Была ли история эта на самом деле, или кто-то придумал её совсем недавно и рассказам мне, судить не берусь. Но что слышали уши мои, поведают вам мои уста.
Жила была на белом свете королева и правила она долго, и люди в её стране не знали голода и бед войны, не знали лишений и страха за детей своих, не знали унижений и боли. Потому что правила та королева мудро и честно, не ссорилась с соседями и не обуревали её ни страсть наживы, ни ненависть, ни злоба, ни зависть.
Но не были счастливы подданные королевы, потому что не была счастлива и сама королева. В её дворце никогда не играла музыка, не звучал смех, не устраивались шумные игры. Детям слуг запрещалось жить во дворце, что бы никто и никогда не нарушал покой королевы. Самих слуг, если их видели с улыбками на лицах, прогоняли прочь. Если кто-то смеялся во дворце, того ждало суровое наказание. В покоях самой королевы всегда царил холод и полумрак.
И подданные привыкли так жить. Они перестали устраивать вечеринки и посиделки, опасаясь навлечь на себя немилость королевы. В городах не стало больше шумных ярмарок, в деревнях не слышно теперь было песен за околицей, а знать больше не давала прекрасных балов и приемов. Разорились бродячие артисты, циркачи разогнали зверей, закрылись театры. Страна перестала смеяться.
Никто не смел одевать ярких нарядов. Девушки боялись украшать себя цветами. Знать не решалась носить драгоценности, шить шикарные платья и камзолы. Страна стала серой и безликой. И даже погода в стране теперь стала серой и промозглой, чаще шли дожди, туман то стелился по траве, то окутывал и лес, и рощи, и одиноко стоящие в полях деревья. Солнце выглядывало из-за туч торопливо и старалось скрыться за облаками как можно скорее, что бы не видеть убогого пейзажа, и не светить серым людям.
И вот однажды прознала королева, что далеко за горами живут в пещерах маленькие человечки, больше похожие на гномов. И всегда в их пещерах тепло и сухо, потому что горит там горн. И всегда в их пещерах весело, и работа у них спориться, потому что живут и работают они с песней. А в выходные и праздники собираются они все вместе, и дружно поют и танцуют у костров, а смех их звучит далеко за пределами пещер.
И даже бывали случаи, когда их смех и веселье слышали из-за гор и подданные королевы. В страхе закрывали они ладонями уши, уводили детей своих с улиц, что бы те никогда не услышали, как должен звучать смех. А гномы жили в свое удовольствие и не догадывались, какая злая их ждет судьба.
Не на шутку рассердилась королева, когда узнала о том, что кто-то в её королевстве живёт счастливо. Повелела она собрать отряд лучших воинов и отправила их разорить селение гномов, потушить горн и очаг в их доме. Но пожелала она увидеть лучшего мастера, и велела любой ценой привести его пред светлы очи королевские.
Долго ли, скоро ли, но отряд добрался до границ земель королевских, нашел те пещеры и разорил их. Выбрали они лучшего мастера, заковали его в цепи и повезли ко двору.
А тем временем во дворце кипела работа. Крушили стены и ставили новые, так повелела королева. Захотела она, что бы рядом с её покоями оборудовали кузницу, и что бы лучший из мастеровых гномов делал там для неё, что душа её пожелает.
Добрался отряд до дворца без происшествий. Притащили связанного гнома во вновь оборудованную кузницу, и кинули его к ногам королевы, что сидела в кресле у окна.
- Так ты и есть лучший мастер? – с презрением спросила королева, оглядев связанного беспомощного и от того ещё более маленького гнома.
- Нет, Ваше Величество – смиренно ответил тот. – Среди нас нет лучшего, мы хороши лишь тогда, когда мы вместе, один я ничего не могу.
Не поверила королева и повелела за неделю обить её кресло кованым железом так, что бы кресло это стало лучше трона в приемной зале, и что бы в кресле этом не стыдно было встречать гостей иноземных.
Когда через неделю Её Величество вошла в кузницу, кресло было готово. Но то, что увидела королева, рассердило и опечалило её. Она ожидала увидеть величественный трон с ажурным кружевом ковки. Что бы каждый, кто видел бы этот трон, восхищались искусной работой мастера, его безграничным возможностям и искренне завидовали бы той, на кого этот мастер работает. Но её в кузнице ожидал грубо обитый стул, и только. Хотя и сделан он был с душой, удобным, прочным, на века.
В гневе хотела королева опрокинуть стул на пол, но как только рука её коснулась окованных подлокотников, что-то случилось с ней. Показалось ей, что дотронулась она до чего-то теплого и надежного. Захотелось ей сесть в это кресло, почувствовать уют его, будто не на жесткую деревяшку присядет она, а на мягкий бархат. И будто укутает её ноги теплый плед, и станет ей хорошо-хорошо, и можно будет не думать о плохом, а верить в чудеса.
- Выкуй мне сундук, да такой, в каком не стыдно королевские одеяния хранить – холодно произнесла королева, отдернув руку от кресла. – А этот стул – королева кивнула слугам – уберите в самый темный угол моих покоев, что бы никогда я больше его не видела.
Прошла ещё неделя. Посылает королева слуг узнать у мастера, готов ли сундук, и если готов, и если красив он, повелевает она принести сундук в её покои и мастера привести к ней. Не хочет Её Величество снова заходить в кузнецу к гному. Боится королева, что если войдет она в эту дверь, то тотчас окружит её тепло и доброта маленького человечка и не захочет она уходить больше из этой комнаты.
Сундук оказался готов. Не показался он слугам красивым, и только ручки по бокам были необыкновенной красоты. Так и тянуло к ним прикоснуться. С благоговением взялись слуги за чугунные ручки, и показалось им, что руки их, замерзшие от долгой работы в замке, вмиг отогрелись, и нежное тепло побежало вместе с кровью по озябшим телам их.
Как ни был велик страх перед королевским гневом, решили слуги отнести сундук в королевскую опочивальню. Мечтали они, что бы Её Величество прикоснулась бы к кованым ручкам сундука, и что бы согрелось и холодное сердце прекрасной королевы.
- Как посмели вы, негодные, принести сюда это? – зло воскликнула королева, едва увидев сундук. – Вон из дворца, и что б глаза мои вас никогда больше не видели. А ты – обратилась она к гному, – уж не издеваешься ли ты надо мной. Не затеял ли шутку учинить над королевской властью. Я достойно накажу тебя.
Сундук отнесли в чулан, что бы хранить там кухонную утварь. Слуг выслали из дворца, и никто более и никогда не слышал об их судьбе. А гнома заперли в его кузнице, до поры пока не придумает королева, как наказать мастера.
Шли дни. Её Величество не находила наказания, которое успокоило бы её разгневанное сердце. Любые самые страшные кары казались ей незначительными и негодными для усмирения гордого нрава маленького человечка.
А в кузнице продолжал полыхать горн, кипела работа, в руках мастера рождался кованый цветок, прекраснее, которого не было ещё на земле. Старый слуга, приставленный следить за гномом, много с ним разговаривал и много что от него узнал. Узнал он о жизни прекрасной, веселой и вольной там, в горах, где был слышен смех, где пели песни и танцевали до утра все вместе - от мала до велика. Где царили дружба и любовь, где умели говорить теплые и нежные слова, где умели дарить друг другу счастье.
- Я уйду с тобой, Мастер, - сказал однажды старый слуга. – Если не смогу жить с вами в уютных пещерах, позвольте построить хижину рядом с вашим селением, и хотя бы на старости лет я познаю радость жизни с теми, кто умеет дарить любовь, я узнаю что такое счастье.
- Как же мы уйдем, старик, - ответил ему гном. – Королева найдет тебя и строго накажет.
- Даже самое строгое наказание стоит мечты, - ответил старый слуга и открыл дверь кузницы. Не слышно ступая по ступеням, они спустились во двор и вместе растворились в густом тумане.
В открытую дверь кузницы ворвался ветер и потушил горн. В пустую комнату пробралась стужа, покрыла инеем пол и мебель, превратила воду в лед и нарисовала на окнах замысловатые узоры.
Скоро доложили королеве о побеге гнома и старого слуги. Разгневанная пуще прежнего, пришла она в кузницу. Осмотрела её ледяным взором, и тут её взгляд упал на цветок, который успел закончить мастер перед тем, как навсегда покинул королевский дворец. Ёе Величество медленно подошла к окну и взяла в руки цветок.
Долго стояла королева у окна. Из её глаз текли слезы. Теплые соленые слезы. Слёзы капали из её глаз, и там куда падала слеза, таял иней. Оттаял подоконник, а за ним растаял морозный узор стекла.
И сквозь слезы смотрела королева туда за горизонт, где в теплых и уютных пещерах веселились маленькие человечки, где снова горел горн и были слышны музыка и песни. Где снова все вместе собрались мастера кузнечных дел, и снова слышался мерный стук молоточков по наковальне, и где в счастье и радости рождались искусные творения, дарующие людям надежду.