Суеверия - завыл
Ничто человеческое не чуждо животному.
Ч. Дарвин
Утром завыл Вайгач – западно-сибирская лайка, мощный рыжий красавец-кобель в расцвете собачьих лет. Он сидел в вольере и, подняв морду вверх, выл самозабвенно непрерывно на одной ноте. Непонятно, когда он набирал воздух в легкие.
Было жутковато и появилось ощущение беспомощности - так нелюбимое Сергеем - когда неизвестно, что следует ожидать и к чему готовиться. При не умолкающем вое, воображение Сергея разыгралось не на шутку. Ему стало казаться, что теперь он живёт в условиях отложенного наказания. Ну, это как в хоккее - судья поднял руку и ждёт, когда игрок провинившейся команды коснётся шайбы, чтобы наложить на неё штраф. Вот вой Вайгача - это поднятая рука судьбы и вскоре последует неизвестное, и этим ещё более опасное наказание. Чертовщина какая-то лезет в голову.
Сергей знал, что не сможет прекратить собачий вой. Лайки – порода собак с чувством собственного достоинства и человека признают хозяином в определенных границах. Позыв выть лежит как раз за этими границами. Да и как прекратить, если это знак судьбы!
А, может быть, в вое Вайгача нет никакой судьбоносности? Может быть, он слышит какие-то тревожные для него звуки своим сверх чутким слухом, тем самым, которым на охоте в лесном шуме за сто метров различает скребок коготка белки по коре ели? Или чует неведомые нам (ох, как много всего нам неведомо!), но раздражающие его, запахи великолепным нюхом.
В феврале делать во дворе особо нечего, тем более под собачий вой. Сергей мысленно ругнулся и зашёл в дом. Жена готовила завтрак. Очевидно, ей тоже было не по себе. Она сразу повернулась от плиты и заговорила:
- Как Вайгач воет… Никогда не выл… До костей пробирает.
Чуть помолчала - взвешивая, стоит ли говорить, не накаркает ли - и добавила:
- Ох, не к добру это… Не к добру… Что-то случится.
Сергей ничего не ответил. Спасаясь от воя и пустого разговора с женой, он поднялся на второй этаж в дальнюю комнату, где у него устроено место отдохновения - эдакий маленький зеленый оазис и занялся своими цитрусовыми и миртовыми.
Вся зелень размещалась возле двух окон, выходящих на юго-восток, где по счастью не было соседских домов, а виден пустырь. Поливая свои растюшки, Сергей взглянул в окно и замер…
А ларчик просто открывался! На пустыре тусовалась классическая Собачья Свадьба: десяток разнокалиберных и разномастных кобелей крутились возле белой суки. И ветер-то с пустыря! Всё несёт: и звуки, и запахи.
На лице Сергея появилась улыбка, а затем раздался тихий смех счастливого человека, который простился со своими страхами и обрел желанную ясность будущего бытия. Надо же - никакой мистики, никакой белой или черной магии, никаких знаков судьбы, а только применительно к собакам банальный Фрейд "в основе всех наших поступков лежат два мотива: желание стать великим и сексуальное влечение".
Вайгач - не человек, потому величием не мается, а вот со вторым мотивом у него полный порядок! Сейчас он сидит в вольере, чует и слышит эту свадьбу, но присоединиться к ней никак не может. Вот от обиды и завыл. На его месте сам завоешь.
Сергей поспешил на первый этаж – поделиться увиденным и успокоить жену. Во время рассказа на её широком мордовском лице последовательно отразилось: понимание, облегчение и даже сочувствие, за которым последовало предложение неравноценной замены - заесть сексуальную обиду:
- Дай Вайгачу что-нибудь вкусненькое.
- Ага, - буркнул Сергей. Вышел во двор. Вайгач выл, но уже как-то по другому, не страшно, а скорее бестолково и этим напоминал непрофессионального тамаду на свадьбе, одержимого желанием оказаться на месте жениха. Все ещё улыбаясь, Сергей взял лопату и... с некоторой опаской отправился на пустырь - отгонять собачью стаю.
Март, 2016