1. Вспышка
- Так вы, значит, из города будете? - уточнил участковый, внимательно разглядывая мои права.
- Да, из города, - я утвердительно кивнул и вежливо улыбнулся.
- А в нашу глушь как занесло?
- Видите ли, я этнограф. Собираю разные сказки, байки, пословицы...
- А зачем? - удивился участковый. - Кому оно надо?
- Книгу пишу. Буду издавать от академии наук, уже договорился с ними.
- Так вы из трутней, которым лишь бы не работать? - участковый нехотя вернул мне права. - Ну в Малой Чугуновке делать вам нечего. Тут люди работящие, некогда им дурью маяться да сказки сочинять. Вы бы в Завнуково лучше съездили, там тоже трутней полно. По нескольку раз в году праздники закатывают.
- Завнуково? Это где знаменитый музыкант родился, как же его... - я нетерпеливо защелкал пальцами, пытаясь вспомнить фамилию.
- Ага, он самый. Тоже трутень. А у нас тут хозяйство, огороды, опять же по дому работы полно. А если еще и семья... Нечего, в общем, вам тут делать.
- Спасибо! Обязательно после вас заеду в Завнуково, - пообещал я ему. Участковый недовольно скривился.
- Да вы не переживайте, я долго не задержусь. В магазине воды куплю да может заночую у кого, чтобы завтра со свежими силами...
Но участковый уже не слушал. Расстроенно махнув рукой, он пошел по залитой дождем грунтовой дороге в сторону видневшихся вдали обветшалых сараев. Вдруг обернулся и прокричал:
- А я бы арестовал вас, если бы вы были не из города. А то хватятся, понаедут, рапорт требовать будут. Но если сегодня же не уедете - я вам такую статью впаяю, что годами будете лес валить и о книгах забудете напрочь.
- Ага, и тебе счастливого пути, - тихо пробормотал я в ответ и завел мотор своей машины.
Дорога на Малую Чугуновку была невероятно тяжелой. Знаки на трассе отсутствовали напрочь, и поворот на деревню можно было различить лишь по слегка примятой траве вдоль обочины. Двухдневная изморось разлилась огромными лужами, и машину то и дело носило по грязи. Все-таки мне повезло, когда в свое время удалось купить “Ниву” в хорошем состоянии. Иначе уже давно застрял бы посреди поля и любовался звездами, пытаясь вернуться пешком на трассу. Мобильной связи в этой местности, похоже, не было отродясь и телефон уверенно сообщал о полном отсутствии какого-либо сигнала.
Наконец, пройдя сквозь небольшую лесопосадку, дорога повела меня вниз в долину, где виднелись лихорадочно разбросанные дома и лоскуты огородов.
Деревня выглядела заброшенной. Проезжая мимо дворов, я старался заглянуть за каждый забор. Но там никого не было видно. Улицы также были пусты. Наконец я заметил старика в полиэтиленовой накидке, который, несмотря на мелкий противный дождь, сидел на покосившейся скамейке возле двора и точил косу. Я медленно подъехал к нему, остановился и заглушил двигатель.
- Деда, а чего вы косу в такую непогоду точить надумали?
Дед внимательно покосился на меня и прищурился.
- Так ведь кроли не ждут, а этот проклятый дождь льет уже третьи сутки. А ты чей будешь? Что-то я признать тебя не могу.
- Не местный я, из города.
- Откуда? Из города? - переспросил дед. - А какого черта к нам занесло?
- Собираю былины, сказки, пословицы. Этнограф я.
- Графья? - удивился дед. - Графьев тут отродясь не было, тем более из города.
- Да не граф, а этнограф. Культуру изучаю, традиции. Вот у вас в деревне есть свои традиции, или может истории какие нибудь?
Дед на минуту задумался, затем решительно закивал головой.
- Нет, ничего у нас нет. Мы люди бедные, взять с нас нечего. Вот ежели в Завнуково поедешь...
- Да наслышан уже о вашем Завнуково. Мне с вами интересно поговорить. Вы знаете, что вы единственная деревня на карте нашего района, откуда не пошло ни единой сказки, песни или пословицы?
- Так некогда нам песни петь, мил человек. Видишь, вот, траву для кролей косить надо, - дед для пущей убедительности показал на косу. - Это вы в городе у себя привыкли бездельничать, а в деревне лениться некогда.
Мне живо вспомнился участковый со своими “трутнями”. Похоже, городских тут не очень жаловали. Но желание стать первооткрывателем и вывезти из этой деревни хоть что-нибудь было столь велико, что я был полон решимости героически преодолевать любые трудности.
- Деда, а где тут у вас магазин? Мне заехать надо, да и вам заодно могу что-то купить, если попросите.
- Так в Завнуково магазин, - ответил дед. - А у нас вода из колодца и еда с огорода. Ты бы послушал меня...
Вдруг посеревшее вечернее небо разрезала яркая вспышка. Она была совершенно не похожа на молнию и переливалась всем цветами радуги, озарив деревню необычным светом.
- Ай, беда, беда, - забеспокоился дед и схватил меня за руку.
- Пошли, - приказал он и силой потащил к себе в дом.
Мы зашли вовнутрь. В доме было темно, словно в погребе, и пахло сухим сеном. Дед чиркнул спичкой и зажег старую керосиновую лампу.
- А что, электрики нет? - поинтересовался я.
Дед молча подтолкнул меня к столу.
- Садись.
Он жестом указал на обветшалый табурет. Я послушно сел. Дед тем временем извлек откуда-то два стакана и пузырь с мутной жидкостью, на дне которого болталась зубровка.
- Нет-нет, я же за рулем!
Дед с громким стуком бросил стаканы на стол и разлил в них самогон до краев.
- Пей, - приказал он.
- А закусить чем?
- У нас не закусывают.
Он в три глотка залпом осушил свой стакан и с отвращением поморщился.
- Пошла, родимая... Пей, я тебе говорю.
Не желая его обидеть, я сделал небольшой глоток.
- До дна!
Он силой влил содержимое мне в рот. Горло будто обдало горячим кипятком.
- Вот так.
Дед налил еще по одной.
- Помилуйте, я столько не выпью, - жалобно произнес я, с ужасом глядя на полный до краев стакан.
- Выпьешь.
Старик привычно выпил залпом самогон и закашлялся. Вдруг на его глазах заблестели слезы.
- Не могу я так. Вот гляжу на тебя - и понимаю, что не могу.
Он достал из-под стола увесистый нож с длинным широким лезвием и положил его на столешницу.
- Зачем ты приехал к нам, граф? Что делать с тобой теперь?
- А вы отпустите меня. Я никому инчего не скажу, - глядя на нож, я мгновенно протрезвел. Старик был достаточно силен, чтобы рискнуть завязать с ним драку. Но его, видимо, можно было уговорить. В любом случае, я не вполне понимал, что на него нашло, и смутно догадывался, что это могло быть связано с непонятной вспышкой, которая, кажется, застала нас обоих врасплох.
- Нельзя теперь тебе из деревни, - дед схватился за голову руками. - Ох, горе, горе...
- Так ведь я могу ночью тихонько уехать. В городе меня не найдут.
Дед горько усмехнулся.
- Ты понимаешь слово нельзя? Нельзя, чтоб о радуге знали. А она тебя и в городе непременно найдет.
- Какой радуге? Вспышке, что ли?
Дед согласно кивнул.
Внезапно входная дверь сотряслась от гулкого грохота.
- Семен, он у тебя?
Я мгновенно узнал этот голос.
- Извини, граф, - пробормотал дед и крикнул. - Тут он!
Дверь распахнулась и уже знакомый мне участковый вошел в дом и направился прямо ко нам, поигрывая наручниками.
- Говорил я тебе, езжай в Завнуково, - мрачно произнес он.
- А в чем я виноват? - громко спросил я в надежде привлечь чье-то внимание.
Участковый криво усмехнулся и, заломив мне руки, защелкнул их наручниками за спиной.
- Разберемся.
- Кто? - тихо спросил дед.
- Михалыч, - полушепотом ответил участковый.
- Выпьем?
- Я бы с радостью, но этого нужно определить, - участковый пнул меня в плечо. - Вставай, трутень. Прокатимся.
Мне ничего не осталось, кроме как повиноваться.
- Жена, дети есть? - спросил участковый, выворачивая руль и вглядываясь в темноту. Я не разглядел марки его машины, но она определенно была далеко не новой. В салоне воняло сыростью, в углу на обшивке развелась какая-то плесень. Заднее сидение, куда он меня усадил, давно прохудилось и было очень жестким.
- Есть. И жена, и дети. И они знают, где меня искать, - соврал я. На самом деле жены у меня не было, хоть и долгое время уже встречался с Таней, которая как раз заканчивала писать кандидатскую. Мы собирались заняться вопросом женитьбы сразу после ее защиты, когда закончатся непредвиденные расходы и ей больше не нужно будет уделять работе так много времени и внимания.
- Пусть ищут, - участковый нажал на газ. Машина отчаянно взревела и рывками тронулась с места. - Квартира большая?
- В общежитии живу от института.
- Видишь, терять тебе нечего, - сказал участковый с явным облегчением. - А Семен тебя, значит, подрезать хотел?
- Откуда мне знать? - проворчал я.
- Да ладно, я же видел нож на столе. Думаешь, не знаю, зачем он его берег? Боится старик.
- Неужто я такой страшный?
- Да не тебя...
Тормоза противно завизжали и машина резко остановилась, отчего меня бросило вперед и я ударился лбом о спинку переднего кресла.
- Приехали, - сообщил участковый и заглушил двигатель.
Я выглянул в окно. Безлунная ночь уже успела плотно укутать окружающую долину непроглядной тьмой. Да так, что не было видно ни малейшего просвета, который мог указать мне на то, где мы находимся.
- Мир меняется, - вдруг произнес участковый. - Люди стали другими. Добрее, что ли… Отец, помнится, рассказывал, что они с такими, как ты, не церемонились. А мне вот, как и Семену, грех на душу брать тяжеловато.
Я молчал. Признаться, даже ощущал некоторую усталость от происходящего. Жутко хотелось уехать и забыться дома, в мягкой постели. И пропади она пропадом, эта книга и никому не нужная кличка “первооткрыватель”, которой меня пообещали наградить в случае успеха на кафедре. В конце-концов, я для вас старался. Чтобы хоть кто-то в этом мире узнал о вашей дыре. О красотах здешней природы, и о легендах этого края, и даже о старой керосиновой лампе. Глядишь, и стало бы кому-то не все равно, и обратили бы на вас внимание.
- Да что тут происходит? Что это за сияние такое? - не выдержал я. Участковый повернулся ко мне и хитро улыбнулся, будто говорил “один черт ты все уже знаешь.”
- Нет, я совершенно не понимаю. Объясните мне наконец!
- Ладно, - согласился он. - ведь тебя это теперь тоже касается. Видишь ли, у нас в деревне люди не умирают.
- Ну да, конечно! - рассмеялся я, чувствуя, что нервы, наконец, успокаиваются. - И сколько же тебе, получается, лет?
- Да нет же, мы живем, как и положено человеку. Но когда приходит время, появляется радуга и забирает к себе.
- Куда забирает?
- Понятия не имею, - пожал плечами участковый. - Никто ведь не возвращался оттуда, чтобы рассказать.
- То есть, все-таки, умираете?
- Да нет же. Тут такое дело... Много столетий назад, если верить рассказам, упал в наших краях самый настоящий ангел. Вот так взял - и с неба грохнулся. Побился сильно, сознание потерял. Наши его всей деревней отхаживали, еле сумели спасти.
Но прежде чем уйти, ангел дал нам обет. Мол, за то, что меня спасли, и я спасу вас от смерти. И тотчас же появилась по его приказу радуга. Пообещал он, что кто ее хоть раз увидит, к тому придет она в нужное время и заберет в вечную жизнь.
- Вот и живем потихоньку в ожидании этой самой вечной жизни, - грустно вздохнул участковый. - И дети тут вырастают, не решаясь оставить это место.
- Почему же? - полюбопытствовал я.
- Ну вот уедешь ты, к примеру, домой к себе, в город. И спустя какое-то время придет за тобой радуга, засияв от края неба и до самого другого края. И все горожане, которые ее увидят, сразу станут бессмертными. Затем разъедутся по другим городам...
- Так что же в этом плохого?
- А вдруг исчезнет она? Или там, в лучшем мире, место не резиновое? В конце-концов, это мы заработали радугу. Нам обещана, а не вашим большим городам.
- Иными словами, ты желаешь, чтобы я остался здесь навсегда?
- Другого выхода нет, - участковый виновато развел руками. - Радуга не должна покидать пределы деревни. И потом, ты сам меня не послушал. А я ведь предупреждал...
Ночное небо вдруг озарила знакомая вспышка. Благодаря ее переливающемуся яркому свету я успел заметить, что стоим мы прямо посреди густого леса.
- Во Семен, во дурак. Похоже, испугался таки.
- Чего испугался? - не понял я.
- Да того, что ты убежишь, а он не успеет.
- Что не успеет? - уточнил я на всякий случай, хотя уже догадывался.
- Туда не успеет. Ведь вдруг ты уедешь, и радуга от нас уйдет?
- А может и не уйдет.
- Может и нет, - согласился участковый. - Но проверять боязно. Так ты согласен остаться, или как? - он многозначительно показал оттопыренную кобуру.
- Ну показывай свои пустующие дома, - обреченно ответил я, желая прежде всего выспаться, а уже потом думать, что делать дальше.
2. Бессмертие
Участковый привез меня к знакомому дому.
- Вселяйся. Семену он все равно уже не нужен, а тут и кроли, и огород, и колодец свой. Не пропадешь.
- Так магазин у вас все-таки есть или нет? - уточнил я.
- Да пойми ты, не можем мы так рисковать. Приедет, допустим, доставка товара - а тут вспышка. И что потом делать?
- А откуда у вас еда, одежда, да и тот же керосин для лампы где брать?
- Тут все просто, - рассмеялся участковый. - Мы ребятишек местных раз в неделю в Завнуково за покупками посылаем. Им в любом случае рано, поэтому вспышка, скорее всего, не придет.
- А если придет? - настаивал я скорее уже от злости и желания его поддеть.
Участковый наклонился и тихо произнес:
- А такие вопросы держи лучше при себе. Не тебя одного они беспокоят. И детишек мы отбираем здоровых и в случае чего умеющих за себя постоять. Я лично их обучаю.
Наконец он вытащил меня из машины и снял наручники.
- Иди, там открыто. Замками тут пользоваться не принято. А твой драндулет я конфискую, чтоб удрать не надумал.
- Так ведь и пешком могу.
- Пешком я тебя догоню, дальше ты знаешь, - он снова кивнул на кобуру. - Но, думаю, через пару деньков ты и сам уже никуда не захочешь. Бессмертие, брат, штука манкая.
Внутри дома все еще горела керосиновая лампа. На столе по прежнему лежал нож, при виде которого меня передернуло и я тут же поспешил засунуть его подальше. У дальней стены небольшой комнаты стояла самодельная кровать, грубо сколоченная из досок и накрытая различным тряпьем. Рядом с кроватью находилась старая покосившаяся буржуйка.
- Интересно, на чем они еду готовят? - пробормотал я и тут же заметил примус на подоконнике.
В общем, план действий на ближайшее время был более-менее понятен. Пожить в деревне пару дней, притереться, понаблюдать за местными. А потом уже решать, что делать дальше. Может, не у меня одного такое желание. А, может, удастся подобрать удобное время, когда участковому будет точно не до меня. В любом случае...
Вдруг тишину ночи разорвал громкий взрыв. Я пулей метнулся к окну и увидел, как за селом запылало зарево, поднимая в ночное небо огромные клубы черного дыма.
“Похоже, машины у меня больше нет”, - мелькнула мысль и почему-то отчетливо вспомнилась оттопыренная кобура.
Наконец усталость взяла свое, навалившись на меня сразу за все пережитое за день. Собрав последние силы, я дошел до кровати и рухнул на нее как подкошенный. Закрыл глаза и в ту же секунду уснул.
Утром меня разбудил громкий стук в дверь.
- Никак, зараза, вернулся проверить, не сбежал ли я за ночь, - рассержено пробормотал я, с трудом пытаясь открыть глаза. Солнце только показалось над горизонтом и, судя по всему, сейчас было где-то около пяти утра. Настойчивый стук повторился с новой силой.
- Да иду!
За дверью оказалась широко улыбающаяся старушка с пластиковой бутылкой молока, которую она тут же протянула мне.
- Вот, возьмите. Прямо сейчас из-под коровы.
Я машинально взял протянутую бутылку. Старуха довольно кивнула и, легонько меня толкнув, устремилась вовнутрь.
- А ты у нас новенький? Повезло же. А то мы обычно чужим ни-ни. Тут и своих - вона, человек стописят. И все рожают, рожают. А я говорю, слышь? Уж сколько народу туда ушло. Их же надо разместить, накормить. Чай не хватит места на всех желающих. Да ты молочка попей, пока теплое.
- Нельзя. Аллергия на молоко, - соврал я на всякий случай. - А вы не хотите, может вам налить?
- Ой, да я пока надою, так и напьюсь, - рассмеялась старушка, всем своим видом излучая искреннее добродушие. - Ты молочко-то попробуй, не выливай. Может, то у тебя на городское аллергия. А тут сам корову растишь. Знаешь, что она ела...
- А вы, простите, кто? - перебил я.
- Соседка твоя, Авдотья. Сказать тебе пришла, что ежель Семен чего про курятник наговорил, то он соврал.
- Какой курятник?
- Мой курятник. Просто межа у нас не совсем ровно идет, а как бы немного сюда заступает. У меня и план сохранился, показать?
- Да не нужен мне ваш курятник!
- Вот и хорошо. А ты, как я погляжу, совсем молодой. Ничем не болеешь?
- Вроде нет.
- Ну и славно. Тебе, главное, вперед Танькиного выводка надо туда успеть. А то наплодила, понимаешь, и растут как сорняки.
- Послушайте, я устал, не выспался. Даже толком не осмотрелся что тут к чему...
- Не переживай, освоишься. Главное бурду вон ту сразу вылей, - старуха кивнула на пузырь самогона, который все еще стоял на столе. - Семен никогда его гнать не умел. Я тебе лучше своего принесу.
- Спасибо, только я не пью.
- Точно здоров? - забеспокоилась старушка.
- Не пью, потому что не нравится. Не по болезни.
- Ну и слава Богу! Ты, в общем, давай, привыкай к сельской жизни-то. Поди, уже один из нас. Ну а за курятник мы с тобой договорились?
- Даже не беспокойтесь, - заверил я, выпроваживая ее за дверь. Выйдя за порог, она приветливо помахала рукой на прощание и бодрым шагом, совсем не свойственным ее преклонному возрасту, поспешила на улицу.
Наскоро поужинав случайно обнаруженной получерствой буханкой хлеба и поджаренным на примусе куриным яйцом, я вспомнил, как дед Семен упоминал в разговоре о кролях и курах.
“Их же надо кормить!” - укорил я себя и поспешил во двор.
Дворик у деда был небольшой, но вполне вместительный. В дальнем углу ютился сарай. К нему прислонились клетки. Все это было обнесено невысокой оградой, грубо сколоченной из досок. Скорее всего, именно там дед держал кур, закрывая их в сарае на ночь.
С другой стороны забор упирался в заступающую во двор соседскую пристройку, к которой был прислонен навес. Под навесом на деревянных досках сушилось сено.
Пространство между сараем и домом занимал небольшой огород. На нем росла зелень, в которой я совершенно не разбирался. Как, впрочем, и не имел понятия об уходе за живностью.
- Надо бы раздать это все, - в сердцах пробормотал я.
- А жрать что будешь? - послышался сзади знакомый голос, заставив меня вздрогнуть от неожиданности. Участковый подкрался так тихо, что я совсем не услышал его шагов.
- Ты, кстати, умер вчера. Я в город рапорт отправил. Несчастный случай: машина взорвалась, тело растащили волки. Держи вот, пригодится.
Он протянул мне фонарик, который хранился в багажнике. Затем наклонился и выдернул что-то из грядки.
- Смотри, это - морковь. Помыл - и можно есть. Говорят, для зрения полезно.
Участковый тщательно вытер морковь о рукав мундира и сунул себе в рот.
- Куры неприхотливы. Главное кормить не забывай да на ночь в сарай загони, чтоб лис или куница не уперли. А кролям нужно сено давать и свежую траву, и клетки вовремя чистить. Они от грязи заболеть могут. А надумаешь кого на мясо пустить - скажи Терентию, он все сделает. Живет через дорогу от тебя, дом с красной крышей. Короче говоря, обживайся. В городе тебя уже никто не ждет.
Он развернулся и вразвалочку побрел к воротам, на ходу доедая морковь.
- Да, и бабу себе найди! Пропадешь без бабы.
Со свалившимся на голову хозяйством я разбирался почти до обеда. Дед Семен, как оказалось, был не очень трудолюбив и мне пришлось изрядно провозиться с чисткой клеток. Управившись с этим занятием, я решил прогуляться по деревне и заодно поближе познакомиться с местными.
После затянувшегося дождя небо наконец распогодилось, и согретая солнечным светом деревня ожила. По улице бегали подозрительно похожие друг на друга ребятишки, играя в какую-то игру. Я почему-то сразу вспомнил об упомянутой старухой Таньке. Наверное, это были ее дети.
- Новенький! - окликнул меня чей-то голос. - Иди сюда, знакомиться будем.
Невысокий усатый мужик выглядывал на меня из-за забора и щурился от солнца.
- Ну привет! Я Трофим, столяр здешний и массовик-затейник по совместительству. Скисли бы они тут все уже без меня, или рассудком тронулись.
- Ну да, тяжело ведь жить в изоляции, - я осторожно попытался поддержать разговор.
- Почему в изоляции. Вот, ты риехал, и другие пришлые есть. Так что,видишь, наоборот, - нет желаемого уединения.
- А что за пришлые, откуда?
- Ну вот я, к примеру, не местный. Возил когда-то товар по деревням, торговал с багажника. Заехал сюда попробовать, как торговля пойдет. И тут оно полыхнуло. Помню, удивился поначалу такому видению. Но потом мне все рассказали и предложили остаться. И, скажу тебе, долго уговаривать не пришлось.
- И что, ни разу не заскучали за домом, друзьями? - удивился я.
- Ну а что дома? Жена со мной как раз разводиться надумала, денег все мало было. А друзей особо-то и не имел.
Трофим наклонился ко мне через забор и тихонько, полушепотом произнес:
- Ты задумайся, дурак, сколько на земле живет человек. И каждый из них когда-то умрет. А мы с тобой будем жить, смекаешь? Вечно! И больше не нужно бояться.
- А вы уверены, что там, в той вашей радуге, люди не умирают? Вдруг это один большой обман? - так же тихо спросил у него я.
Трофим загадочно улыбнулся.
- Ты в церкви нашей уже бывал?
- Я вообще нигде не бывал, только вчера приехал.
- Зайди обязательно. Сегодня как раз суббота, служба начнется примерно через час. Там и посмотришь, где обман, а где правда.
- Зайду с удовольствием, - пообещал я ему. - Только где у вас церковь?
- А вон, в бывшем клубе, - ответил Трофим и указал на ветхое здание в конце улицы.
3. Служба
К назначенному времени я уже находился в клубе, который и в самом деле оказался церковью, хотя меньше всего был на нее похож. В нем не было видно привычных икон и распятий, зато кто-то расписал стены по-детски наивными фигурками ангелов. Видимо на всю деревню так и не нашлось умелого художника, который мог бы красиво украсить церковь.
В ожидании службы я принялся разглядывать эти рисунки. Вот ангел, расправив крылья, трубит в трубу. А вот он на чем-то, отдаленно похожем на коня, топчется по мрачной фигуре с косой. Дальше тот же ангел возносит руки к небу, а над ним раскинулась радуга.
- Нравится? - вдруг произнес кто-то позади меня. Этот голос я уже не мог не узнать. Господи, да когда же он наконец оставит меня в покое!
- Неплохо, - я обернулся и застыл с раскрытым от удивления ртом. Участковый стоял передо мной, одетый в священническую ризу, и добродушно улыбался. Приглядевшись, я заметил нечто необычное.
- А где крест?
- Зачем тебе крест? - удивился он. - Богу, к которому ты привык, мы ничем не обязаны.
- А как же добровольная жертва? Как же открытие врат Ада, чтобы праведники могли попасть в Рай?
- Неужто еще не понял, что мы никогда не умрем? И не распятый подарил нам бессмертие, а упавший ангел. Который, как получается, могущественнее Бога. Не ангел ли воскресил распятого, не он ли рассказал об этом его последователям? И, наконец, не с его ли явления произошло зачатие того, чей образ ты привык лицезреть в церквях?
Участковый говорил вдохновенно, полностью преобразившись. Он уже не был похож на недалекого и подозрительного толстяка, что впервые встретил меня на подходе к деревни. Но своим проникновенным голосом и фанатично горящими глазами скорее напоминал ветхозаветного пророка. “Вряд-ли среди местных жителей найдется тот, кто решился бы оспорить его авторитет. Харизмы ему явно не занимать”, - подумал я.
- А все же хорошо, что вы пришли, - продолжал он. - Я же вижу, душа полна сомнений. И в этом нет ничего зазорного. Ведь вы, как человек образованный, понимаете, что смерть - единственная реальность, которую нельзя отрицать. Ее не отрицают даже те учения, что поддают сомнению само существование мира, который якобы иллюзорен.
- Но ваше учение, как и прочие, не располагает конкретными фактами, - возразил я, - Вспышка неясной природы и непонятные исчезновения людей не являются доказательством бессмертия.
- А вот в этом ты ошибаешься, - произнес участковый, в мгновение ока вернувшись в свой привычный образ. - Доказательства у нас имеются. Проходи в зал и сам все увидишь.
Небольшой актовый зал был плотно набит людьми. Несмотря на распахнутые настежь окна, в нем стояла невыносимая духота. Правда, судя по радостным лицам местных прихожан, она совершенно не доставляла им никакого неудобства. Я увидел старуху Авдотью, которая сидела во втором ряду. Она тоже меня заметила и приветливо помахала рукой.
Свободных мест больше не было. Поэтому я прислонился к стене у самого входа, надеясь, что хотя бы тут время от времени будет ощущаться легкий сквозняк. И от нечего делать принялся разглядывать сельчан. Мужчин, женщин, детей, стариков... Их лица сияли счастьем. И даже казалось, будто именно тут, в маленьком, замкнутом пространстве, царят настоящие мир и гармония. Тем временем на сцену вышел участковый и, заняв место за обветшалой трибуной, поднял правую руку, призывая собравшихся к молчанию.
- Дорогие мои, - произнес он. - Вы, наверное, догадываетесь, что сегодня у нас особый день. Мы даруем принадлежащее нам право на вечную жизнь еще одному человеку, который прибыл из царства смертных, дабы навсегда избежать этой страшной участи.
Присутствующие дружно хлопали в ладоши и приветливо улыбались. Хотя мне совсем недавно казалось, что появление нового претендента на обещанное место в неизвестном, но все же лучшем мире, их явно не радовало.
- Поднимись на сцену, брат, - приказал участковый, обращаясь ко мне. Я послушно подошел к сцене и вскарабкался на нее.
- Насладись последним мгновениям, ибо сейчас умрешь.
В руке участкового непонятно откуда оказался знакомый нож. Он резко замахнулся и с силой обрушил его на меня.
Оцепенев от ужаса, я крепко зажмурился и почувствовал, как острие ножа легонько коснулось моего тела. Участковый вовремя остановился и с победной ухмылкой наблюдал за мной.
- Итак, ты увидел радугу? - громко спросил он.
- Видел! Он видел её! - услышал я чей-то радостный крик, и тут же грянули громкие аплодисменты. Все еще пребывая в оцепенении, я осторожно повернул голову и посмотрел на присутствующих.
- Да ничего я не видел!
Аплодисменты тут же оборвались и лица, которые совсем недавно излучали добро и радушие, исказил неподдельный страх.
- Как не видел? Она что, ушла? - спросил кто-то дрожащим голосом, срывающимся на фальцет.
- Успокойтесь, конечно же не ушла, - поспешил заверить участковый. - Такое случается с чужаками, которые недостойны бессмертия. Потому что не верят. Потому что сомневаются и сомнением, словно чумой, желают заразить остальных.
Он подал едва уловимый знак. Меня крепко схватили сзади, заломив руки.
- Вот ведь ирония, - тихо произнес он, обратившись ко мне. - случайно оказаться на самом пороге вечности - и все потерять.
- Вы с ума сошли? - испуганно прокричал я.
Но меня силой потащили вон, оставив этот вопрос без ответа.
- Да, брат, вот уж не повезло, - Трофим присел рядом со мной на корточки. Меня оставили на земле прямо у здания клуба под бдительным присмотром случайных прохожих, которые глядели на меня так, будто видели вора или убийцу. Мои руки были крепко связаны за высоким столбом.
- Я и сам мог догадаться. Сначала Семен со своим ножом, потом Авдотья с отравленным молоком...
- Авдотья старуха безобидная, так что навряд ли. Я вот чего не пойму. Если, согласно ангельскому обету, нам полагается вечная жизнь, то как тебя можно умертвить?
- Меня хотят убить?
- Говорят, если отпустить, сбежишь обязательно, чтобы другим рассказать про наш секрет. Намекают, что ты уже не жилец. Но получается, если тебя можно убить, то бессмертие не гарантировано? Как повезет, так и выйдет?
- Да не верю я во все эти сказки. Как по мне, уж лучше жить нормальной, полноценной жизнью, чем на всю жизнь застрять вот в этой дыре, ожидая непонятно чего. В конце-концов, душа, как утверждают, бессмертна. Да и как знать, вдруг радуга забирает людей живыми, а там они уже умирают? Ведь никто, как я понял, оттуда не возвращался.
- А вот тут ты не прав, - Трофим украдкой огляделся по сторонам. - Участковый наш, говорят, не одну сотню лет за старшего в деревне правит. Я, правда, точно знать не могу, всего пятый год тут живу. Да и многие, вообще-то, не местные, если не считать ушедшего Семена, Авдотьи и еще нескольких стариков. Все приехали в разное время: кто еще по распределению; кто, как я или ты, случайно.
Трофим притих и задумчиво почесал затылок.
- А ведь действительно, брат, странная штука получается.
Затем грустно покачал головой и, поднявшись, ушел к себе во двор.
4. Спасение
На землю постепенно опускалась вторая ночь со времени моего приезда. Она наконец принесла с собой легкий прохладный ветер, словно награду за дневные мучения под палящим солнцем. Я уже слабо понимал происходящее, жутко хотелось пить. В голове вертелись разные мысли, догадки... Неужели все происходящее лишь воплощенный в реальность бред деревенского сумасшедшего, сумевшего подчинить себе других и создавшего собственную религию? Но тогда как быть со вспышкой, всеми этими исчезновениями? Ведь радуга реально существует, и отрицать этот факт я не мог. Моя вина заключалась в том, что отказался слепо поверить в возможность бессмертия, пытался найти подвох. И участковый, вероятно, это почувствовал и разыграл перед своими адептами бессмысленный спектакль, создав тем самым удобный случай избавиться от меня при полной поддержке местных обитателей.
Да и почему бы им не поддержать, если учесть, какими страхами здесь живут? Семен боялся, что я уеду и радуга покинет эти места, или ангел вдруг передумает, осознав, что на бессмертие претендуют гораздо больше людей, чем он ожидал, давая столь глупый обет. “Каждому, кто видел радугу”... Ведь не тем, кто родился или является потомком тех, кто, согласно легенде, спас его после падения. Хотя, может, такова природа у самой радуги. Да и кто вообще может знать, какая у нее природа?
Стройная картинка никак не складывалась в моей голове. Хотя, признаться, поиск ответов увлекал гораздо больше, чем сама возможность бессмертия.
- Вопросы, ответы... Все надо знать, во все сунуть нос, везде разобраться, - конечно же это был участковый. Кто знает, как долго стоял он неподалёку. Да я и сам не заметил, как начал бормотать свои мысли вслух.
- Видишь теперь, до чего довело любопытство?
- Будто вы изначально не желали меня убить, - процедил я сквозь зубы. Фальшью, ложью, одним своим видом он вызывал во мне отвращение.
- Наоборот, я подарил тебе дом и собирался подарить вечность.
- Тогда зачем был нужен этот спектакль с ножом?
- Чтобы оценить твою веру, - участковый наклонился и схватил меня за подбородок, внимательно вглядываясь в глаза. - Но веры не оказалось, поэтому ты опасен. Уйдешь ведь, рано или поздно сбежишь. И радугу за собой утащишь.
- А может радуга не уйдет, откуда ты знаешь?
- Возможно, - согласился он, - Но даром таким не рискуют и не разбрасываются.
Скоро я задремал, совершенно утомленный и измотанный. Но вдруг меня разбудил легкий толчок в спину.
- Я чего подумал, брат, - тихо шепнул на ухо Трофим, которого я сразу узнал по голосу. - Может, ну его все? Сказки сказками, а жизнь человеческая - совсем ведь другое дело. Не знаю, уж чего они там удумали, но отношения к этому иметь не хочу. Бежать тебе надо, брат. Может, сумеешь вырваться и выпьешь как-нибуть за мое здоровье.
Веревки, что связывали руки, ослабли. Трофим ободряюще похлопал меня по плечу и исчез в темноте.
Я осторожно встал на четвереньки, чувствуя сильную слабость в затекших мышцах, и попытался определиться, в какую сторону идти. Ночь, к счастью, была безлунной, а фонарей в деревне попросту не было. Подойдя к ближайшему ограде, я осторожно пополз вдоль нее, стараясь прятаться за кустами.
- И далеко собрался? - внезапно раздался насмешливый голос. Чьи-то сильные руки подхватили меня и перебросили через забор.
Там уже находилось немало людей. Многие держали в руках горящие факелы. Меня грубо бросили на землю. Рядом лежал Трофим. Одежда на нем была изодрана, а тело густо укрыто синяками.
- Что смотришь? Мы предателей не жалуе, - участковый в ризе и черном плаще с капюшоном подошел к нам и с силой пнул Трофима ногой. Тот не издал ни звука, лишь сменил позу, корчась от боли.
- Смотри, - участковый показал рукой на столб, вкопанный в землю. Вокруг столба были собраны ветки и сухие листья.
- Есть у радуги еще один секрет. Она не забирает тех, кто сгорел во время пожара. Видимо, в сильно испорченном теле невозможна жизнь. А значит, чтобы избавиться от тебя, придется испортить твое тело.
Толпа одобрительно закричала, грозно размахивая факелами. Крепкого вида мужик поднял меня и потащил к столбу.
- Вяжите, - приказал участковый и я почувствовал, как мое тело плотно стягивают веревками.
- Он посягнул на то, что наше по праву. Вместо того, чтобы принять дар бессмертия, пытался бежать, желая украсть нашу радугу. Что нужно сделать за это с ним?
- Смерть! - хором закричали собравшиеся.
- Да будет так! - участковый взял факел и повернулся ко мне.
Вдруг лицо его исказилось от ужаса. Выпустив факел на землю, он грохнулся на колени, глядя немигающим взглядом на что-то позади меня. Остальные испуганно поспешили последовать его примеру.
Я с трудом повернул голову и увидел высокого роста непонятное существо, висевшее в воздухе над нами, размахивая огромными крыльями.
- Ангел! Это ангел! - шептались люди между собой
- Что здесь происходит? - строго спросило существо.
Собравшиеся молчали, низко наклонив головы. Кто-то не выдержал и заплакал.
- Неужто я подарил вам вечную жизнь для того, чтобы вы совершали убийства?
Существо опустилось на землю и принялось развязывать мои веревки.
- Вы спрашивали: что происходит после смерти? И я подарил вам простой ответ: смерти не существует, живите счастливо. Что же вы делаете взамен? Изобретаете нелепые страхи, называете себя избранными?
Существо обвело притихшую толпу грозным взглядом.
- Вы же - всего лишь прах, находящийся во власти гниения. Но хуже всего, что души ваши начинают гнить гораздо раньше, чем тело. И если гниющую плоть отрезают, чтобы не умертвила весь организм, то для насквозь прогнившей души не находится места среди живых.
Толпа хранила напряженное молчание. Казалось, будто вечерний воздух наполнился всепоглощающим чувством животного ужаса. Веревки наконец были развязаны и я упал на землю, совершенно обессиленный. Ощущая лишь единственное желание - немедленно заснуть и забыться.
- Возвращаю вам предначертанное изначально. Я забираю обет.
Сказав это, существо расправило свои огромные крылья. Затем оно крепко схватило меня и взмыло над деревней, оставляя внизу протяжные стоны отчаяния и громкий, надрывный вой.
Мы летели над лесом, отдаляясь все дальше от деревни. Наконец существо приземлилось на верхушке небольшого холма и бережно опустило меня на землю.
- Вы ангел? - спросил я его, немного придя в себя.
Существо отрицательно покачало головой и грустно усмехнулось.
- Нет, не ангел. В каком-то смысле я ваш коллега, изучаю поведение и мотивации. Не удивляйтесь тому, что знаю о вас. Мы давно и подробно наблюдали за этой деревней.
- Но вы же не человек?
Существо согласно кивнуло.
- Так кто?
- Разве важно? Или до сих пор считаете свою планету единственной обитаемой?
- Значит, никакого бессмертия не существует?
- Это не более, чем эксперимент, - ответило существо. - Видите ли, поведение разумных особей сильно зависит от личного отношения к смерти. Кто-то добровольно идет на лишения ради иллюзорной награды в будущей жизни. Иные наоборот, стремятся как можно больше успеть, не оглядываясь на закон и мораль. Нам стало интересно, как изменится поведение личности, если лишить ее необходимости думать о смерти. Остальное вы знаете и поняли не хуже меня.
- Что же на самом деле происходило с теми, кого забирала радуга? - поинтересовался я.
- Они попадали в хоспис и ни в чем не нуждались до самой последней минуты.
Существо умолкло и осторожно село на траву, повернувшись лицом на восток. Я опустился на корточки рядом с ним. Где-то там, на краю земли, уже показались первые лучи восходящего солнца.
- Откуда же мы появились на этой планете? - спросил я его.
- Не знаю… Честно говоря, мы и сами не очень-то представляем, откуда возникли. И не имеем единого представления о Боге и том, что происходит после смерти. Хоть и живем намного дольше, чем вы.
- А ведь мы могли бы объединиться, искать ответы сообща, - заметил я.
- Не выйдет. Живете вы слишком мало, чтобы успеть чему-либо научиться. Есть же такой закон: предел развития разумной цивилизации определяется продолжительностью жизни лучших её представителей. Впрочем, мы заболтались… - существо поднялось и, сладко потянувшись, вновь расправило крылья. - Вам пора домой, да и меня уже заждались. Идите вниз по холму навстречу солнцу и очень скоро выйдете на трассу.
Оно взлетело вверх, мгновенно растворившись в воздухе. Я проводил его взглядом и направился в указанном направлении, предвкушая скорое возвращение домой.
5. Эпилог
Не, в нашей деревне не умирают. Издревле так повелось, что когда приходит человеку время, на небе появляется радуга и забирает его в вечную жизнь.
Когда-то радуга приходила явно и каждый мог ее наблюдать, сейчас же является тайно и только к тем, кто имеет веру.
Поэтому из деревни нашей никто не едет. Ведь как знать, вдруг радуга далеко не дотянется? Наши всю жизнь тут живут, работают, детей плодят и учат про вечность, что ждет впоследствии.
Ведь бессмертие - оно, сам понимаешь, штука-то манкая.