(предыдущее: http://www.proza.ru/2016/03/02/1048)
Когда эта троица явилась с таким предложением к Люту, он сначала не воспылал желанием помочь. Небо явно ввело в Милошеве своё правление, откуда на горожан за примерное поведение сыпались дары: новое веселящее средство, затем дети… Чего было ещё хотеть? От добра добра не ищут, - подумал он, - Нечем заняться мужикам, вот и выдумывают.
Однако после напоминания слов Свята о несении знания другим мирам Лют заколебался.
- Пойдём к ангелу, пусть он рассудит. Небо его устами говорит.
Пошли.
Воцко увидел их первым, почуяв неладное. Что ещё за напасть? Послушаю…
Свят усмехнулся, узнав. Покрутил головой.
- Милые мои… оно вроде бы и неплохо, да есть закавыка одна…
Четверо с интересом уставились на него: что за закавыка?
- Мы почти все эти родители, недостойные быть учителями детям. Кто их учить-то будет?
Пришедшие озадаченно молчали. Как-то до такой простой мысли они не додумались. Потом Всемысл нашёл выход:
- Помните моё предложение о единицах с судьями, учителями и прочим? Разумею, что там и должны вызревать будущие учителя-судьи. Пока наши надёжи не выросли, и стоит забытое вновь затеять. Глядишь, к моменту, когда созреют, потянутся к знанию, будет уже кому учить.
Все взглянули на Всемысла с уважением. Голова, ничего не скажешь… И Свят сказал:
- Что ж… истину глаголишь. Только следует начать с простого, не напрягая народ как с переписью. На единицы же разбиты милошевцы?
- Да, - подтвердил Лют. И хохотнул, - В лесу играли единицами…
- Пускай сначала чистоту соблюдут на своих улицах, посоревновавшись в том. С призами. Затем совместно храм достроят. А после примутся ходить помогать друг другу, вы же определите каких единиц дома и участки краше остальных. Таким почёт и уважение! Может, что другое в ваши головы придёт. Всё путное – воплощайте. Чем меньше у милошевцев времени на безделье, да на веселительное, тем лучше! Когда же привыкнут совместно трудиться и слушать своих «судей», то, может, доверят им учить и своих детей…
Услыхав такое, пришедшие только руками развели, а Лют озвучил то, что подумали:
- Вот Всемысл – голова, о чём никто спорить не станет, но ты, святой, помимо этого ещё благодать высшую имеешь. Лучше, чем ты сказал, не предложить и не выразить!
Свят улыбнулся:
- Значит, решено. Ваше предложение – вам и претворять. Благословляю!
Ходоки давно покинули дом Свята, понеся свою благую весть горожанам, а Воцко всё сидел, почёсывая лапкой за ухом, не зная, как придти в себя. Той же дорогой, что из себя вышел, не получалось.
Кот размышлял: «Пожалуй, скоро, если так пойдёт, в Милошеве уполномоченный не понадобится… А вдруг действительно? Тогда можно уйти на повышение. Ведь такое устроить жителям своими силами пока не удавалось нигде!»
«Ладно, Воцко, - сказал он себе, - не торопись с восторгами. Подожди, погляди, куда вывернет, прежде чем комиссию звать».
У Ву оставалась ночь на прощание с Уду и на свои мысли.
С того момента, как ум показал ему необходимость расчёта, чтобы выжить в опасной игре и продолжить путь во имя блага, спас во время допроса «теми, кого не принято называть», существо ангела словно разделилось на две спорящие половины: сердце и разум. Сердце Ву было смелее и добрее ума, но ум говорил, что, следуя только велению сердца, ангел обречён.
Небесный Словарь сообщил этим двум Ву, что мысль – это то, что отличает мир от хаоса и самая мощная после любви сила.
- Да, любовь сильнее, - согласился его ум, - но почему-то не она правит. Так уж устроен мир, что лишь отдавая, не получая взамен – иссякнешь. А чувство должно быть бескорыстным, иначе какое же оно чувство? Иначе оно – расчёт.
- Неправда! - возразило сердце, - Любовь – это единственная вещь на свете, которая одаряя и будучи с кем-то разделена, прибывает. Вот слова о ней вдохновлённые свыше:
Тот, в ком нет любви, пусть он знает все тайны, имеет дар пророчества, горы способен передвигать…знанием и верой в Господа, но коль любви не имеет – он ничто. Ибо можно спасти жизнь, потеряв душу.
Тот, кто, не имея любви, отдаст всё и жизни не пожалеет, нет в его жертве пользы.
Любовь вечна и будет, даже когда пророчества прекратятся, и языки умолкнут, и знание упразднится.
- Прекрасные слова, - подтвердил ум, - жили б ещё по ним… Конечно, раз Бог – Любовь, она переживёт все языки, не разделившие её. Не будем даже говорить о смертных. У этих каждый бог несёт черты своего народа. Но вот – ангелы… чем они отличаются от смертных? Быть может, жалеют и любят новичков? Или хранители белые чёрных? Плюс между ангелами разных народов полно противоречий…
- Да, мир несправедлив изначально, коль наполнен разными. У разных и интересы разные. Никто кроме добра и любви согласовать их не сможет. Если Бог только расчётлив, но не добр – это не Бог. Нужен тот, кто не допустит войну всех против всех.
- Нужен, - опять как будто согласился ум, - но потому, что изначально мир стоит не на том… на чём должен.
- Не посоветуешь ли Творцу? – ехидно спросило сердце.
- Есть мнение, что Бог – это не ответ. Бог – вопрос, ибо каждый вопрос содержит неявный ответ. Но открывается он лишь решившемуся на крамольный вопрос…
Сердце промолчало, посчитав, что им достаточно сказано.
Тогда Ву поинтересовался у Словаря:
- В чём мудрость?
Словарь ответил:
- В мере между мало и много.
Ангела ответ не устроил. И он с горечью бросил в пустоту:
- Неужели мыслят, только чтобы выжить?
И словно кто-то, чей голос он некогда слышал, ответил:
- Смотря, что выбираешь… Многие мыслят, чтобы жить, но лишь избранные живут, чтобы мыслить.
Чей это мог быть голос? Ву словно очнулся. Огляделся: никого. «Это вечный спор, - подумал он, - пока буду существовать. Лучше полечу проститься с Уду».
Далёкая от его вопросов хранительница снова была в тревоге, но обрадовалась его появлению.
- Безымянный брат и несостоявшийся послушник Уду прибыл попрощаться, - сказал он.
- Уду не ошиблась… брат улетает в другие края?
- Завтра, - кивнул ангел.
- Кем, если не секрет?
- Хранителем андрогина в храме. Маска подходит.
- Андрогин… - вопросительно протянула Уду, видимо, не сталкивавшаяся с подобным.
- Это некое божество смертных, совмещающее в себе мужское и женское начала. Оно может быть прекрасной девушкой с виду или юношей. В праздники с его воплощениями стремятся… сблизиться, чтобы слиться с ним.
- Как интересно… - искренне удивилась хранительница, - так брату была дана эта маска, потому что архангел это знал?
Ву решил её не разочаровывать и кивнул.
- Как глупы те, кто слепы к Предначертанному… - с сожалением произнесла она, - Уду очень рада за ангела. А у хранительницы снова тревоги…
Он подумал: стоит её огорчать?
Ангелица что-то почувствовала и спросила:
- Брату известно, чем это кончится?
- Это что-то изменит? – ответил Ву вопросом на вопрос.
- Нет, - упавшим тоном сказала догадавшаяся хранительница, - Скоро?
- Когда варвары покинут долину и разразится голод.
Он посмотрел на красные полоски на рукаве Уду. Семь. Она перехватила его взгляд и опустила голову.
Ву уже знал, что не стоит утешать тем, что хранимая давно заслужила свой конец. Он подумал, что Уду не захотела узнать судьбу хранимой, а как бы поступил на её месте безымянный брат?
Уду сказала:
- Какой смысл знать то, что не в силах изменить… Немало смертных тоже не желают знать неизбежное. Но, выходит, то, что скрыто от нас – известно архангелам. Значит, нам и не должно…
Они расстались. Летя в ночи, Ву удивлялся: ангелица сразу смирилась с запретом. Тоже своего рода дар… Он остановился и взглянул на небо. В этих местах не светила его звезда. Кто мог быть Неведомым Другом, знавшим его в Милошеве? Если тот сам не признается, то можно так и остаться в неведении…
И тут вновь прозвучал знакомый ему голос:
- Поговорим, Ву? Время пришло.
Сначала ангел решил, что ослышался. Как давеча, когда вокруг никого не оказалось, он и сейчас не увидел обладателя приятного тёплого голоса.
- Я здесь, не сомневайся, - сказал тот.
Ву перестал вертеть головой, приготовившись слушать.
- Да, это я увёл тебя из Милошева.
- Господи… Ты не забыл меня…
- Забудешь такого!
Наш ангел признательно склонил голову. Душа его расцвела, всё существо, казалось, готово было запеть.
Воцарилось молчание. Ву смиренно ждал.
И дождался.
- Ты повзрослел, ангел… Конечно, ошибок наделал… но без них никак. Опыту откуда ещё взяться? Разочаровался в собратьях… однако наступил себе на горло и готов служить. Ибо полагаешь происходящее испытаниями, смысл которых пока от тебя скрыт…
Ву радостно внимал, не поднимая головы.
- Обманул и переиграл архангела-посвятителя… даже сделал его покровителем, слегка обязанным тебе. Хитро! Стал скрытен… примеряешь роли в заправдашной понарошности, которой счёл жизнь…
Да, ты не знаешь, но большинство определений в Небесном Словаре, что тебе по сердцу, писаны восьмилетним ребёнком. Она не в состоянии устно общаться с другими… но Меня слышит. Устами младенца…
Ву поразился.
- Не сомневайся. Слышит… как любой поэт. Странно, что ты не догадался. Вырос, наверно. Вспомни, например, у неё про стол…
- Стол? – переспросил Ву, вспоминая, - Это… площадь, на которой разыгрывается жизнь тарелок и всего остального, что на нём оказывается. Решил, что одна из шуток…
- А когда много гостинцев творят чудеса с плохим настроением?
- Конечно… - прошептал Ву, - как я не догадался… дитя-поэт… Чего стоит одна бабочка – главная примета летнего счастья…
- Её определения гениальны, согласись?
- Несомненно!
- Но вернёмся к тебе. После нашего знакомства, пустыни и посвящения в ангелы ты заважничал.
Ву удивился.
- Не удивляйся, это так. Не будь мы знакомы, и попади ты в ангелы без всего предыдущего, повёл бы себя иначе с братьями. Может, наивная и чистая душа, которую Я забирал из Милошева, ты бы оказался беззащитен перед ними, тем укорив и расположив к себе. Может, отшутился бы с тем же итогом. Но «обласканный вниманием Самого» ангел «пошёл на вы» и оттолкнул их от себя. В Милошеве ты таким не был.
- Пожалуй, Господи… Тебе виднее. Значит, дорога меняет.
- Меняет, да так, что сам не замечаешь. Причём, нередко безвозвратно. Не веришь уже тому, кто на это укажет. Решишь, что завидует или клевещет. И Меня изменило то, что Я вершил. Поэтому Я так люблю детей, уцелевших внутри тех, кто вырос… Ну кто ещё способен назвать лошадь большим тёплым четырёхкопытным счастьем?
- Всё так, Господи… но… у неё есть фраза, вошедшая в Словарь, про неправильный стих, который может не подчиняться законам стихосложения, не став от этого хуже. И про новизну, от встречи с которой твой мир только приобретает…
Он не решился договорить. Но выяснилось, и не надо было. Всеблагой понял. Как говорилось любившими краткость: «Умному достаточно».
- Знаю, тебе не нравится ангельское устройство… не видишь в нём смысла. Что странно. Забыл про взаправдашную понарошность?
- Так это – игра?..
- Сейчас ты захочешь узнать: чья? Нет, первоначально замысел был иной. Ты его верно понял. Если душа бессмертна и должна быть вознаграждена или наказана, то её жизнь в иной ипостаси продолжается. Ох, и натерпелся Я с первыми ангелами… Они помнили прошлое и могли вмешиваться в земное. Это было бы полбеды, хотя своей жизни у смертных не стало, как и вообще жизни. Праведники оказались нетерпимее своих мучителей и отыгрывались по полной…
Но и это не всё.
Представления, принесённые из прежнего, не давали возможности собратьям договориться и между собой. Попытки примирить им не нравились. Они принялись спорить со Мной! Кончилось это восстанием…
Пришлось подавлять, создав «шестикрылых» -- серафимов. Эти так лютовали, что даже теперь их название не решаются произносить…
Ты с ними встречался. Кстати, они завели на тебя дело, именуемое делом «Ангела со срамной маской, бывшим в прошлой жизни ребёнком Вуйко». Туда занесён обман тобой архангела-посвятителя, предположительно: по причине гордыни нежелание стать хранителем королевского шута. И резюме: понаблюдать за ним на новом месте назначения.
- Ух… - только и произнёс Ву.
- Да, этих провести нелегко, дружок. Хотя ваша встреча завершилась ничьей. Однако вернёмся к нашим… непримиримым собратьям. Они ныне все в том месте, где тьма и скрежет зубов.
Урок был мной усвоен -- новые ангелы лишены памяти и возможности вне судьбы влиять на подопечных. Но серафимы их так запугали, что пришлось ограничить произвол этих надзирающих надзором за самими «шестикрылыми преосвященствами». Так появилась следующая инстанция -- многоочие херувимы, их высокопреосвященства. Выше ещё три, но на одном уровне: их владычества, их досточтимость -- силы и их святейшества -- престолы. Они специализированы, а общие решения принимают только совместно. Самые важные из принятых недействительны без Моего утверждения.
Ещё момент, ангелы всех рангов видны друг другу, как и их мысли. Думаю, ясно из какой предосторожности. Мысли и чувства смертных они читают по аурам тех.
Между прочим, - раздался смешок, - слово «аура» означает у смертных богиню ветра лёгкого поведения.
Ву слушал с огромным интересом, узнавая то, что, если б и узнал, то очень нескоро и только поднявшись по ступеням небесной иерархии.
- Здесь ни к чему раскрывать все детали, тем паче, тебе не нравится сам принцип. Позже скажу, почему твоё предложение не подходит. Изложи его.
Ву развёл руками: Ну, если Всеблагой и так знает… стоит ли тратить впустую Его время?
- Во-первых, ты забыл, что впереди – вечность. Потом эта идея – твоя гордость и она, сама по себе, интересна. Ты много думал, перебрав немало возможностей, прежде чем пришёл к ней. Имеешь полное право… Излагай.
Ву немного помялся и сказал:
- Я понимаю, это прозвучит, как ересь… Но ересь, как кого-то цитировал мудрец в пустыне, это любое новое слово. При этом отдаю отчёт, что смертных нельзя изменить. Остаётся менять правила игры, и тогда её участники будут поневоле меняться сами...
- Преамбула хороша, ты не зря у него учился. Продолжай.
- Можно возложить ответственность за поведение смертных на них самих. У каждого из них есть аура, нимб или ареол, называют по-разному, но видим он, как правило, далеко не всем. Если Всевышний пожелает, то аура станет зримо светиться и цветом отражать добрые мысли и намерения смертного, а злые – бледнея. Таким образом, другим это будет известно.
Замечу, не стоит им слышать мысли себе подобных, как это у ангелов. Ангелы не могут убивать друг друга…
Понимаю, что недостаточно знать злодейские замыслы, когда ты слаб. Поэтому предлагаю, чтобы те, кто вынашивает плохое, знали: они ослабеют от этого и заболеют, не будучи в состоянии осуществить злое. Те же, кто творят добро, пусть крепнут и цветут. Как их ауры. С чувствами же добра и любви к другому можно будет творить чудеса. Чудеса любви…
Отсюда должно проистечь (пользуясь словами любимого ученика мудреца из пустыни), следующее: «Там, где выгодно быть хорошим, число хороших резко вырастает».
И тогда сторожа не понадобятся и земным не надо умирать. Что делать с оставшимися не у дел ангелами – решать Всевышнему.
Ву скрестил руки на груди, показывая, что закончил.
Раздались хлопки ладоней и слова:
- Браво! Изящное решение. Оно действительно хорошо. Не зря, не зря Я поверил в тебя и отправил туда на учёбу. Молодца!
Ву благодарно поклонился.
- Теперь поговорим о том, почему твоя прекрасная задумка отвергается.
Если тебе нужны рабы, славящие тебя за похлёбку и право на жизнь, то не нужно и того, что ты изложил. Достаточно страха и надзора.
Если же ты хочешь создать себе подобных… тогда потребуется иное. Эти существа должны сами сделать себя богами. Раз ты прибег к цитатам, то позволю процитировать Себя из Книги: «Я сказал: вы – боги, и сыны Всевышнего – все вы». Такова цель! Мы некогда говорили о том, что во Мне есть всё – но из этого и сделаны они. Они – Моя многоликость, Моё испытание Самого Себя. Значит, только добрыми друг к другу быть не смогут, слишком разные. Научились бы жить в мире друг с другом, да сотрудничать…
Теперь процитирую их мыслителя, догадавшегося о Замысле: «Заурядный человек обретает смысл в Боге. Незаурядный – обретает смысл в себе. Если уж вам непременно нужен какой-то рациональный смысл жизни, считайте, что вы – переделыватель и перевоссоздатель вселенной». Ты, Ву, именно последнее, честь тебе и хвала!
… А что касается, что де аурами не обманут… то вспомни, как научился скрывать истинное сам. Хотя ангелы видят мысли друг друга! Ты даже серафимов сумел провести, чистый ты Мой, искренний!
Теперь Я готов выслушать твои возражения.
Несколько сконфуженный Ву спросил:
- А я смею иметь их?
- Смеешь. Иначе бы ты был Мне не интересен…
- Ну, что ж… Порочный круг. Так мне представляется подобная затея. И вот почему.
Во-первых, можно создать нечто по своему разумению, но если оно получится достаточно самостоятельным, то у созданного разумение окажется иным…
- Примерно так и случилось…
- … отчего и приходится за ним присматривать и учить. Ангелами.
- Умница!
Воодушевлённый, Ву продолжил:
- Когда же взращённое ими самими Зло в облике очередного Зверя явится в мир, неся тому смерть, и спросят в ужасе: «Кто подобен зверю сему? и кто может сразиться с ним?», то ответом будет: «Тот, кто подобен зверю сему, только и может сразиться с ним…»
Вот в чём порочный круг.
И Ву поклонился.
- Хорошая речь, - услышал он в ответ, - Но, судя по ней, остаётся лишь уповать на время и цивилизацию смертных сих. Однако уже сменилась не одна цивилизация… Ладно, расскажу тебе, что происходит в Милошеве. Ты ведь не в курсе.
И Ву, помнивший городок детства, как чисто рай для малышни, с удивлением выслушал об известных нам событиях. Роль Воцко в этом, само собой, не раскрывалась.
Наш ангел не сразу пришёл в себя после рассказа. Понимая это, собеседник дал Ву время. А затем добавил:
- Понятно, что Милошев – искусственное образование, своего рода Эдем, отгороженный от остального мира… Но если у них всё же что-то получится, то можно попробовать и в других местах. Не столь искусственных, но в том не искусных, - завершил рассказ Всевышний.
- Но получается… - робко возразил Ву, - что такой опыт, будь он успешен, тоже не сами они претворят.
- Почему? Проведу аналогию с новыми сортами растений, лучше плодоносящими, более неприхотливыми, которые выводят сначала в оранжерее, и лишь потом пересаживают в иную среду… Нужно продолжать? Ты-то вон какой получился! Ниспровергатель…
«Выведенный в оранжерее» Ву только руками развёл. Крыть было нечем.
Всевышний упредил его следующий вопрос:
- Милошево обходится без хранителей, которые там ни к чему. Твои земляки без особых причин не умирают. Но там есть ангел, побывавший в сих краях… думаю, ты догадываешься кто…
- Дедушка?
- Хм… он самый.
И Голос замолчал.
(продолжение: http://www.proza.ru/2016/03/04/1786)