ДЖОН СПАЗ - http://www.proza.ru/avtor/john17sp - ПЯТОЕ МЕСТО В 66-М КОНКУРСЕ ДЛЯ НОВЫХ АВТОРОВ МЕЖДУНАРОДНОГО ФОНДА ВЕЛИКИЙ СТРАННИК МОЛОДЫМ
Утро 22 июня выдалось красивым. И было красивым, пока в штаб быстрым шагом не вошёл командир бригады. Жестом остановил доклад дневального.
- Отставить, дневальный, где сигналист? – боец указал на палатку.
- Сигналист, тревога! Дневальный тревога!
Так для артиллерийской противотанковой бригады РГК началась война. Уже в 10 часов, выполняя приказ командующего армией, бригада начала выдвижение в сторону границы с целью уничтожить прорвавшихся гитлеровцев. В соответствии с мобилизационным планом впереди неё должны были действовать пехотные и моторизованные части. Но всё в этой войне шло не по плану. На подходе к Владимир-Волынскому походная колонна бригады наткнулась на немцев.
Встречный бой с танками для подразделения, вооружённого 76-мм пушками и зенитными орудиями калибров 85 и 37 мм, это верная гибель. Развернуться под огнём и выстроить оборону, не имея даже пехотного прикрытия, практически невозможно. Так говорит военная наука. Но бойцы артиллеристы, молодые ребята, ещё недавно не знавшие, что такое армия и только в кино видевшие пушку, этого не знали. Едва солдаты головной походной заставы поняли, что перед ними не наши, а немецкие танки, расчёты стали прямо на месте готовить орудия к бою. Вшестером развернуть полуторатонную пушку под огнём это уже подвиг, но эти ребята сделали больше. Они ответили ударом на удар.
Дивизионы разворачивались вправо и влево от шоссе. Три орудия стояли на открытой местности, четвёртое оказалось в небольшой низинке. Командир орудия успел обратиться к командиру батареи.
- Товарищ младший лейтенант, позвольте переместить орудие, тут обзор плохой.
- Ничего, сержант. Тебе видно не очень хорошо, но зато как они наверх выскочат бей снизу, тут им и конец.
А на батарею уже накатывалась лавина. Впереди лёгкие и средние танки, чуть сзади бронетранспортёры и пехота. Начался бой. Расчёты сражались отважно, но ещё не было опыта. По первому выскочившему танку ударили сразу три пушки. У танка отлетела башня, но уже появился второй танк, за ним третий. Действия батареи распались на бои отдельных орудий и расчётов. Орудие, находившееся ближе всего к шоссе, успело сделать всего шесть выстрелов, когда в него попал снаряд. Взрыв разбил станину, повредил откатник. Из всего расчёта остался в живых только командир. Младший сержант переползал от одного своего бойца к другому и не верил. Только вчера они обсуждали, кто и чем будет заниматься после армии. Наводчик, спокойный и уверенный в себе хотел учиться на механика, работать в родном колхозе в машинно-тракторной станции. А вот замковый, тоже деревенский парень, хотел стать художником. Он вечно что-то или кого-то рисовал и раздаривал рисунки всем. А теперь их нет. Близкий взрыв встряхнул младшего сержанта и вернул его к действительности. Он пополз к позиции соседнего орудия и в воронке от снаряда наткнулся на раненого командира. Командир был незнакомый, ранен он был тяжело, и что делать сержант не знал. Он начал было делать перевязку, но раненый умер. Сержант достал его документы, не глядя, сунул их в карман гимнастёрки, подобрал автомат убитого, взял запасной магазин и пополз дальше.
Оставшиеся орудия продолжали вести бой. Ещё одно орудие было разбито, у другого взрывом оторвало колесо, и бойцы подставили под станину несколько пустых снарядных ящиков. И всё-таки батарея держалась. В поле перед ней уже горело с десяток танков и бронетранспортёров. Но теперь подошла немецкая пехота. Откуда-то с фланга начал бить пулемёт. Наводчик уничтожил его с одного выстрела. Оставшиеся без орудий артиллеристы перебрались в воронки перед орудиями и оттуда вели огонь по пехоте. Выстрелы из карабинов и короткие злые очереди из автомата сильно мешали гитлеровцам подойти ближе к позициям орудий, а залечь не давали осколочные снаряды.
Левофланговое «одноногое» орудие обслуживали всего два человека. Наводчик сам находил цели, сам наводил и сам производил выстрел. Командир орудия выполнял обязанности и ящичного и подающего и заряжающего. Он был ранен уже дважды, причём второе ранение было некогда даже перевязать. Весь мир сократился до предела. Достать снаряд из ящика поднести к пушке, загнать в казённик. И так раз за разом, как автомат, не обращая внимания на боль в раненой ноге, на кровь, пропитавшую гимнастёрку на плече. Главное вовремя подать снаряд, главное вовремя подать снаряд, главное вовремя подать…. Что-то изменилось в окружающем мире грохота. Сержант поднял тяжёлую голову. Наводчик стоял, приложившись к прицелу, и не шевелился. Командир подобрался к нему. У наводчика, фактически, не было лица. И прицела тоже не было. И то и другое снёс снаряд, выпущенный танком, который сейчас накатывался слева. Левее, там, где сражалась вторая батарея, бой закончился. Через линию обороны, через изуродованные орудия и тела орудийных расчётов шли немцы. Время от времени кто-то из фрицев останавливался и стрелял куда-то вниз. Добивают раненых, понял сержант. Тех, кто уже не в силах поднять оружие добивают выстрелами в упор. А потом какой-то немец нанёс удар штыком и в груди сержанта что-то лопнуло. Больше не было боли, исчез туман в глазах и звон в голове. Он рывком развернул орудие, разрывая связки и не чувствуя этого, и начал вращать маховики наводки глядя вдоль ствола на наезжающий чёрный крест. Два выстрела слились в один. На месте орудия взметнулся столб земли и останков человеческих тел, но и танк с крестами на броне вспыхнул.
Из всей батареи осталось в строю только одно орудие. Почти весь расчёт погиб, кто от осколков и пуль, а командир расчёта в рукопашном бою с прорвавшимися на позицию немцами. Четверо раненых бойцов из расчётов погибших орудий этой и других батарей, вооруженные трофейными «шмайсерами» и даже одним трофейным ручным пулемётом держали круговую оборону. У пушки оставался один человек. Никто не помнил его имени. Замковый второго орудия, вот и всё. Тихий, вечно держащийся в стороне. Он всегда отлично выполнял свои обязанности, но никто и понятия не имел, что он ещё и до автоматизма знал обязанности остальных номеров расчёта. Только сейчас, когда в строю осталось лишь несколько человек, он показал свои знания. Достать снаряд, установить взрыватель, зарядить, навести, выстрелить. Всё это он делал один. И каждый его выстрел был в цель. Вот уже запылали один, второй, третий подбитые им танки. Загорелся бронетранспортёр, а выстрел осколочным навсегда уложил, в столь желанную им землю, десяток фашистов. Ещё один выстрел и немецкая танкетка разлетелась на куски.
- Всё, нет снарядов. – Голос тихий, почти застенчивый. Былинный богатырь на глазах превратился в прежнего незаметного человека.
- Отходите. – Сержант с перебинтованной головой снял со спины и протянул бывшему замковому автомат с круглым магазином.
- Там ещё половина диска. Отходите, я прикрою.
Никто не сказал ни слова. Никто не пытался отговорить сержанта, хотя все понимали, что это гибель. Но судьба решила за них. Сзади раздался гул и, перед позициями, выросла стена разрывов. Это бригада, которой они, ценой многих жизней дали закрепиться на позициях вступила в бой. Немцы поспешно отступали, теряя людей и технику. Сержант улыбнулся:
- Ещё поживём, ребята.
Он снял затвор с орудия, сказал:
- Всё, уходим, - и сунул в ствол пушки немецкую гранату.
Они успели отойти на десяток шагов, когда сзади грохнуло. Их орудие не досталось врагу. Завтра они снова вступят в бой, и снова будут гореть немецкие танки и многие немецкие солдаты получат дубовый крест вместо поместий на востоке. Победа была далеко, но этого они не знали. Зато они знали, что враг не прошёл. Знали, что свой долг они и их погибшие друзья выполнили до конца.