.
- Разлом, пулемётом защищай. Защищай! Отходим!
- …
-Разлом, взорви того гада на хвосте! Быстрей!
Стало уже сложно различать цели на радаре, так как всё теперь наполнилось оттенками красного.
Сквозь шум барабанов, я стал различать грохот своего танка. Бедный, он уже был на пределе. Бедный, сколько он словил плюх, а сколько неудачных для нас снарядов он принял?
- Разлом, сделай хоть что-то! Они нас задавят!
Последняя плюха всё отдавалась в ушибленной голове. Из носа шла кровь, что насыщала высохшие и потрескавшиеся губы. Я заорал!
-Аа-а! Взорвитесь же! Аа-а! Отстаньте! А-а-а! А-й-а-а! Кха-кха-а-А!
Я сдавил кнопку выстрела на рукоятке с силой достаточной, чтобы её сломать. Но сломанное, ещё раз сломаться не способно. Последняя очередь из пулемёта и он заглох. Патронов нет. Последний выстрел из пушки.
Никто не заряжает.
- Пшш… пшш, разл-лом, выбирайся же. Чёрт, убегай… же… Пшш!
Я не сразу понял, что происходит. В моей кабине была жара, как летом в Африке. Ручки все треснули, но я продолжал их держать. Все экраны погасли, и только динамик продолжал издавать истошные радиопомехи. Огонь дошёл и до меня, я это чувствовал своей обуглившейся спиной.
- Давай-й-же! – с трудом я открыл дверцу и меня обнял холодный воздух.
Холодный воздух быстро сменился горячим. В кабине замигала лампочка, говорившая о возможном взрыве. Я уже не мог делать ни чего быстро. Из последних сил я выбрался из кабины и рухнул на землю у гибнущей машины.
Я ползу. Ползу. Ползу. Окончательно ослабнув, я обернулся назад к танку. Он пылал. Мой любимый, красивый танк, что всегда задорно проезжал ручейки и лужи. Теперь его башня покосилась и была готова выстрелить в себя. Задняя часть танка, как будто, отсутствовала, вместо неё была покореженная, груда метала. А спереди… такая же покореженная груда только с ярким пламенем. Дым поднимался высоко, слишком высоко, чтобы моя неподвижная голова могла увидеть вершину.
Я увидел рядом с передней частью танка тело. Единственной целой частью, казалось, там были только погоны. Это был павший товарищ, лучший друг ефрейтор Рэд, Редько Максим Сергеевич.
Я взглянул снова на танк и понял, что огонь в сантиметрах от боезапаса. Скоро взрыв!
Я не хочу видеть этого! Из уж точно последних сил я поднял голову и увидел его. Серое небо, что к своему жёлтому оттенку добавило уже закатный красный и вечерний тёмный. Небо дрожало с невиданной мною скоростью, подобно взмахам крылышек колибри. Казалось всё, небо разрушится.
Меня подбросило вверх и тёмно-красно-жёлто-серое небо наполнилось ярким оранжевым цветом. Треск и небеса разбились! Его бесконечные осколки падали на землю и чарующая краса неба из стекла сменилась непроглядной тьмой. Тьма остановила ветра и жару.
Наступил покой.
02.11.2015