Как нарисовать птицу.
Давным-давно, когда я был маленьким, да к тому же переученным левшой, я умел неплохо рисовать и рисовал все, что угодно. Фантастические машины, деревья, людей и животных. Не давались мне, почему-то, только птицы. Не получались. Я вырисовывал их часами и сотнями. Я уже вполне себе уяснил, как технически нарисовать пернатую живность, но не было в моих птицах души. И потому на картинках моих они не летели, а висели в пространстве. При этом сам я ни секунды не сомневался в своём умении летать. Вот только разбежаться побыстрее, да посильнее оттолкнуться. Ну и зонтик, как у Мэри Поппинс, лишним не будет.
Сейчас, по прошествии стольких лет, глядя на маленький восторженный вихрь тепла и света, называемый нашей дочерью, я не знаю, чем бы я нарисовал птицу, но абсолютно точно знаю - как.
Дети рождаются бесстрашными и умеющими все. Они знают об этом, а мы, к сожалению, нет. Мы об этом, к стыду своему, забыли и вяжем на лёгкие крепкие детские ножки вериги взрослых сомнений и запретов. Я смотрю, как бежит маленький солнечный ветер, именуемый доча, по тропинке в парке за птицами. И столько безоглядной веры в этих лёгких, чуть ещё неуклюжих, шагах. Веры в то, что ещё чуть-чуть и она полетит вместе с ними. И уже развела ручки... Ещё немножко и...
Вот так и надо её рисовать. Эту птицу. Просто бежать рядом сквозь солнечный пушистый воздух, а потом подхватить на руки и лететь дальше, не останавливаясь.
С сердца моего сходит скорлупа обыденности при взгляде на улыбку и восторженный визг самого родного на свете человека. Человека, который все делает предельно честно и ясно. Дети не умеют обманывать, пока мы их не научим. И умеют летать, пока мы их не отучим. Они смеются искренне и плачут по настоящему, а не для чего- то. И верят нам безоглядно. Смотрят мудрыми глазенками и доверчиво держатся за руку. И учат нас, таких запутавшихся и ничего-то не помнящих и не умеющих взрослых. Разучившихся делать столько интересного: открыто смеяться, называть всё своими именами, летать и рассказывать сказки... И рисовать птиц.