В мире Грёз и Суицида

ВВЕДЕНИЕ

Сжимая свою внутреннюю силу в маленькую площадь, размером с кулак, она становилась раскаленная и очень тяжелая, как галактический металл. Мельчайших выбросов этой силы хватало, чтобы оставаться на плаву и твёрдо стоять на ногах в обществе; средние высвобождения этой силы позволяли влиять на группы людей и быть лидером; но полного выплеска этой сжатой и дикой, по своим свойствам, силы не выдержал бы, ни один, даже самый стальной, человек.
Сила быстро наполнялась и сжималась в еще, более, меньший объём. Казалось, её тяжесть создала собственную гравитацию, что притягивает людей вокруг. Человеку нужна сила. Он готов питаться ею, откуда угодно. Достаточно, указать ему на источник силы. Таким источником являюсь Я!
Чем она (эта сила) тяжелее, тем меньше её размер. Её центр втягивает в себя остальную площадь силы. То же происходит и со звёздами. Они светят миллионы лет, дают своё тепло и энергию, высвобождая огромные объёмы вселенской благодати. Чем больше звезда выпускает, тем меньше и легче она становится. Вся эта огромная масса и температура втягивается в крошечный комок, который, словно, уходит ниже нуля, куда-то в отрицательный отсчет математики, всего лишь на одно мгновение, и возвращается оттуда в наш мир, находясь под колоссальным давлением извне - происходит взрыв, сотрясающий пространство. Высвобождение вселенской мощи - так и получаются черные дыры. Они сметают всё вокруг. Они всё себе возвращают. Всю ту энергию и тепло, что подарили вселенной, всасывают в себя обратно, но уже безвозвратно. И это справедливо.
В случае с моей внутренней силой, мне повезло больше, чем звёздам. Я могу просто умереть. Только это нужно сделать до «взрыва», не хочу быть «черной дырой» в этом мире. Вопрос в том, как мне высвободить эту силу так, чтобы избежать взрыва?

 глава первая
«ДРУГ»

1

Мысли летели стремительно и, вероятно, не было ничего странного в том, что его взгляд был настолько отдалённым, для того чтобы дать повод обеспокоится о его душевном состоянии. Он давно не верил в душу. Ни то чтобы он отрицал идеальный мир, нет. Напротив, сумев в деталях разобраться с этим комплексом пропорций из добра и зла, что люди называют душой, он разделил это понятие на множество, живших в нём своей жизнью, существ.
Он положим своё серое пальто на стул. Оно поношенно двумя сезонами стабильного применения по назначению и, порой, служило ему подушкой. Закурив сигарету, он сел на кровать. Вечерело. Докурив, не меняя положения, он уснул.
Во сне его преследовали странные ощущения, ни с чем несравнимые. Часто люди вокруг не понимали их, не разделяя с ним той гаммы красок и меланхоличной романтики, с которой он смотрел на обыденные вещи. Так и этот сон: «словно, сумасшедший, запертый в пыльном, но сыром подвале, смотрит видеоряд по черно-белому телевизору, где изображена его мама, которой на самом деле не существует, как и его самого - это вымышленная нежность, спятившего под музыку, человека».
За окном город. Город, для него, всего лишь совокупность архитектурных зданий из различных строительных материалов, которые так точно подсчитывали тысячи сметчиков, на основании десятков тысяч чертежей. Они рождались в головах тысяч архитекторов по государственному заказу, либо по заказу строительной фирмы.
Город - это огромная конструкция, объединившая в себе множество материалов, что были сконцентрированы для его существования. Это целый организм, в котором, вместо артерий, вен и капилляров, проходят электрические провода, в каждый его уголок, создавая миллионы неоновых огней, либо раскаливая вольфрам, освещающий комнаты старых квартир. Системой питания приходятся сантехнические трубы. Канализационные вбирают в себя сотни тысяч литров воды в день, с самых высоких этажей, вниз, а через другие трубы поставляется чистая вода, чтобы смыть вместе с ней прошедший день. Происходит очищение этого организма, под названием Город. Люди, как бактерии в этом организме. С помощью отопительных труб, для них поддерживается температура обеспечивающая выживание.
И непонятно, кто кому служит: город людям или люди городу? Огромное количество различных служб и организаций непрерывно функционируют для исправности этого организма.
По искусственно созданным поверхностям, на участках земли, где, когда-то, росли деревья и трава, на, так называемой, асфальтной дороге, с различными разметками на ней и рядом придуманных правил, регулирующих движение узлов, механизмов и агрегатов - под названием «автомобиль», сжигается огромное количество земных ресурсов, в виде нефти. Какое же применение нашла бы планета Земля этому черному веществу, если бы не существовало этого искусственного организма под названием Город?
Люди, словно, были созданы для того, чтобы суметь оживить этот организм, перерабатывая нефть, грея газом его обитателей и преобразуя силы природы в электроэнергию.
Город, для него, не имел души. И у людей, живущих в нём, не было ничего общего с «Человеком». Он выбыл из ряда этих сводов и правил, называемых обществом, но не до конца. Оставался последний шаг. Но прежде чем говорить о последнем шаге, для начала, необходимо поведать о шаге первом. Первый шаг произошел пять лет тому назад...

2

На тот момент, пылающий здоровьем молодой человек, от которого исходила свежесть и жизненная энергия, уверенным шагом поднимался по лестнице, отделанной бежевым кафелем, на котором отражалось летнее солнце, заходившее через пластиковое окно на лестничном пролёте. Каждый его шаг отдавал тяжестью, читавшейся в звуке топота обуви, а темп указывал на скорость и заряд этого массивного человека. Он, и вправду, был горой мышц. Атлетичного телосложения, с правильными чертами лица и глубоким, добрым и, в то же время, уверенным взглядом карих глаз. Они, при разговоре, словно видели насквозь твою сущность, но, вопреки всему и вся, любили тебя, таким, какой ты есть. Такие глаза присущи добропорядочным священнослужащим и достигаются они годами чистой веры и созидания. С чем именно созидал этот человек, было не совсем понятно. Легкая небритость придавала счастливую ветреность, которая была ему к лицу. В общем, вид у молодого человека был более чем приятный.
Он подошел к дежурному санитару, поздоровался с ним и взял ключи от кладовой, где лежал нужный инструмент и стремянка. Там же и переодевшись, он мигом превратился в электрика, который вызвался помочь своему дяде. Дядя был на больничном, и молодой человек, не колеблясь, взял на себя эту должность. Должность электрика психиатрической клиники номер 32. В течение трёх дней, ему предстояло поменять проводку в нефункционирующей палате. Дядя выполнил больший объём работы, пока не приболел, и дело оставалось за малым: провести цепь к 16-ти розеткам и трём выключателям, спрятав провода под кабель-канал; разобраться с основным освещением, которое проходит по отдельной цепи.
Музыку включать было запрещено, несмотря на то, что палата пустовала. Шумоизоляции никакой не было. Всюду создавалось эхо, которое доносилось и до него, в эту пустую комнату. Возникало ощущение, что звуки здесь жили отдельной жизнью и, как живые существа, ходили по коридорам, атакуя уши своим терзанием извне.
Молодой человек, временно исполняющий обязанности своего дяди электрика, из той категории людей, что засыпают и просыпаются под музыку; ездят в автомобиле громко ее включив; гуляют по улице с минигарнитурой в ушах. Любимые песни… казалось, вся жизнь, это длинный фильм с саундтреком, под их звучание. Без музыки, он не мог бегать по лесу, слыша своё сбитое дыхание, и не мог заниматься спортом в тренажерном зале, без тех сил и заряда, которыми музыка его одаривала.
Каждый его жизненный период ассоциировался с определенной песней. Даже спустя несколько лет, организм был способен остро воспроизвести всю гамму чувств того периода, стоило лишь услышать мелодию. Она воздействовала на все 71% воды, из которой он состоял, как и всякий человек, но, никак всякий человек, он был способен тонко прочувствовать каждое колебание нот, сотрясающее душу и вызывающее мурашки по телу. Он уходил с головой в свои грёзы. Двумя словами – «пленник музыки». Именно по этой причине он надел наушники и прибавил громкость.
Стоя на стремянке, на фоне легкого шума исходящего из минигарнитуры и его вторящего низкого мужского голоса, появилась физиономия. Она медленно направилась к электрику и слегка ударила его по ноге. Молодой человек, чуть, было, не свалился со стремянки. Он быстро обернулся и ужаснулся, на душе помутнело, его кинуло в жар. Казалось бы, что может быть логичнее, чем встретить сумасшедшего в психиатрической клинике. Но природа не закладывала в нем этот образ, бледного психа в белом халате, именно поэтому он жутко напугался.
Перед ним стоял щуплый парень, среднего роста, с изучающим его цепким взглядом карих глаз, поймавших электрика в фокус из положения на бок. Одет он был в белый хлопчатобумажный костюм на пуговицах, а на ногах у больного были уставшие, поношенные, бежевые тапки.
Выдержав паузу, электрик обратился к больному:
-Меня зовут Марк. А как твоё имя?
-Как-то ты странно, Марк, со мной разговариваешь, очень медленно, словно жуешь каждое слово, перед тем как его произнести. Доктор говорит лучше тебя.
-Как ты сюда попал, ведь палаты закрывают на ключ?- недоумевал Марк,- как твоё имя?
-Имя – это, то, как меня назвали родители? Или как врачи меня записывают, заполняя свои бумаги?
-Пожалуй, как назвали родители.
-Тогда никак. Потому что их нет, а точнее я их не помню, я вообще мало что помню,- ответил сумасшедший медленно и растерянно.- Это так важно, моё имя?
-А как же тогда мне тебя называть?
-А ты будешь моим другом? Я очень хочу друга. Говорят, в детском доме у меня были друзья, только я их не помню, как и сам детский дом. А у тебя есть друзья?- затараторил больной.
-Да, они у меня есть. Я с радостью буду твоим другом.
-Тогда, называй меня просто – Друг! Это и будет моим именем.- Улыбнулся псих и глаза его засияли.
-Хорошо, Друг, так я и буду тебя называть. Так, как ты сюда проник?- спросил Марк.
-Из соседней палаты. А что ты делаешь?
-Провожу освещение. Теперь тут будет свет. Раньше его не было.
-Так ты один из этих странных людей? Вас так много, но почему никто не пишет о вас в книгах?
-Каких еще странных людей?- улыбнулся Марк.- О чём ты?
-Ты занимаешься непонятным мне делом, как тот старичок, что был тут, до тебя,- объяснился Друг.
-Этот старичок мой дядя. Вы знакомы?
-Нет, я его видел лишь однажды, пару дней назад и испугался его непонятного дела.
-А что же непонятного? Он просто электрик.- Марк глядел на друга своим тёплым взглядом.
-Если вы существуете, почему о вас не пишут ни в одной книге. Поэтому я и боюсь таких людей. Но тебя я не боюсь, ни капельки!- сказал Друг, испытующе глядя на электрика.
-Не всё есть в книгах, Друг. Или, быть может, ты просто читаешь не те книги
-Я уже почти ничего не читаю, доктор мне их запретил.
-Я принесу тебе книги,- сказал Марк.- А сейчас, мне надо работать. Можешь остаться, если тебе интересно, заодно и расскажешь мне, как ты ухитрился покинуть палату.
Марк, не отвлекаясь от работы, слушал Друга.
-Дверь на нижние этажи всегда закрыта, туда бы я точно не попал. Я слышал это трёхэтажное здание, но я никак не могу сосчитать этажи, когда нас водят на прогулку.
-Как часто вас водят на прогулку?- уточнил Марк.
-Не могу точно сказать. Всегда по-разному... так вот, этот этаж на один выше моего. Я хожу сюда через основную лестницу. Санитары не обращают внимания, потому что дверь на нижний этаж закрыта, раньше и эта была закрыта.
-А сейчас её не закрывают?
-Нет. Я слышал, это верхний этаж и, что крыша протекла. Поэтому тут больше никто не живёт, свет пропал.
-Так, я за этим и здесь, делаю свет, на то и существуют электрики,- сказал Марк.
-Ты починишь свет, разрушив мою вселенную. Если тут будет свет, то и люди соберутся, как комары на лампу. И я больше не смогу лететь по космосу... - запротестовал Друг.
-По космосу?
-Да, я хожу сюда по ночам. Все, с моей палаты, боятся темноты, а я нет. Они не читали о ней. Ведь тьма это целая вселенная, это космос, который описывается авторами книг. Я сижу тут до рассвета, и даже санитары к этому привыкли. Им лень, в ночную смену, лезть в мою вселенную.
-Извини, Друг, но мне придется зажечь пару солнц в твоей вселенной,- на выдохе, почти шепотом, произнёс Марк, разглядывая оголённые провода.
-У меня есть и другая вселенная, стоит лишь прищурить глаза и накрыть лицо подушкой, тут и начинаются мои приключения, о которых я читал в книгах... - сказал Друг с восхищением и милой ухмылкой.
-Я завтра принесу тебе книги, - выдержав паузу, сказал Марк.
-А можно мне будет оставить их тут, с тобой, чтобы санитары не забрали их у меня?- Друг умоляюще смотрел на Марка.
-А почему бы и нет. Можешь хранить их тут, это будет наша небольшая тайна,- улыбнулся Марк.- Сколько тебе лет?
-20,- ответил Друг,- а тебе?
-25,- сказал Марк.- Получается, Друг, мы почти ровесники с тобой.
Возможно, но за пять лет может многое поменяться...

3

Подавляющее большинство людей любят получать подарки. Этим самым они чувствуют, что не одни в этом жестоком мире. Принимая материальные ценности, человек удовлетворяет меркантильные начала и восхваляет, при этом, общественную полезность подарка. Так же, люди радуются теплу, которое вложено в подарок. Они нуждаются в тепле.
Марк относился к той редкой категории людей, кто не лелеял подарками, а, напротив, безумно любил их дарить. У него было достаточно тепла в огромном и добром сердце, скрытом под толщей мощных грудных мышц, что в другом тепле он и не нуждался.
Марк - источник безвозмездного добра, а жизнь его, это проявления сплошного альтруизма. Альтруизма чистой воды и непорочных начал.
На следующий день, Марк пришел с тремя книгами, а так же, захватив с собой контейнер, с жареным мясом и картошкой, специально для Друга. Он знал, насколько ужасно их здесь кормят, как истощаются внутренние органы от вредных препаратов и, что у большинства из числа больных проблемы с желудком. Они не прошли общественное сито и лишены права считаться высшим сортом. Комочки государства, помещённые в изолятор...
Душа Марка была полна сострадания, воодушевлённый возможностью помочь, он был готов пойти на любые жертвы.
Друг ожидал его в комнате и получил обещанные книги. Марк отрекомендовал блюдо и посоветовал начать с него, но было уже поздно. Друг стоял в слезах и медленно сел на пол. В его руках была небольшая книжка золотого цвета: «Маленький принц». Воспоминания градом нахлынули на Друга, и он ушел в забытие. Марк пытался его позвать, но все попытки оказались тщетными. Друг ушел в книгу, как уходят на тот свет. Ушел весь и без остатка. Даже если бы психиатрическая клиника номер 32 против силы земного притяжения сорвалась под фундамент и полетела бы сгорать в слоях атмосферы, Друг, сгорел бы с книгой в руках, но не увёл бы, ни на миг, своих глаз от чтения. Марк молчал и принялся работать, иногда поглядывая на Друга. Тот, не меняя положения, продолжал читать.
За два года пребывания в клинике, Друг окончательно растерял связь с реальностью. Раз, мы заговорили об «окончательном», то стоит поведать и о первоначальном. Первая потеря связи с реальностью произошла девять лет тому назад...

4

Мальчишка, выращенный в детском доме, как правило, оборачивается в озлобленное существо, в обиду потухшего и отвердевшего сердца. Нехватка тепла и ласки на путях становления, когда, так, мало сил в маленьких кулачках, когда для счастья достаточно футбольного мяча и собственных ног, когда фантазия ласкает тебя, лихо пробегая по просторам чистой души и всё кажется прекрасным, приходиться сжимать свои могучие лапки и, в одиночку, сражаться с огромным миром, который с детства демонстрирует свою несправедливость.
Одиночество. Это слово никак не сочетается с детством. У них не было детства. Это маленькие и обиженные люди, брошенные в неравной схватке с самой судьбой и злым человечеством, в целом. Нехватка физической мощи и багажа знаний, делает этот поединок более чем неравным, превращая детей в проявление самой жестокости.
Наш юный Друг был одним из тех, немногих, исключений, среди остальных детей. Словно, потрёпанная ромашка в окружении сорняка, растущего из трещин на асфальте. Его доброе сердце всегда было открыто миру и людям. И почему же добру, среди зла, приходиться так дорого платить?
Он всегда был против споров и драк. Друг искренне относился к своим сверстникам. Но, казалось, что вся вселенная, в лице его сверстников, отворачивалась от него, жестоко наказывая Друга за чистую душу, среди обиженных и сморщенных душонок. В такие дни, он закрывал глаза и накрывал голову подушкой, перед сном. Это  происходило практически каждый день.
Доброго, среди злых, быстро превратили в изгоя. Никто не разделял его радости к жизни и желания познать яркий мир. Вместо того чтобы отрывать бабочкам крылья, он их, с улыбкой, отпускал, провожая искренним свечением во взгляде. Вместо того чтобы сжигать листья, он, выборочно, собирал их, а позже укладывал в специальный альбом.
Друг не злился на сверстников, не проклинал своих родителей. Его абсолютная доброта не умещалась в сердцах, даже воспитательниц, и те, при первой же возможности, всячески наказывали бедного ребёнка. Они боялись смотреть в его честные глаза, потому что сами, давно, уже лишились всякой чести, в этих серых стенах детского дома. Они относились к детям, как к никчемной биомассе. Им было легче принять сторону большинства, чем взглянуть в чистое и открытое сердце обиженного ребёнка.
Под этим натиском, он вдоволь настрадался. Его сердце закипало, вода испарялась, кажется, он давно, уже, должен был испарить всё своё добро, но, всё же, вода поступала вновь. Чистый источник - свидетельство вечной жизни, так и сердце его не теряло добра. Но психика и сердце, это абсолютно разные две вещи. Уход от навязанной нам с юных лет «нормальности», никак не портит наше сердце.
Мир, в котором существует вселенная, в ней галактика Млечный путь, а в ней Солнечная система, был поставлен на стопор, в связи с ужасным отравлением от обиды и вредной энергетики, которую Друг получал из реальности. Его мозг решил, просто, на неё не реагировать. Так, он и полюбил мир книг. Мир, где его никто не обижал, не осуждал, не ограничивал, где никто не мог запретить ему выбрать себе роль в этих волшебных, книжных приключениях. В книжном мире достаточно добра и положительных персонажей.
Читая книги, даже ночью, под одеялом, вооружившись фонариком, он уходил в дивное пространство, которое, когда-то, создавал автор, регенерируя весь внешний мир и отбирая только лучшие его стороны, чтобы передать их детям. Детский автор - это фильтр, который хочет отгородить детишек от зла. Но зло окружало Друга над одеялом, и поэтому он выбрал мир, находящийся под одеялом, в этих буквах, которые он так трепетно читает, водя по ним маленькими пальчиками.
Однажды у него возникло желание: «Вот бы утро не наступало, я не хочу просыпаться! Пожалуйста, Господи, не возвращай меня в это серое утро детского дома, в утро вечных мучений».
Каждую ночь Друг молил об этом и его слова были услышаны. Он увяз в мире грёз.
До приезда психиатров в детский дом, Друг просидел с книгой в руках несколько часов к ряду. Никому не удавалось обратить его внимания на себя. Он не отрывался от чтения, это был «Маленький принц» Экзюпери. Сверстники же, в свою очередь, были весьма обрадованы тому факту, что с Другом не всё в порядке.
Убогая радость обиженных людей: «Пусть хоть кому то будет хуже, чем мне».
Его прозвали «маленьким психом». Даже воспитательницы, порой, встречали эти издёвки с ухмылкой. А он всё не реагировал ни на кого, читая книгу и повторяя слова героев.
Так Друг и попал в психиатрическую клинику...

5

Начался третий день работы. Проснувшись, Марк, мгновенно, рассчитал время, которое у него уйдёт на утреннюю самоэксплуатацию и вынес решение: «у меня есть еще 40 минут на сон». Спать он не стал, потому что решил растянуть удовольствие. Развалившись по всей постели, он наслаждался каждой секундой покоя мышц и души.
Всё же, все 40 минут пролежать не удалось. Спустя 10 минут Марку уже не лежалось на месте. Уж больно он не любил оставлять что-то на потом, даже самые мелкие дела. Они, словно песок, медленно сыпались на голову и создавали дискомфорт.
Он вскочил, потянулся, улыбнулся, включил музыку и, за 30 минут, выполнил мероприятия по личной гигиене и осуществил приём пищи.
То же самое он проделал и со своим автомобилем: помыл, почистил и заправил. Для Марка и его машины день начался одинокого.
Всё, что живёт на нашей планете, подчинено одним и тем же законам и делано единым почерком, в том числе, и те сложные механические устройства, которые создаёт человечество. Их, так же, как и людей, необходимо кормить и следить за их исправностью, как за здоровьем, а чистка и мойка, ровно, как и соблюдение личной гигиены, дело совести каждого. Всё ковано одной рукой. И автомобили дело Божьих рук, ведь их сделали люди. Всё, что создано на планете, всегда соблюдает принцип «по образу и подобию». Танк подобен войне и проявлению человеческой злобы, самолёт подобен птице и желанию летать. Сама среда создаёт, для себя же самой, вещи и предметы, с помощью человека. Кажется, что она и создала столь сложный организм для творения добра, каковым являлся Марк. Именно в то утро он окончательно решил:
«Я докажу этому парню, что мир может быть добрее. Пусть увидит вживую волшебство с книжных страниц. Жить он может у меня, квартира трёхкомнатная. Вопросы питания и социальную защиту я, так же, возьму на себя. Его дело просто быть молодцом и держаться духом, не боясь познавать, вновь, забытый им мир. Необходимо забрать его из мира книг в реальную жизнь. Ведь, лишив его книг, он начал пребывать в полной невесомости. Бог создавал человека не для того, чтобы тот служил балластом! Я вытащу тебя, Друг».
Замысел был нехитрым. В палате, после работы перфоратором, необходимо было убрать всю облицовку. Марк рассчитал: «примерно два мешка, плюс штукатурка». Прикинув вес Друга, около 60 килограммов, (на такие моменты, у Марка был намётанный глаз, годы тренировок дали опыт и он с первого же взгляда определял примерный вес и питание человека) тот, сложившись «бомбочкой», вполне влезет в мешок, а лучше в три, чтобы они точно выдержали его вес. Донести Друга до машины силачу – электрику проблем не составит. Парковка, как раз, находилась рядом с мусорными баками.
Марк изложил свою идею Другу, тот замешкался:
-Но... как... я совсем ничего не помню и не знаю. Кроме больничных палат и времени приёма моих таблеток...
«Таблетки,- подумал Марк.- Они вызывают зависимость у больных. Это еще одна проблема, с которой мы столкнёмся на воле. В крайнем случае, я узнаю их название. Бросать будем постепенно».
-Тебе нечего бояться. Мир, в котором я живу не хуже книжного. Самое главное ничего не пугайся, Друг. Просто возьми себя в руки и впитывай всё, что тебя окружает. Договорились?
-Можно я буду просто молчать?- испуганно сказал Друг, отгрызая заусенец с безымянного пальца.
-Конечно, можно. В мире, в котором я живу, можно всё,- ответил Марк.
Спустя несколько минут, Друг был переодет в спортивную одежду, которую Марк принес с собой в сумке. Она ему пришлась, мягко говоря, не по размеру, но разве это имеет значение, когда речь идёт о телепортации из мира книг и медикаментов, в мир реальный. Больничная роба была брошена в мешок с облицовкой. Не должно оставаться никаких улик.
Это уголовно наказуемое дело и Марк это понимал. Его могут обвинить в хищении человека. Дело перевернут так, что Марк погубил гражданина, которого, так бережно и чутко, лечили в клинике. Если вскроется, то система превратит великодушный поступок в преступление, и молодого парня оденут в робу заключенного. Друга, если всё узнается, заколют «до смерти» врачи, а санитары не дадут спокойно дышать в этой клинике. Клинике, которой светят большие неприятности, при первой же проверке наличия больных по списку, а дежурный санитар может уже подыскивать себе новую работу.
Но это не столь важно, когда речь идёт о спасении целой вселенной, которая живёт в каждом человеке. Эта вселенная сотрясалась и, словно комочек, сжатая в три мешка, вложенных один в другой, чувствовала, что Марк спускается по лестницам. Весь этот комочек в мешке был, едва ли, с размером в могучую спину спасителя. Другу казалось, что он может разбиться об неё, если придать его телу ускорение, а спина и не почувствует, как хрустнут его косточки, лишённые витаминов. Услышав хлопок и почувствовав, что-то мягкое под собой, Друг хотел было, что-то сказать, но Марк его опередил и полушёпотом, но при этом с внушительной интонацией, произнёс:
-Сиди тихо и не вздумай высовываться!
Друг кивнул несколько раз, вытащив голову из мешка. Марк понял его жест и удалился.
Марка не было минут 20, за это время Друг успел задать себе бесконечное количество вопросов, на которые можно было дать ответы, пожалуй, начав, разве что, только с большого взрыва. Он увидел салон автомобиля, в котором тихо играла музыка и горела магнитола. Люди привыкли к автомобилям, и принимают их как должное, как часть действительного мира, равнозначную деревьям. Даже детские рисунки, и на тех изображен домик, автомобиль, дерево, солнышко и птички…
«Домик и машина» - мы с детства считаем их частью природы и нашей жизни.
Друг не помнил машин и был шокирован, потеряв дар речи окончательно.
Его удивление было такое же, как, если бы, к примеру, житель пустыни впервые бы увидел деревья. Житель пустыни бы осознал: «Вот они, деревья, с могучими корнями, которые растут из самой земли. Их стволы, словно пуповина, питают плоды и листья. Деревья это дети, а мать их земля». У Друга осмыслений не происходило, одна лишь паранойя.
Вернулся Марк, и они уехали...

6

Прошло около года. За этот период, в мире Марка не произошло практически ничего нового, помимо, пожалуй, появления «младшего брата», по имени Друг. Младенца, который познаёт мир на огромной скорости, как умелый гонщик, следуя верному пути познания и задающего очень много вопросов, на которые Марк затруднялся отвечать.
Марк замечал, что Друг мыслит по иному, никак другие люди. После каждого знакомства с миром Марка, Друг делал очень резкие умозаключения, исходя из которых, всё вокруг казалось ему бессмысленным и пустым. Всё, но только не библиотека. Марк, уезжая с утра по своим делам, всегда был уверен в том, что Друг сидит в библиотеке, а после, оттуда, идёт обедать в соседнее кафе, и возвращается обратно, к книгам. Он сильно увлёкся анатомией и физикой, читал, один за другим, философские трактаты. Порой Марка поражало, когда Друг начинал рассматривать, казалось бы, вполне обычные процессы, со стороны биохимии или метафизики. Дошло до того, что Марк начал сам открывать, что-то новое для себя, при общении с Другом.
-Казалось бы, всего лишь год тебе понадобился для того, чтобы обрести столько знаний. Я, за 26 лет в этом мире, познал меньше твоего!- недоумевал Марк и улыбался.
-Я развиваюсь, в узком спектре, тренируя свои знания. Ты же развиваешься во всех направлениях, это занимает слишком много времени, а мне этого не нужно,- отвечал Друг.
-А почему тебе этого не нужно?
-Я не в плену у девушек. Это именно они заставляют тебя работать и зарабатывать деньги, но в конечном итоге тратить их не на себя, а на одежду, парфюм, спортивное питание и прочие мне ненужные вещи.
-Я люблю одежду и слежу за фигурой, но причем тут девушки?- смеялся Марк.
-Ты это делаешь для того, чтобы быть востребованным среди самок. Это простой закон, основанный на соперничестве и продолжении рода. Общество нам вносит коррективы в виде дорогого автомобиля, стильной одежды и бессмысленных мышц,- спокойно пояснял Друг.- Ты мужчина, а значит рождён для женщины, это твоя двигающая сила. Любое твоё действие, если провести параллель, ведёт к продолжению рода.
-Ну, оно и естественно...- немного рассеяно проговорил Марк.
-В том то и дело, что оно неестественно! Люди теряют связь с природой. Для чего поднимать эти тяжести в спортивном зале, ведь вы не строите дома, как в старину, не охотитесь в лесах. Я замечал, что люди, которые работают руками, неказистые на вид и нет среди них мышечных и плечистых. Почему же строители и грузчики не занимаются в спортивных залах, им же самим будет легче таскать все эти тяжести? Для чего этим занимаются архитекторы и юристы?
-Чтобы в чем-то стать лучше,- ответил Марк.
-Неужели бесцельное поднимание этих тяжестей в помещении, делает тебя лучше? Всё для девушек.
-И для себя тоже, отчасти.
-Ты бы занялся этим на необитаемом острове?
-Возможно, и занялся бы. Потому что это целое искусство, запах железа и звон тренажеров, стук падающих блинов. Удовлетворение, поднимающее тебе самооценку,- победоносно сказал Марк.
-Организм тебе этим самым говорит: «Молодец, парень, мы на правильном пути, скоро девушки будут нашими!»- с насмешкой произнёс Друг
-А почему бы и нет, в конце-то концов!- засмеялся Марк.
-Но почему девушкам это нравится, в современном мире? Ведь сейчас мужчина не охотник, ему ни к чему такие характеристики организма. Другое дело спортсмены, это их работа. Но для чего это менеджеру?
-Могу сказать только одно, им это нравится, с природой не поспоришь.
-Но, а разве деньги, и общественное положение им нравится не больше?- спросил Друг.
-Смотря, кто как расставляет приоритеты.
-Приоритеты... Как я это понимаю, современные девушки сами запутались и растеряли естественный отбор. Природа им диктует: «Нужен сильный, быстрый и ловкий мужчина», а общество восклицает, что: «Нужен образованный, богатый и перспективный мужчина». Общество нарушило природу, став частью естественного отбора у девушек. Но только одно я знаю точно.
-Боюсь уже спросить, что же?- улыбнулся Марк.
-Если, вдруг, однажды, вся система рухнет, и общество вернётся к автономному выживанию, то, вместе с этим, рухнут и те навязанные качества в мужчинах, которые, на данный момент, высоко ценятся современными девушками. Останется только быстрота, сила, ловкость и смекалка - они естественны. Современное общество - это искусственно созданная среда, а поэтому и выбор мужчин происходит по искусственным критериям.
Подобные разговоры были частым явлением. Марк и Друг вечно спорили, философствуя. Они были двумя противоположностями. Их объединяло, одно лишь доброе сердце, а это, пожалуй, самое весомое сходство, которое может быть, между людьми.
Не прижился Друг к стильной одежде, в ней он видел общественный плен.
Не прижился Друг к тренажерному залу, в нем он видел плен.
Не прижился Друг к модной музыке, и в ней он видел плен.
«Плен во всем» - говорил он.
В образовании, что с детства сковывает нас за школьной партой, терзает детскую энергию обстановкой и убивает её окончательно, вынуждая ребенка просиживать в одном положении. Образование, которое заставляет тратить всю свою молодость и скопленные деньги родителей, из рабочих крестьян, пока ты его получаешь в ВУЗе. Образование, которое по его завершению, даёт тебе работу с мизерной зарплатой и отпуском, в 21 день в году. Вечная нехватка личного времени. С каждым днём, всё глубже зарывая мечты, люди трудятся в косвенно полезных для человечества организациях, не имеющих никакого философского смысла. В это «никуда» уходит целая вселенная, живущая в человеческом существе.
Друг выстраивал свои суждения только относительно Марка, а поэтому речь и шла, всегда, о самом большом социальном слое – «низшем».
«Это вечный плен».
И Другу было больно за Марка. По общественным показателям, Марк, может быть, и был успешным парнем, но на самом деле, он представлял собой лишь марионетку, идущую в ногу согласно всем новым указаниям «свыше», о том, как нужно жить и что следует одевать.
Друг часто призывал Марка, чтобы тот раскрыл глаза:
-Марк, покажи мне горы. Согласись, ты ведь и сам был бы рад поехать в те края, где открываются виды на могучие массивы, от геометрии которых сердце замирает. Я столько об этом читал!
-Не могу, мне надо работать, и вообще… сейчас слишком много дел!
-Ты хочешь в горы, Марк?
-Да, но...
-Все эти твои «но», они совсем ничего не значат! Как ты не поймешь, наконец, что являешься пленником всех этих «но»? Ты напоминаешь мне всех тех людей спящих в метро по утрам, которые проснулись рано, но непонятно для чего! За чем же вы все гонитесь?
-Люди не могут спать сколько им вздумается, а уезжать в горы, когда сами того захотят, тем более!- ответил Марк.
-Могут. Им просто надо понять, что это не их гонка и что с неё легко можно сойти. Кто-то, еще давным-давно, начал эти соревнования между царствами, а позже и государствами, погнал рабочий класс, объединив его в одну систему, и вот, уже которое столетие подряд, люди, по инерции, бегут, да торопятся, проливая свой пот ради финансовой и территориальной мощи страны, в которой они живут. Но, в конечном итоге, они существуют в своём маленьком уголке, получая копейки за адский труд, потерянный сон и молодость, что уходит навсегда. Ты должен быть исключением, Марк! Этот мир - он губителен.
-Что за чушь ты несешь, Друг? Всё не так плохо, как ты говоришь. Меня всё устраивает!- возражал Марк.

7

Марк, как-то раз, говорил Другу о том, что у него есть друзья. Друг, в свою очередь, никогда не настаивал на знакомстве с ребятами, да и вообще, он понимал, что у него мало чего общего с ними. Марк был ему Другом, единственным другом.
Марк и Друг.
Общество, по своим критериям, диктовало им полную несовместимость, но одно, пожалуй, самое важное качество, объединило их в дружбу - это доброта.
На самом деле, у Марка друзей, как таковых, и не было. К Другу он относился, как к младшему брату, как к человеку, который находится под его опекой и ответственностью. С Марком общались люди по работе, по спорту, соседи, но дружбой это всё не назовёшь. Не было ни одного человека, который бы мог позвонить Марку с претензией, чтобы поинтересоваться, куда же тот пропал.
Наедине со своими мыслями, Марк не оставался ни за что и никогда, заглушая их музыкой, где бы он ни находился. Марк борол в себе странную душевную тревогу.
Музыка его лекарство, тишина - враг...
Тревожное состояние преследовало его. Марку казалось, что он хрупкий и маленький. Комом в горле, застревали, ни с чем не связанные переживания и, всё это могло произойти, казалось бы, в несчастной очереди на кассе, в магазине.
«Такое чувство, что я чего-то боюсь, но не знаю чего именно,- думал Марк - олицетворить бы это «что-то» в телесную форму, и порвать бы его на мелкие кусочки!»
Поднимаясь по ступеням, в подъезде, он чувствовал чьё-то присутствие, но боялся обернуться, и бежал до самой двери, создавая при этом гул (соседи настолько к этому привыкли, что уже знали: «это Марк поднимается, странный парень») и чем ближе он был к входной двери, тем ближе «оно» подбиралось к затылку Марка. «Оно» любило дышать в спину. И «Оно» дышало, всякий раз, как Марк заходил в свой подъезд. «Оно» там жило и всегда ждало его! Жил Марк на четвёртом этаже.
Общаясь со сверстниками, Марк не мог долго разговаривать, особенно, когда речь заходила о чём-то личном, а тем более о прошлом. Тревога молнией ударяла в его сердце, и Марку ничего не оставалось, кроме того, как быстро надеть наушнику и сделать музыку погромче. Ему становилось крайне неловко в такие моменты, и, зачастую, он сталкивался с непониманием. Но и это непонимание Марк заглушал музыкой.
Друг будто чувствовал каждое появление Марка у дома. Он слышал, как тот подъезжает на автомобиле, громко включив музыку, и выходил к нему навстречу, к подъезду, чтобы «Оно» не настигло Марка по дороге к входной двери.
Марк вечно удивлялся: «как так, Друг всегда оказывается дома, именно тогда, когда я приезжаю?»
У Друга было особое чутьё. Как только у Марка садилась батарея на смартфоне, либо отключалось электричество, Друг, тут же, приходил, чтобы завести разговор.
Однажды Марк решил проверить, подойдет ли Друг к нему сам, если вытащить наушники. Просидев так три минуты, тревожное состояние стало совсем невыносимым, паника начала разъедать душу, словно моль занавески. Он позвал Друга несколько раз, но того не оказалось дома и Марк вернул наушники в уши. Но, как только, у его села зарядка, и наступила тишина, Друг появился.
Начался содержательный разговор, как это обычно и бывает по вечерам. Марк возвращается со спортзала, а Друг с библиотеки. Они расселись в гостиной, каждый в своём кресле.
-На планете около семи млрд. человек. Допустим, чисто теоретически, крайний из них умрёт через 100 лет - начал Друг,- и Земной состав человечества полностью обновится, за такой короткий срок. Людей станет еще больше, потому что дети это смысл жизни, ведь так?
-Да, это так.
-А почему это тебе так кажется, Марк?
-Потому что дети, это огромная радость. Радость, от которой душа парит и открывается вселенной! Дети - это когда всем своим существом ощущаешь счастье. Ведь это так прекрасно, видеть свою жену и себя самого в одном маленьком человечке, который, со временем, будет впитывать мир, и расти на твоих глазах. Как ты не можешь понять, Друг? Это и есть истинный смысл. Люди вечны, пока рождаются дети.
-Опять же, Земной состав может исчезнуть через 100 лет, если, к примеру, сегодня перестанет делать детей. Представь на секунду, что у человека нет чувства радости и любви к детям. Допустим, ты самый великий философ или учёный. Сможешь ли ты мне, не опираясь на свои чувства и инстинкты объяснить, зачем продолжать род?- спросил Друг, слегка зевая.
-Для передачи опыта и знаний последующему поколению,- ответил Марк.
-И куда же ведёт весь этот опыт? С каждым годом общество теряет мораль, куча болезней, войны… это же намёки свыше, как ты не понимаешь?
-Какие еще намёки?
-К примеру, курица несёт яйца и если их не трогать, то за год их станет в десятки раз больше. Если бы мы не ели курицу, тогда зачем она планете?
-Чтобы мы её ели!- ответил Марк.
-Человечество размножается с огромной скоростью, кто же тогда регулирует этот процесс? Ты заметил, что человек ест сам себя при помощи оружия, наркотиков, террора, абортов, суицида, гордыни и многого другого. Ни одно живое существо не вредит себе так, как человек. Это ли не намёк?
-О каком намёке ты говоришь, в конце-то концов?- воскликнул Марк.
-Я говорю о том, что мы не должны продолжать род…
-Бре-е-ед,- отмахнулся Марк.
-Наши родители мучились, наши братья мучаются, но ведь наши потенциальные дети тут ни при чём! Мы пленники своих инстинктов. Пусть люди, которые правят, плодятся и живут на этой планете, и сами себе служат. Ведь они счастливы, пусть дарят счастье детям. Мы же мученики, для чего дарить детей миру, который заставит их страдать, а общество возьмёт в свой плен новую партию биомассы, которая будет прозябать во имя непонятно чего, надрывая позвоночник и теряя рассудок. Это не твоя война, Марк.
-Ты хочешь сказать, что мне не стоит заводить семью и детей?- спросил он Друга.
Друг выдержал паузу и ответил:
-А что если Бог создал нас для того, чтобы мы объединились и поняли всю бессмысленность существования? Перестав размножаться и поборов свои инстинкты, умерли бы медленно, с улыбкой на устах, в горах или у моря, ощущая свою вечность и непорочность, пленённые волшебным созиданием, как высшей формы нирваны. Что если, это просто эксперимент, который мы тысячелетиями проваливаем, и ходим по кругу. Все семь млрд. людей несут в своих сердцах вопрос «для чего всё это?», но глядя друг на друга заражаются глупостью и, греша, отдаются чувствам, запираясь в собственном эгоизме. Но ты должен понять, что в этой жизни, нужно зависеть от одного только Бога...
-А разве я отворачивался от Бога?- спросил Марк.
В его добром взгляде, внятно читалось: «Друг, это же я тебя спас! Как же я могу не служить Богу, коль совершаю такие безвозмездные поступки?».
-В обществе нет Бога, просто ты этого не видишь. Оно заражено, открой глаза пошире. Почему ты всегда уходишь в свою музыку? Марк...
Марк надел наушники, чтобы заглушить музыкой подступившую тревогу. Она, словно острые кусочки льда разлеталась по душе, разбиваясь о стенки, через царапающую боль.
Музыка согрела душу. Лёд начал медленно таять. Позже, он разгладиться по дну души, превратится в кипяток и испарится без следа.

8

Прошло ровно два года, с тех пор, как 60-ти килограммовое тело Друга было вынесено в мешке.
Странно, но за это время он почти не изменился внешне. Не поправился и не похудел. Магазины с трикотажем посещать отказывался, а некоторые вещи, что покупал ему Марк, он даже не примерял. Друг носил одно и то же. Марку не было известно, где он взял эту потрепанную футболку и синие джинсы, да и не приходило в голову спрашивать. Одним словом, внешность оставляла желать лучшего. Сутулость и бледный вид Друга не сходили с физиономии. Правда, с таблетками проблем не возникло, опасения Марка были напрасны. Друг даже ни разу о них и ни заикнулся.
Марк заметил один странный момент, за все эти два года Друг ни разу не сел с ним есть. Марк даже не видел, чтобы тот пил воду.
«Удивительно и странно!- думал Марк,- Может он стесняется, кушать при мне? Хотя, по его словам, Друг питается в соседнем кафе, около библиотеки».
Марк не был жадным и легко относился к деньгам, но в то же время он рассчитывал свои расходы, стараясь при этом ни в чём себе не отказывать. И поначалу он списывал всё на свою рассеянность, до тех пор, пока Марка окончательно ни насторожил один факт: «деньги, которые я даю Другу, оказываются в разных частях квартиры. За два года он совсем ничего не потратил!»
У Друга появилось новое увлечение, он начал писать стихи. Однажды он предложил Марку, чтобы тот дал оценку его творчеству. Марк запротестовал и наотрез отказался его слушать. Ничего не пояснив, он надел наушники и ушел в свои грёзы.
Марка любили девушки, но долгих связей у него никогда не возникало. Свидания  не затягивались, а Марку всегда «было пора идти».
Завтрак, обед и ужин по расписанию, тренировки не пропускал, а в работу уходил с головой. Как живая батарейка, он каждый день развивал своё тело и попутно рос в должностях. Однажды Марк решил отметить свое очередное повышение.
-Меня повысили, Друг, можешь меня поздравить!
-Неужели это вызывает твою радость, ты простой болтик в механизме, который изменил своё положение и занял иное место в конструкции. Это не твоя жизнь...
-Тем не менее, это моя работа и я долго к этому шел!- немного нахмурившись, ответил Марк.
-Работа не должна вытеснять индивидуальность. Ты мне напоминаешь военного мальчишку, который с гордостью носит свою выглаженную форму. Его душенька настолько мала, что военное дело смогло заполнить её полностью. Должность вытеснила индивидуальность, потому что её практически и не было. Сняв с такого погоны, ты увидишь лишь обиженного пустышку, самооценка которого исходила из стрельб и окопов, к которым его принуждали, чтобы он стал очередной боевой единичкой. Таких людей, как он, миллионы. Немногие из них найдут себя в этой жизни без гос. службы. Да что там в жизни, они не найдут себя даже во вшивом обществе. Не становись пустышкой, как обиженный с детства глупый мальчишка в военной форме, который пытается утвердиться с помощью её!
-Друг, ты просто не выносим!- улыбался Марк.
Но, с каждым днём, улыбка, всё чаще, сходила у Марка с лица. Слова Друга, словно эхом, как в психиатрической клинике, повторялись в его голове. В его сознание был заложен плод, который подкармливался и рос. Сорняк, который разросся на поле его души. Друг вложил в Марка яйцо, из которого должна вылупиться крылатая змея, чтобы усыпить его взгляды на мир.
Слушая громко музыку, Марк прятался от ужасной и шокирующей его тишины. Он начал замечать, что тревога, которая исходит из Вне и сжимает виски, судорожно обливая сердце Марка страхом, сопровождается голосом Друга! Словно заклинание или мантра: «Это плен... Пустышка... Пара понять...»
Марк, с каждым днём всё больше, не мог найти себе места. Всё у него валилось с рук. Его программа «развития общественной личности» начала давать сбои. Он старался не обращать внимания, но порой невольно начинал «что-то» выкрикивать вслух, лишь бы только заглушить это чувство возникающее из Вне и голос Друга орущий из черепной коробки.
Люди, еще больше, начали опасаться Марка. На его улыбку они отвечали настороженной ухмылкой и избегали с ним какого-либо контакта.
Марк знал еще один способ, который помогал ему забыться от этого тревожного состояния. Познал он этот способ около трёх лет назад.
На то время, страх и ужас не так часто атаковали его темя своим присутствием. Марк общался с Соседом, который был ущербного вида и весьма странных наклонностей. Они спускались в сырой подвал…
Сосед употреблял различные виды наркотиков, а Марк был категорически против подобного и всякий раз отговаривал Соседа, призывая того опомниться, «пока не поздно». Подобные профилактические беседы в адрес Соседа были довольно короткими. Они продолжались тех пор, пока тревожное чувство не нагоняло Марка вновь, тогда он надевал свои наушники и лишь отрицательно качал головой, глядя Соседу в его красные глаза.
Карты объединяли их. Карты и неразговорчивость. В те минуты, они оба не думали ни о чём.
Сосед прибывал в диких приходах.
Марк всё прятался от чего-то, от того, что живёт в его голове своей жизнью и дятлом стучит в самый центр всевозможных попаданий.
Их объединяло забытие. У Марка оно было вынужденное, а у Соседа осознанное.
Они созидали в мрачной атмосфере сырого подвала, разбавляя эхом звук падающих капель сточных труб о грязный бетон. Эта лихорадка при полном бодрствовании и не всякий гражданин бы потянулся к подобной картине, не почувствовав при этом себя здесь лишним. Этот подвал создан для отрешенных от самих себя.
Однажды Марк встретился с Соседом, и они вновь спустились в подвал. Марк забыл дома свой телефон, подниматься ему было немного лень, но в первую очередь он не хотел, чтобы в лишний раз «Оно, которое живёт в подъезде» бежало за ним. Без музыки он бы не справился с таким огромным количеством ступенек. Друга тогда ещё не было рядом, а поэтому Марка бы никто не встретил.
«И как я вообще сюда спустился?»- недоумевал Марк.
Его охватил ужас, который сжал Марка в капкан. Было слышно, как трещат кости его души и сердце рвёт по шву. Груда мышц судорожно сидит на стуле, закрыв глаза, и корчится в диких спазмах. Даже Сосед, и тот, начал проявлять какие-то эмоции, хотя считалось, что они уже давно вымерли, в ходе многолетнего искусственного их применения, при отравлении сознания и организма. Он протянул Марку бутылку, и зажег зажигалку над горлышком.
-Без лишних слов, взрывай,- сказал Сосед.
Марк затянулся сильными легкими, послышался тихий хруст зажженной марихуаны, которая, под прессом и давлением, начала проламываться под фольгу яркими угольками, звонко щелкнув случайно попавшим в «обойму» зерном. Густой дым отуманил подвал. Бутылка, словно втянула в себя все облака с небес в объём полулитровой тары. Марк ощутил, что уходит от реальности, куда-то в иное измерение, где он недоступен этой тревоге из Вне. Впервые за все эти годы, он тогда ощутил спокойствие.
Прошло пару месяцев. Марк стабильно после тренировок в тренажерном зале спускался в подвал. Позже, он заметил, что стал рассеянным и расхлябанным, как снег с дождём на полиэтилене, брошенном в палисадник. Бывало, он путал людей, и ненормально водил автомобиль.  Путал цвета и долго реагировал. «Оно» его не тревожило. Под дурманом, Марк медленно поднимался домой и ложился спать. Часто он летал во сне, попадая в мир ярких приключений.
Сила воли у Марка была в тонусе. Ему достаточно принять решение, и он не мог его не выполнить до конца. Это дело чести перед совестью. А в минуты душевных терзаний он вновь уходил в музыку. И как бы ему не хотелось снова оказаться в подвале, пуская дым, приходилось считаться со своей совестью и бросать это дело. Так он и сделал.
И вот, спустя столько лет, у Марка не оставалось иного выбора. Он решил воспользоваться этим способом ухода «от себя», в себя.
Вечером Друг, как обычно, встретил его в подъезде. Дома Марк снял наушники и достал пакет. Забил крышку. Взорвал. Словно помехами, Марк передал голосовое сообщение, напрягая связки, он создал колебания, с помощью которых сказал следующее:
-Наркомания - это, как водоворот, а люди, словно моторные лодки, сбавляя свои обороты, кружат по его спирали с огромной скоростью. Водоворот, либо втягивает их в себя, ломая лодочку, либо лодка вовремя включает мотор и уплывает от водоворота прочь. Проблема в том, что идеальная водная гладь кажется серой и неинтересной, после пережитого лодочкой и она, вновь и вновь, возвращается к водовороту, рискуя затонуть навсегда.
-Сколько человеку нужно увидеть поломанных лодок, чтобы тот начал обходить водовороты?- уточнил Друг.
-Да хоть сколько. Эта черная сила притягивает всё, что её окружает. Это черная дыра, которая заражает и убивает людей миллионами по всей планете.
-И всё же, ты куришь и мне предлагаешь...
-Я убежден, что в наших моторах еще куча энергии, и мы выплывем с этого водоворота на огромной скорости и промчимся по водной глади, под лучами солнца,- Марк улыбнулся,- Понимаешь, наркотики это медленная смерть - этим она и приятна.
-Она приятней, чем жизнь?
-Дело в том, что к жизни можно вернуться. Смерть тебя лишь немного коснулась, убив при этом миллионы клеток головного мозга. Она дала приятные сбои. Мы обманываем свой организм, чтобы он искусственно выделял приятные чувства.
-Мне кажется это то же самое, что жевать искусственный виноград и говорить, что это очень вкусно!- ухмыльнулся Друг.
-Да, ты прав, маленький псих! И откуда в тебе столько ассоциаций?- Марк посмотрел Другу прямо в глаза.
-Как ты меня назвал? У меня, почему-то дежавю. Марк, мне страшно, не называй меня так!- проорал Друг.
-Уже третий год ты у меня, могу ли я тебя называть так, как мне хочется, хоть иногда? И вообще, ты очень странный, Друг!- ухмылка не сходила с лица Марка.
-Тревога не мучает тебя? - спросил Друг - Ты без наушников...
-Нет! Я недоступен, понимаешь?- Марк громко рассмеялся, Друг отшатнулся,- Да не бойся же ты так меня, мне просто весело!
-Марк, ты можешь рассказать мне о своём прошлом?
-Ты сам знаешь его лучше меня, не прикидывайся дурачком, Друг! А сейчас уходи прочь! Хочу послушать тишину, ведь я столько лет её не слышал…

9

На протяжении двух лет, Друг регулярно просил Марка показать ему горы, но ответ был всегда один и тот же: «У меня нет времени, Друг». Но, на самом деле, одна лишь только мысль о непокорных снежных высотах и тишине, которую несёт с собой прохладный и свежий ветер, нагоняла на Марка чувство смуты и страха. Марк не мог слушать о горных вершинах и старался не подавать вида, отвечая всегда одно и то же: «Я очень хочу в горы, и мы обязательно туда поедем, но не сейчас. Дела...»
Вечный забег от самого себя. Марк не мог оставаться наедине со своими мыслями, они его пожирали, при первом же откусе начиная жутко чавкать.
Марк любил думать о других и жил жизнью десятков, а то и сотен людей. Стоило ему лишь только сконцентрироваться на определенном человеке, как Марк, за одно мгновение, словно отделяясь от своей физической оболочки, входил во внутренние пространства другого. Уверенно там летая, Марку удавалось разглядеть такие вещи, о которых сам человек и не догадывался. А в ответ, им оставалось лишь удивлённо моргать, разинув рот, когда Марк, при первой же встрече, словно сканер, считывал индивид и составлял полный психологический портрет, раскрывая его до мельчайших, а иногда даже самых сокровенных, подробностей.
В редкие минуты спокойствия и участия к окружению, в то время, пока наушники не усугубляли отит, который его мучал по ночам жидкой чесоткой, Марк общался с людьми, и его энергетика притягивала всех вокруг. Он моментально становился центром внимания, вокруг которого люди, словно планеты, кружат по своей оси, не желая её покидать.
«От него исходит сама жизнь»- думали они.
Чувство юмора и добрые советы делали Марка источником света среди торфяных людей, души которых повязли в инее. Он, словно, насквозь освещал собой их мутные сердца и за это ему всегда были благодарны.
Марк был загадкой для людей. Оставляя смешанные чувства у собеседников, маневрируя своей смекалкой и добротой, резко переключался в странного человека, быстро одевающего наушники и уходящего в себя. Никто не знал, где он живёт и что у него на душе. В минуты просветления, когда боязнь тишины щадила его, выпуская из тисков, и не жгла кипяченой ртутью его сердце, Марк начинал говорить сам. Люди пытались разузнать о нём что либо, но ничего не получалось.
Он появлялся в мыслях, перед сном, они ломали голову: «Кто же ты, Марк?»
Ответы приходили им во снах, потому что мозг и во сне мучился вопросами, сортируя жизнь по полочкам. Марк мозгу был не понятен. И сны обманывали человека, давая в себе разгадку, и утоляя смешанные чувства, создавая понятную картину. Но, как только наступало утро, смешанные чувства возвращались вновь, позже их вытеснял последующий день, провожаемый недосыпом и кучей пустых забот.
Марк продолжал спасаться от ужаса, который его преследовал в тишине, марихуаной. В эти минуты он с радостью слушал стихотворения, которые так выразительно читал ему Друг. Казалось, они меняются местами, Марк становился философом и учителем, а Друг успевал лишь только слушать его, отвечая на редкие вопросы. Но это было лишь на короткий промежуток времени, вскоре отравление и действие курительного наркотика теряло свою силу.
-Почему бы тебе не стать писателем? У тебя бы получилось, Друг. Ты смотришь на мир панорамным взглядом и регенерируешь его с удивительной скоростью. Используешь чудесные обороты. Твои строки, словно талый ручей, быстро переливаются, правильной, единой песней, а гамма красок создаёт неповторимый образ!- восклицал Марк.
-Ты же сам знаешь, что это не так-то и просто, в наше время. Хитрые редакции и завистливые критики. Не думаю, что я стану, как Мартин Иден,- ответил Друг.
-И всё же, люди очень странные создания. Они не за что не потратят на тебя и несколько секунд своей жизни, потому что лишены безвозмездной доброты. Как ты думаешь, почему они такие эгоисты?
-Причин много. Это отдельная тема для разговора. Я прекрасно понимаю, что эгоизм преобладает, но о каком именно его проявление ты говоришь?- спросил Друг.
-Сейчас объясню,- начал Марк,- допустим, у тебя 50 знакомых и каждого из них ты попросишь, чтобы они передали своим знакомым название книги и имя автора, а те, в свою очередь, чтобы передали то же самое своим знакомым и так далее. Тогда весь мир, словно мёд в пчелином улье, заполнится знанием, о том, что существует такая книга и автор. Они по цепи, потратив несколько секунд жизни, осчастливят твою вселенную, Друг. Но эта цепь оборвётся и, не успев начаться, потому что люди эгоисты!
-Я согласен с тобой. Может быть это и хорошо, ведь книга могла бы быть и плохой, как и сам автор. И возможно люди бы заразились,- рассуждал Друг.
-Несомненно, была бы она плохой, люди с радостью бы начали её передавать из рук в руки, заражая других. По этому принципу они распространяют наркотики, СПИД, сатанизм и порнографию. Люди легко делятся плохими вещами, отравляя в первую очередь своих близких. Такова наша природа, Друг. Цепь питания, помнишь? Ты же сам говорил, что люди сами себя едят...
-Помню, Марк. Ты очень интересно мыслишь, из тебя бы вышел отличный философ. Только ты не всегда такой, как сейчас. Такое чувство, что это ты из психиатрической клиники номер 32, а не я!- сказал Друг.
Марк рассмеялся.
-Не прикидывайся, Друг! Мы оба знаем, из чего я соткан. Кто, как не ты, меня может понять!- сказал Марк, уверенно улыбаясь.
-И всё же, Марк. Скоро ты оденешь свои наушники, и мы никогда больше не вернёмся к этому разговору. Не вижу смысла его продолжать...
-Мы его обязательно еще продолжим! Ни всё и сразу,- сказал Марк.
Они сидели молча, каждый на своём кресле. Дым навис, словно туман, закрывший обзор автомобилю, а лампа светила, как фара, откуда-то издалека. Друг немного колебался в кресле, шатаясь, подобно флагштоку под сильным ветром, и, словно флаг развивались его широкие рукава, на бледных плечах.
Так проходили дни. Марк становился всё более уязвимым и всё чаще применял прущие травы.
Прошла зима.
С первыми лучами теплого весеннего солнца, Марк предложил Другу сходить с ним на берег реки, расположенный неподалёку от дендрария, по которому Марк бегал по утрам. На фоне музыки, играющей в наушниках, у него возникало желание посидеть на большом камне около реки, но никак не удавалось этого сделать. Тишина для него была недоступна, соответственно и желание неосуществимо. Но теперь, у Марка есть вход к чудному журчанию реки, через марихуану. Он возьмёт её с собой. Друг охотно согласился.
Они расселись на камне. Огонь. Вдох. Выдох. Дым. Кашель. Готово!
Мимо Марка пробегал знакомый парень с тренажерного зала и поздоровался с ним. Друг спрятался за камень и затаился. Марк не обращал внимания на поведение Друга.
-Отличная погодка, Марк!- крикнул парень, через сбитое дыхание,- смотрю, ты любишь посидеть у реки?
-Да, это идеальная гармония. Порой хочется уйти от городского шума,- ответил Марк.
Они попрощались, и Друг выглянул из-за камня. Марк даже не смотрел в его сторону, и, завёл разговор глядя на реку, улыбаясь.
-Движение реки, подобно потоку мыслей, а журчание её, словно произношение этих мыслей вслух. Люди могут вечно глядеть на реку, слушая, как журчание переливается в единую гармонию. Река идеальна и истина. Писатель должен быть, как река.
-Реки бывают разные,- сказал Друг, потянувшись в спине.
-Как и авторы,- ответил Марк,- некоторые из них быстрые и дерзкие, как горные реки, но некоторые из них пересыхают. Есть писатели, подобные узким ручейкам, они утоляют жажду скоту, а есть мыслители объемов широкой реки, по их просторам плывут корабли. А ты будь как эта река, Друг. Она мне по душе.
-Даже если я, вдруг, и начну писать книги, то точно не ради общества и известности. В мире и без меня полно писателей.
-Друг, неужели ты думаешь, что твои книги повлияют на человечество? Не одному писателю этого не удавалось, и не удастся сделать.
-Почему же, Марк? В мире столько мудрых произведений, не прочитав которые, просто невозможно раскрыть свои глаза на жизнь! Они, в основном, направляют читателя на путь отшельничества, если их понимать правильно.
-Каждый по-своему видит смысл, который автор вкладывает в свою книгу. Но существуют и общие идеи, которые разделяет всё человечество, но и они проходят бесследно,- Марк выдержал паузу и продолжил, показав указательный пальцем в сторону дендрария.- Представь, что один лист - это город, либо населённый пункт, дерево - это страна, а дендрарий - это планета. Самая мощная и глубокая мысль, получившая известность, промчится, словно ветер сквозь деревья и перестанет дуть, едва прогнув тонкие ветки. Ни один из этих листков не упадёт, под силой такого ветра…
-Интересно, а как же тогда повлиять на людей во всём мире?- спросил Друг.
-Этого я сказать не могу. Но знаю одно, люди, которые правят нашим миром, при одном только желании, способны вызвать ураган, который унесёт часть деревьев, вырвав их с корнем. Диктаторство сильнее любой идеи и правильной мысли. Даже Священные Писания, и те,  создают лишь лёгкий навеивающий ветерок, который уже, почти, и не заметен жителям Дендрария.
Спустя полчаса, Марк равнодушно вытащил наушники и погромче включил музыку. Не думая абсолютно ни о чём, он пошел домой и лёг спать, сном стокилограммового младенца с красными глазами. Он уснул до захода солнца.
Марк проспал до самого обеда и проснулся с неприятным чувством, наполнявшим его грудь. На темя «что-то» давило тяжестью тектонических плит и било скоростью лошадиных копыт. Сконцентрироваться не получалось. Краткий план совокупности занятий, которыми он занимался всякий раз, как проснется, не собирался в его голове воедино. Тревога еще сильнее окутала Марка. Он громко включил музыку в квартире и пытался настроиться на какое-нибудь дело.
«Всё валится с рук»- он пытался об этом не думать и уйти в музыку.
Но последние полгода она не помогала. Заглушить панику и ужас, что атаковали его, словно мишень на войсковом стрельбище, не выходило.
Марк скурил «крышку», не находя иного выхода и убежища. Мир осознанной реальности, подарил ему спокойствие.
Друг сидел на своём кресле и Марк, наконец, обратил на него внимание. Выглядел он так же, как и три года назад: худой, бледный, и в той же самой одежде. Взгляд оставался таким же цепким, как и прежде. Всякий раз он смотрел на Марка, как будто бы видит его впервые, либо знает с самого рождения.
Абсолютное отречение от общественной жизни, и мысли об одной лишь только поездке в горы, характеризовали странное поведение Друга. Но Марка это не тревожило, и он не обращал ни на что внимания, даже на себя самого. Марк занимался повседневными делами, единственное - голос Друга, в дуэте с тревогой, преследовали его еще чаще, чем прежде. Соответственно, утро он начинал с прущего дыма марихуаны и, тем более, уже ни о чем не думал, наслаждаясь внутренней тишиной.
Во сколько бы Марк не просыпался, Друг, в это время, уже бодрствовал и ходил одетым по квартире, либо сидел на кресле. Даже если Марк ложился спать в позднюю ночь, Друг еще, казалось, и не собирался смыкать глаз, и так же бродил по комнатам, внушая Марку о безвыходности и бессмысленности жизни.
В одну из тёплых, весенний ночей, когда город обесточил свои пространства и, лишь фонари, да светофоры служили, как часовые на постах, случайным прохожим и нетрезвой молодежи, когда воздух согревал дома, создавая им комфорт, а те уютно оперившись о фундамент, спали вместе со своими жителями, прохладный ветерок нежно ласкал стены, заходя в окна и выгоняя спертый воздух из помещений, словно дом дышал самой весной, прикрыв веки, лечился спокойствием полной Луны, Марк проснулся в холодном поту и вскочил в ужасе. Ему приснился сон.
Бывают сны, которые намного острее, чем сама явь, воспроизводят чувства и переживания. Сон это прямой контакт мозга и души. У бодрствования слишком много посредников для ощущений - целых пять органов чувств. Во сне же, мозг является прямым автором происходящего.
Марк увидел сон, в котором сюжет обосновывает, весь тот ужас, который он пережил.
Марку приснилось, что он в психиатрической клинике, в той самой палате, где менял проводку, три года тому назад. Наушников на нём не было, и поэтому он сразу почувствовал тревогу и страх тишины. Там было очень темно, и звуки доносились отовсюду, с непредсказуемой периодичностью. Он всем своим существом чувствовал, что находится именно в той палате, несмотря на то, что едва видел стены коридора в этом мраке. Двери в комнаты были закрыты. Марк шел вдоль стены, ведя по ней ладонью, пробуя найти выход к свету. Одна из комнат оказалась открытой, и он медленно зашел в неё и увидел кровать, расположенную в самом её центре. Кроме этой кровати, в комнате больше ничего не было. Не было даже окон. Из кровати, через одеяло, что-то светилось и это позволяло увидеть очертания стен комнаты, чтобы оценить её небольшие размеры. Без света, могло показаться, что эта тьма и есть вселенная, в которой потухли все звёзды.
Тревога нагоняла дрожь по всему телу, а чувство страха подпитывало панику, но Марк всё же совладал с собой и подошел к кровати. Она была заправлена, и он не понимал, откуда именно доносится этот шепот, который он услышал, когда подошел совсем близко. Марк посмотрел под кровать, но там никого не оказалось. Тогда Марк откинул одеяло, и его поразила молния отчаянья, с раскатами грома из смятения и ужаса, которые нагнала увиденная картина. Бывает, страх настолько сильно овладевает телом, что превращается в физическую боль. Он увидел большое зеркало, лежавшее без оправы, на всю ширину кровати, а в зеркале сидел мальчик, с фонариком в руках и читал шепотом книгу под одеялом. Он иногда поворачивался к Марку и улыбался, глядя ему прямо в глаза. У Марка пробежала мысль, поразившая его. Марк потерял дар речи и прошипел полушепотом: «Так это же я...» В тот же миг, кто-то сдёрнул одеяло с мальчика, тот заорал, оказавшись в окружении детей. Они громко смеялись, выкрикивая  невпопад: «Маленьких псих! Отдай нам свою книгу, маленький псих!» Один из детей, выхватил книгу у мальчика из рук, и, вместе с другими детьми, потянул её в разные стороны, она порвалась на куски. Раздался хохот. Мальчик тихо плакал, оперивший на душку кровати и поджав к себе колени, крепко обняв руками подушку. Он дрожал всем телом, казалось судороги, сводили пальцы ног и трещали надкостницы. Дети продолжали смеяться. Марк стоял над зеркалом, облокотив руки о кровать. На зеркале появились слёзы, одна за другой. Ужас отступил от Марка, а сердце наполнилось вселенской обидой. Он лишь повторял, снова и снова: «Это я... это я... Я помню... Это я...»
Марк проснулся и, автоматически, словно зомби, бегущий за вакциной, забил крышку. Пламя. Дым. Вдох. Пауза. Медленный выход. Глубокий вдох. Затяжная пауза и выдох. Полный порядок.
После этого сна, Марк, несколько дней не выходил из дома. Курил, не трезвея. Тишина стала совсем уже не выносима, он слышал её даже через музыку. Друга он пытался не замечать. Тот, в свою очередь, часто подходил к Марку, который при его виде одевал наушники и угрожающе смотрел тому в глаза.
Шли дни. Марк забросил все свои дела. Запасы марихуаны подходили к концу. Горло начинало болеть. Атлетичная фигура понемногу теряла свой внушительный вид. Друг ходил по пятам, но Марк его отрицал и не хотел признавать. Он всё понял и вспомнил, а поэтому хотел забыть Друга, во что бы то ни стало. Но тот не собирался его покидать и, по-прежнему, приходил в тишине, заставляя Марка опомниться, и уехать с ним в горы.
Время лечит. Может быть. Но в случае с Марком, оно лишь усугубляет картину. Чем больше он прогоняет Друга, тем детальнее начинает вспоминать своё прошлое. С каждым днём всё сложнее закрыть глаза и постараться не думать ни о чём. Это липкие мысли, о них всегда хочется думать, как о человеке, который тебя предал, а ты всё еще скучаешь, разбирая полет событий.
Марк уезжал из дома; пытался переехать на время; старался приходить домой, как можно позже; начал ходить по ночным клубам. Он надеялся, что придя домой, Друга там не окажется, и что он просто забудет всё, что было, как забыл однажды.
Прошли месяцы, а Друг всё продолжал ждать Марка, встречая того в подъезде и стоя у Марка над душой, пока тот откроет дверь своим ключом. Друг, всё в той же одежде и зимой и летом. Друг, что не ест и не пьёт, не принимает душ, не просыпается и не ложится спать, не тратит деньги и прячется от прохожих.

10

Вот, уже, настала осень. Больше трёх лет, как Друг переехал к Марку. Больше половины года, с тех пор, как Марку приснился сон, и он всё вспомнил, но вновь пытаясь забыть…
К музыке и марихуане прибавились алкоголь и фармацевтика. Марк пустился во все тяжкие!
И почему же люди бегут от своего прошлого? Как они не могут понять, что оно живёт в голове своей жизнью и никуда от него не деться? Почему все думают, что можно найти убежище на дне стакана или в наркотиках? Огонь победит вода, смерть победит жизнь, но как же кайф может победит память?
Мы должны понимать, что состоим из своего прошлого, а наша начинка и есть наш век. У людей всегда было две руки и две ноги, нас отличает только то, из ниток какого времени мы сотканы. Нельзя вырвать кусок времени и жить в нем, не зная начал. Наша жизнь – дерево, а корни его - память. Без корней нет питания, человек без прошлого - не живой. Он подобен зародышу без пуповины. Поэтому Марк и задыхался в забытие. Он боялся Друга. Он боялся прошлого. Он боялся отшельничества. Он боялся смерти в горах. Принять Друга обратно, означало, вновь осознать всю никчемность пребывания во вселенной, будучи человеком и разглядеть в этом высший намёк на самоуничтожение.
Марк продолжал убегать и пытался забыть своё прошлое.
«Если Друг исчезнет, значит, у меня всё получилось!- думал он,- Я потом и об этом забуду тоже!»
Осень одаривала чернозём своими дождями и питала всё живое. Даже сорняки, растущие из трещин в асфальте, были благодарны за эти ливни и грозы. Желтые листья, как мокрая туалетная бумага, валялись на улочках и скамейках, приклеенные дождём. Тысячи подоконников вставали на пути у капель воды, которые летели, не сопротивляясь силе земного притяжения, вниз, и те ударялись о них, создавая звук смерти, мокрых зёрен воды, об искусственные людские конструкции.
Марк сидел дома и играл с Другом в дурацкую игру, под названием «я тебя не вижу, я тебя не слышу». Казалось, каждую секунду Марк деградировал, убивая миллионы клеток головного мозга, отвечающих за логику. Дома было накурено, но чистота была идеальная. Мелкие занятия, вроде уборки, немного его отвлекали, да и мусорить было некому. Дождь утих. Раздался стук в дверь. Марк открыл дверь и перед ним стоял его Дядя электрик. Они крепко обнялись в прихожей, и Марк усадил его в гостиной.
-Что с твоей машиной, Марк?- спросил Дядя,- она сломалась?
-Нет, с чего ты это взял?
-Она вся усыпана мокрыми листьями, такое чувство, что твой автомобиль давно уже стоит без дела,- пояснил Дядя.
-Я никуда не езжу в последнее время,- сказал Марк и судорожно посмотрел на Друга, который стоял справа от Дяди.
Дядя удивленно обернулся, но никого не увидел.
-С тобой всё в порядке, Марк?- насторожился Дядя.- Вид у тебя замученный. И что это за странный запах в квартире?
-Да, Дядя, всё хорошо, я просто немного приболел...
-Со мной поздоровался твой Сосед. Я давно не был у тебя и едва его вспомнил. Вид у него сейчас ужасный, вы еще дружите с ним?- спросил Дядя.
-Он и не был мне другом, мы просто иногда с ним играли в карты, у него в подвале,- ответил Марк.
-Квартира у тебя хорошая, тут чисто и уютно, я, признаюсь, ожидал увидеть худшего. Пора бы уже найти себе невесту, сколько ты собираешься жить в одиночестве?- спросил Дядя и посмотрел в большие и добрые карие глаза Марка.
-Скоро. Очень скоро... только немного соберусь с мыслями,- паника вернулась к Марку из глубины и он начал щурить глаза и крутить виски, что-то нашёптывая.
-И часто ты так болеешь, Марк? Может вызвать врача?- заволновался Дядя, настороженно глядя на племянника.
-У меня просто разболелась голова. Не надо мне врачей. У меня вагон здоровья!- Марк улыбнулся и, невзначай, встретил цепкий взгляд Друга, который, не меняя своего положения, тоскливо на него глядел, заплаканными глазами.
Тоска передалась и Марку. Улыбка стала похожа на волнистую линию и выглядела неестественно. Дядя заметил это.
-Марк, вот уже 8 лет, ты живешь один. Скажи, тебя ничего не беспокоит?
-Нет, всё отлично. Меня недавно даже повысили! - ответил Марк, а сам думал: «Еще чуть и я этого не вынесу».
Тишина пожирала его душу.
-А ты когда-нибудь вспоминаешь о своей прошлой жизни, до этих 8 лет? - осторожно спросил Дядя.
-Не понимаю, к чему ты это спрашиваешь? Оставь меня, пожалуйста, одного!- крикнул Марк.
Чувство страха, массой в несколько тысяч тон, со скоростью света, прошло через озоновый слой и, в форме огромной пули, раскаленной до температуры горения галактического металла, ударила Марку в сердце.
Он потерял сознание.
Марк очнулся у себя в постели. На тумбе лежала записка Дяди: «Марк, отлежись и дожидайся врача, он прибудет завтра же с утра. Ты его обязательно вспомнишь. Не переживай, я скоро к тебе приеду. Дядя».
Марк посмотрел на часы(3:15 ночи), тревога его тут же нагнала. Он встал с постели и начал искать свой телефон и наушники, но ничего не нашел. Тогда Марк полез в шкаф, где лежали два плеера, но и их не оказалось. Он подошел к музыкальному центру, (какая разница, что подумают соседи) и, в ужасе, обнаружил, что все шнуры перерезаны.
Марк оделся, взял ключи от машины, и хотел было спуститься, там есть магнитола, но входная дверь оказалась заперта. Ключей тоже нигде не было. Он кинулся к марихуане, но и там пусто. Побежал к бару - пусто. Пошел к аптечке, но и там не оказалось лекарств. Марк подбежал к креслу, на котором сидел Друг и громко заорал:
-Что тут, чёрт побери, происходит!? Кто это сделал?!
-Это сделал ты, Марк...- ответил Друг,- у тебя не получится вечно убегать от меня, прими своё прошлое.
-Заткнись, молчи!!!
Ужас и страх, атаковали его с новой силой и уже не оставалось сил терпеть. Деваться было некуда. Марк почти смирился, но продолжал бороться:
-Где ключи? Куда ты их дел?
-Ты их сам выкинул. Они лежат на асфальте. Выгляни с балкона и увидишь,- ответил Друг.
Марк выглянул и увидел  металлический блик, отражавшийся от ключей, под светом фонаря.
Терпеть Марк уже не мог и, оперившись голеностопом о подоконник, был готов к прыжку.
-А разве не будет лучше сделать это в горах и не таким образом?- спросил Друг.
Марк, на секунду, поддался животному страху смерти и своим воспоминаниям. Примирившись, но не до конца, он сел в кресло и спросил Друга:
-Почему ты не можешь покинуть меня, навсегда?
-Слишком долго ты скрывался от меня, пришло время всё вспомнить,- хладнокровно ответил Друг.
Марк опустил голову, закрыл глаза и тихо сказал:
-Я готов, Друг. Я тебя принимаю...
Друг скрутился спиралью и маленьким смерчем залетел Марку в левое ухо. У Марка пошла носом кровь. Он дрожал, сидя на кресле, ногтями впившись в мягкие боковые ручки. Пена брызгала, как в припадке эпилепсии.
Марка мучал сонный паралич и силой осознанных снов, память возвращалась к нему и слёзы текли несколько часов.
Слёзы, кровь и пена - химический процесс, окислительно-восстановительная реакция головного мозга. Словно, Марк это компьютер, а Друг флэш-карта с вирусами. Эта ночь стала работой антивируса, флэш-карта была принята, а данные скопированы и перенесены в память компьютера.
Марк проснулся с абсолютно ясным рассудком и чистым сознанием. Все 28 лет жизни восстановились в памяти еще отчётливее, чем у обычного человека.
Тишина больше не тревожила его мозг и не отравляла душу.
Марк принял душ, побрился, в общем, привёл себя в порядок, перед приходом врача.
Он позвонил Соседу, чтобы тот поднял ключи и открыл ему дверь снаружи. Тот недоумевал, но всё же выполнил просьбу. Марк, на удивление Соседа, отказался от предложения скурить с ним «косячок». Здоровый и спокойный Марк, показался Соседу странным.
Странность - это самое относительное понятие...

глава вторая
«МАРК»

11

Марк сходил в магазин, закупил продуктов и наполнил ими холодильник, а фрукты расставил на столе.
Книжный стол привёл в рабочее состояние, вытащив из тумбы всю литературу и черновики, на которых он работал, называя себя самого - Другом, и самому себе же, читая эти стихи, оценивая их.
Марк создал в своей квартире образ среднестатистического благополучия. Словом, он был готов к визиту Доктора.
Глубокая депрессия, скука, отвращение, отказ, протест - именно эта гамма чувств, создавала в Марке предсуицидальное состояние.
Он ощущал себя солдатом, который уснул в окопе, и увидел сладкий сон. Ему снился дом, за образ которого, он желал уцепиться, чтобы почувствовать детское счастье, но цепляться было не за что. Звуки, разорвавшихся снарядов, бесконечная пулемётная очередь, и крики командиров, забирали в реальность, ворвавшись в его сон. И он проснулся. Мгновенно вернувшись в реальность, солдат моментально принял решение, и выполнил свой тактический манёвр.
Но у Марка не было никаких манёвров. На этой «войне», он решил добровольно принять смерть, выбросив своё оружие в окоп, и лечь под очередь товарищеского пулемёта. Членовредитель на поле боя, преступник, против военной службы...
Подавленный, своим душевным состоянием, Марк, всё же подготовился морально к встрече с Доктором. Главной его целью, был обман. Марк должен прикинуться целеустремлённым человеком, который, как и все люди, пытается найти счастье в общественной деятельности, и, естественно, планирует создать семью. Любым способом, но необходимо, избежать лечения в психиатрической клинике.
Доктор не заставил себя долго ждать. Марк услышал, как кто-то стучится в двери. Стуки были не тихие, и не громкие. Доктор стучал, размеренно, ни долго, по времени, но и ни мало.
Марк открыл ему двери и пригласил в гостиную:
-Не разувайтесь, пожалуйста, проходите!- сказал Марк и указал на кресло, в котором, обычно, сидел Друг.
-На улице очень грязно. Осень дождливая в этом году,- Доктор, всё же, разулся.
-Мне так неудобно, что Дядя Вас потревожил и попросил явиться ко мне, в столь ранний час. Это моя вина, заставил его переволноваться, со своим гриппом. Он (грипп) свалил меня с ног, прямо в постель, на целую неделю. Но всё же, я рад Вас видеть, как Ваши дела?- спросил Марк.
-Ничего, это моя работа! Дела идут хорошо, спасибо, Марк,- Доктор сказал, как отрезал, и пристально поглядел на Марка, словно пытаясь, что-то прочитать по его глазам.- Как ты себя чувствуешь?
-Превосходно, я начал новую жизнь! Не знаю, чтобы я без Вас делал. Восемь лет со дня выздоровления, и ни один из них, я не забывал, кому должен быть благодарен за это!- он вспомнил, как Доктор запретил ему читать книги, и вместо этого назначил Марку дополнительные уколы и препараты, он вспомнил, как тот наставлял санитаров, взять Марка на особый контроль.
-Опять же, это моя работа. У тебя есть подруга, Марк?- спросил Доктор.
-Есть. Она лежит на столе в моей комнате...
Марк сменил выражение лица. Добрый, понимающий взгляд, в миг, сменился цепким и насмешливым.
-Это ты решил уложить её на стол, Марк?- спросил доктор, а сам насторожился.
-Да, Доктор. Она теперь живёт там. Хотите посмотреть?- спросил Марк.
-Да, я с радостью с ней познакомлюсь!
Доктор встал с кресла и почувствовал себя в небезопасности. Перед ним стоял крупный, массивный парень, а не тот щуплый подросток, у которого он мог забрать книжку. Санитаров под рукой, естественно, тоже не было. По опыту работы, Доктор всегда имел при себе револьвер, но до него еще надо было бы во время дотянуться. Поэтому, он начал колебаться.
Марк прошел мимо него, в направлении комнаты и открыл дверь. Доктор следовал за ним.
-Вот она, на столе! Моя муза и подруга!- Марк включил светильник над письменным столом и закатился хохотом.
-Боже, это невыносимо! И совсем не смешно! Марк, я уже подумал...
Доктор не смог сдержать нервного смеха, волнение отступило, а его щеки покрылись лёгким румянцем.
Марк, вновь, посмотрел на Доктора, умными и добрыми глазами, в которых удавалось утаить своё подвешенное состояние и безразличность.
Актёрская игра хорошо подействовала на Доктора.
-Профессиональный юмор,- сказал Марк, улыбаясь,- нам ли его не понять?
-Это точно, Марк. Можно?- Доктор указал на черновики, лежавшие на письменном столе.
-Конечно, Доктор, буду только рад, если Вы дадите оценку моему творчеству!- ответил Марк.
Доктор сел за стол и принялся внимательно читать стихотворения. Прошло порядка 20 минут. Выдержав паузу, и кинув задумчивый взгляд, он сказал:
-У тебя талант. Но, если бы, ты его применил в других направлениях, цены бы ему не было. Люди и без тебя знают, что жизнь не сахар.
-А я и без людей знаю, что жизнь прекрасна!- улыбнулся Марк.
-Я, как специалист, могу тебе сказать одно, простому человеку, они не понравятся,- сказал Доктор.
-Однако, Вам понравились мои стихи?
-Безусловно, но они не применимы к реальной жизни,- ответил Доктор.
-Что же Вы называете реальностью? У каждого она своя. Ваша задача сделать всех одинаковыми и загнать народ в рамки. Психотерапевты и вся ваша система… ваша работа лишена творческих начал! Ваш устав строже, чем военный,- сказал Марк.
-Ты зря так думаешь, Марк. Мы помогаем людям. Наши уставы писали учёные на протяжении многих лет...
-На протяжении многих лет, таких как вы, учат привносить, эту самую «нормальность» в общество, но к чему же это приводит в итоге? Миллионы людей, которые признаны «нормальными» согласно вашим уставам, сотворили ад на земле. Или вы не согласны?- спросил Марк.
-Психически нормальные люди, не сделают ничего ужасного. Поверь опыту...
-Да что мне Ваш опыт, когда большинство больных попадают к вам после ужасных, тяжких преступлений и ведут себя при этом совершенно «нормально»!- сказал Марк.
-Ситуации бывают разные.
-Вы не даёте умереть в горах человеку, который решил, именно так, распорядиться со своей жизнью. И, называя его «ненормальным», закрываете в своей клинике и лечите до тех пор, пока тот окончательно не потеряет рассудок. И только, после этого, выпускаете его в общество, чтобы он был готов выполнять свою элементарную функцию. Ваша задача, сохранить для общества «живые батарейки», если они, вдруг, захотят выйти из строя, не отработав свой гарантийный срок. Умереть в горах, глядя на звёзды, это ненормально, Доктор?
-Это более чем ненормально, Марк! Меня настораживают твои слова и наводят на мысль...
-А сбить, пьяным за рулём, детей на смерть? Вы это называете нормальным?!- перебил его Марк.- Обворовывать бедный народ и совращать молодежь? Ваша психиатрическая экспертиза признаёт вменяемыми ужасных людей, а безобидных мечтателей вы называете «ненормальными». Может вам стоит переписать, ваши чёртовы уставы?
-Я вижу, ты совершенно здоров и полон сил!- сказал Доктор спустя некоторое время.- Мне пора идти, рад был встрече с тобой, Марк...
Доктор растерянно вышел из квартиры.
Марк начал волноваться во время  разговора, не перегибает ли он палку. Но действие его слов, дало положительный эффект, и Доктор ушел, так и не сумев ничего выяснить.
Прошло несколько месяцев. Выпал снег. Ударили морозы. Марк похудел на пятнадцать с лишним килограмм. От голода, у него разболелся пищевод, словно кусок ржавой арматуры растопили в печи, и засунули ему в горло. Боль была металлической.
Марка никто не навещал, один лишь только Дядя, изредка, звонил. Марк не жил, а был бесполезной штукой в доме. Растения на подоконнике, и те, занимались фотосинтезом, даря миру воздух. Он же, только понемногу потреблял, ничего при этом, не отдавая взамен.
Казалось, его жизнь близится к концу. Но, прежде чем говорить о конце, стоит рассказать о начале. Жизнь Марка началась 28 лет назад, точно такой же холодной зимой, как и эта...

12

Мама родила Марку брата, но жизнь забрала его ещё при родах. Из двойников остался только один, и в этом одном, родители видели всю свою жизнь, так как Мама осталась бесплодной, после рождения Марка (или мертворождения двойника).
Родственники утверждали, что в нём живут два человека. А ненавистники семейства злорадно поговаривали, что это Марк забрал жизнь своего двойника, и что он растёт, таким же, как и его отец. Не знаю, как они сумели это определить по новорожденному ребёнку, но слухи ходили разные.
Марк рос смышлёным малышом, развитым не по годам. У него были огромные и очень умные, для ребёнка, глаза. Глядя в них, взрослые, словно загипнотизированные, не могли оторваться, а если, что-то держали в руках, в этот момент, то непременно роняли. Выработалась привычка не смотреть на Марка. То, что нельзя, всегда вызывает повышенный интерес, и поэтому, как только Марк поворачивался, на него начинали жадно смотреть, словно пытаясь запомнить навсегда. От Марка исходила сильная энергетика. С ним дом насыщался уютом, а без него пустовал.
В пять лет он научился читать и считать двузначные цифры столбиком.
В семь лет начал писать первые стишки и дарить маме цветы. Первые поступки настоящего мужчины. Карапуз с букетом в руках, чтобы сделать Маме приятно, в знак благодарности, за ту любовь, что она ему дарила.
В девять лет он убил своего Отца. Точнее, в девять лет и тринадцать дней от роду, он всадил ему прямо в горло, тонкий, острый, кухонный нож, и на снегу оставил багровые лужи.
Папа покинул белый свет. Свет, в котором люди оставили миллионы багровых луж на земле, и на снегу, в этом году. Год, в котором родной сын убил отца, пытаясь защитить свою Мать. Мать, которая заслуживала смерти больше чем Отец, но Марк решил иначе, и багровая лужа принадлежала Отцу. Отец вышел из огорода и увидел Марка, стоящего босяком, на снегу. На снегу, по которому Отец шел в огород, в котором до полусмерти забил свою жену руками и ногами. Ногами босыми Марк вышел из дома, откуда вынес нож под пижамой. Пижамой, в которой он спал в доме. В доме, в котором Отец час назад увидел свою жену в объятьях другого мужчины. Мужчины, которому он дал время убежать, чтобы не убить его. Его он не убил, за то убил Отца родной сын, которого тот взял на руки, чтобы занести в дом. Дом, который всё видел и помнит. Помнит это медленное движение детской руки под пижаму, будучи на руках у Отца. Отца, которого он убил.
Не то, что бы он любил Маму больше, чем Папу, просто Папа был сильнее Мамы, и Марк защитил слабого. Смелый и благородный поступок маленького героя, не так ли?
Люди зачастую оказываются очевидцами ужасных событий, но боятся прийти на помощь, а лишь подло достают телефон, чтобы снять происходящее. Марк не стал снимать происходящее, которое он наблюдал, со второго этажа частного дома, из окна, оно выходило в огород. Мобильных телефонов, тогда еще не было. Был мужской стержень в ребёнке, доброты которого хватило бы, на всё современное общество. Он сидел на подоконнике, и от его сбитого тревожного дыхания, запотело окно.
Отец избивал Мать, которая не сопротивлялась, и, чувствуя вселенскую вину, терпела, каждый удар, как должное. Она сбой в системе построения мира. Изменница - мать ребёнка. Мать мужчины, который должен уважать женщин, и свою будущую жену. Слабая натура, пропитанная грехом.
Марк опирался на то, что видит. У всех живых существ на планете Земля, есть встроенный протест против смерти, обратная реакция, движение, которое сопротивляется судьбе, укоряя её за несправедливость. Природой заложенный инстинкт самосохранения, не прослеживался в действиях Мамы.
«Она лежит и не двигается. Значит, умерла»- подумал Марк, и, оставив слёзы на потом, побежал за ножом.
Марк, конечно же, не имел плана действий, и, спрятав нож под пижаму, придерживая его за пазухой, выбежал во двор босиком. Увидев Отца, он остолбенел, и почувствовал ужасное чувство страха.
Следующее, что он запомнил, это, как Мама плачет над трупом Папы. А Марк стоит и не понимает... Ничего не понимает. В маленьком сердце поселилась огромная травма и чувство вины. Ведь Мама вскрикивала снова и снова: «Зачем?! Зачем ты это сделал?!»
Приехала полиция, Маму забрали с чистосердечным признанием, а Марка отдали под опеку Дяде. Любовник Мамы (как это ужасно звучит) не явился на суд, да и вообще, след простыл.
На заседании суда Марк выкрикивал: «Это я!!! Это я убил Папу!!! Отпусти Маму, отпустите...»
Детский психолог вывела Марка с зала суда, и с тех пор он Маму больше не видел.
Дядя тут же увёз его к себе, в горный санаторий, где он, на тот момент, работал электриком.
Именно так и начался первый круг ада...
Марк, ни с кем не разговаривал. Два года он прожил у Дяди. Ужасные два года.
Дядя уходил на работу с утра, Марк оставался дома один, но Марка одного не оставляли. Почти каждый день, к нему приходил Отец и, вслепую, ходил за ним медленными шагами. Возвращаясь с работы, Дядя находил Марка, в самых затаённых местах дома.
Папа исчезал, как только Дядя заходил в дом. Марк подбегал к Дяде, судорожно того обнимая и повторяя, каждый день, одни и те же слова: «Не оставляй меня одного, мне страшно».
Каждую ночь Марку снились кошмары. Каждую ночь Марк плакал и звал Дядю.
Чувство страха, стало обычным состоянием Марка, но как бомба замедленного действия, через год, переросло в чувство вины. Оно преследовало его и не оставляло. Преследовало его, до тех пор, пока Марк не принял Папу, как примет позже Друга.
Он принял Папу спустя два года, в холодную зимнюю ночь. Марк убежал из дома, босяком, с ножом в руках. Далеко уйти не удалось, ноги замёрзли, и он сел на колени, неподалёку от дома. Марк держал нож у горла, и просил прощения у своего Папы, который стоял над ним. Папа его простил, и, превратившись в дым, залетел в левое ухо. Марк упал, забился в судорогах. У него шла пена ртом, кровь носом и слёзы с глаз.
Дядя проснулся спустя час, выбежал на улицу, и по следам маленьких стоп нашел племянника. Марк лежал на спине, кровь замёрзла на нём, а на пене лежали снежинки. Нож находился в правой, разжатой ладони.
Марк отделался пневмонией. Папа к нему больше не приходил, он примирился с чувством вины. Марк принял Папу.
В горном городке школ не было. Поэтому Марк обучался дома, под руководством Дяди, все два года. Но, в связи с последними событиями, брат Отца, решил отдать его в городской детский дом. Другого выбора просто не оставалось. Дядя подумал, что с детишками ему будет намного лучше, чем в одиночестве, среди гор и воспоминаний.
Марк испытал страдания второго круга ада, он оказался в детском доме...

13

Детский дом «Мир Добра», находился в квартале, от сектора частных домов, один из которых был именно тот, где Марк рос и убил Отца. Слухи летят быстрее, чем прогресс или молодость. Начальство «Мира Добра» уже через неделю было осведомлено, чей это ребёнок. В народе ходит молва о том, что Марк убийца.
Мальчик, с большими карими глазами, и шелковистыми кучерявыми волосами, цвета каштан, с доброй и безвозмездной улыбкой, внушал страх воспитательницам детского дома.
Людям только дай повод для ненависти, и они, тут же, объединяться в одну шайку, чтобы спрятать собственную низость души. Будут осуждать человека, и ненавистно указывать на его грехи. Лучшая защита это нападение, поэтому им так нравится ненавидеть.
Люди прикрываются чужими пороками, лицемерят и скалят зубы.
За Марком осуществлялся повышенный контроль. Работа воспитательниц детского дома, не славилась повышенной гуманностью и нежностью. Для детей, любое проявление заботы, казалось чем-то неземным. И как бы они не утверждали, что ненавидят своих воспитательниц, но в глубине души, дети принимали, как высшую награду, любое их внимание в свой адрес.
«Что это за новый любимчик у нас тут появился?»- ревновали дети.
Зависть детей порождала зло. Они не знали, что внимание воспитательниц питается от страха. Зло и страх, это всё, что окружало Марка.
В комнате было 20 кроватей, Марк спал у окна. В тумбе он хранил, свои книжки, и семейную фотографию.
Марк рассказывал ребятам про горы, о том какие они красивые, и что он больше всего на свете хотел бы, чтобы и ребята их увидели тоже. Он рассказывал, про новый год в кругу семьи, и про подарки под ёлкой. А дети, в свою очередь, с каждой историей всё больше его начинали ненавидеть, и желать зла, потому что сами были несчастны, и лишены всех этих благ, даже в воспоминаниях.
Марк завидовал, каждому из них, больше, чем завидовали ему. Лучше уж не знать своих родителей, чем убить отца и отправить мать за решётку. Зависть Марка была чистой. В столь юном возрасте он осознал тайну раскаяния и покаяния, глаза его заблестели особым свечением. Чувство вины, за которое Марк себя ненавидел, переросло в высшую форму альтруизма.
Марк любил всех и со всеми делился, ничего не получая взамен. Его обворовывали, и ничего не возвращали обратно. Бывало, дети набирали в ведёрко воду из лужи, чтобы намочить Марку матрац. Воспитательницы закрывали глаза.
Спустя полгода, в тёплый июльский вечер, дети поймали Марка в круг. За любовь к горам, его прозвали горным козлом. Четверо ребят держали Марка, а двое заставляли, есть траву.
«Кушай, как козлик!»- смеялись дети.
А Марк глотал слёзы и траву.
Чем больше его ненавидели окружающие, тем острее он ощущал чувство вины, и тем добрее становился.
Без вины виноватый.
Марк подобрал на улице маленького котёнка и оставил его себе. Какое-то время даже кормил его частью своей еды. Но дети забрали его у Марка. Он пытался отобрать у них котенка, но дети встали полукругом, и начали кидать его друг другу, а Марк всё не успевал его поймать. На лужайке, которая в две тысяче раз больше, отдельно лежащего камня, котёнок приземлился головой, именно об него. Марк подбежал к котёнку и начал плакать. Один глаз котенка вылез наружу. Маленький комочек жизни, еще дышал, но с хрипом и свистом. Дети ушли, котёнок умер. Воспитательницы к этому времени, не обращали внимания на Марка, он им показался безопасным, и жестоко отругали его, за то, что он решил завести себе котёнка. Марка наказали, до конца лета, он не выходил на улицу.
Чувство вины пожирало его изнутри.
На тот момент, у него осталась только одна книга «Маленький Принц», брошюра, золотого цвета, чтобы отвлечься, он целыми днями, сидя наказанным, читал её, да перечитывал.
Однажды дети порвали его книжку. Марк читал её ночью, под одеялом, вооружившись фонариком. Одеяло сдёрнули, а книжку разорвали на мелкие кусочки, хором выкрикивая: «Маленький Псих!».
У Марка ничего не осталось. Он знал это произведение наизусть. Ходил один, по комнате и проговаривал его вслух, чтобы отвлечься от чувства вины. Марк перестал реагировать на окружающих, и начал жить внутри книжных образов, спасаясь там от совести и страшных мыслей.
Каждый вечер, он засыпал с семейной фотографией в руках. Один из мальчишек, как-то раз, решил отобрать фотографию у Марка, и получил металлической кружкой по голове. Рассечение было несерьёзным, но шумиха поднялась.
Воспитательницы позвонили Дяде: «Он ведёт себя очень странно, и настроен агрессивно. Дети его боятся и жалуются. Мы будем вынуждены вызвать психиатров, подобные случаи встречались в нашей практике. Заберите Марка, пока не поздно!»
Дядю накануне сильно ударило током, он чудом остался в живых. И поэтому находился на длительном домашнем лечении. Он попросил, дать ему месяц, и пообещал, что после этого времени, он заберёт Марка обратно.
«Только никуда не нужно обращаться!»- повторял Дядя.
У одной из воспитательниц была дочь, лет 25, полноватая, с явными признаками слабоумия. Как её взяли работать с детьми, непонятно, но, всё же, мать её устроила. В пьяном угаре, дочурка вытащила Марка из постели.
«Даже Дядя от тебя отказался, ты никому не нужен, убийца!»- молодая воспитательница закатилась хохотом, дыша перегаром, на прекрасное и доброе детское лицо.
Марк ощутил чувство огромной вины.
«Дядя был единственным, кто меня не винил, но теперь и он меня ненавидит»- подумал Марк.
Именно в ту ночь он пожелал уснуть, и больше не просыпаться никогда.
Вселенское одиночество. Глобальная тоска. Марк один в этом мире. Оборваны все нити жизни. Марк отказался от Солнца, и от всего того, что рождает Солнце: от людей, еды, воды, любви.
Марк не ел и не пил, начиная с того самого утра, ни с кем не разговаривал. На следующий день, его пытались силой заставить поесть или выпить воды, но ничего не вышло. Детский дом оказался бессилен.
Воспитательницы, вновь, обратились к Дяде, но его не было дома несколько дней к ряду, он ездил на обследование. Затягивать они не стали, и позвонили к Доктору, психиатрической клиники номер 32. Тот посмотрел на Марка, и понял, что это «его клиент»...
Марк всё прекрасно осознавал, но не видел смысла реагировать ни на что. Организм отказался от реальности, в которой он всеми брошен, маленький псих, убийца. Его любовь к окружающим не взаимна. Защита грешной матери, то, что она взяла тогда всю вину на себя, было понято неправильно. Мозг одиннадцатилетнего ребёнка, испытал непосильную нагрузку, которая вызвала разрывы связок в душе. И эта травма, на лечение которой потребуются года, а, возможно, и вся жизнь, оставит после себя след.
Доктор увёл Марка за собой, они шли по коридору, в сторону выхода. Слышался детский шепот и усмешки: «маленький псих... хи-хи...»
Он покинул детский дом «Мир Добра», а вместе с ним и своё несчастное детство.
Машина ехала медленно. Августовское солнце грело затылок, через заднее стекло автомобиля. Марк еще не знал, что этот автомобиль везёт его прямиком в третий круг ада...
14

Первым делом, Марка отвели в кабинет и поставили укол. Он проснулся в белой комнате, в которой никого не было. Был только он, два окна, два стула, два стола и пустота, которая дышала спокойствием и пахла медикаментами. Эта комната существовала отдельно от остального мира, словно в ней не действовали законы физики, а её тишина и покой и были целым миром.
Марк лежал на третьем этаже, в отделении для детей и юношей от 11 лет до 21 года. В палате их было 9 человек. На этаже дежурил санитар. В палаты приходили доктора для бесед, медсёстры для уколов, либо чтобы отвести на различные процедуры, логопеды учили детей снова разговаривать и боролись с постепенной дислексией.
С каждым днём Марк становился слабее. Детский несформировавшийся организм, переходный возраст, молодые внутренние органы, подвергались ужасным мучениям. Лечение в клинике вычитало годы жизни у пациентов.
Сердце Дяди наполнялось кровью. Он устроил скандал в детском доме «Мир Добра», откуда его направили к племяннику. Он приехал туда, и ни взирая на часы приёма, вышел на главврача, который устроил им свидание. Марк сидел бледный, как лист ватмана, с синяками под глазами и отречённым взглядом.
«И это меньше, чем за месяц, в этой чёртовой клинике!» - подумал Дядя, и глаза его наполнились слезами. Марк не узнал его и, словно плюшевый, развалился на кресле в комнате для посетителей.
-Он совсем не разговаривает,- сказал Доктор.
-Как скоро он поправиться?- спросил Дядя, с надеждой в голосе.
-Это довольно редкий и интересный случай, для человека в столь юном возрасте. Он закрыт от мира. Его мозг отказывается от существования и самоуничтожает весь организм. Марк лишился всех основных инстинктов. Мне нужно знать его историю...
Дядя рассказал всё, что знал и видел. Доктор сказал, что случай интересный, но бывали и поинтереснее, и что Марк обязательно пойдёт на поправку.
Дядя переехал в трёхкомнатную квартиру, которую он купил, на отложенные, для Марка, деньги, и перевёлся в психиатрическую клинику на должность электрика. Он приносил Марку еду, кормили там отвратительно. Возможно, это и сохранило здоровье желудка и пищевода. Марк выглядел лучше остальных пациентов. Дядя за ним ухаживал, как следует.
Прошел первый год в клинике. За ним второй. Марк совсем ничего не чувствовал на душе. Безмятежность. Беспамятство. Он забыл всё. И даже своё имя. И однажды заговорил:
-Где я? - спросил Марк.
Этот вопрос он будет задавать каждый день и на него перестанут давать ответы. Кому какое дело, что целая вселенная хочет осознать себя, когда загорается первая звёздочка мысли. Люди, видели перед собой лишь сумасшедшего мальчика. Этот вопрос был тягой к тому, чтобы жить. Марка интересовало «Где я?», а значит, он боролся. Но провалы в памяти не давали ему ничего запомнить и понять.
Доктор пересмотрел программу лечения и изменил курс препаратов для Марка.
Спустя год, у него прекратились провалы в памяти. Марк начал запоминать, то, что говорят. Ему дали книги, и при помощи их он начал вновь познавать мир. Как пустой сосуд, который наполнили правилами жизни и поведения.
Спустя два года Марк был готов к выписке. Дядя был безумно рад, и поселил Марка у себя в трёхкомнатной квартире.
Марк познакомился с Соседом, на то время тот был простым подростком, без вредных привычек. С ним он гулял вечерами и радовался воле. На вопрос о родителях, Марк не давал ответа. Дядя ему сказал, что они умерли, когда он был еще совсем ребёнком.
Марку исполнилось 16 лет. В течение года, он перечитал огромное количество литературы. Марк просил Дядю отвезти его в горы, ведь он столько о них читал. Дядя всё уходил от ответа, и утверждал, что у него дела. На самом же деле, перед выпиской Марка, Доктор сказал Дяде, убедительным тоном, следующее:
-Воспоминания, настолько сильны и губительны, для Марка, что любое напоминание о прошлом, окажется для него плачевным. Болезнь вернётся к нему, и он захочет молча умереть.
Именно поэтому Дядя никак не соглашался отвезти Марка в горы. Денег на гостиницы в горах не было, но Марк запомнил, как Дядя однажды случайно проговорился о домике, неподалёку от горной базы.
Марку исполнилось 18 лет. Выглядел он отлично. И, в конце концов, всё-таки уговорил Дядю. Они поехали в горы. Четвёртый круг ада...
Дядя вышел за дровами, чтобы растопить печь. Марк совершенно случайно наткнулся на фотографию Отца... Он почувствовал, как образовалась трещина в его сознание. Со скрипом и треском она разошлась по всей поверхности знаний и воспоминаний, которые ему дали за пять лет лечения в психиатрической клинике номер 32, и за два года жизни с Дядей в трехкомнатной квартире, и разлетелась по сторонам, выпустив наружу весь страх и ужас детства. Марку громом ударило в голову тяжестью чувства вины за убийство Отца. Воспоминая наполнили всё пространство электричеством. Отец появился перед Марком. Марк его не принимал и не хотел верить, но всё же он, всё вспомнил и убежал с домика.
Бывают моменты, когда судьба нам говорит, что наше время еще не пришло и уберегает нас от смерти. Марк лежал на снегу, забравшись в глубину леса, и почти окоченел до смерти, от холода. Он видел своего отца, с перерезанным горлом и мать, с ужасными синяками на шее, и выпученными, как у котёнка в детском доме, глазами (она повесилась в тюрьме). Он чувствовал ужасные физические ощущения, умирающего организма, но даже они не перекрикивали душевную боль, страх и чувство вины. Марк потерял сознание.
Священник, нашел его, спустя несколько часов и по следам, принёс Марка домой. Вызвали скорую помощь. Марк, вновь, отделался двусторонней пневмонией. Пока он лежал в больнице, священник пришел его навестить.
-Я шел умирать, а вы мне не дали этого сделать. Как вы умудрились меня найти?- спросил Марк.
-Спас не я тебя, это Бог послал меня, дабы наши пути пересеклись...- ответил Священник.
Больше Марк его не видел. За то, после выписки он увидел Доктора и родную палату. У него забрали все книги и начали лечить по усиленному курсу, как буйного больного.
По просьбе Марка Дядя принёс ему с дома три книжки. Марк открыл золотую брошюру «Маленький принц» и начал молчать, отказываясь от еды. Это усугубило лечение и книгу силой изъяли. Доктор пригрозил Дяде, чтобы впредь такого больше не повторялось, тот не стал с ним спорить, ведь Доктору всегда виднее.
Марк не всегда отказывался от еды. Его любимым блюдом было жареное мясо с картошкой. Дядя готовил его для Марка и приносил в палату, чтобы тот покушал.
Марк не шел на поправку, тогда Доктор заключил, вероятно это Дядя освежает Марку память, вызывая у того панические атаки. Спустя год, Марк забыл и своего Дядю. Дядя это понял, когда менял проводку на третьем этаже, его затопило после ливня. Марк поднялся со второго этажа и сказал Дяде, чтобы тот убирался и не лишал его «космоса». Дядя был огорчен, что племянник его даже не узнал. Он прислушался к Марку, и чтобы не лишать того «космоса» светом, который может включиться, стоит лишь Дяде соединить пару проводов, решил соврать главврачу:
-Дела плохи, нужно менять всю систему, начиная от трансформаторной будки!
Денег на это у психиатрической клиники номер 32, конечно же, не было, но письмо  в министерство «о выделении денежных средств» всё же было написано, оставалось ждать.
Спустя два года, Марка выписали. Выписали щуплого парня, с бледным лицом и цепким взглядом карих глаз. Дядя поселил его в своей трёхкомнатной квартире, так и начался пятый круг ада...

15

Первый год, Дядя прожил с Марком. За это время, он научил его готовить, пользоваться бытовой техникой и водить автомобиль. Марк поступил в автошколу, где проучился несколько месяцев. Ребята с улыбкой глядели на Марка, вид у него был забавный.
-Тебе бы не мешало подкачаться, и приодеться,- сказал один из ребят.
-А зачем мне это нужно?- спросил Марк.
-Понимаешь, друг, надо развиваться. Ни один день твоей жизни не должен быть прожит зря.
-Ты научишь меня развиваться?
-С радостью, Марк,- сказал парень, хлопнув Марка по плечу.
Марк начал заниматься спортом. Особое внимание он уделил тренажерному залу. Результаты быстро росли. Марк пропил несколько курсов спортивного питания, и за первый год, набрал порядка  двадцати килограмм мышечной массы.
По совету парня с автомобильной школы Марк сменил гардероб. Окружающие признали, что у того неплохой вкус, и одежда на нем ничуть не висела, как раньше.
У Марка появилось много новых людей в окружении. Ему предложили работу, он охотно согласился.
Через год Марк обзавёлся автомобилем. За это время он поправился еще на 15 килограмм. Его было не узнать.
Животным нужна вода и пища, исходя из цепи питания. Животные дышат воздухом, либо жабрами. Все условия созданы для существования земных тварей. Температура идеальна для нашей биосферы. Идеально расстояние от Земли до Солнца, от Луны до Земли. Идеально количество выделяемой солнечной энергии и ширина озонового слоя сдерживающего её, так же идеальна. Подстраиваясь под силу земного притяжения, природа создала тварей и дала им все нужные характеристики, для преодоления этого притяжения, при жизнедеятельности. Масштаб животной мысли умещается в пастбище, саванну, либо в определённую океаническую глубину. Большего и не надо, ведь всё это предоставляет им возможность, есть, пить, дышать и размножаться. Этих знаний хватает для жизни на планете Земля.
Существуют такие же люди, которые мыслят, как животные, в масштабе своего городка, страны, максимум, в масштабе планеты. Мысли и жизнедеятельность не уходят за эти скупые рамки. И таких большинство. Но для чего же планета создала иных людей, которые способны думать в масштабе вселенной? Может быть с целью того, чтобы показать нам, что в ней, так же как и на Земле, есть жизненно необходимые ценности, которых не сыскать на планете, например духовная пища и творческая искра, которая рождается лучом, пущенным в бескрайние звёздные пространства? И чем острее осознаешь огромный мир и расширяешь масштаб бытия, тем сильнее просыпается духовный голод. Голод, который не утолить водой, не насытить едой, не осчастливить размножением. Так для чего же людям дан этот бесконечный луч мысли?
Масштаб мышления Марка ограничивался городом. Словно белка в клетке, которая бегает в своём колесе, расходует энергию, кушает с кормушки и спит в своём домике.
Люди начали замечать, что Марк не говорит о своём прошлом. Вид у него был внушительный, так что с допросами никто и не лез, а просто создавалось неловкое молчание, и Марк уходил от собеседника прочь.
Спустя еще один год, к Марку постепенно начинали подходить страх и ужас. Они хотели напомнить ему о прошлом, которого он так не желал знать! Всё его существо отрицало это зловещее знамение отравляющих душу гормонов. Первое время Марк, по наставлению Дяди, в моменты ужаса, пил таблетки, а после, научился убегать от прошлого, уходя в музыку.
Марк развивался во всех направлениях, которые не имеют ничего общего с творчеством. Книг он не читал, и смотреть фильмы тоже было невозможно, из-за панических атак. Его день проходил в бешеном темпе. Он расписывал месяц наперёд. Работал, как часы.
Марк связался с Соседом. Именно в тот период, тишина, для Марка, становилась невыносимой. Он не мог слышать свои мысли и о чем-то размышлять. Жить по шаблону - это единственное что для него оставалось.
Прошло еще два года. Марк, казалось бы, уже привык к своему странному образу жизни, а порой даже чувствовал счастливую удовлетворённость глядя на свой внешний вид и на внимание девушек к его персоне.
Дядя продолжал работать электриком в психиатрической клинике. Он был очень рад успехам Марка и гордился своим племянником. Навещал он того не часто, чаще Марк сам к нему приезжал. Дядя подрабатывал, и иногда Марк ему помогал, по электричеству.
«У тебя золотые руки!»- говорил он Марку.
Действительно, за какое бы дело Марк не брался, всё у него получалось лучше, чем у других. Казалось что, то, на что у других уйдут года, Марку удастся достичь всего за пару месяцев.
Люди - пленники чувств, благополучия и спокойствия. Как же сложно им живется в мире, где горе и боль преобладают над счастьем. Вечные узники своих грёз, повязшие в гонке со временем, в борьбе с самими собой, в марафоне «чтобы стать лучше». Имея руки, умирают за то, что нельзя потрогать руками. Высшие существа, заблудившиеся в рутине дней и в самих же себе. Человек заражает общество грехом и бесы, разгуливая по улицам свободы, едят тёплых детей, отравляя холодные сердца любящих и виновных во всём родителей.
Слепота - это ли не ад? Ни именно ли слепота общества, позволяет Марку, не используя своих мыслей, держаться на плаву и пользоваться спросом у девушек?
Человеку необходима тишина, а мозг нуждается в пище. Это чувство сильнее голода, оно поедает каждый краешек души и мира, в котором живёт человек. Марк это ощущал на себе. Возможности его интеллекта были слишком хороши, чтобы использовать их в столь примитивных направлениях. Ему нужны глобальные вопросы, и это его мучало, хотя сам он этого не понимал.
Марку нужна была тишина.
В психиатрическую клинику номер 32, спустя шесть лет, наконец, выделили материальные средства, на ремонт третьего этажа, отделения для детей и юношей, в котором лечился Марк. Дядя приступил к работе. У него было крепкое здоровье горца, и вообще, он редко болел, и, подумать только, что в августе, когда солнце пело свою дивную песню и обнимало всё живое своим теплом, он простудился, не окончив работу. Дядя был единственным электриком в клинике.
«Проверка должна прибыть через неделю!- тревожился главврач.- К этому времени, этаж должен быть уже заселен!»
Дядя не хотел просить об этом Марка, чтобы тому не пришлось видеть вновь эти стены, в которых тот так долго находился. Но Марк был в курсе дела, и поэтому сам навязался на помощь Дяде и охотно согласился приступить к работе, завтра же.
С того дня, как Марк начал работу в клинике и встретил там Друга, начался  шестой круг ада...
Друг, это напоминание его ближайшего прошлого, которое в себе хранило то, что так тщательно скрывалось на самом дне памяти. То, с чем боролись литры уколов, и килограммы таблеток, на протяжении нескольких лет лечения в психиатрической клинике, то, от чего бежал Марк, с помощью музыки, марихуаны, фармацевтики и алкоголя.  Но спустя три года, Марк, всё же, принял Друга, а вместе с ним и своё прошлое. Вместе со своим прошлым, он принял и себя самого.
С того самого момента, с момента принятия, начался седьмой круг ада, в течение которого Марк отказывается от пищи и воды, и теряет, уже в который раз, всякое желание жить, в свои 28 лет.

16

От голода, у него болел пищевод, словно кусок ржавой арматуры растопили в печи, и засунули в горло. Боль была металлической. Его никто не навещал, только Дядя, изредка, звонил.
Марк не жил, а существовал бесполезной штукой в доме. Растения на подоконнике, и те, занимались фотосинтезом, даря миру воздух. Он же, только его потреблял, отдавая миру взамен лишь углекислый газ.
Казалось, его жизнь приближается к концу. Марк стоял на краю обрыва, с видом на бездну, оставался один единственный шаг для того, чтобы бездна забрала его в свои владения на веки веков. Смысл жизни ускользал от него, вместе с дрессированным обществом и сводом искусственных правил. Марк чувствовал себя лишним в мире хищных людей, чьи челюсти пожирают тонны мяса в день.
Чувство вины с каждым днём терзало Марка всё меньше. Голод, тишина и сила мысли привели его к новым берегам. Если раньше Марк чувствовал себя виноватым и ненужным обществу, то сейчас он винил человечество и считал его ненужным для себя. Ему казались бессмысленными все те людские занятия, которые направленны на создания благоприятных условий для размножения. Марк был уверен, отбери у людей чувство радости и любви при рождении ребёнка, они и прекратят продолжение рода. Своими головами, люди не способны понять собственного предназначения. Всю свою жизнь они посвящают бессмысленной гонке в системе, в которой пытаются обрести ущербного вида счастья, захлёбываясь в собственном эгоизме.
Общество это капкан. Это плен, от которого убегал Марк, скрываясь от своего прошлого. Уйти от этого плена можно, только уйдя в него с головой и закрыв при этом глаза. Но уйти от прошлого - никогда. Всё понятое тобою, рано или поздно даст отголосок и взрастит свой плод. Вселенская тоска, глобальная обида и грусть, которая предстала перед ним в лице Друга и преследовала его в тишине, наконец, настигла Марка. Он вновь начал мучиться вопросами и выводами прошлого. Как только не пытался Марк превратиться в общественную батарейку, но это не имело смысла и результатов. Не в медикаментах, книгах, музыке, несуществующем Друге, нигде не скрыться от бесконечных вопросов, которыми он был проклят высшей силой.
Марк снова отказался от цепей, связывавших его с обществом. Серая бессмысленность нависла над его сознанием. Ничего не имело смысла. Проводя параллель, любое занятие приходилось в «никуда». Он это осознавал, и для Марка стало делом высшей степени совести и осознанности - не возвращаться в эти сети вновь, забывая прошлое, а вместе с ним растеривая и мудрость. Мудрость заключалась в отшельничестве. Друг был его олицетворением. Сколько раз он звал Марка в горы «на день», подразумевая под этим «навсегда». Когда всё встало на свои места, он всем своим существом возжелал тишины и свежего ветра.
Марк готов отказаться от большого города. Город, словно огромный рынок, в котором человек торгует собой и одновременно выбирает для себя, среди огромного ассортимента людей, человека, преследуя те или иные цели во время его применения. Люди потеряли моногамность в этом городе, и открыто заявляют об этом. В поисках кайфа и разврата, годами блуждает молодежь в лабиринтах общества, не находя для себя в нём места. Всеми движет инстинкт размножения, выполнив свою функцию и родив ребёнка, молодые люди продолжают торги на городском рынке, и матери-одиночки остаются без мужского плеча, становясь сильнее и холоднее. Молодые люди теряют своё душевное тепло в мире холодных сердец, сталкиваясь с предательством, и разочаровываясь в своих близких. Они закрываются от внешнего мира, отворачивая душу.
Люди заедают кушаньями и запивают алкоголем всю радость повода и волшебство, связующее их в одном месте, и лишь немногие из них принимают духовную пищу и радость в такие моменты; Из подарков извлекают лишь только пользу, но не многие вглядываются в душу подарка, а если подарок без души от того, кто его дарит, то лучше не опускаться до уровня его меркантильности и отказаться; В дружбе люди видят выгоду и самоутверждение, но не многие готовы любить друга всей душой, лишь за то, что вселенная собрала его именно таким, а не иным. Такая дружба зарождается в детстве, когда влюбляешься во все, что видишь. Если же эта дружба проходит, то значит, кто-то из людей испортился и отдалился от истинных начал; В отношениях, молодые люди преследуют свои цели и удовольствия, девушка может быть, как социальная роскошь, а парень, как общественная защита и финансовое обеспечение, именно такой ценой люди дарят своё тепло друг другу. И лишь немногие из них, верны своим чувствам и истории, которую создавали вместе, раскрашивая листы биографии цветными красками и наполняя свою душу эндорфином - вселенским участием, являясь эталоном преданности, когда вторая половинка живет внутри совести, и ни смеешь даже поворачивать глаза свои, куда бы ей не хотелось, чтобы ты их поворачивал. Это сложный труд и совокупность самопожертвований при поступках, которые звоном платиновых монет залетают в копилку любви одна за другой.
Человек одинок в этом мире, когда готов пожертвовать собой ради души и волшебства, украсив свою жизнь моментами, выходящими за рамки обыденности и животного происхождения. Общество и природа диктуют нам о видах связи друг с другом: отношения, любовь, семья, коллеги. Но почему же никто не требует от людей высшей формы взаимодействия. Взаимодействия не в виде дрессированного и ведомого стада или роты отмунштрованных, марширующих солдат, а в виде святого единства и полной гармонии, основанной на любви и совести, которая бы проснулась и подсказала нам: «Мы не достойны своего продолжения».
Марк решил уйти из общества, это была его высшая цель. Именно с этими мыслями он хотел умирать, чувствуя, как летит в бездну, сделав последний шаг, и этот полёт, сопровождается горным ветром, и бесконечной вселенной, которая смотрит на него миллиона своих глаз из звёздного неба.
Если вдруг люди уйдут вслед за Марком, а значит, после, исчезнут в течение века, с улыбкой на лице, то все животные, которые якобы служат нам, будут так же жить и размножаться. Возможно, исчезнут лишь некоторые виды, которых мы, изуродовав, приручили в своё пользование, но спустя некоторое время, и те могут приспособиться. Без людей, на планете Земля не останется духовного голода и вопросов, уходящих за пределы животного мира. Так кто же сказал, что человечество это «венец природы»? Человечество - это вселенский сбой в количестве семи миллиардов «слепых», из которых, лишь сотая часть одного процента из ста (0,01/100) имеет силу мысли, как Марк, и она, так же обречена, мучиться, чувствуя душевный голод и тоску. Эта часть, ощущает себя слишком широкой, чтобы влезть в узкую людскую форму жизни, примитивной функции, либо ремесла. Такие люди уходят в творчество, чтобы хотя бы каким-либо способом отдалиться от животного мира и пробудить в остальной биомассе луч мысли, который осветит их внутренний космос, постепенно познавая бесконечную вселенную. Но даже самые великие умы пропускаются через общественное сито и их учения не допускают до мозгов человечества, уничтожая гениев в зародыше.
Марк размышлял, лежа в постели, и глядел в окно, с каменным лицом, с каждой минутой, всё больше истощаясь.
Марк не мог слушать музыку и городской шум. Вместе с этими звуками к нему приходила плоская реальность и бессмысленные 8 лет прожитой жизни в забытие. 8 лет, в которых Марк, подобно скоту, выполнял свои элементарные функции, как по шаблону. Тошно бывало ему вспоминать о зависимости к одежде, мышцам и должностям.
Как же было эгоистично с его стороны, стать пленником чувств и удовлетворения. Но можно ли винить пленников удовлетворения? Они в большинстве своём лишены разума и существуют, как животные. Есть среди них и такие, которые осознавая всю глобальность жизни, при этом, подобно биомассе, опускаются до мелких потребностей и кайфа, пользуясь окружающими людьми, в силу своего умственного превосходства. Марк был слишком добр для такого подлого существования и прекрасно понимал, что своим уходом он ничего не изменит.
«Я ничего никому не докажу, за то выполню свой долг. Но почему же я так хочу достучаться до людей?»
Альтруист чистой воды. Марк, даже своим уходом, мечтает раскрыть глаза населению планеты Земля.
Многие на месте Марка остались бы жить, выжимая всевозможные формы удовольствия со своего организма, но Марк был слишком близок к мирозданию, для подобной низости. Эгоизма не было в его сердце, ни в каком количестве, а поэтому и развить его в нём было невозможно. Марк был неуязвим перед общественными болезнями, бесчисленными грешными людскими недугами, совокупность которых, они, люди, в один голос, называли своей жизнью.

17

Зима всё еще шла, и не хотела заканчиваться, словно знала о намерениях Марка, и удерживала его, как любящая мать оберегает своего сына от неприятностей.
Марк не торопился умирать, да и затягивать тоже не считал нужным. Если вдруг аппетит появлялся, то он ел, но это происходило очень редко. Марк решил ехать в горы летом, не потому что боялся холода или быстрой смерти, а лишь только потому, что его организм начал бы зимой отвлекать его от последних мыслей и созерцания звёзд, мучаясь в судорогах. Марк выбрал теплое время года, но если необходимо, то он даже мог бы и разжечь костёр, для поддержания тепла своего тела, лишь бы его ничего там не отвлекало.
Марк решил употреблять пищу, чтобы дотянуть до лета. Вот уже два месяца, как он толком ничего не ел. Поначалу организму было трудно принимать еду, но спустя какое-то время, он даже немного окреп. Марк начал курить сигареты. С ними он выходил на балкон, садился на табурет, который выносил с собой, и, невзирая на холод, мыслил о жизни, до тех пор, пока ресницы не срастутся друг с другом, ледяным клеем.
Прошел еще один месяц. Марку исполнилось 29 лет. Помнил ли он о своём дне рождения, или знал ли он какое сегодня число, было неизвестно. Марк пребывал в состоянии полной отречённости от всех существующих земных процессов. Он не был вреден обществу, и не был ему полезен, как шахматная фигура, которая выбыла из игры. Возможно, фигура понадобиться к следующей партии, а его душа к новой жизни. Но это уже совсем другой и спорный вопрос…
Наступила весна. Снег таял на деревьях, машинах, и крышах домов, словно кусок замороженного мяса, поставили размораживаться, и ждут пока он примет аппетитный вид. Первым вестником весны, был звонок по телефону. Доктор сообщил Марку о том, что его Дядя скончался у себя дома.
На работу он не вышел, на звонки не отвечал, тогда главврач спохватился и послал к нему санитара. Дверь была открыта, Дядя лежал на диване, уже упокоенным. Врачи поставили заключения, он умер от сердечного приступа, у себя в квартире, два дня назад.
Несмотря на своё отреченное состояние, похороны и поминки Дяди Марк взял на себя. Дядя завещал Марку домик в горах, квартиру, в которой умер и ту, в которой жил Марк, а так же небольшую денежную сумму на банковском счету. Дядю хоронили на городском кладбище.
Смерть. Что может быть, её серьёзнее? Лишь только она одна есть повод, чтобы стереть с лица свою улыбку, ведь улыбка прерогатива жизни. Люди путают общественные мелочи с серьезными вещами. Единственное серьезное дело - это смерть, всё остальное не требует нашей серьезности. Марк несколько месяцев не улыбался, не улыбается и сейчас, стоя на кладбище. Он давно запустил смерть в свою душу, и потерял свою улыбку. Марк смотрел на вскопанный участок земли и на закрытый гроб, который лежал рядом. Казалось, этот участок земли, со дня рождения Дяди уже был ему уготован, а это дерево, из которого сделан гроб, знало наперёд, для чего оно растёт. Каждого человека ждёт кусочек земли на кладбище. Для каждого человека растёт, либо вырастит дерево для гроба.
«Ничто не вечно, всё не долговечно»- как любил выражаться Дядя.
В течение месяца, Марк продал две квартиры и автомобиль. На оставшуюся пару месяцев, он снял себе комнату в небольшой гостинице. Раньше времени уезжать в горы он не хотел. Последнее, что Марк пожелал сделать, это поехать в детский дом, чтобы порадовать детишек подарками. В детский дом «Мир Добра» Марк ехать не желал, и поэтому навестил детишек из детского дома «Незнайка». Официальные вклады он делать не стал, потому что знал, как это всё работает, бедным детишкам ничего не перепадает. Поэтому к детскому дому приехал грузовик с игрушками, музыкальными инструментами, литературой и огромным количеством лакомств. Так же Марк одарил каждого ребёнка наличной суммой. Внимание управления детского дома, он старался полностью проигнорировать. Марк выделил деньги для оплаты дороги и питания, и передал свой горный домик детскому дому. Он хотел, чтобы его мечта сбылась, и детишки увидели горы. Дети прижимались к Марку и не хотели его отпускать. Его сердце, словно ртуть под паяльной лампой, ядовито обжигалось, и выделяло химические запахи боли и паленого металла.
Наступило лето. Одежда стала Марку велика, и начала сидеть на нём, так же как и на Друге в своё время. Марк купил себе серый костюм и коричневые туфли, первые попавшиеся ему в магазине. Оставил при себе немного наличных средств, остальные деньги лежали на банковской карте.
У Марка выступала, местами седая, щетина. От него всегда пахло сигаретами. И лишь добрые глаза, никогда его не предавали, и были всегда при нём.
Марк купил себе билет на автобус, который должен был выходить в 18:00. Люди собрались у автобуса, многих из них провожали. Марк молча прошел на своё место. Спустя половину часа, автобус тронулся. Так и начался восьмой круг ада...
Был тёплый летний вечер. В автобусе ехала молодежь, в направлении горной базы. Несколько спортсменов и три девушки. Марк слышал их разговоры, но пытался в них не вслушиваться. Между ними была неразделимая пропасть, шириною в желание жить. Ребята говорили в основном о спорте, двое из девушек принимали участие в разговоре, хотя эта тема была для них не особа интересна. Одна из девушек молча сидела, и была в своих мыслях. Пару раз они с Марком обменялись взглядами.
Марк привык, что раньше девушки смотрели на него, как на огромного, сильного хищника, который стильно одет и уверенно смотрит в глаза. Но сейчас, Марк почувствовал себя хрупким человечком в нелепом костюме, на которого можно посмотреть, максимум с забавной добротой. Но всё же та духовная сила, которая исходила от Марка, явно ощущалась. Он был твёрд, уверен в себе и абсолютно не боялся смерти. Это было видно по каждому его движению.
Девушке было скучно, она искала достойного собеседника, поэтому она подседа к Марку, поближе, на соседнее сиденье и завела разговор первой:
-День добрый, Вы едите в направлении горной базы?- спросила девушка, улыбаясь.
-Да,- ответил Марк,- Вы, как я понимаю, в том же направлении.
-Именно, давно хотела отдохнуть от городского шума. Как Вас зовут?
-Марк, а Вас?
-Каталина. Приятно познакомиться.
-И я рад знакомству. У Вас очень красивое имя, Каталина.

  глава третья
  «КАТАЛИНА»

18

Каталина. Ей дали это имя, 24 года назад, молодые родители, которые не планировали появление ребёнка. Счастье всегда приходит незапланированно, и, вообще, почему люди путают эти два понятия: планы и счастье? Однако планы поменялись, и отец Каталины решил поставить условия судьбе, и рассматривал лишь один единственный вариант, рождение сына. Счастье не подчинилось планам, тогда отец решил подчинить счастье смерти. В дикой лихорадке, он попытался задушить маленький комочек жизни, который появился на свет лишь неделю назад. Шум, суета, переезд в новую квартиру молодых родителей. Благо, на помощь молодым приехала бабушка, в этот момент она занималась глажкой занавесок. Шестое материнское чувство сработало, и бабушка ощутила тревогу, и заглянула в комнату. Отец стоял с подушкой в руках над детской кроватью, а через секунду, его темя было ошпарено утюгом, он получил, сильный ожег. Бабушка взяла ребёнка на руки и увезла к себе, на время. Молодой отец, словно отрезвевший, пришел в себя, и через месяц заявил, что будет лучшим отцом для Каталины. Мама Каталины, находилась в декрете, и к происходящему относилась весьма меланхолично, она всеми силами цеплялась за благополучие молодой семьи и своей дочери, и, конечно же, приняла мужа.
Первые годы жизни были довольно-таки счастливыми. Хорошие условия, в которых выросла Каталина, отразились на дальнейшем её восприятии. Она чувствовала себя в роли принцессы, и с юных лет понимала, что это ответственность, и необходимо соответствовать своему статусу. Держала себя в руках, и не позволяла себе никаких слабостей, в виде детских воплей и капризных криков. Все свои детские грёзы она хранила в маленьком сердечке, и её розовая комната, пахла благородством и манерами будущей королевы. Каталина несла в душе этот алмаз ответственности, и даже в сложные периоды жизни, когда приходилось во всем себе отказывать, никогда не опускалась до крайностей в поведении.
Она была принцессой, только сама не знала какого именно царства. Не потерять себя в шатком мире, который словно корабль нёс её по волнам детства, являлось главной задачей. Корабль затонул, когда ей было шесть лет. Её отец выбрал медленное самоуничтожение с помощью наркотиков, и стал опасным. Опасность заключалась в его безжизненности. Словно, Каталина - цветок, а её отец это почва, которая иссохла и больше не питает розу. И как бы солнце не светило, но одной матери мало. А чтобы цветок не иссох окончательно, приходилось менять почву.
Каталину отвезли к бабушке в другой город. Она сильно скучала, по родному дому, но в то же время её маленькое сердечко, испытывало ужас, стоило ей только вспомнить отчий дом.
Старые корни завяли, и казалось, она уже пустила новые, привыкнув к бабушке и затеряв своё царство, где-то в детских воспоминаниях, но обстоятельства заставили её вновь переехать.
Каталина переехала к другой бабушке. Прожила она у той несколько лет. В течение этого времени, Каталина успела отказаться от своих старых корней и попыталась забыть всё, что осознал её детский разум. Фундамент её мировоззрения был заложен фрагментами состоящих из припадков, ломок и эпилепсии молодого отца-наркомана. Каталина наблюдала, как судороги изводят его, и это стало частью фундамента. Отец её часто запирал, то в ванной комнате, то в кладовой, чтобы она не видела всего ужаса, который скрывался за стуком зубов и едкого запаха героина.
Корабль, который плыл по волнам её детства, разбился об айсберг воспоминаний, и Каталина осталась за бортом, в ледяной воде, среди хищных рыб. Спасательным жилетом была её доброта, ум, и необычайной силы красота. Она плыла по течению, чередуя шлюпки, из года в год, меняя место жительства.
Больше всего Каталине хотелось на сушу, ощутить спокойный остров под ногами, на котором ей будет тепло и уютно, она устала от хищных рыб. Этим островом был парень, с которым она прожила четыре года. Поменяв столько клумб, и казалось, потеряв себя, она думала, что вряд ли ей удастся пустить корни на этом острове. Но в какой-то момент, Каталина почувствовала, что, наконец, обрела постоянство и крепкое плечо в лице своего парня, до тех пор, пока её возлюбленный не стал опасен. Опасен он был тем, что стал безжизненным. Сухой, непригодный, рыхлый кусок чернозёма, как и её отец. Каталина начала вянуть, и ей пришлось уплыть с этого острова, и вновь встретиться с хищными рыбами и холодными водами.
После того, как она ушла от мужчины, с которым прожила четыре года, ей исполнилось 22 года. К тому времени, она получила образование, и нашла достойную работу, что позволяло ей держаться на плаву. Работа была, как шлюпка, но с каждым повышением, она превратилась в надёжную лодку, плывя на которой Каталина чувствовала себя в безопасности. Десятки ухажеров, пытались любыми способами забрать себе этот цветок, но она не верила ни одному из них, и больше не представляла свою жизнь на одном месте. Каталина окончательно потеряла возможность пускать корни и приняла подвешенное состояние.
Каждый месяц, она, летала по разным городам. Работа не давала усидеть на месте. Словно вольный ветер, который несётся через вершины гор, Каталина была недосягаема для смертных. Целеустремлённость и самоутверждение в обществе, выстроили некую модель маршрута на пути к мнимому благополучию. И с каждым месяцем упорных тренировок в тренажерном зале и повышений по работе, Каталина склоняла к ногам мужчин и вызывала зависть у женщин.
Принцесса, без царства. Она не могла никого полюбить, потому что и её никто не мог полюбить. Никто не мог её знать, потому что её, и вовсе, не существовало для людей. Мужчины могли любить её красоту и ум, но никто из них не мог уловить её душу, даже сама Каталина. Абсолютный отрыв от прошлого, превратил её в прекрасную вселенскую энергию, которая летает по земле, и вызывает восторг у всех, кто с ней соприкасается, хотя бы одним из пяти органов чувств.
Найти себя, понять, где же её царство, это самое главное для Каталины. Для этого ей необходима твёрдая почва под ногами, и она об этом знала, но практически потеряла всякую надежду на обретение спокойствия. И Каталина продолжала своё странствие, преклоняя головы людей, силой своей красоты и энергии, которая от неё исходила.

19

Марк взглянул Каталине в глаза, и проник в её сознание. Она отличалась от всех людей, в чьи глаза он заглядывал ранее. Её безмятежный взгляд, и размеренная мимика, излучали спокойное одиночество. У Каталины была безупречная фигура, прикрытая слоем стильной одежды, в которой присутствовали лишь белые и черные тона, что подчеркивало её образ. В её легкой улыбке прослеживалась уверенность в себе и полная свобода, заключённая в хрупком женственном теле, в прекрасных длинных волосах, и запахе парфюма, которые в совокупности составляли идеальное тепло и уют для любого мужчины.
«Неопределённость»- этим словом Марк охарактеризовал Каталину.
Он прочувствовал подвешенное состояние её души, которое было ему очень близко. В своё время Марк, так же как и Каталина, шел по пути общественного развития. Этот путь не терпел остановок. Стоило, лишь на неделю, сойти с дистанции общественного развития, и этот путь, тут же, терял всякий смысл, глубокая депрессия начинала преследовать ощущением дикого одиночества. Марк сошел с этого пути окончательно, а Каталина только решила сойти с него, на пару недель, и уже начала ощущать всю бессмысленность своей деятельности, когда смотрела на горный закат, через окно автобуса.
Вселенская тоска обняла её сердце, она попыталась убежать от этого чувства, и завела разговор с Марком. Марк был проявлением вселенской тоски, и нёс её в себе, поэтому при разговоре с ним, душа Каталины, всё больше погружалась в бессмысленность и одиночество. С каждой минутой разговора с Марком, Каталина становилась всё дальше от общественной жизни и своей работы. Их слова сливались воедино, и они оба почувствовали, что понимают друг друга, как никто их никогда не понимал.
Это было отступлением от реальности. Реальность была такова, Марк ехал медленно умирать под звёздами, а Каталина отправилась туда отдохнуть от города и потренировать своё прекрасное тело, сделав еще один шаг к совершенству. Но при разговоре, они оба осознали какой-то высший смысл, в понимании друг друга, и их планы, лишь на миг, но потеряли смысл. Но этот миг прошел, как и всё, что подчинено времени. Они подъехали к горной базе. Марк снова превратился в странного молодого человека, с неказистой внешностью и нелепым видом, а Каталина, вновь стала первоклассной красавицей, принцессой своего потерянного царства. Они вышли из автобуса, между ними возникла пропасть, длинною в желание жить.
Спортсмены не отводили насмешливого взгляда от Марка, чувствуя своё превосходство, относительно общественных устоев и законов природы. Они ссылались на свод мелочей, от которых Марк давно отказался. Кто-то из ребят подшутил над Марком, вызвав при этом раскат коллективного смеха. На мгновение, Марк опустился было до общества и чуть не начал с ним дискуссировать, но всё же понял, что это не имеет смысла, и, улыбнувшись, ушел в направлении своего дома, даже и не взглянув в сторону Каталины, которая возмущенно смотрела на спортсмена.
Марк понимал, что в общественной гонке, он был намного дальше этих ребят. В своё время, они бы не посмели, даже взглянуть в его сторону. Возможно, кто-нибудь из них, предложил бы свою дружбу Марку, потому что разглядел бы в нём превосходство и желал бы самоутвердиться с помощью его. Марк лучше этих ребят разбирался в стильной одежде и намного больше их зарабатывал, до тех пор, пока не оставил работу. А былой физической мощи Марка, хватило бы и на троих.
«Чтобы подумала обо Каталина, увидев меня таким, каким я был раньше?»- подумал Марк, но тут же откинул эти мысли прочь.
Впредь, он больше не хотел об этом думать.
«Это не моя гонка, не моя война. Общество не мой полигон, оно мне ни к чему!»- именно с такими мыслями Марк зашел в домик и прилёг на кровать.
Он пустил бесконечный луч мысли во вселенную, и начал размышлять. Но ни в одном из уголков своего мира, Марк не находил ни тепла, ни смысла.
Марк не мог понять до конца, ради чего он умирает. Из-за чувства вины, перед миром, в котором он убил своего отца? Или из-за чувства отвращения к миру, который вынудил его убить своего отца, и пройти семь кругов ада, за свои 30 лет? Во время этих мыслей, возникала Каталина, на переднем плане, она словно пыталась заслонить его от суицида. В её глазах, таился высший смысл и сама жизнь.
«Это всего лишь, мой организм, он подчинён инстинктам, и ни в моей власти не поддаваться женским чарам»- думал Марк, прикидывая про себя, всю хитрость жизни и любви.
Человеческий разум не способен абсолютно независимо ко всему относиться и, любовь, создаёт мираж и лабиринт, где пересекаются чувства и вселенский смысл воедино, эта хитрая ловушка, которую человек не способен обойти ни одним лучом своей бесконечной мысли. Любовь останавливает нас в шаге от бессмысленности. В ней находят жизнь свою, люди с любыми взглядами и позволяют себе, даже эгоизм, предательство и измену суждениям, ровно на столько, чтобы этого хватило на обретения смысла оставаться в живых и никуда не уходить. Она предохранитель жизни и не даёт попытки для преждевременного выстрела на тот свет.
Марк прекрасно знал психологию и анатомию любви между мужчиной и женщиной, понимал её место и роль в животном мире, и чётко осознавал, по каким принципам она действует, но ощутил он её на себе впервые. Марк был к этому не совсем готов, поэтому и удивился.
«Мне не нужны никакие связи с миром, ведь я его покидаю!»- подумал Марк, и вновь погрузил себя в серую бессмысленность.
«Принять любовь и женское тепло, это эгоизм, на фоне чувства вины, за убийство отца. Любовь, всего лишь дешевая подачка животного мира, который хочет подчинить меня своим законам. Я не служу любви, она того не заслуживает. Я служу альтруизму и отдам себя справедливой смерти. Мой долг уйти с этого мира, где люди не заслуживают продолжения. Уйти, потому что, я это осознал»- с этими мыслями Марк собрался в последний путь, к лесу.
Он решил последний раз перекусить. Пожарил себе картошку с мясом и запивал её виноградным соком. Когда стемнело, Марк вышел из дома, взяв с собой большую связку дров и бандяк марихуаны.
Медленная смерть с видом на звёзды, у подножья горы. Он много раз представлял себе, как побеждает свой организм, который хочет пить, и пытается его обхитрить. Мозг выстроит ряд ловушек, чтобы заставить Марка пойти к ручью, но тот, улыбаясь, будет чувствовать победу над природой и своим животным желанием жить.

20

Луна на небе полная. Горный ветер облетает скалы и скользит по равнинам холодным дыханием.
Марк выбрал себе место и расположился под деревьями, которые не мешал дивной панораме отражаться лунными лучами и звёздами. Место было ровное, площадью не более десяти квадратных метров, словно островок безопасности, среди опасных склонов и обрывов. В двухстах метрах ниже, шла горная река.
Марк разжег костёр и максимально уберёг его от ветра. Он прилёг, подложив пальто под голову. Марк смотрел на звезды и слушал шум горной реки. Ветер задувал дым костра в его сторону. Мысли Марка летели стремительно, и ребус воображения выложил идеальную модель существования, которое заключалось в самоуничтожении. Он покурил марихуану, это усугубило размах его ассоциаций и размышлений, и Марк слился со звёздным небом, вольным ветром, потеряв при этом свою физическую оболочку и уйдя в грёзы спятившего человека.
Солнце припекло одежду. Марк проснулся, почувствовав себя иссохшим. Жажда незамедлительно дала о себе знать, что вызвало у Марка улыбку. Он почувствовал, что начало поставлено, и назад дороги нет. Марк пересел поглубже, в тень деревьев, и долго раздумывал, глядя на горный пейзаж. Раздумья были намного ярче и свободнее, чем в городской квартире, в которой вид ограничивался бежевыми обоями и серым городом за окном. Именно этот серый вид и привёл Марка в горы.
Спустя несколько часов, жажда начала мучать Марка еще сильнее, на голод он даже и не обращал внимания. Боль в пищеводе и желудочные спазмы были обычным делом. Он покурил марихуану, слегка обессиливши, прилёг, закрыл глаза, и уснул.
Марк проспал два с лишним часа, и проснулся на закате. Первые мысли были о воде. Он не пил почти сутки, и шум реки, зазывал его в свои объятья, даруя жизнь. Марк не поддавался желанию организма, и отгонял лишние мысли из своей головы. Мозг предлагал ему, пить воды, и умереть, только от голода, на несколько дней позже. Мозг предлагал Марку, проявить немного эгоизма, и насладиться водой, хотя бы в последний раз. Но попытки мозга оказались напрасными, Марк был решителен и непоколебим.
Прошли еще сутки. Мысли больше не летели со скоростью света, а замедлили ход. Предсмертное созерцание Марка с миром, нарушалось различными  факторами. Сознание заметно притупилось, боли в желудке усилились, голова начала болеть, а дикая жажда не давала думать ни о чем другом, кроме как о воде. Марк не мог уснуть, а бодрствовать было еще тяжелее. Он с умилением принимал свою медленную смерть, и с каждой секундой, ощущал, как приближается великое облегчение, словно, Марк нёс на себе тяжкий груз, долгое время, и, наконец, увидел финишную прямую. Он скурил последнюю крышку марихуаны. Сонный паралич и судороги, сократили сон до двух часов. Голова шла кругом, казалось, что он уже не в силах осознать, значимости своего суицида, но чувство преданного азарта и твёрдого принципа, не нуждалось в аргументах. Марк продолжал умирать.
Солнце светило диким жаром. Марк скатился немного вниз, покинув тень деревьев, на ровную, травяную поверхность, и лежал без сил. Он прищурил глаза, и чувствовал, как раскалённые лучи забирают последние крупицы жизни, словно, этим самым они пытаются заставить Марка жить, и питаться проявлениями солнечной энергии, способами, которые заложены в его существе. Но Марк продолжал иссыхать, как осенняя трава, и почти превратился в сено, которое вот-вот загорится.
В лихорадочном состоянии, Марк услышал чьи-то шаги, но не обратил на это внимания. Спустя несколько минут, он почувствовал чьё-то присутствие, и приоткрыл глаза, рядом с ним сидела Мама. Она смотрела, куда-то вдаль, своими выпученными глазами, которые, в профиль, выходили из орбит, на пару сантиметров. Мама была в белом домашнем платье, на её шее виднелись гематомы от удушья.
-Почему ты повесилась, Мама? Я ждал тебя все эти годы, ждал, что ты придешь ко мне, и простишь меня...- сказал Марк с огромными усилиями, не в силах поднять голову.
Мама молча погладила Марка по голове, тот открыл глаза. Она превратилась в серое облако и залетела Марку под веки, ударив в мозг. Он затрясся в судорогах, потекли слезы с глаз, с носа пошла кровь, а со рта пена. Марк увидел картину, которая произошла, именно в тот зимний вечер, когда он убил своего отца. Марк увидел, как Отец внезапно вернулся с работы, и стремительно поднялся вверх в супружескую комнату. Марк увидел, как Отец застал свою жену в объятьях другого мужчины. Марк увидел, как Мама, потеряв дар речи, уходит прочь из комнаты, и берёт с собой упаковку со снотворным. Марк увидел, как Отец сел на кровать и закурил сигарету, а позже вышел вслед за Мамой, и, по следам, пошел за ней в огород. Марк увидел, пустую упаковку от снотворного, на снегу, и Отца, который засунул палец в рот Маме, вызывая у той рвотные массы, а та теряет сознание. Марк увидел, как Отец, со слезами на глазах, бил ей по щекам, а через несколько секунд, в отчаянном порыве начал бить сильнее, и перестал себя контролировать. Марк увидел, как Отец шел к дому, чтобы вызвать скорую помощь, но обнаружив своего босого сына, сменил направления, чтобы занести его домой. Марк увидел, как он убивает своего Отца, и именно в эту секунду Мама вырывает часть таблеток, и, немного придя в себя, идёт к дому, где видит своего сына, который убил Отца, и вызывает скорую помощь для себя, и полицейских, конечно же, тоже, для себя...
Марк лежал, не шевелясь, с его глаз текли слёзы. Слёзы боли и вселенской обиды. Слёзы пороков и грехов, которыми болеет человечество. Слёзы, которые берут своё начало от большого взрыва, до материнской измены. Слёзы протеста и высшего осознания необходимости своей смерти. Солнце пекло и иссушало его слёзы. Слёзы - это жизнь, а значит и им не место в создании, которое отказалось от воды.
Река находилась настолько близко, что Марку стоило, всего лишь на немного подвинуться вперёд, чтобы по инерции покатиться по склону. Выпив воды, ему бы хватило сил дойти до дому, который находился в четырёхстах метрах ниже, по движению реки. Но он, естественно, этого делать не стал.
Марк выбрал данное место почти сразу и отметил его крестом на карте. Карту он оставил на столе, в маленьком домике, а сам ушел, не закрыв за собой дверь. Марк знал, что через неделю привезут детишек, с детского дома, на отдых, который он оплачивает, поэтому оставил небольшую записку, в которой указал, где найти его тело, и где его желательно похоронить. Марк попросил похоронить его на городском кладбище, около Дяди и Отца. Где похоронена Мама, он не знал. По фактическим доказательствам, он не мог утверждать, что она мертва, но Марк был в этом уверен.
Как можно сравнивать материальные доказательства смерти, со знаками самой судьбы и видений из Вне?

21

Шел третий день суицида. Марк лежал почти без сознания. Это его третья попытка, и, в глубине души, он торжествовал. В первый раз Марка спас Дядя, во второй раз его во время обнаружил Священник. Марк прикинул, сколько ему осталось жить, и сделал заключение, что всё закончится с заходом солнца. А солнце всё не заходило.
В течение этих трёх дней, Каталина испытывала чувство глубокой тоски и одиночества. Казалось, огромные горные массивы и бескрайние просторы, показывают ей, насколько она беззащитна в этом опасном мире. Каталина часто думала о Марке, о чудаке, который понимал её, как никто другой, и за несколько часов поездки, стал ей ближе, чем кто-либо из мужчин.
Горная база находилась в гордом одиночестве. Ближайший населённый пункт располагался в трёх километрах. В округе, было два кафе, три магазина и несколько маленьких домиков, таких, как у Дяди. Основной быт проходил на территории базы, в ней размещалось порядка трёхсот человек отдыхающих, и несколько десятков человек из состава обслуживающего персонала.
Каталина была уверена, в том, что их общение с Марком будет продолжаться на протяжении всего отдыха, но, вскоре, очень удивилась тому, что Марк нигде, так и, не появился. Ни в одном из кафе, ни в магазинах, ни на прогулке, Каталина не могла его встретить, и ей стало очень любопытно, куда же Марк исчез, без следа. Эти мысли, еще сильнее нагоняли на Каталину тоску. За три дня в горной базе у неё успело появиться несколько поклонников, на которых она не обращала никакого внимания.
На третий день она, всё же, решила отыскать Марка. Позавтракав, Каталина села на скамейку, которая была напротив маленьких домиков, через дорогу от горной базы. Марк говорил ей, что будет в маленьком домике, но в котором именно Каталина не знала, и, поэтому пересматривала домики, по очереди.
С каждой секундой, ей становилось всё невыносимей оставаться со своими мыслями, чувство одиночества, вновь, заставляло двигаться и отвлекаться пустым общением.
В полдень Каталина отправилась в тренажерный зал.
После обеда, она вернулась на скамейку, и просидела ещё около часа, но никого не обнаружила. Каталина решила подойти к старому охраннику на контрольно-пропускном пункте, который находился в небольшой будке, в тридцати метрах от скамейки, на которой она уже не могла сидеть. Марк говорил, что это домик его покойного дяди, который много лет проработал электриком на этой самой горной базе, исходя из этого, Каталина была уверена, что охранник укажет ей домик электрика. Она не ошиблась, охранник удивлённо на неё посмотрел, ведь Дядя давно уже там не работал, а дом пустовал, но всё же указал на крайней домик, справа.
Каталина подошла к домику, прокручивая в голове, чем именно ей аргументировать свой визит. Её одиночество сменилось, на лёгкое, но волнение. Дверь была приоткрыта, Каталина осторожно заглянула внутрь и пару раз окрикнула Марка, но никто не ответил. Она решила было уже уходить, и вернуться вечером, но любопытство пересилило общественные правила. Каталина зашла в дом.
Порядок был идеальным, Марк хорошенько прибрался перед уходом, чтобы детишки заехали в чистое место. Каталине, сразу, бросилась в глаза записка и топографическая карта на столе. Она прочла записку, и недолго думая побежала к охраннику. Он указал ей место, глядя на карту, которое Марк отметил крестиком, и оставил Каталине номер телефона, чтобы, в случае чего, она знала, куда ей обратиться за помощью.
Каталина быстрым шагом пошла к указанному месту, и через двадцать минут обнаружила человека, который лежит без движения. Она подошла поближе, и увидела, что это Марк. Он тяжело дышал, был без сознания и никак не реагировал на Каталину. Она позвонила охраннику и, через полчаса, его забрали на носилках.
Марк пролежал несколько часов в лазарете горной базы, а позже его увезли в ближайшую больницу, которая находилась в нескольких километрах от базы. Каталина поехала в больницу вместе с Марком.
Наутро Марк открыл глаза. Он смотрел в белый потолок, даже не моргая. Его организм, в этот момент не мог определиться, какие именно чувства надо выделять, в такой ситуации. Марк лежал в полном умиротворении. Но постепенно злоба, раздражение и дикий смех чёрного юмора, настигли Марка. Если бы он был в состоянии, то, пожалуй, и разбил бы всё что было рядом, как это бывает в фильмах, но сил у Марка хватило, лишь для негромкого смеха. Он уснул. Проспав несколько часов, Марк вернулся в реальность, с еще более ясной головой, и увидел Каталину, которая сидит на стуле, рядом с кроватью, и смотрит в окно, явно переживая и волнуясь. Марк дождался момента, когда Каталина посмотрит в его сторону, и увидит, что он пришел в себя. Она повернулась в его сторону.
-Кто меня нашел?- спросил Марк.
-Я тебя нашла и позвала на помощь,- ответила Каталина,
-Ты прочла мою записку?
-Да, я всюду тебя искала и, как видишь, сама судьба привела меня к твоему дому…- ответила Каталина.
-Как ты думаешь, будет ли человек, который хотел умереть, благодарить за спасение?- сказал Марк глядя в потолок и растягивая слова.
-Мне сейчас стоит почувствовать себя виноватой перед тобой, Марк?
-Это не имеет никакого значения, Каталина.
-Что же с тобой происходит? Что у тебя на уме?
-Я не думаю сейчас ни о чем. У меня есть желание, взорваться и превратиться в чистую энергию, и чтобы каждый человек меня почувствовал! Этого заряда бы хватило на всех. Я хочу разлететься на мелкие атомы и исчезнуть!
-Мне знакомо это чувство, ты просто одинок. Это не повод для самоубийства. И вообще нельзя было найти более легкий способ для этого, Марк?
-Искать легкий способ, это черта, присущая эгоистам. И это, вовсе, не суицид, а медленное самопожертвование...
-Разве наша жизнь, сама по себе, не является самопожертвованием? Зачем ускорять и без того скорую смерть, с каждой секундой мы делаем шаг к могиле... Наша жизнь и есть медленная смерть. Природа нас создала, она нас и убивает, это и есть суицид, природа убивает часть самой же себя, каждый день.
-Я не природа. Я отказываюсь от неё, и, поэтому убиваю не часть себя, а всего себя целиком!- сказал Марк, и понял, что Каталину настораживают его слова, и ей больно это слышать.
-Тебя заберут в психиатрическую клинику, Марк.
-На каком основании? У меня был солнечный удар во время похода, и, благо, что ты проходила рядом. Нет ни одного признака указывающего, что это суицид.
-У меня есть доказательства, твоя записка и карта,- сказала Каталина.
-Ты спасала меня для себя, а не для психиатрической клиники. Ты меня не выдашь, Каталина.
-С чего это вдруг? А если ты опять с собой что-нибудь сделаешь? И я спасла тебя, потому что, так сделал бы каждый человек на моём месте, если в нём есть хоть немного святого.
-Ни один человек в мире не искал меня, кроме тебя, Каталина. И поэтому ты скорее допустишь моей смерти по собственной воле, чем отдашь в руки к психиатрам!
-Почему ты в этом так уверен, Марк?
-Потому что ты любишь меня, Каталина. Людям свойственно влюбляться, и искать источник питания, для своей жизнедеятельности, но ты должна понимать, что я обесточен для общества. Я отшельник.
-Как ты стал таким, Марк? Я о тебе совсем ничего не знаю...
Марк рассказал Каталине всю свою историю. Про убийство Отца; детский дом; психиатрическую клинику; про две попытки суицида; про Друга. Каталина слушала Марка, пытаясь уловить каждую деталь. Её завораживал ход его мысли, и с каждой минутой она становилась к нему всё ближе, начиная понимать Марка. Так, они проговорили до позднего вечера. Каталине пришлось уйти, закончилось время для посещения.

22

Марк пролежал в больнице три дня. Каталина навещала его каждый день. Она сняла номер в гостинице, горного городка, в котором находилась больница, где лечился Марк. Лечили его, от сильного изнеможения, на фоне обезвоживания, голода и солнечного удара. Врач прописал Марку покой, витамины под капельницу и уколы для восстановления, чтобы подготовить его организм к нормальным приёмам пищи. Марк не противился лечению, и вёл себя естественно.
Наступил день выписки. Прошла ровно неделя с того дня, как Марк познакомился с Каталиной. Её отдых близился к концу, и при мыслях об отъезде, душа Каталины, словно медленно подплывала к бездне, от которой веет тревогой и бессмысленностью.
Марк, в свою очередь, почувствовал полный отрыв от всего, что могло бы связать его с обществом. У него не было ни работы, ни дома, ни денег, ни документов, ни родных, ни близких, никого, кроме Каталины. Каталины - цветка, без корней и фундамента, прекрасной энергии, которая показывает всю красоту мира, заключив её в одном человеке.
Марк понимал, что во всей вселенной не существовало сильнее средства, чтобы остаться жить, чем Каталина. Она была самой могущественной цепью, приковывающей к жизни. Глядя на Каталину, можно было легко отказаться от принципов, и стать эгоистом, но только не Марку. Он посчитал своим долгом, найти в себе силы и отказаться от неё. Отказавшись от Каталины, Марк откажется от всего мира. Для него это стало началом девятого круга ада...
Душевный мазохист, именно так можно назвать Марка. Он отказывается, от того, что ему дорого, и, от того, что связывает его с жизнью, чтобы потом сожалеть о потере, но, при этом, высмеивать само чувство сожаления.
Сожалеть о чем то, означает, совершить морально сильный поступок, противоречащий эгоизму. Часто люди, соблюдая свои принципы и моральные устои, отказываются от того или иного, чего они хотят, а позже чувствуют сожалении. Это чувство - крик эгоизма. Оно заставляет человека, впредь, делать только то, чего он хочет, чтобы впоследствии не мучиться сожалениями. Именно так наша планета заражается кайфом и изменами, погоней за деньгами и убийствами. Всё берёт начало от самолюбия и эгоизма, которые заставляют закрывать глаза на всё, что противоречит их желаниям. Религии учат быть сильнее, и независимее от своих желаний, но люди слишком слабы, чтобы приблизиться к Богу. Пленники чувств и собственного тела, где мораль, это всего лишь слово. Марк сильнее всех, тех, кто потонул в грехах и эгоизме. Возможно, кто-нибудь, в обществе, и, смог бы отказаться от жизни, но ни один бы не смог отказаться от такой сильной любви, какая возникла у Марка к Каталине.
Стоял солнечный день, ветер создавал приятную прохладу. Марка выписали после полудня, и они с Каталиной решили пойти на прогулку. Марк был в чистой одежде, Каталина позаботилась об этом. Его костюм оказался совсем не пригодным к носке, после трёх дней медленной смерти в горах.
Каталина была растеряна и не понимала, как именно вести себя в сложившейся ситуации. Рядом с ней шел человек, который не имеет места жительства, ни физического, ни духовного. Она шла с призраком, которому было безразлично, всё, что происходит с его организмом, и который потерял интерес ко всему происходящему в мире людей. Эти факторы, в совокупности, вызвали у Каталины чувства заботы и участия, она считала своим долгом позаботиться о благополучии Марка.
Не счесть, сколько раз о Каталине мечтали позаботиться другие мужчины, но она не нуждалась в их плече. В случае с Марком, Каталина повстречала такого же, подвешенного над реальностью человека, как и она сама. Каталина не понимала, как выразить Марку свои запутанные мысли, чтобы, с помощью них, попытаться прийти хоть к чему-нибудь, отдалённо напоминающему общее решение.
-Марк, мне страшно за тебя, куда ты сейчас пойдешь?
-И как же нам не повезло, Каталина, в бесконечной вселенной, существовать людьми. Куда же можно пойти?- улыбнулся Марк.
-Пойдём со мной, Марк...
-Ты сейчас пытаешься забрать с собой то, что умерло три дня назад, от обезвоживания.
-Но, всё же, ты жив... И у тебя есть чувства.
-Да, они есть, но они бессильны. Я как иссохшее дерево, мои корни отказываются от питания, и никогда на мне не будет зеленых листьев.
-И, всё же, Марк, ты связан со мной. Даже если ты отказываешься от меня, я от тебя не отказываюсь! А это значит, что в этом мире хоть что-то, но зависит и от тебя!
-Ты рассуждаешь эгоистично. Неужели ты не можешь, просто, отпустить меня?
-Я рассуждаю эгоистично? Это если только посмотреть с твоей стороны. Я лишь желаю тебе жизни! Если ты не считаешь, что это альтруизм, то значит, ты представляешь интересы смерти. Мне пожелать тебе смерти? Это будет хорошим и честным поступком?
-Если отказаться от связей с природой и обществом, то это будет самым хорошим поступком с твоей стороны.
-Так если это так, то пожелай мне смерти, Марк. Почему же ты уходишь один? Сделай хороший поступок!
-Ты заслуживаешь эгоизма, Каталина. Я считаю, что ты не относишься к человечеству, а создана, чтобы чувствовать мир, и брать из него только лучшее. У тебя другое направление.
-Значит, ты этого хочешь? Чтобы я радовалась жизни?
-Я ничего не хочу, просто, это справедливо. Ты, как чистая энергия, не подчиняющаяся ни одним законам привязанности. Свободный полёт, вот твоё назначение. Ты человек, лишь оболочкой своей.
-А разве и ты, Марк, не такой же? Ты, так же, как и я, не имеешь корней и ничему не подчиняешься.
-Нет, Каталина, не такой же... Я, словно чёрная дыра, призываю всю энергию Солнца, которая достаётся человеку, к концу. Я могу призвать людей, только к бессмысленности и открывать глаза, лишь на ужасную картину и боль. А ты создана, чтобы люди слепо любили жизнь! Ты, как самая яркая звезда, как лекарство от чёрных дыр! Ты ангел жизни, Каталина. Ты стимулируешь людей жить, а я лишаю их смысла.
-Если я ангел жизни, и дарю людям желание жить, то, что же станется, если я перейду на твою сторону и стану ангелом чёрной дыры, ангелом смерти и бессмысленности?
-Нас просто-напросто упрячут в психиатрическую клинику. И, притом, тебе нужно время, чтобы стать ангелом смерти, и решиться на отказ от мира, в котором люди не достойны своего продолжения.
-Марк, мне не нужно время, я готова к этому, и хочу уйти с тобой.
-Ты не готова, Каталина, потому, что хочешь уйти со мной, а не просто уйти. У тебя всегда будет время, чтобы уйти со мной, я для этого не нужен. И если, вдруг, ты когда-нибудь уйдешь за мной, и откажешься от мира, то можешь думать, с уверенностью, что всё сделала правильно, ведь тебя привела к смерти сила любви.
-Разве сила любви не создана для жизни, Марк?
-Сила любви, может привести и к смерти. Она служит и любви и смерти. И если эта сила, приведёт тебя к отказу от жизни, вслед за мной, то будь уверена, что эта сила может объединить всех людей воедино, и они все вместе умрут. Если найти общую любовь, можно привести людей, как к жизни, так и к смерти. Но пока люди любят свои желания и грехи, пока люди подчинены своим инстинктам, они будут продолжать размножаться, портить общество всё сильнее, всё сильнее мучиться! Именно этому сила любви и будет служить.
-Марк, если ты говоришь, что я человек, лишь оболочкой, и если ты веришь в высшее созидание, то пойми, что меня ведёт не сила любви, подчинённая инстинктам размножения и эгоизма. Меня ведёт к тебе сила любви объединения душ воедино, и этой силе не важно, куда ведёт эта дорога. Я цветок без корней и хочу, чтобы ты был моим островом. Я не буду уплывать, если остров затонет, а пущу корни и затону вместе с ним. Я готова затонуть цветком на Атлантиде.
Сердце Марка сжалось, и всё его существо было не подвластно, ни уму, ни сознанию, ни силе из Вне. Марк крепко обнял Каталину и медленно её поцеловал. В этот момент, он ушел в другое пространство, весь набор атомов, которым в совокупности являлся Марк, перестал подчиняться законам трёхмерного пространства. Пять органов чувств стали одним целым. Во время этого поцелуя, произошло воссоединение душ.
Марк и Каталина ушли из мира людей и канули в вечность. Возможно, их дорога заняла десятки человеческих лет, а быть может и десятки секунд, но какое это имеет значение, когда речь идёт о высшей форме воссоединения, не подчинённому законам природы и общества. Марк и Каталина обняли бесконечность, и сила из Вне питала их сердца, одаривая пару безмятежностью и великим спокойствием.

23

Солнце хранит в себе часть энергии вселенной. В какой-то момент, вереница движения космических масс и газов, ровно распределилась по бесконечному пространству. Горение одной, из бесконечного количества, звезды, дарует нам энергию для жизни. Всё, что существует на планете Земля, является преобразованием этой энергии. Она распределяется равномерно, создавая пропорцию расхода энергии. Люди мастерят предметы для поддержания жизнедеятельности, растрачивая эту энергию, и преобразуя её, например, из живого дерева в стол. Человечество, частично, отдаляется от природы, поэтому и возникают сбои. Неправильный расход энергии - дорога, ведущая в пустоту.
Марк и Каталина, это объединённая солнечная энергия, которая отказывается учувствовать в этой веренице. Отбившиеся от вечного повторения и круговорота, они решили кануть в бесконечность, прервать, хотя бы, маленькую долю неправильного питания планеты Солнцем.
Всё в нашем мире относительно. Умение мыслить, не опираясь на психологию, при осознании своего места, есть путь к высшему осознанию мира. Звёзды, кажутся нам огромными, хотя относительно вселенной, они всего лишь крупица в бесконечном поле.
Марк и Каталина, это две звезды, которые решили отдать всю свою энергию пространству, чтобы возникнуть чёрными дырами, а позже став одной целой. Возможно, если бы все звёзды стали чёрными дырами, высшая сила воссоединила бы их, и всё пространство исчезло бы в никуда. Но, в реальности, мы имеем дело со звёздами, которые живи, и светят, расходуя энергию, притягивая и сжигая кометы, вращая планеты.
Мы имеем дело с людьми, которые хотят жить и размножаться, гоняясь за счастьем, притягивая к себе беды и неудачи, вращая людей вокруг себя, создавая гравитацию любви, и, взаимной зависимости.
Смерть звезды, это естественно. Образование чёрной дыры, пока другие звёзды продолжают грезить и вращаться. Также и естественен отказ от жизни и грёз, чёрные дыры, среди людей, которые вложили любовь в отрицательное направление мироздания. В мире людей, в котором, тело желает спать, душа мечтает летать, а жизнь диктует идти. В мире людей, где душа, тело и жизнь, никогда не станут единым целым. Их объединяет воедино одна только смерть, вечное равновесие, отказ от солнечной энергии.