О девяностых и поганой интеллигенции
(Фрагмент из "Провинциалки", ОЗ зарисовки)
Вот они девяностые, наступили...
Под Москвой у Милы жила в ту пору многочисленная родня. Мама ещё здравствовала, тётка, сестра с семейством, ну и прочие двоюродные, троюродные… . Да, все ещё были живы.
Иногда Мила их навещала – поезд, самолёт – в молодости всё это не проблема. Люди они были простые, незатейливые, Милу свою любили, она ведь очень старалась быть хотя бы внешне похожей на них. Звали они её «декабристкой», потому что уехала она в Сибирь - Матушку, по их представлениям, в землю глухую, дикую, где по улицам медведи бродят, а вместо собачек лисичек на поводке водят.
Вот они - это цивилизация, это да! Долго они этому отъезду сопротивлялись, возмущались и не соглашались. Так некоторые уже и ушли в мир иной, не смирившись с безрассудным поступком Милушки.
Девяностые - это были кошмарные годы, не устану об этом повторять. Ломались судьбы. В магазинах пусто. В Москве ещё можно было отовариться. Туда со всех соседних областей ехали за продуктами. Очередь отстоишь: и колбаски купишь, и сгущёнки, и апельсинов можно было достать. Тогда это слово очень в ходу было. Именно не купить, а достать. Так что, когда Мила отправлялась в очередной раз к родне, наказов было много. Заказывали всё: от колбасы до резиновых сапог и искусственных шуб. А как отказать. Подумают, что зазналась, угодить не хочет.
Я не буду рассказывать про все мытарства при исполнении заказов. Как бедные бабушки всё упаковывали, обшивали тканью и отправляли многочисленные посылки в далёкую Сибирь.
Другой важный ритуал в таких поездках – это посещение родственников. Накрывались столы, угощение, спиртное - у кого, что было: кто хвастал дорогой бутылочкой импортного вина, кто доставал самоделку, подкрашенную растворимым кофе – тоже большой дефицит. Хотя пили преимущественно сами хозяева, Мила создавала видимость компанейского человека.
В тот день был намечен визит к бабушке и тёте Лизе. Они вместе проживали. Тётка была на 12 лет старше племянницы. Отношения были у них почти на равных. Лиза была женщина простая, малограмотная, душевная. Она два раза ходила замуж. Как-то всё не очень удачно. Вот к этой молодой своей тётке отправлялась с визитом Мила.
В те трудные времена, чтобы как-то прожить, важно было устроиться на хорошую работу.
Город был подмосковный, много людей находили работу в Москве. Утренние и вечерние электрички шли переполненные, иногда в тамбуре места не было. Нет, конечно, не профессорами и директорами работал народ в столице. Это были продавцы, грузчики, строители и прочий рабочий люд.
Примерно о таких переполненных электричках (немного раньше) писал Ерофеев Венедикт в своём творении «Москва - Петушки». Пока училась в Москве, Мила много на этих электричках поездила, много чего видела. Но была она по другую сторону от Ерофеевских героев. Она с брезгливостью смотрела на пьяные физиономии попутчиков, распивающих горькую здесь же в вагонах и сыпавших отборной бранью, шарахалась от толпы цыган, заполонявших вагоны криками, плачем детей и особыми запахами, читала конспекты, чтобы скоротать время поездки.
Так вот любимая тётка работала в Москве продавцом в одном небольшом магазинчике на пути следования этих самых электричек. Остановка называлась Карачарово (см Ерофеева). Это уже, считай, Москва. Там не все электрички останавливались, но зато метро было рядом. В то время это была большая удача - работать в магазине, да ещё в Москве. Человек Лиза была общительный, компанейский, могла и выпить хорошо, но сильно не злоупотребляла. Дома всегда было спиртное «самтрест» для друзей, родных и на всякий экстренный случай. Вот такой случай и пришёл.
Лиза решила, что визит любимой племянницы можно сделать особенно приятным, если расширить застольную компанию.
Позвала тётка свою близкую подругу Свету, они вместе работали. Светочка была человеком нужным, так как муж её Павел местный мент. Что сказать про эту пару? Света средних лет женщина, На голове обесцвеченная химия, косметики избыток, красавица полнеющая. Типичная народная красотка из-за прилавка. Но, заметим, с большими претензиями. А что, доход в семье хороший, оба с Пашкой на доходных местах. Детей совместных не было, так как брак был поздний. По тем временам дети были непозволительной роскошью. Жили люди в своё удовольствие.
Кроме того к компании присоединилась Лара – дочка Лизы, сестра Милы со своим новым мужем. Тоже пара своеобразная, из тех непутёвых лет возникшая. Девушка она была среднего образования, бывшая воспитательница, но в силу особых исторических обстоятельств тоже перебравшаяся на работу в магазинчик своего городка. Девушка она была простая, добрая, очень энергичная, но развития душевного не хватало. Судьба у неё сложилась дальше трагически, как, впрочем, у многих наших современников того безумного времени. Получается вместе с бабулькой и всего-то семь человек за стол сели. Дети занимались своими делами.
Конечно, все хвалили «самтрест», на столе было не пусто, продукты из московского магазинчика: салями, сайра, фрукты, китайские сосиски в баночках – поди, достань! Компания, видно, была уже спевшаяся и спившаяся, Мила только была там телом инородным. Но она, как всегда, старалась приноровиться к сложившимся условиям, где надо улыбалась, где надо шутила, поддакивала, соглашалась и так далее. Чего это ей стоило ! Когда все уже приняли достаточно, язычки развязались и полился разговор откровенный.
О чём говорили? О трудных временах, в которых умный человек и из трудностей умеет выгоду извлечь. Светочка человек была инициативный, часто оказывалась в центре беседы. А мнение её было непоколебимо правильное для всех. Слушала её Милушка, морщилась про себя, потом плевалась не буквально, конечно, но держала натянутую улыбку на лице. Перехожу к прямой речи. Голоса у всех уже были повышенные, все хотели высказаться, перекрикивали друг друга, но не спорили, все были единодушны в суждениях, царило пьяное согласие.
Тон задавала Света:
- Жить можно в любые времена, уметь только нужно и голову иметь. Сейчас не образование важно, что по этим дипломам тебе колбасы продадут, водку и ту из-под полы продаём. Учились профессора эти да доценты, зубрили, башку себе всякой ерундой забивали, футы – нуты, мы интеллигенты, мы образованные. Вот они где у меня эти образованные - поганая интеллигенция!
Света похлопала себя по обтянутым ярким платьем крупным ягодицам
– Приходим мы утречком на работу, а они уже в очередях по два часа стоят, чтобы какой-нибудь дефицит перехватить. А некоторые с записочками через задний ход идут. И в глаза преданно смотрят, как наш пёс, когда ему косточку сладкую даёшь. Вот тут-то я на высоте. Попросите – попросите умненькие, унижайтесь грамотные. У меня всего-то семь классов за плечами, А кто вы и кто Я! –
Света поднимает полный стаканчик и опрокидывает его с тостом
– За нас, умеющих жить, за удачу!
Все согласны, все счастливы, аплодисменты. Про паршивых интеллигентов поговорили. Далее Ларка вступает. Пришло её время поддержать компанию. Ей есть чем поразить друзей. Тащит она из соседней комнаты какую-то замусоленную тетрадку.
- Вот смотрите, что у меня есть. Это народное творчество. Один безымянный поэт сотворил про нашу замечательную действительность целую поэму. Не поленилась пол – дня потратила, переписала.
В то время ещё о компьютерах народ не слышал, интернета не было. Хорошо работал САМИЗДАТ. Через него и о Солженицыне узнали, и Булгакова прочитали.
А это другой - пошленький, сквернословный самиздат другого уровня. Мила девушка в литературе была немного образованная. Сама писала душевные вирши. А такую пошлость, зарифмованную, не выносила, слушать не могла, мутить её начинало с первых строк. Но слушала она, через великую силу, заставляла себя слушать. Пошлость, вульгарность…
Пьяные лица светились удовольствием, отдельные строки повторялись со смаком, всем это нравилось, все были счастливы. Мила сжала зубы. Терпела, ждала, когда закончится эта вакханалия.
Да, всё это чтение сопровождалось диким, безудержным смехом, аплодисментами, казалось, конца этому не будет. В глазах темнело, в ушах стоял звон.
Но всему конец бывает. Тетрадка была отложена в сторону так и недочитанная, утомились все слушать, весёлое застолье продолжалось. Сил у Милы совсем не было. Не хочется обижать весёлую компанию, простые люди, малообразованные. Лица их раскрасневшиеся, расплывшиеся . Смех, сальности и прочее…
Тётка провожала Милу до самой железной дороги. Там до дома уже не далеко, это был кратчайший путь.
- Хорошо посидели, душевно – сказала Лиза. – Жаль, ты далеко живёшь, мы бы и тебя пристроили на работу повыгодней. Так ты в магазин-то ко мне за продуктами приезжай перед отъездом, я тебя отоварю по полной.
Мила шла домой по сонной улице, место малолюдное, никому не было дела до её мокрых глаз, шмыгающего носа. Дома началась истерика. Такое с ней было впервые. Она рыдала, не могла остановиться с полчаса. Прорвало её. Напряжение было так велико, нужна была разрядка.
Мама испугалась, ничего не могла понять. Решила, что её кто-то обидел. Но и ей Мила не могла ничего объясниться, всё равно бы не поняла. Сказала, что просто очень устала. Вот и поплакать одной вдоволь нет возможности.