(Очерк об автопробеге)
ПРЕДИСЛОВИЕ ОТ АВТОРА
Не судите строго, т.к. это моя первая проба пера в написании очерка, который в итоге вылился в мини рассказ. Так что прошу прощения за много букв, хотя возможно это убережёт меня от большого количества читателей, а соответственно и критики. К сожалению, я не мог видеть всего, поэтому опишу только свои впечатления и некоторые события автопробега, техническое описание объектов вы можете найти в интернете. Имена, разговоры и действия членов экипажа, с которыми я ехал, вымышлены и представлены в рассказе, чтобы разбавить своё унылое описание впечатлений от исторических объектов. Я заранее прошу у них прощение за вольности, допущенные в рассказе, и хочу признаться, что испытываю к ним искреннюю симпатию.
СБОР
Моё скептическое отношение к экскурсиям по архитектурным объектам я высказывал своей знакомой несколько раз. Ну не торкают меня статичные объекты, такие как живопись, скульптуры, виды природы и архитектурные строения в том числе. Я бы и рад чтобы это было не так, но не выходит «каменный цветок» восторга из недр моего сознания, несмотря на все потуги в познании тайн очарования произведений искусства и истории, которые я предпринимал несколько лет, читая различную литературу. В конце концов, я сдался и уверовал, что господь обделил меня этим даром. Как оказалось в конце экскурсии пациент скорее жив, чем мёртв.
Так вот когда она написала мне, что хочет поехать в автопробег, по каким-то богом забытым трущобам, мои пальцы затряслись над клавиатурой в попытке ещё раз написать о своей импотенции в получении оргазма от созерцания старых развалин. Усилием воли я взял себя в руки и написал в ответ, что мы обсудим это при встрече в надежде, что моя соловьиная песня про звёзды софитов и романтические танцы смогут убедить её пойти на вечеринку организованную нашими общими друзьями. Моим надеждам не суждено было сбыться, так как её решение поехать в автопробег было твёрдым, как скала, а мой выбор в пользу поездки определила заинтересованность плотнее сблизиться с этой особой. К тому же я придумал себе задачу, попробовать написать очерк об этом путешествии.
И вот я недовольный иду к месту сбора группы, а февраль, как сентиментальный друг, плачет в мою жилетку мокрыми снежинками по безвозвратно утраченной возможности отжечь на танцулях. Не буду утруждать вас описанием прохождения инструктажа. Скажу только, что это было похоже на развод армейской лётной эскадрильи перед выполнением боевых задач. По-военному чётко, сухо и оперативно. Не хватало только, чтобы все попрыгали на месте, для проверки обмундирования и команды «Экипаж по машинам!» от командиров экипажей, когда им вручали пакеты с планом маршрута по историческим объектам. И так, выкурив последнюю сигарету, все расселись по машинам, и колонна тронулась навстречу с нашей историей.
ЭКИПАЖ МАШИНЫ БОЕВОЙ
С водителем нашего экипажа мы виделись первый раз. Перед посадкой в огромный внедорожник сухопарый паренёк сразу расставил все точки над «Й», объявив, что в машине нельзя пить, курить, дышать перегаром, ослушавшиеся будут выброшены за борт без жалости и промедления. Попытка сгладить напряжение невинной шуткой усугубила суровость на его лице и хруст костяшек сжатых кулаков. «Боец» - подумал я, и решил его не провоцировать. Предчувствия меня не обманули. Как только мы сели в машину, мою догадку подтвердил брелок в виде кимоно с чёрным поясом, болтающийся на зеркале заднего вида, наклейка ассоциации Кудо на заднем стекле, а брелок в виде бутсы, висящий над моей головой, не давал мне это забыть всю дорогу, мерно постукивая меня в темечко. Оценив обстановку, и во избежание возможных потрясений, мозг сразу определил нормы моего дальнейшего поведения писателя-тихушника, и дабы утешить эго, он оправдал этот образ тем, что он будет полностью соответствовать моей задаче попробовать написать очерк о поездке.
Мою знакомую, назовём её Черри, Боец назначил штурманом и указал ей место на переднем сидении. Это был первый тревожный звоночек для плана пленения объекта моего внимания. Псевдоним Черри в достаточной степени отражает её многогранную сущность. Она аппетитна, как спелая вишня, может вскружить голову как бренди и в слове Черри слышатся голоса тысяч озорных чертей, которые водятся в её омуте. Не дожидаясь повторного предложения, она тут же уселась на руководящую должность и стала рулить процессом, вертя головой, языком, картами, описаниями объектов, а заодно и Бойцом.
Ещё одним членом экипажа была девушка, интеллигентного вида в очках, которая никак не проявляла себя долгое время, присматриваясь к компании, поэтому я назвал её про себя Скромняжкой. Правда в дальнейшем я скорректировал этот псевдоним, но обо всём по порядку.
«ДОРОГА, ДОРОГА…»
Черри, как суицидальный разведчик в тылу врага, сразу вызвала огонь на себя, треща о том какой она опытный штурман, что у неё нет топографического кретинизма, и все могут курить бамбук пока она у штурвала этого корабля, но первый поворот мы всё же проехали. Так что на первую локацию мы приехали не первыми, как того она хотела. Боец не растерялся и тут же сделал финт ушами, объявив наказание нашему оптимистичному штурману. За каждый косяк, Черри должна будет расстаться с одним из элементов своего обмундирования. «А это уже на грани фола» - подумал я, но брелок-бутсы мерно постукивал меня по голове, напоминая о возможных последствиях. Черри же с энтузиазмом поддержала новые правила, подогревая интерес к своей персоне. С этого момента они беспрерывно болтали, хохотали, молотя друг друга шутками и подколами.
Под градом искромётного юмора и веселья впередисидящих, Скромняжка оттаяла от своей зимней спячки и постепенно стала вливаться в этот трёп мелким тирадами, уточнениями маршрута и названиями указателей, основываясь только на свою память, чем у меня вызвала глубокую зависть, ибо моя память на это была не способна. Я же молча, записывал свои наблюдения в тетрадку, постреливая завистливыми взглядами на Бойца. Чтобы влиться в общую беседу, я попытался сделать обходной манёвр, спросив у Скромняжки, что её сподвигло на этот автопробег. На что она ответила, что хочет повысить уровень своего жизненного оптимизма, сравнив своё жильё с трущобами недостроя и развалинами исторических объектов. Такой подход к этой проблеме для меня стал откровением, но в этом был определённый смысл.
Попытка влиться в беседу была неудачной, и я решил действовать на нейтральной территории объектов нашей экскурсии, где намеревался набрать положительное сальдо ухажёра, а пока решил сосредоточиться на созерцании пролетающего за окном ландшафта для своего очерка. Прямо скажу, он тоже был безрадостно серым и унылым, как моё настроение. Небо нависало месивом из овечьей шерсти пятидесяти оттенков серого над чернеющим своей наготой лесом, стоящим частоколом перед убогими строениями мини-маркетов, рынков, заправок и частных домов. Грязные брызги из под колёс впередиидущих машин, забрызгивали лобовое стекло, мешая обзору, и только дворники, как бы покачивая пальчиками, вселяли надежду, что не стоит печалиться и что вся жизнь впереди. На этой оптимистичной ноте я вышел из машины, когда мы подъехали к первому чекпойнту.
АПОКАЛИПТИЧЕСКИЙ НЕДОСТРОЙ
(Бункер «Южный» командного центра ПВО)
Первое, что бросилось в глаза, это гряда бетонных столбов близлежащего к стоянке недостроенного здания. Они стояли, как фаллические символы мощи, канувшего в лета СССР. Чуть дальше стояли полные мусора бетонные короба ангаров только с двумя стенами, исписанными совковыми граффити и именами, побывавших здесь горе-туристов, такие как Вася, Петя и т.д. Панорама объекта была гнетущая, как и период развала нашей бывшей некогда могущественной державы. Если это всё, что мы должны были увидеть, то это глубоко прискорбно, подумал я и ошибся, так как основной объект был ещё ниже. Я последовал за вереницей участников, спускаясь по склону в бункер, который имел не менее удручающий вид, хотя и внушал некий трепет высокими потолками, толстыми стенами и торчащей отовсюду арматурой и какими-то трубами различного диаметра. Весь пол был покрыт слоем ровного льда, по которому можно было скользить, как в музейных тапочках по натёртому полу. В центре бункера на открытой площадке возвышалось нагромождение столбов и плит, по которым многие забрались на второй этаж, чтобы посмотреть на эти руины сверху, ну и конечно для того чтобы сделать удачное фото.
Но если отрешиться от очевидного наследия прошлого и включить немного воображения, то можно представить, что это подземный замок какого-нибудь сказочного злодея или монстра, спящего в полумраке днём. Ночью же из разных щелей и тёмных колодцев вылезает уродливая челядь, зажигает огромные факелы, блики которых разукрашивают невзрачные бетонные стены устрашающими узорами в красных тонах. Подданные стучат по металлическим трубам, возвещая хозяину, что наступило время тёмных сил и свершения злодейских дел. Могу с лёгкостью представить себе, как монстр выходит из своей опочивальни и скользит по ледяному полу в свой рабочий кабинет, проходя по коридорам, раздавая по пути приказы и поручения своим слугам зла, а эхо вторит ему многоголосьем, увеличивая устрашающий эффект громового голоса. Груда бетона, по которой мы залезли на второй этаж, могла бы превратиться в огромный костёр или фонтан, украшающий центральную залу для приёма не менее зловещих гостей, съезжающихся на дьявольскую трапезу. Но можно представить что-нибудь другое, например лабиринт Минотавра или замок неряшливой Снежной Королевы. Так что, не смотря не первое впечатление, это место помогло мне расширить моё сознание и дать толчок свободе творческого воображения гораздо большего, чем приевшаяся архитектура нашего мегаполиса.
В конце осмотра каждого объекта я решил спрашивать впечатление от увиденного у своего экипажа. Скромняжка, вдохнув полной грудью морозного воздуха, сказала, что она уже готова ехать домой, ибо после увиденного она полностью удовлетворена своими хоромами. Боец и Черри почти синхронно ответили, что всё круто. Кстати эта парочка по прибытию на место, практически мгновенно растворилась в чреве не достроенного чудовища вместе с моим планом по сближению с объектом моего внимания, хотя я и предпринимал тщетные попутки разыскать их в этом железобетонном лабиринте. В связи с этим уровень уверенности в успехе моего предприятия упал на один пункт. Но я с оптимизмом взглянул в будущее и полный решимости сел в машину, направляясь к следующей локации. Судя по всему, увиденные руины произвели на Черри неизгладимое впечатление, от которого она хотела поскорее ретироваться, поэтому она умаляла Бойца уехать со стоянки первыми, но белое Пежо перекрыло выезд, за что её тут же нарекли «Пежонистой блондинкой». Народ начал роптать, но хозяин вернулся до применения силы.
ПО КОМ ЗВОНИТ КОЛОКОЛ
(Колокольня церкви Иоана Предтечи)
И так мы первыми стартанули ко второму чекпойнту, петляя по указанным в маршруте указателям, и вскоре на горизонте появился шпиль колокольни с сияющим крестом. Вывалившись из машины, троица убежала вперёд, а я не торопясь брёл к месту, наслаждаясь видом растущей на глазах колокольни Иоана Предтечи. Подворье было утыкано небольшими строениями, посреди которых возвышалась колокольня. Остановившись перед фасадом, я долго не мог отделаться от ощущения, что архитектура здания что то напоминает. И вдруг, как озарение контуры фасада совпали с возникшим в голове образом мультяшного космического корабля на старте. Сама колокольня представляла собой ракету, увенчанную радаром, а два флигеля по бокам были похожи на пухленькие турбины, разделённые большим арочным проёмом. Возведённые вокруг колокольни строительные леса можно было принять за стапели, которые дополняли картину предстартовой подготовки перед пуском. Испугавшись кары небесной за подобное сравнение, я быстренько перекрестился, попросил прощение у господа и вошёл в колокольную арку.
Кладка старинного кирпича в некоторых местах арки была покрыта свежей штукатуркой, на которой, среди множества других, я сразу разглядел знакомое имя Васи, от чего заштукатуренная поверхность была похожа на школьную доску. И откуда у людей эта тяга вписать своё имя в историю таким образом? Ну да бог им судья, к тому же свои имена они ему оставили. Пройдя сквозь арку, мне открылась восхитительная панорама. Колокольня стояла на берегу крутого склона, упирающегося в речку, за которой раскинулось поле, окаймлённое вдалеке кромкой ласа. В проёме лесной гряды вдалеке виднелся какой-то храм. Я практически уже был готов восхититься этой красотой, но мешали построенные в поле домики нуворишей. Так хотелось взять бульдозерную кисть и закрасить эти уродливые пятна. Да тут ещё на глаза попались Боец с Черри, которые прогуливались чуть ниже по склону. Короче весь нахлынувший романтизм сразу пропал, и я решил пойти рассмотреть поближе два флюгера в виде Георгия Победоносца, поражающего копьём змея, на покосившемся здании Патриаршего подворья.
Взглянув ещё раз на панораму окрестностей, я направился к двухэтажному зданию расположенному справа от колокольни, где встретил дородного вида мужчину с рыжей бородой и здоровым румянцем во всё лицо, представившегося сторожем Дмитрием. Он с охотой согласился рассказать об этом историческом месте нашей группе. К сожалению, не помню о чём он говорил, т.к. моё внимание опять отвлеклось на парное катание членов моего экипажа. Отвлёкся я только, когда услышал про то, как в храм поселили насильников. Оказалось, что я неправильно услышал старорусское слово насельники, т.е. поселенцы. По окончанию лекции сторожа, все в едином порыве плотно сгрудились для совместной фотосессии после чего быстро метнулись по машинам. Черри, как обычно подгоняла всех уехать первыми, как будто это было место преступления, но нашу машину опять заперла «Пежонистая блондинка», и нам пришлось довольствоваться только третьей стартовой позицией на пути к следующей локации. Общее впечатление от увиденного Боец определил короткой фразой: «Высокая, блин».
«ХЛЕБ НАШ НАСУЩНЫЙ…»
Желание Черри приехать на место первыми было настолько велико, что она пренебрегла запретом организаторов автопробега не пользоваться навигаторами, в результате чего мы всё-таки оказались первооткрывателями этого чекпойнта. Это был тот случай, когда вся команда была этому рада, т.к. на этой локации был организован обед. К тому моменту, когда подъехала основная часть экскурсантов, я уже съел вкуснейший плов и наложил себе добавку не менее вкусной гречки с мясной подливкой. Приоритет в пользу пищи насущной был выбран всеми единодушно. Что поделаешь? Голод не тётка и интеллигентный голос исторического прошлого, уступал по своей силе дикому рёву опустошённого желудка. И пока он не был утолён, никто не пошёл осматривать стоящую рядом церквушку. Устроившись на стульчике, я стал наблюдать за прибывающими и делать заметки в своём блокноте. С этого ракурса группа едоков была похожа на египетский барельеф, где египтяне стоят в профиль с согнутыми в локте руками, в которых покоились пластиковые тарелки со снедью. Их лица толи напряжённо всматривались в прошлое, рассматривая имя уже знакомого нам Васи на стенах разрушенного храма, толи сосредоточены на пережёвывании мяса в плове.
Я сидел довольный и разомлевший от внутренней теплоты, распадающейся на микроэлементы пищи и смотрел на открывающийся за рекой Нарой вид. В этот момент в мозгу мелькнула крамольная для меня мысль: «Что это со мной? Такое ощущение, что мне это начинает нравиться». И в тот же миг солнце моргнуло из-за туч своей снисходительной улыбкой, и похлопала меня по щеке своим тёплым лучом, как старец своего нерадивого ученика, ответившего правильно на вопрос. Отвернувшись опять к едокам, я нахохлился, как воробей на морозе, я включил внутренний антирадар для предотвращения попадания восторженных волн в моё сознание заядлого скептика, но довольные лица участников и их восторженные возгласы, по поводу съеденного и увиденного, подавляли мою радиолокационную защиту и мозг начал пульсировать позитивными импульсами общего восторга.
Мои попытки делать в блокноте заметки для очерка были замечены не только некоторыми участниками, но и организаторами. Первой заинтересовалась Татьяна, с которой я был знаком уже больше года, и после короткого объяснения взяла с меня обет, что её имя будет увековечено в этом безбожном писании. Затем организатор автопробега Илья, молодой парень с подозрительным прищуром глаз и ухоженной растительностью на голове, поинтересовался, не веду ли я разведывательные действия в пользу противника. Полагаю, что он принял меня за шпиона из конкурирующей компании, и дабы развеять подозрения я объяснил ему своё желание написать очерк о поездке, который обещал прислать ему по готовности. Он удовлетворился ответом и пошёл дальше кормить страждущих, которые постепенно начали выдвигаться в сторону церкви Архангела Михаила.
ДУХОВНЫЙ ДЕСЕРТ
(Церковь Архангела Михаила в селе Нехорошево)
Как я уже сказал, осмотр достопримечательности все оставили на десерт после вкусного обеда. Церковь Архангела Михаила была небольшая, совмещённая с маленькой колоколенкой общими стенами, развалившимися под тяжестью времён и туристов, скачущих по стенам, как горные сайгаки. Не то чтобы я был против этого, но ощущение того, что это неправильно всё же коробило, как и имена Васи и Арины, высеченные на старой кладке стены. Эта строение было похоже на старую семейную парочку толстенького низенького попа и его высокой худой попадьи, ведущих беседу. Из квадратного основания церквушки, выложенной старым кирпичом, торчала белая шея восьмиугольной башенки, на которой был насажен восьмиугольный желтоватый купол с золочёным крестом. Поросший мхом, он был похож на неряшливо подстриженную голову попа. Колоколенка же была похожа на худощавую высокую попадью, склонившую свою маленькую головку купола к жёлтой голове супруга, как бы прислушиваясь к тому, что он ей говорит.
Если следовать этому образу, то стоящие за церковью две сосны могли бы показаться дочерьми этой духовной пары, внемлющие тому, что говорит отче. Судя по кроне, одна из них стояла поодаль и могла бы показаться дородной дивчиной в отца, а та, что постройней, в мать склонилась к основанию церкви, припадая ветками к стене, будто руками к отеческому плечу. Кстати с той стороны церквушка совсем обвалилась, и особо ретивые туристы забрались на крышу по кладке для фото или просто, чтобы привлечь внимание слабого пола. Недалеко от этого места, прямо на краю обрыва стоит старое дерево с толстенным стволом и двумя огромными ветвями, раскинутыми в разные стороны. Оно словно русский богатырь, раскинувший свои ручищи и оберегающий проход к реке Наре от злого ига варваров. Но и он не уберёг русское поле, раскинувшееся за речкой, от застройки кирпичными коробушками и телефонными вышками сотовых операторов.
Стоя на краю обрыва, я всё больше погружался в придуманную мной сказку, пока звуки музыки, вырвавшиеся из машины, не вернули меня на грешную землю к грешным мыслям. За всем этим созерцанием просторов, я как то совсем забыл о своём личном интересе в этой поездке. Дойдя до места парковки по протоптанной народной тропе, я отыскал взглядом Бойца и Черри, которые мирно ворковали около его машины. Это был первый накдаун. Посчитав сам себе до десяти, я было ринулся в бой, но тут прозвучала команда по машинам, так что первая половина боя за личное счастье была мной полностью проиграна. Рассевшись по местам, я потребовал команду отчитаться о своих впечатлениях о месте. Мои сотоварищи по команде как один ответили: «Плов был вкусный!».
«ПЕРЕПРАВА, ПЕРЕПРАВА…»
С праздника желудка мы опять выехали первыми, надеясь быстро доехать до следующей локации. Но не тут-то было. В чаще ласа нас ждала засада, устроенная двумя растаявшими лужами. Боец с лёгкостью преодолел это препятствие на своём автомонстре, чем заработал ещё одно очко в глазах Черри. Остановившись после препятствия, он открыл дверь, и с усталостью заправского автотуриста в голосе сказал, что сейчас ему опять придёться всех вытаскивать из лужи. Пижон! Все повылезали из своих машин и сгрудились вокруг луж, взвешивая шансы низкобрюхих автолошадок взять этот барьер с хода или всё-таки объехать по кромке наста. В это время, незнакомый УАЗик, лихо преодолел все препятствия, показав мастер-класс езды по русскому бездорожью и достоинства отечественного автопрома.
Шумахер, мой давний знакомый и верный спутник упомянутой мной Татьяны, ехал за нами следом, и ему первому предстояло преодолеть переправу. Вместе с Бойцом он долго ходил по краю лужи, махал руками и тыкал в лужу тоненьким прутиком, а следом за ним шла Таня с огромным дрыном и перемеряла глубину водного препятствия. В конце концов, было решено объехать лужи по насту. Обеспокоенный шириной колеи, Шумахер вырубил кустарник, а Таня, как боевая подруга суровых будней Шумахера, изображала рядом с ним бурную деятельность, ковыряя сапёрной лопатой снег. После чего разулась на обочине дороги, демонстрируя всем свои мокрые носки. Это действие должно было устранить у всех малейшие сомнения в её трудовом подвиге.
Наведя переправу, Шумахер осторожно преодолел две лужи, руководимый Бойцом. После чего Шума вылез из машины, но это был уже не тот Шумахер. Он стал на голову выше, в плечах косая сажень, в глазах вместо озабоченности горел холодный огонь самоуверенности триумфатора, покорившего, как минимум Эверсест. Но после Танюшкиной фразы «Ты мой зайчик!», он опять расплылся в глупой улыбке. Надо сказать, что подобные перемены произошли не только с Шумахером, но и со всеми водителями, которые пересекли это препятствие. Проехав короткий участок с лужами, они как будто проезжали через портал трансформации личности, преодолевая огромный путь от неуверенных в себе путников до самоуверенных покорителей вселенной. К слову сказать «Пежонистая блондинка» так и не решилась на этот подвиг.
КОШАЧЬЯ ЦЕРКОВЬ
(Церковь Спаса Преображения в Спас-Темне)
Это была самая коротка остановка из всех, заявленных в нашем маршруте. Мы остановились около ворот действующей церквушки в черте деревенских построек. Основной достопримечательностью её были огромное количество кошек, ожидающих подачки от туристов на полуразрушенном заборе, как стайка воробьёв сидящих на проводах. Так же мне запомнилась реставрируемая колокольня с разноцветными уровнями. Основание было выложено из седого от времени кирпича, на втором уровне старинная кладка была уляпана свежими кирпичными заплатками, а третий был полностью выложен из нового. Этот кирпичный трикалор мешал сознанию воспринять историческую ценность древнего строения. Создавалось впечатление, что колокольню постоянно достраивали.
На подворье церкви было расположено кладбище, где также как и на колокольне перемешались эпохи. Рядом с грудой обломков, некогда стоящих памятников, стояли современные гранитные плиты и простые деревянные кресты с табличками. Среди них выделялось одно мраморное надгробье местной помещицы, в виде четырёхугольной пирамиды с маленьким крестиком сверху. За церковью, так же как и в предыдущих местах текла река Нара, за которой раскинулось поле, полностью утыканное домиками. Напротив церкви стоял домик с флюгером в виде петуха с расправленными крыльями, который больше походил на уродливого дракона с толстыми ногами.
Я было решил зайти внутрь церкви, чтобы посмотреть убранство храма, но трубный глас Черри возвестил отход на базовые позиции, чтобы наш экипаж опять был в авангарде захвата новых исторических территорий.
В этот момент я поймал себя на мысли, что увлёкшись созерцанием достопримечательностей, я совсем забыл о своей личной миссии в этом походе. Это было странное чувство смещения приоритетов от животного стремления к человеческому теплу в сторону отрешённого созерцания холодной старины. Надо с этим разобраться по дороге.
БУЛГАКОВСКАЯ ПЛОТИНА
(Булгаковская ГЭС на реке Нара)
Подъезжая к следующему чекпойнту, все обратили внимание на лыжников, плавно едущих в гору без какого либо усилия. Оказалось, они поднимались по склону на самодельном подъёмнике, а затем лихо спускались к самому берегу реки Нара, где приютилась разрушенная Булгаковская ГЭС. Вид с вершины склона открывался замечательный, так что я решил не спускаться сразу вместе со всеми к плотине. Сидя на скамейке, я смотрел на поле за рекой и думал, что вот такими должны быть поля у всех церквей, которые мы видели. Снег на нём играл искрами отражённого солнечного света, так что на него было больно смотреть. Само поле было девственно чисто, без каких либо строений, и лишь небольшие группы голых деревьев, серыми пятнами нарушали его белизну, как будто шатры кочевников, остановившихся на постой. Небольшой редкий лесок, стоящий на другом берегу плотины, очень естественно гармонировал с каскадом воды, переливающейся через оставшееся основание плотины, где без крыши и признаков жизни нелепо притулилось полуразрушенное здание ГЭС.
Сделав заметки в блокноте, я стал спускаться к плотине. Справа от меня скользили горнолыжники в своих разноцветных костюмах и огромных тёмных очках, взметая облака снежной пыли при поворотах, а кто-то из них уже поднимался на подъёмнике. На одном из оснований подъёмника, крутящийся ролик был похож на ветряной флюгер, который объединял плотину с прошлыми местами ещё одной связующей нитью. Наша группа разбрелась по территории плотины. Кто-то бросал снежки в зияющую пустоту оконного проёма, кто-то фотографировался у самого её основание, на фоне каскада воды, а кто-то уже забирался по склону обратно. Со смотровой площадки за порогом платины мне открылся вид полыньи. Очертания кромки льда были похожи на храм с широким основанием, сужающийся в верхней части. На воображаемом конусообразном куполе этого храма зияла желтоватая проталина, которую при хорошем воображении можно было принять за крест. Насмотревшись на эти красоты, я сделал панорамный поворот вокруг своей оси перед уходом.
Толи голова закружилась, толи солнце напекло голову, толи очарование намоленных мест, в которых мы побывали, умиротворили меня до такой степени, что глядя на Бойца и Черри, медленно поднимающихся по склону, я не испытывал ни малейшего раздражения. Они шли рука об руку, о чём-то весело болтая. Черри смеялась и казалась такой счастливой, какой я её никогда не видел. Да и Боец в общем парень то хороший, весёлый, крепкий, как набитая на его кулаке костяшка. Так что, сделав последнюю затяжку, я выбросил окурок в реку вместе с воображаемым полотенцем, признавая своё поражение. Но если кто-то скажет, что я слабак, то мы с Бойцом готовы доказать обратное, так как он обещал мне, что я всегда могу рассчитывать на его весомый аргумент в бороду, если у меня возникнет конфликтная ситуация. С этими миротворческими мыслями я уселся в машину.
ВАСИНА УСАДЬБА
(Усадьба Васино / Усадьба Вильяминова)
Прибывших на место следующего объекта усадьба встречала всех по свадебному празднично перетянутым шлагбаумом из верёвки, украшенной разноцветными лоскутками и строительными перчатками. Не хватало только сватов, требующих выкуп за невесту. Вместо них, из бытовки к нам вышел сторож Мирза и, пыхтя сигаретой, неуверенно попросил не фотографировать усадьбу. Судя по всему, опыт подобных запретов для него был не самым безопасным предприятием. Усадьба находилась в процессе реконструкции, и доступ внутрь был закрыт. На всём приусадебном участке были расставлены штабеля строительных материалов, строительная техника, контейнеры с мусором и строителями.
Сама усадьба была полностью деревянной, даже колонны на фасадном входе, хотя издалека казались мраморными или на худой конец бетонными, но на самом деле они были обшиты тонкими деревянными рейками. Дом сразу мне представился в образе старой помещицы Плаховой, основавшей эту усадьбу. Она как будто сидела в шезлонге на поляне, встречая гостей. Издалека строение, сложенное из одинакового диаметра брёвен, казалось одето в старое платье из бурой холщёвой ткани с горизонтальным рисунком, а обшитый новыми досками правый флигель смотрелся как новая заплатка. Ряд белых рам стеклянных окон смотрелся, как аляповатый пояс с огромной бляхой колон, обхватывающий не худенькую талию, а плоский серый купол на центральном отделении, можно было принять за чудаковатую шляпку старенькой помещицы. И только зачехлённые шпили на флигелях не вписывались в общую картину. Они были похожи на эскимо на палочке, воткнутые наполовину в крыши палкой вверх. Разве что при очень большом воображении их можно было представить в виде эполет. Хотя, причём здесь эполеты у старой помещицы ума не приложу.
Это, пожалуй, все впечатления, которые у меня остались от этого места. А вот Черри была сильно вдохновлена усадьбой. Ей нравились подобные места, о чём она страстно рассказывала Скромняжке, следуя к машине, где нас ожидал Боец. Черри уговорила его остаться на стрёме и не ходить к усадьбе, дабы какая-нибудь «пежонистая блодинка» в очередной раз, не загородила выезд. Основанием этой просьбы служило то, что наша экскурсия подошла к концу и на следующем чекпойнте нас должен ждать пикник, поэтому желательно приехать туда первыми, что мы и сделали.
ГРОМ НЕБЕСНЫЙ
(Зенитно-ракетный комплекс С-300 «Небесный гром»)
Подъехав к последнему месту нашего автопробега, мы решили оставить машину здесь и пройтись до места дислокации пешком. Одновременно с нами подъехал Шумахер со своим экипажем, с которым мы на пару пошли первыми прокладывать путь, манящий нас обещанными хот-догами и глинтвейном. Подойдя ближе к финишу, я первый раз пожалел, что мы приехали первыми, так как организаторы автопробега Сергей и Илья, катили огромный дощатый диск от полевой катушки высоковольтного провода по заснеженному полю. Так что нам с Шумахером пришлось впрячься в эту упряжку. С усердием и именем матери на устах, мы докатили её до бункера, где её собирались пустить на костёр.
Глядя на разрушенный бункер и надпись на стене «Служи верно, солдат!», моя память начала постепенно разукрашивать безликие стены арочного строения воспоминаниями, как дикой растительностью в мультиках про джунгли. Дело в том, что я сам проходил службу на подобном узле связи в краю болот и комаров. Ну да не буду утомлять вас об этом грустном периоде моей жизни, а сразу перейду к торжественной части пикника, поедания хот-догов, распития глинтвейна и дружеского общения вокруг костра. Хотя, что об этом писать, вы и сами знаете, как это здорово. Правда, в этот раз не обошлось без негативного влияния магнитных бурь на некоторых членов нашей экспедиции, но как говориться в известной поговорке «В семье не без …», которых всё равно любимы, ценимы и уважаемы кем-то. Но настроение было подпорчено, и наш экипаж решил, не дожидаясь пионерского костра ретироваться по домам, тихо по-английски.
Под действием глинтвейна по пути к машине Боец и Черри вели откровенные разговоры на довольно пикантные темы. Скромняжка так же очень активно принимала в них участие, после чего я сделал дополнение к её псевдониму «Ложная Скромняжка». Я же шёл молча, уставший и довольный от полученных впечатлений. Солнце смещалось к горизонту, спрятавшись за редким лесочком, так что на него можно было смотреть. Вместе с ним за горизонт уходили мой скепсис и комплексы о не возможности воспринимать красоту статичных вещей. Так что, как я уже говорил в начале, пациент оказался живее всех живых. Наверное, это была компенсация за неудачу в личной жизни.
Так что смотрите и одухотворяйтесь, дети мои. Аминь!