Глава – 5
Первый день плавания прошел нормально, а вот на второй наш буксир сел на мель, то - есть на песчанно - каменистую косу, да так врезался в нее, что никакие усилия снятия с нее, не помогали.
А, в это время вода в реке все убывала и убывала. Наш пароход уже одним бортом совсем, почти обсох на этой мели.
Одно гребное колесо уже было в воздухе, было ясно, что самим нам с мели не сняться.
Прошли еще сутки, все наши запасы питания кончились, да и то, что было у судовой команды тоже закончились.
По рации с парохода была запрошена помощь, как в снятие судна с мели, а также и продуктами питания.
Я уже поминал, что течение реки было сильное, местами на перекатах суда двигались по 1,5 - 2 километра в час так, что пароход из Зырянки мог дойти до нас через 3,5 - 4 суток, не раньше.
И мы пассажиры перешли так сказать на подножный корм, благо кругом была сплошная тайга, и ягод и грибов было много, конечно была река, а в ней и рыба, но крючков и лесок не было.
На наше счастье из Зырянки прилетел самолет ТБ - 2, сесть конечно он не мог, кругом сопки, да лес, но продукты он нам сбросил несколько мешков, прямо на лес без всяких конечно парашютов.
Мешки с продуктами все были найдены и продукты разделены на всех.
Нам холостякам, как сейчас помню, досталось банка мясных консервов на четыре человека, да триста грамм хлеба.
Это дневной паек, но и это было хорошо.
Самолет прилетел, и на следующий день, еще сбросил мешки с продуктами, а наш пароход обсох окончательно, почти весь был на берегу песчаной косы.
На третий день, услыхали мы гудок идущего к нам, на выручку парохода…
Привезли нам продукты питания и конечно, как потерпевшим «Кораблекрушение» выдали бесплатно уже по банки консервов и хлеба по одному килограмму.
Подзаправились все, высадили нас всех на берег, частично разгрузили пароход и попытались его стащить с мели, но это не удалось, тогда пересадили нас, вновь прибывший пароходишка, а он тоже был небольшой, меньше нашего и отправились мы дальше, вниз, в Зырянку.
В этот же день, к вечеру часов в 7 - 8 вечера прибыли мы, наконец, к своему конечному пункту Ново - Зырянка.
Надо признать, что встретили нас хорошо, несмотря на позднее время, работала столовая и магазины, которые были открыты специально для нас.
Начальство все же знала, что мы полуголодные и как бы потерпевшие.
Устроили нас опять в бараках с двойным ситцевым потолком, где посредине барака топились две печки сделанные из 200 метровых бочек, а обслуживали их старички, лет по 50 из заключенных, в обязанность которых входила эта работа и днем и ночью.
На следующий день дали нам всем отдохнуть и прийти в себя, как «Робинзоном».
А, я отправился посмотреть, что это за город Ново - Зырянка. Что можно о нем тогда сказать?
Это небольшой поселок из 50 - 75 деревянных домов вместе с лагерем заключенных, который стоял тут же в поселке, только окруженный деревянным забором с обязательными вышками для часовых.
В поселке два магазина, одна столовая, сберкасса, в этом «городе» проживало, что-то около 8 - 10 тысяч человек, в основном мужчин , женщин было и старых и молодых не более 25 - 35 человек.
Так, что это был по современному говоря «дефицит».
Но, откровенно говоря, меня это совершенно не тревожило и не беспокоило, мне они в то время, как говорят сейчас, были «до лампочки».
На второй день пошли мы сдавать в бухгалтерию наши авансовые отчеты, а я еще дополнительно сдавать документы на свою бригаду.
Сдал все, и по моим расчетам я остался, не должен, так как за дорогу израсходовал все и свои и дополнительные деньги, которые мне давали, кому - либо добавить на билет.
Но оказалось, что мне еще, причитается 350 рублей это сейчас 35 рублей, не учел я там какие - то проценты.
В этот же день принял нас Главный инженер пароходства некто Рыбкин.
Я запомнил его потому, что меня не хотел даже ставить вторым помощником механика, якобы я еще молод, а я был полон сил, энергии и еще совершенно свежих знаний.
Стал я показывать ему свои характеристики с работы, а он на них мне ответил:
- Что мне твои характеристики, я их могу десяток, два нашлепать.
Мне было так досадно и обидно, ведь я их заработал честным трудом, своим отношением к делу и знаниями, а тут такие его слова.
Но все же он вынужден согласиться с моими претензиями, и вот я назначен вторым помощником механика на пароход «Магадан», который шел последним рейсом обратно в Среднекан.
Вел с собой баржу с продуктами для затона Верхний Сеймчан, где и должен был остаться на зимовку т.к. шел август месяц и навигация по Колыме уже заканчивалась.
Прибыл я на «Магадан» отдал направление капитану, от него к механику и вот я и равноправный член судовой команды, получил спец. одежду и готов заступить на вахту.
Да, так оно и получилось, да еще с места в карьер, так сказать, я еще и в своей каюте оглядеться не успел.
И досталась мне отвальная вахта, но надо сказать, что я справился с ней успешно, как будто вечно работал на этом пароходе.
Сдал вахту, уже в ходу в 12 часов ночи, а через 12 часов снова на 6 часов вахта, так потянулись дни…
Снова тот же путь, но только теперь мы плывем и днем и ночью, останавливаясь лишь для заготовки дров и их погрузки.
Пароходные котлы в то время работали на дровах, на заготовку которых уходило очень много времени.
Вот пока мы идем обратным рейсом, опишу тебе, что за судовая команда у нас была.
Капитан и два его помощника были вольнонаемные или, как говорили там «вольняшки», да еще радист тоже «вольняшка».
Механик и его два помощника, в том числе и я тоже были – вольняшки.
Масленьщики, рулевые, боцман в основном тоже были вольняшки.
А остальная команда 4 кочегара, 8 матросов, повар - были из заключенных, там тоже заключали договор, как выражались только с прокурором.
Судовая команда пользовалась бесплатным питанием в период навигации, ели все из общего котла, как говорится, так как повар готовил на всю команду одно и тоже, что нам , что зэкам.
Да и жили мы дружно без разбора кто ты зэк или нет, не играло роли.
Наши зэки, не охранялись какой - либо охраной, да никто и не собирался из них сбегать, так как был свободен, как и мы, находясь на пароходе, да и куда отсюда убежишь?
Кругом сопки, нет троп и дорог, и кругом дремучая тайга, почти непроходимая, а да населенных пунктов по 250 – 300 - 400, а то и больше километров друг от друга.
Но, побеги были, о них я расскажу позднее. ….
Прошло восемь дней, с того дня, как мы вышли из Зырянки, а мы добрались только до фактории, то есть небольшого поселка из 3 - 5 домов, расположенного у устья речки Балыгычан тут и застряли.
Осадка нашего парохода была больше чем глубина переката около реки Балыгычан.
В это время сверху подошли еще два парохода «ДС-1» то есть Дальстрой 1 и еще какой то с пустыми баржами, а они шли на зимовку в затон, расположенный, чуть ниже Зырянки.
Попробовали они нас на буксире перетащить через перекат, но из этого ничего не получилось, бились целый день и все бесполезно, а погода становилась все хуже и хуже.
Уже несколько раз шел снег, на реке появилась шуга. Связались по радио наши капитаны с «Зырянкой» и было принято решение, пароходу «Магадану» вернуться обратно в Зырянку.
Пароходу ДС-1 взять его баржу и идти вместо него в затон Верхний Сеймчан.
Тут же были произведены кое - какие перестановки в составе судовых команд.
Механика парохода ДС-1 не пожелал плыть в Сеймчан, так как его семья была в Зырянке, он перешел на должность первого помощника механика на пароход «Магадан».
Первый помощник механика с нашего «Магадана» пошел на ДС-1 я тоже пожелал ехать в Сеймчан, то есть перейти на ДС-1, и тоже вторым помощником механика, так как второй с ДС-1 стал первым на нем же.
Наш механик с парохода «Магадан» стал меня уговаривать, не переходить на него, я мол, тебя назначу своим первым помощником механика, оставайся.
Он, как видно за 10 - 12 дней, что мы были вместе, понял, что я стою большего, чем второй помощник механика.
Но, я дурак не согласился, что - то мне не очень хотелось забираться за полярный круг.
Я на ДС-1. Наши пароходы погудели друг, другу прощальными приветами и разошлись, одни вниз к Зырянке, а мы вверх в Сеймчан.
Кто же были мои товарищи по судовой команде? Начну с капитана: это был пожилой, довольно толстый, старый капитан, работающий на Колыме что - то более десяти лет.
За это время только один раз, выезжающий на «материк», да и то чтобы так просто попьянствовать.
Был он в возрасте что - то около 52 - 56 лет. Жил один, и как я понял, семьи у него не было, со своей командой жил дружно, всегда был готов и выручить и поругать кого-либо, если это было нужно, в общим настоящий седой капитан.
Только вот страшно любил, материться, но без злости, а так по - отечески.
Запомнились мне такие два случая:
Большой любитель был париться в бане, обычно в затоне . В Сеймчане, баню топили по субботам, она представляла из себя обычную бревенчатую баню, крестьянского типа.
Правда в ней сразу могли мыться 5 - 6 человек, так вот, как только истопят эту баню, сразу зовут его, он первый парился и мылся.
Пробовали кое - кто с ним мыться и париться на пару, но убегали от невыносимой жары, а он соблюдал такой ритуал:
В начале, напротив банной двери насыплет из снега большой сугроб, затем вокруг бани вытопчет тропинку, а вот теперь идет в баню.
Там раздевается, одевает на голову зимнею шапку с ушами, завязывает ее под подбородок, надевает рукавицы, и идет париться.
Спустя 15 - 20 минут выскакивает из парилки и голый прыгает прямо в сугроб снега, который нагреб сам, а сам красный, как вареный рак, ухает и ахает в сугробе, да похваливает:
- Ой, как хорошо!
Покатавшись в сугробе минут, пять, снова идет в баню, тут опять парится, но уже без рукавиц и шапки, минут опять 15 - 20, затем накидывает на себя махровую простынь.
Выйдя из бани, совершает прогулку по тропинки вытоптанной им, раз десять вокруг бани.
А вот теперь заходит снова в баню и уже моется, не заходя в парилку, причем такой ритуал банной профилактики он совершал независимо от температуры воздуха на улице, будь это - 25 или - 60.
Он говорил, что я все болезни в бане выгоняю и действительно я не помню случая, чтобы он болел, да и никто не помнил этого, кто его знал раньше, а вот водочку или спирт он после бани не пил, а сразу ложился отдыхать и быстро засыпал.
Жил он не отдельно, как капитан, а в обычном общежитейском бараке, где стояли 10 - 12 железных кроватей с досками, вместо сеток.
Был очень общителен и никогда не тяготился от шумных разговоров.
Порой был за главного повара, когда готовили коллективный обед в этом общежитии, жил и я там несколько дней.
Пользовался ли он авторитетом среди остального люда?
Конечно, да всяких спорах или, что – либо подобное в этом роде, его слово было решающим.
Может быть это и было уважение к его возрасту и капитанскому званию, может быть, но он никогда никого не давил своим я, а был прост в общение с людьми и очень внимателено к каждому, по-отечески.
Второй случай с этим капитаном, напишу немного позднее……..
Продолжение следует - http://www.proza.ru/2016/03/04/1186