«Не долго музыка играла, не долго фраер танцевал…»
Зоновская пословица. Жизнь, переполненная солнечными южными лучами, ласкового летнего солнца казалась сейчас«Студенту»самой наипрекраснейшей. Он старался насытиться ей, как можно боль-
ше да и дольше, поглощая её каждой частичкой своего тела, каждой клеточкой; жадно её
вдыхая, растопырив ноздри своего большого и длинноватого носа. Заграбастать своими ручищами, поглощая и пожирая её даже глазами, широко раскрытыми и от кайфа вытаращенными.Этот чел хотел бесцеремонно хавать её, не стыдясь никаких норм человеческой морали, а тем более придерживаться их. Как иногда говорят в народе: «И ртом и …(ещё кое-чем)»!Его тощая и костлявая грудь, рискуя лопнуть, пыталась от великого хотения и похоти, переполниться до верху, насытиться окружающей атмосферой мнимого им счастья.
Эта атмосфера сейчас цвела и пахла листьями и цветами тропических растений, да ещё и дорогими(или не очень)духами полураздетых до неприличия женщин из числа приезжих на отдых в Сочи. То ли большое количество йода в морском воздухе, то ли перспектива безграничной любви на этом Черноморском побережье, не на шутку вскружила головушку нашему молодому человеку по прозвищу «Студент».
Воистину, до не могу точное прозвище! Длиннющий и сутулый, он, как -будто с огромным усилием волочил за собой ноги, противно шаркая ими. Посмотришь на него и действительно подумаешь, что он представитель студенческой массы. Словно после бессонных ночей перед экзаменами. Его осунувшееся, интелегентного, вроде бы вида, лицо вызывало непроизвольную жалость. Особенно со стороны женского пола.
«Бедненький!»-восклицали с неподдельным участием жалости дамочки. С такой особой заботой! И как правило бальзаковского возраста, лаская его на своей доброй, жаждущей любви и ласки, груди. Истосковавшейся порою годами в серых буднях и в однообразности семейного быта. И эта женская грудь могла быть для «студента» достаточно разнообразной: большой и не очень, привлекательной или вовсе отталкивающей. Это было в общем -то, не важно для этого юноши. Неважно! Главное, чтобы у дам была пластиковая карта с денежными накоплениями. Ведь это было основное, для «поля деятельности молодца;». Уж он то, мог быстро расположить к себе, начинающую увядать, женщину. Которая начинала терять в себе уверенность в привлекательности, залезть таковой в самое сердечко, в самую душу. Затмить собой «Студент» мог всё! Даже само воспоминание, существования у дамы семейства. Которое там, далеко отсюда: в другом городе, большое или немногочисленное, ждёт свою мамулю, любят и скучают. Но круговорот таких «любовных» отношений, нёс сломя голову
1
растроганных, давно забытыми чувствами и ошеломительным вниманием со стороны «Студента», женщин так далеко от реальности, в такое забытьё от мужа и детей, что очередная жертва молодого повесы напрочь забывала о всякой осторожности, столь необходимой при отдыхах на курортах и в отпусках. Конечно же, эта звёздная по ночам и ласково-жаркая днём «любовная» карусель, так же молниеносно заканчивалась, как и начиналась. Стоило нашему молодому повесе-молодцу, мачо, как он себя мнил, овладеть
знанием пин-кода пластиковой банковской карты, любовь бесследно исчезала. Улетучивалась вместе с деньгами, принадлежавшими растроганным, давно забытыми нежными чувствами, мадамочкам. По своему обыкновению «дарящий счастье студентишка» прихватывал с собой и наличность, и плохо лежащие женские украшения, которые дарил далее очередной жертве, желая представить себя ей щедрым мачо и бескорыстным влюбившимся парнягой. Вот такой хитрый ход, вот такой «товарооборот» с целью обольщения отдыхающих дамочек. Вот такие «экзамены» сдавал и сдавал наш парниша, на побережье Чёрного - причёрного моря!
Вот в такой «школе жизни» вертелся, зарабатывая на хлеб насущный, наш молодой, интелегентного вида и доверительной для дамочек наружности чел. К его глубокому сожалению была у «Студента» и другая «школа жизни».И рад он был бы пройти её заочно, но не вышло! И рад он был бы забыть про неё навеки, ан нетушки! Она, эта «школа», нет-нет да резала, как раскалённый до красна клинок, память «Студента».Воспоминания о ней разрывали ночную тьму диким кошмаром из сна. От этого он вскакивал на кровати в поту. Вздрагивал от собственного крика во сне и проснувшись, долго посиживал на своём лежбище со слезами злобы и обиды. Зона! Вот, что напоминала о себе «Студенту». Он проклинал те злополучные годы отсидки в бараках «строго» режима. И не был он там всеобщим любимцем, как здесь на воле у дам. Хотя «полюбить» его там могли запросто! Понежить, так сказать, в настоящих мужских ручищах реальных бруталов, его тощий зад. И ведь почти уже дошло до этого! Эх, зона-зона, мать вашу! Проигрался он там в картишки на большую сумму, которую отдавать было нечем. Не откуда было проигранному «студенту» взять. Ничевошеньки-ничего не было отдать! Кроме, как расплачиваться своей костлявой натурой. Ух,зона-зонушка, кому мать родная, а кому и мачеха! Но пожалели мужское достоинство «Студента», если конечно можно это «пожалели» так назвать. Если можно было назвать жалостью и снисхождением – стирку грязных шмоток других и нескончаемую готовку пищи. Прислужничество и форменным образом рабство, окружили дальнейшую жизнь в зоне парня. Именно так он отрабатывал свой карточный должок. Именно так, через постоянные унижения «шныря» он познал всю соль своей арестанской житухи-жития. И дал он себе слово,что больше никогда туда не вернётся! Слава Богу! Условно-досрочное освобождение спасло его шкуру, тем самым вызвав великое недовольство его «хозяев» по рабству. Не расплатился «Студент» по их мнению полностью с ними. Скрипели они зубами в след уходящему парнише: «Ну если вернёшься – конец тебе «Студент»! – шипели терявшие «раба» зеки.
-Никогда сюда не вернусь!- дал себе слово «Студент», когда остались позади него зоновский забор и колючка со сторожевыми будками. Лай собак вдогонку, как бы кричал
2
ему вслед уходящему: «Не возвращайся сюда, дурень!»
-Не вернусь, козлы вонючие!- отвечал «Студент». Кстати именно в зоне из-за его внешности приклеилось к нему это своеобразное прозвище.
Ну, как говориться, действительно: слава тебе Боже, ведь всё позади и уже никогда не повториться с бедным «Студентом». А сейчас он был и вовсе не беден, он созерцал прекрасную картину пляжного побережья Чёрного моря и ощущал приятную негу
исходящую от наполненного крупными купюрами нагрудного кармана его полосатой футболки. Очередная «лохушка» была разведена блистательным лавеласом по прозвищу «Студент».
-Да и не «развод» это вовсе.- оправдывал сам себя он. – За всё в этой жизни надо платить. Даже за любовь!- продолжал мыслить на свой манер, молодой человек. Жизнь кипела, пока не кончались умыкнённые у очередной мадамы, жаждущей любви, средства. Посмотришь на него и диву даёшься: ну чем он этих баб мог брать?! Ведь глядя на него, на его маленькие, вечно бегающие, глазки можно сразу было определить, что он мелкий воришка и мошенник. Ан нет же, влюблялись дуры!
-Кайф!- потянулся «Студент» улыбаясь и высматривая среди полуголых загорающих очередную жертву. Кровь бурлила и кипела в нём. Он был горд собой.-Я просто бог секса!- давя лыбу мыслил он. Ещё ни одна «тёлка» не была на него в обиде, по соображению «студента». Ведь ещё никто из них не заявил на него в полицию, хотя и были обокрадены гениальным любовником. Довольная улыбка просто разрывала впалые щёки нашего молодчины. «Студент» блаженно потянулся ещё раз, подняв руки к небу, выпуская с приятным стоном истому счастья из груди. Воришка был доволен собой. Да и не воришка он вообщем-то.- Просто, можно сказать, брал плату за доставленное удовольствие «тёлочкам». Я просто мачо!- довольно улыбнулся парниша. Деньги не кончались, солнце светило, а море ласкало вместе с женщинами….
-Кипяток брать будешь?- раздалось, как гром среди ясного неба. Голова болела, словно с похмелья. Бряканье «кормушки»* отдалось в головушке, как сверло, дошедшее до самых мозгов, с болью и приступом тошноты. «Шконка»**КПЗ*** отпечаталась синяками и отёками на теле «студента». Но физическая боль сейчас была детской шалостью перед новостью, которой его огорошили по приёмке здешние врачи в этот «гостеприимный» изолятор. ВИЧ! Эта коротенькая новость, как и само слово, топором беспощадного дровосека, рассекала сердце и грудь «Студента». Она, больноударяющим пульсом размолачивала ему голову! Ей, Богу, хотелось кусать себе локти от досады и обиды!
-Господи! Не может быть! Как же так, я же не «нарик» какой-то?!- перебирал в голове он. –Да и бабы вроде были все чистенькие и красивенькие! Сроду бы не подумал, что кто-то из них вичёвая!- констатировал, цепляясь за соломинку, бывший лавелас. –Боже! Боже! Не может быть! Это страшный сон! Да, просто сон! Сейчас проснусь и всё будет, как раньше: свобода и блаженство!- мечтал сокрушаясь молодой человек. Но страшный сон
*кормушка-маленькая дверка на двери камеры,для подачи пищи арестованным. **шконка-место в камере тюрьмы,КПЗ,зоны для сна.
***КПЗ-камера предварительного заключения.
3
не кончался.- Боже! Что я скажу ЕЙ?! Я её наверное тоже заразил! Полный ….(конец, так
сказать)! Что теперь скажут, а вернее сделают со мной её родители!?- сокрушался сидя на «шконке» он.
-Я говорю, кипяток брать будешь?- в проёме железной двери, где открылась «кормушка» торчала физиономия дежурившего сержанта. Ему не терпелось скорее сдать дежурство и уйти домой, но служебные обязанности: утром дать задержанным кипяток и сухой завтрак, сдерживали его желание.
-Не..не хочу. Не лезет что-то ничего!- отвечал вяло «Студент», покачиваясь от глубокого отчаяния на грязной «шконке». От многочисленных и многолетних наслоений было трудно угадать её истинный цвет.
«Наверное это цвет горя.»-подумал почему-то «Студент»,глядя на своё лежбище. Под головой, вместо подушки, у него лежала наполненная водой пластмассовая «полторашка». Белые носки почернели, словно соболезнуя сейчасному положению хозяина. «Студент» даже не мог представить себе реакцию своей молоденькой жены. Да она ещё и беременна…!
Свадьба его была в Киргизии у ЕЁ родителей. «Студент» всегда питал какую-то необъяснимую слабость и тяготение к азиаткам. А она была именно таковой. Точнее сказать киргизкой. К тому же очень красивой и высокой, в ней своеобразно сочеталась Европа и Азия, её шарм очень сильно выделял её из серой толпы. Родители были очень уважаемы по тамошним меркам. Сеть пекарен и два магазина позволили отдать дочку за муж с шиком и со всеми традициями Киргизской земли. «Студент», в белом костюме и с отрощенными усиками, на киргизский манер, казался для местного населения весьма респектабельно. Местные девчата даже завидовали ЕЙ. Да! «Студент» на сцене пускания пыли в глазищи лохам-людишкам был настоящим артистом. Ну, что тут скажешь: «Настоящий профи!» Он покорил всех своим кругозором. Ведь было у юноши время в тюрьме и зоне почитать умные книжки, поучиться так сказать жизни у умных людей. «Намотать на ус» житуху человеческую. Он поразил всех нравом эдакого джентельмена. Ведь она была уже на четвёртом месяце беременности. А наш «джентельмен» поступил по джентельменски: не поматросил и бросил, а приехал просить руки у родителей красавицы-невесты. Правда за их счёт! Ну, это ничего – мелочи! И вот «Студент» уже сидит с ЕЁ папой и говорит о совместном бизнесе, хотя он в этом ни фига не понимал…
Они познакомились в соцсетях. «Студент» сразу обратил на неё внимание, как только узнал, что она не бедная. Здесь, в его городе, родители купили ей квартиру, когда она училась в местном универе. Богатая красивая азиатка подходила по всем стандартам для бродяги и воришки «Студента», которым он в сущности и был. Да и путь в Сочи ему уже на тот момент был заказан, так как: «Сколько верёвочке не виться – всё равно конец будет!» Не смогли вынести «одиночества» его обманутые любовницы: подали заявления в полицию на его розыск, в надежде вернуть свои сбережения. Магия «любви Студента»
4
на них, почему-то улетучилась. Он никак не мог взять в толк, на что эти глупые «куры» в обиде, ведь всем были довольны! А деньги – это же вещь приходящая и уходящая!
-А кстати, столько было «бабла»! Куда оно в натуре делось-то?!- пыталось вспомниться «Студенту».Вспоминались только яркие огни дискотек ночных клубов и пьяное состояние. «Студент» тряхнул головой, как будто это было вчера. Состояние похмелья быстро заполнило память. Запах алкоголя вновь ударил в ноздри, а бухающая музыка ударила по вискам с новой силой. Да так сильно и реально, что от боли его даже затошнило. Он ещё раз тряхнул головой, пытаясь избавиться от болящей памяти.
-Даже не могу вспомнить: куда всё делось!- удивлялся «Студент».- Как вода между пальцев ушли деньжата!- он зажмурился от досады и потёр ноющие виски.- Боже, о чём это я?! Ведь меня опять «прикрыли»!- опомнился, терпящий фиаско «любовник»…
Розыскное дело, заведённое в Сочах, нежданно-негаданно застало «Студента» в ЕЁ квартире, когда он потягивался на диване. И сейчас это дело, имело вполне конкретное лицо в виде опергруппы полицейских и участкового инспектора, настойчиво барабанящих во входную дверь. Потерпевших и обкраденных женщин набралось около десяти. Все написали заявления о желании привлечь «Студента» за обман к уголовной ответственности и за причинённый ущерб, который для себя они считали значительным. Нельзя было конечно измерить моральный ущерб этих дам, которым он шептал на ушко под шелест прибоя, что они лучшие из лучших женщин. Кто-то из них так поверил, что готовы были расстаться со своим мужем и семейством. В общем «Студент» в своём деле был на высоте.
Зона встретила «Студента» с его трёхлетним заключением довольно жестко. Всплыли его карточные долги за прошлый срок, которые сразу определили ему место «шныря». Ведь долги надо было отдавать, у них не было сроков давности, как у гуманного государства, которое его судило. И они в зоне не прощались. Шнырь «Студент» покорно прислуживал тому, кому проигрался, моя посуду, готовя пищу и стирал его грязное бельё. Он с нетерпением ждал вестей от молодой жены, которая узнала о своей болезни при преждевременном рождении шестимесячного сына. Да, радости было маловато! Врачи на неё смотрели, как на отбросы общества. «Ведь думать надо, чтобы будучи вичёвой, ещё и рожать ребёнка!»- так про неё думали врачи. Они же не в курсе, что девушка не виновата! Не могла она объяснить врачам, что судьба сыграла с ней плохую шутку, они её и не слушали. Факты были на лицо: ВИЧ у неё и у ребёнка. Муж жулик сидит на зоне. Весёленькая семейка…!
-Не простила!- со слезами на глазах стонал «Студент». Его душонка впервые сожалела о случившимся, она ревела диким зверем. Она выла и скреблась когтями о невидимую клетку! Впервые в жизни «Студент» ощутил с этой девушкой и с её семьёй цену настоящего человеческого счастья, которое не оценил. Лишь только сейчас чувство вечного одиночества ухало в груди диким отчаянием, а потом забрызгало тяжёлым горем по руке красной субстанцией! Кровь сначала закапала, а потом забрызгала фонтаном из вскрытой вены «Студента». Окровавленная заточка выпала из груди на бетон, зазвенев монотонным звуком металла.
5
-Наверное так звенит на прощание моя никчёмная душонка.- подумал почему-то «Студент», теряя сознание. Слабость постепенно заполняла тело и сознание вновь испечённого самоубийцы. Он тихонечко вскоре повалился туда же, куда ушла в виде красной лужи вся его жизнь. В никуда, в грязный бетон за бараком жилзоны.
-Кровь своим пульсированием из разорванной ржавым железом вены, ещё давала знать о заканчивающейся никчёмной жизни этого молодого субъекта, когда ей начала вторить бьющимся фонтаном кровь из ЕЁ нежной ручки. Она выносила из молодого тела девушки непрощаемую обиду на своего жениха, на врачей, которые её унизили и обиду на свою жизнь. Ведь она не о такой мечтала!
Написанно на реальных событиях произошедших рядом.
6