Своё двадцатисемилетие я решил отметить на берегу вечернего моря в компании друзей. Тихий майский вечер, когда угнетающая летняя жара ещё не загнала людей в атмосферу кондиционированного воздуха, обещал быть весёлым, непринуждённым… С нами были и наши подруги – пока временные, в в будущем, может быть, станут и постоянными… Кто знает… По крайней мере, сегодня мы их любили и они нас. Почему бы нас и не любить – высоких, симпатичных, широкоплечих, поддерживающих своё тело в отменной физической форме, материально устроенных, любящих страну и пиво… День моего рождения включал в программу обильное возлияние пива, полную "раслабуху" и придание любовным утехам в двухместных палатках, выстроенных на песке в ряд.
Море, еле шурша, лизало волной песочный берег. Словно морской хозяин сказал ему: "Успокойся! Притихни!" и оно послушно распласталось перед ним. Солнце, уползая за горизонт, прощалось с морем нежно-малиновым цветом… Тишина… Мы, уже изрядно нагрузившиеся пивом, обнявшись с подругами, прониклись красотой, окружающей нас.
Когда солнце утонуло в море, лунный диск, в окружении бесчисленного количества подмигивающих звёзд, словно огромный энергосберегающий фонарь, залил море серебряным светом.
Ребята разошлись по берегу, а я с Рут сидели на песке, прижавшись друг к другу. Рут вставила в уши наушники и склонила голову на моё плечо. Через мгновение её лицо просветлело, и одухотворённый взгляд широко открытых глаз устремился в никуда: Рут слушала Второй концерт Рахманинова.
Я никогда не знал, что тишину можно чувствовать. До этого момента тоже была тишина - нормальная тишина, в которой присутствовали птичьи звуки, плеск воды, какие-то случайные звуки. Вдруг всё исчезло, и меня окружила тревожная тишина. Я её чувствовал каждой клеткой своего тела… А потом я услышал протяжное пение, в котором была тоска, разрывающая душу. Оно заполняло сознание и подчиняло себе. Помимо своей воли, я отстранился от Рут, встал и пошёл к морю. Войдя в него, я шёл, пока чувствовал дно, потом поплыл.
Плаваю я не плохо. Но моё умение плавать, не идёт ни в какое сравнение с умением Рут: она занимается марафонским плаванием на открытой воде…
Я плыл, подчиняясь пению, зовущему меня куда-то. На какое-то мгновение звуки утихли. Попытался повернуть назад, в сторону ещё видимых береговых огней, но вновь зазвучавшее пение вынуждало меня удаляться от них.
С каждым гребком усталость всё больше и больше обволакивала мышцы. Всё моё тело взывало о помощи, но ни один звук не вырвался из моего горла. В какой-то момент промелькнула мысль: "Я больше не могу!"…
Всё ещё была ночь, когда пришёл в себя. Я лежал на деревянном плотике, на краю которого сидела спиной ко мне девушка. Длинные прямые волосы светлого цвета пепельно-сероватого оттенка струились по спине. Мне не надо было даже касаться кожи девушки - я просто чувствовал, насколько она нежна… она излучала свечение, словно кто-то аккуратно покрасил её тонким слоем люминесцентной краски. Я пошевелился, и девушка повернулась, оглядывая меня светло-голубыми глазами. Лицо девушки, я был абсолютно уверен, соответствовало универсальной формуле золотого сечения доктора Стефана Маркуорта с соотношением 1:1,618. То есть, идеальный рот с чувственными губами в 1,618 раз шире носа…
- Ты чуть не утонул, - сказала она певучим голосом, - но я спасла тебя.
Улыбка сбежала с губ и спряталась в уголках глаз.
- Ты кто? – спросил я.
- Я – сирена, - очень просто сказала она, словно сирены в море встречаются на каждом шагу.
В подтверждении своих слов сирена наклонилась ко мне спиной и выбросила из воды очень элегантный рыбий хвост, окатив меня искрящимися морскими брызгами. Она смеялась так звонко и заразительно, что я почувствовал как, помимо моей воли, улыбка вырисовывается на моём лице.
- Это что-то из "Одиссеи" Гомера… - проговорил я.
- Мы живём в одном из параллельных с вами миров. Существует множество видов сирен. Но земляне знают только два вида: это сирены похожие на меня, с рыбьим хвостом, и птицы с человеческим лицом.
- Губительные морские птицы-девы и вы не отличались любовью к людям, - проговорил я.
- Любовью? – кривая ухмылка скривила её милый ротик. – Знаешь ли ты для чего я здесь?... И для чего ты?...
У меня было такое ощущение, что всё это происходит с кем-то другим, не со мной. Словно я посторонний наблюдатель и всё происходящее меня не касается.
- Только сирены-девы царской крови проникают в ваш мир. Наши миры соединены порталом. С вашей стороны морскую его часть охраняют дельфины, но как видишь - я здесь.
Она склонилась надо мной. Лицо сирены было так близко от моего, что я чувствовал её свежее дыхание. Глаза, которые ещё недавно излучали доброту, налились ненавистью.
- Ты знаешь, что могло бы тебя спасти? - злорадно спросила сирена и сама же ответила: - Призыв о помощи, который услышали бы дельфины. Но ты не сможешь это сделать, потому что я завладела твоей волей.
Она играла со мной, словно кошка с мышкой.
- А теперь я тебе скажу для чего я здесь, - она коснулась моего лица холодной рукой. Дрожь пробежала по моему телу. – Мне нужна свежая человеческая кровь, чтобы мои будущие принцы и принцессы родились здоровыми. А ты здесь для того, чтобы дать мне её… И ты мне дашь свою кровь!... Верно?
Я тяжело вздохнул и кивнул головой.
- Мне даже немного жаль тебя, - сказала сирена и посмотрела на меня, как мне показалось, печально-ласковым взглядом…
Но в следующее мгновение, её маленький ротик превратился в огромную пасть, наполненную множеством зубов, похожих на наконечники стрел. Слюна вязкими нитями сползала из уголков пасти.
- По-мо-ги-те!
Ворвавшийся крик сорвал, затуманившую моё сознание, пелену.
Я видел, как смыкаются челюсти сирены, готовые впиться в мою плоть… Но вдруг она дёрнулась и сорвалась с плотика в воду.
"Рут!... Моя Рут!"
- Помогите! – выкрикнул я и бросился в море вслед за погружающейся сиреной.
Словно из неоткуда появилась стая дельфинов. Она оградила нас от сирены, а потом разделилась: одна часть бросилась в погоню за удирающей сиреной, другая – направилась в нашу сторону…
Я с Рут обнявшись сидели на деревянном плотике, который нёсся к берегу, подгоняемый дельфинами.
Рут раскатисто смеялась, рассказывая, как что есть силы дёрнула за болтающийся в воде рыбий хвост и сирена словно "большая селёдка" шлёпнулась в воду…
"Видела бы ты зубки у этой селёдки", - думал я.
Я смотрел на возбуждённую, без умолку говорящую, Рут и был безгранично благодарен ей за своё спасение, за её чувство ко мне… И ещё… Я был благодарен моему и Рут любимому Рахманинову за его музыку, за его Второй концерт, который, по словам Рут, заставляет душу безгранично расти, окружая и наполняя всё вокруг любовью, а потом медленно опуститься к земле и благодарно распластаться у ног великого композитора.
- Странное и почти мистическое стечение обстоятельств, - сказала Рут.
- И первое то, что ты вставила в свои ушки наушники за несколько минут до того, как сирена начала охоту, - вставил я.
- Да, да, - подтвердила Рут. - И потом, когда заметила твоё долгое отсутствие и поплыла чёрт знает куда в поиске тебя… Я была в панике, не зная что делать, в каком направлении плыть… И при этом, была абсолютно уверена, что ты не утонул, ты где-то рядом, но где… Уже берег растаял в темноте, когда вдруг увидела впереди свечение. Что-то подсказывало мне, что оно как-то связано с тобой… Я подплыла к плотику в тот момент, когда сирена говорила о том, что могло бы тебя спасти… А может это никакая не мистика, а просто моя любовь к тебе…
Рут сказала это так просто. Она смотрела на меня и я смотрел на неё. А потом я обнял Рут и нежно поцеловал в солёные губы. Дельфины, окружающие нас, приветствовали наш поцелуй киванием голов и одобряющим щебетанием на своём дельфиньем языке.
Наступал рассвет. Золотая краска залила горизонт. Разрастаясь ввысь и поглощая ночь, она разливалась по небу фантастическими оттенками, от красоты которых замирало дыхание и сердце наполняла любовь. Рассвет отражался в морской глади... Я и Рут, обнявшись, плыли по рассвету!