Врач склонился над бездыханным телом и покачал головой: «Да,
придется поработать всю ночь, чтобы заштопать эту красавицу».
Женщина поступила в срочном порядке, доставили на вертолете из
дальнего от областного центра района.
Ножевая рана была ужасной. Нож прошел через правую грудь на-
сквозь, вышел под лопаткой, что было внутри пока не известно. По
всему было видно, что произошла большая потеря крови, причем боль-
шей частью в грудную полость. Лицо и руки женщины были мертвецко-
бледными с синеватым отливом. Казалось, что жизнь навсегда покинула
это тело. Операционная бригада была готова в считанные секунды, на-
дежду на успешный исход внушал едва заметный прерывистый пульс.
Давление упало, но сердце продолжало медленно биться.
Анестезиологи были чрезвычайно осторожны. Наркоз мог вы-
звать полную остановку сердца. Утешал один момент – не было кро-
вотечения изо рта, что наводило на мысль – легкое целое. Подклю-
чили аппарат искусственного дыхания и легкие заработали. И вот
уже скальпель режет довольно обвисшую немолодую грудь. Хирург
Соколов подмечает, что женщина в возрасте не моложе пятидесяти
лет, хорошо сложенная.
Операционные сестры, подавая нужные инструменты, успевают
обсуждать причины, приведшие к такому трагическому событию их
пациентку. Была бы моложе, а то ведь уже в возрасте. Кто мог так
зверски нанести удар. Благо, что удар пришелся в правую часть. Но
каков был «ножичек»! Соколов удовлетворенно вздохнул: «Можно
сказать, что нашей красавице повезло. Нож задел только легочную
плевру. Сейчас покрепче «заштопаем» с двух сторон, на груди пла-
стику постараемся сделать получше, и будем надеяться на бога».
Александра только через два дня, находясь в реанимационной па-
лате, приоткрыла тяжелые веки, услышав ласковый голос медсестры,
которая массировала ее онемевшую руку и призывала откликнуться.
Рядом с девушкой стоял высокий, крепкий мужчина в белом халате.
Он смотрел с нескрываемым удивлением и радостью. Шура услыша-
ла его громкое восхищение: «Ну вот, кто сказал, что Бога нет!»
До Александры едва доходило, где она находится. Осматривая бе-
лые стены и людей в белых халатах, не могла понять, как она здесь
оказалась. Почти трое суток до нее доходили только какие-то звуки.
Иногда пронзала боль, и бесконечное падение вниз. Было сильное
желание удержаться, зацепиться за что-нибудь. Только руки совер-
шенно бессильны, а водоворот затягивает с ужасающей скоростью.
И вдруг это состояние прерывает ласковый добрый голос. Поневоле
приоткрылись глаза, но яркий свет и белое окружение ослепило, и
веки рефлекторно крепко зажмурились.
Зато голос врача прозвучал, как спасение, как доказательство что
еще живая.
Когда глаза привыкли к свету, разглядела молоденькую медсе-
стру, которая поменяла лекарство в капельнице, закрепила иглу
на запястье, погладила руку и попросила лежать спокойно. Остав-
шись в палате одна, Александра попыталась вспомнить, что же с
ней произошло. Боль в правой груди прерывала сбивчивые мысли.
Она попыталась слабой рукой потрогать, что там вызывает острую
боль, но наткнулась на толстый слой бинтов. С усилием повернулась
на левый бок и погрузилась в полудрему.
Перед глазами появился, сверкающий остро-наточенным лезви-
ем, нож-свинорез.
Какое-то мгновение ощутила тень от нависшей руки и злой-
презлой взгляд Кости.
Единственная мысль: «Почему он?!» промелькнула перед тем,
как она потеряла сознание.
Что было перед этим? Была очередная увлеченность, вернее рас-
путство. Давно она никого не любила, да и любить не могла. Обида
за то, что ее взял силой много лет назад Сергей, а затем пришел к
родителям и поставил перед фактом, жгла изнутри все больше год
от года. Ни долгая совместная жизнь, ни рождение пятерых детей
не примерило с тем, что все произошло против ее воли.
Воспоминания были мучительными. Словно кадры из немого
кино возникали образы: испуганное лицо матери, гневное лицо Ко-
сти, сверкающее лезвие ножа, виноватое лицо мужа. И снова обмо-
рочное состояние, из которого в реальность возвращала невыноси-
мая боль в правой стороне тела. Пересохшие губы пытались позвать
кого-либо на помощь, попросить воды, чтобы утолить жажду, сжи-
гающую, иссушающую ее изнутри.
Медсестра, появившаяся в проеме дверей, словно белое облако,
плавно подошла к изголовью, присмотрелась к синюшному, утом-
ленному лицу, пересохшим губам. Покачала головой и, наклонив-
шись ближе, сказала: «женщина, вам очень хочется пить, но пока
нельзя, вы еще не отошли от наркоза». Смочила водой салфетку и
приложила к губам Александры, которая жадно впилась губами в
прохладную, живительную влагу. Ей хотелось всосать ослабевшими
губами всю воду до последней капельки.
«Потерпите немного, пожалуйста, и вам разрешат пить». Ласко-
вый, спокойный голос девушки снова погрузил в полузабытье. Мыс-
ли путались, сбивались и сходились опять на одном вопросе – так
что же произошло.
Так замечательно начинался вечер. От выпитого вина настроение
было приподнятым. Костя весело улыбался, шутил, ухаживал, как
всегда с легкостью и большим желанием поскорее оказаться в посте-
ли. А Шура не сопротивлялась. Она продолжала свою привычную
игру – мстить своему нелюбимому мужу за все, за все. За его без-
граничную любовь, за его всепрощенность, за скучную и однообраз-
ную жизнь. За то, что не про нее «жить за мужем как за каменной
стеной». Только измена, регулярная встреча с новыми партнерами
побуждала ее к новому витку жизни.
С последним ее увлечением – Костей, было весело и беззаботно.
Молодой сильный мужчина горел желанием и энергией, а запрет-
ный плод способствовал стремительному выбросу адреналина. По-
этому очень скоро Шура оказалась без какой-либо одежды. Нагая,
нахальная, полная необузданного желания, она не заметила, как в
комнате появился ее законный муж. И только, когда сильные руки
любовника грубо оттолкнули ее от себя, заметила несчастное, из-
можденное подозрениями лицо Сергея.
От неожиданности и страха ноги сами вынесли ее за порог дома.
Через несколько минут она очутилась в огороде своей матери, лежа-
щей совершенно голым телом на мокрой от росы траве за огуречной
грядой. Сырость и холод быстро привели в чувство, но поверить в
реальность было очень трудно и страшно. Оглянувшись вокруг, за-
метила, что все спокойно и рядом никого нет. Поднялась и быстро
проскользнула в дом.
Глаза матери, казалось, вышли из орбит от удивления и ужаса,
когда она увидела совершенно нагую, грязную, в зеленой траве дочь.
Шура быстро закрыла дверь на массивный крючок, упала на колбчик
возле русской печи, натягивая на себя какое-то тряпье. Мать настоль-
ко была поражена увиденным, что не могла что-либо спросить, да и не
успела. В дверь постучали… «Сергею не открывай» прошептала Шура
посиневшими, дрожащими губами. Стук в дверь усиливался, раздался
жесткий голос Кости: «Открой же, наконец, Шурка!» Прикрытая ста-
реньким фланелевым одеялом, она подошла к дверям и откинула крю-
чок. Налитые кровью глаза и высокоподнятая рука, а ней сверкающее
острие ножа. Дальше острая пронизывающая боль и все… Темнота и
мрак окутали плотной пеленой безжизненное тело. Костя мгновенно
скрылся в темноте летней ночи, а обезумевшая мать выскочила на
улицу. На ее истошный крик сбежались соседи, и вскоре подошел
муж. Подойдя к бездыханной горячо любимой своей Александре, он
весь сник, посерел. Казалось, что жизнь покидает его самого. Переси-
лив свою слабость, поднял ее обмякшее тело на руки и вынес на улицу.
Кто вызвал скорую помощь, кто подогнал машину… Для Сергея
все проходило как во сне. После того как Шуру увезли на каталке
в операционную, он остался сидеть с окаменевшим от горя лицом и
сгорбленной спиной. Был похож не на пятидесятилетнего мужчину,
а на девяностолетнего старика.
Через некоторое время, подъехала машина скорой помощи и вы-
вела его из забытья. Из дверей районной больницы санитары спеш-
но выносили носилки, на которых лежало тело, прикрытое залатан-
ным стареньким одеялом. Сергей крепко вцепился за край носилок.
Его с усилием оторвали от них, объяснив, что жена в крайне тяже-
лом состоянии, ее везут на площадку, где сядет вертолет и доставит
ее в областную больницу. Не видела Шура, как ее любящий муж,
исполненный горя и глубокой вины за то, что оказался на месте сви-
дания жены с любовником в полной растерянности весь оставшийся
остаток ночи бродил по улицам районного центра до самого раннего
рейса автобуса.
Выздоровление происходило медленно. Причиной было полное
нежелание жить от такого жуткого предательства. Было бы вполне
понятным, если бы этот поступок совершил ее муж, застав в таком
виде. Но почему Костя? Почему именно он, поднял на нее нож, было
совершенно необъяснимо, непонятно. К боли физической добавля-
лась боль душевная, которая терзала, приводила к желанию довер-
шить дело и закончить все мучения. Чем ближе становился день
выписки из больницы, тем больше возникало вопросов и сомнений.
Последний день в больнице. Хирург Соколов доволен результатом
своего труда.
Приобнял Александру, шутит: «Ну, вот заштопал я тебя накреп-
ко, живи долго и больше не попадай к нам». В палату зашла медсе-
стра и сообщила: «Можете собираться, за вами приехали, вот одеж-
ду привезли». Шура медленно спускалась по ступенькам, думая о
том, кто же за ней приехал, ведь за все время ее лечения никто ее
не посещал. Навстречу ей торопливо поднялся со стула с радостной
улыбой на усталом лице ее нелюбимый, но безумно любящий свою
Александру муж.