Возле края Опушки

      
       Возле края Опушки
       ~~~~~~~~~~~~~~~~~
      
       ЧАСТЬ 1. Затерянные в Лесу
      
       Глава 1. Окно
      
       У подножья невысокой Горы начинался лес. Горная Речка, торопливо и шумно сбежав по каменистому склону, успокаивалась и собиралась надолго исчезнуть в тени деревьев. Для этого ей нужно было пересечь узкую равнину, что тянулась много километров между Горой и Лесом. Равнина называлась просто: Опушкой. На Опушке, у самого её края, внутри большого дуба жил Филин. Дом у него был в самом низу дерева, очень уютный, с дверью, окном и даже камином.
       К лесу не было лёгких дорог, гости посещали этот уединённый край редко. В ту долгую зиму только один путник наведался издалека, и произошло это так.
      
       Филин удобно устроился под пледом в кресле-качалке, потягивал чай и думал о всяких пустяках, чуть прикрыв большие глаза. На стене мерно тикали часы с синицей вместо кукушки (синица спала), тихо потрескивали дрова в камине. В предрассветной тишине было отчётливо слышно, как снаружи дятел Тук уже стучит по старой сосне. Было около семи утра. Филин понемногу стал засыпать.
       Вдруг, разбив окно, в комнату кубарем ворвался конь! Он врезался в шкаф и опрокинул всю посуду. Звон стоял такой, что было слышно по всей Опушке. Синица в часах продолжала спать.
       Конь быстро поднялся на ноги и заметил Филина.
       — Это всё ты виноват! — с ходу выпалил он, отряхивая обломки того, что некогда было большим Окном. — У тебя во дворе скользко! — Тут Конь мигом распахнул копытом дверь и умчался.
       Филин уже допил чай, и теперь глаза у него от удивления стали размером с чайные блюдца, а кружка выпала из лап. Через секунду в разбитом окне опять показалась голова Коня:
       — И окно слишком узкое! Ну, пока! — И Конь ускакал.
       Снаружи повеяло зимним холодом. Филин окончательно проснулся, аккуратно подобрал чашку и стал думать. Перед его Домом была длинная полоса льда, на которой он любил кататься, пикируя с небольшой высоты. Он втайне мечтал о собственном снегоходе, но его Филину почему-то никто ещё не догадался подарить, даже на день рождения. Ведь и снег уже выпал и прикрыл ледовый Каток, так что его Конь, видимо, не заметил. “Поставлю знак Скользкая Дорога, — подумал Филин. — Надеюсь, этот Конь не сильно ушибся. Но надо прибраться...” (Действительно, если вам когда-нибудь через окно вламывался конь, вы знаете, что убирать и чинить потом нужно много и долго.) “Надо прибраться”, — снова подумал Филин и решил для начала выпить ещё чашечку чая.
       Тут в комнату влетел дятел Тук, и ему для этого даже не пришлось стучать в окно. Филин приветливо и рассеянно помахал старому другу.
       — Ага! — сказал дятел. — Думаю, что тут шумит, а это ты ремонт затеял! Похвально! Только надо начинать не с окна, а с потолка. А ещё отодрать старые обои. Я тебе помогу. Сейчас выдолблю и сорву всё со стен, будет комната как новая! Угостишь чаем?
       И они сидели на кресле, болтая лапами, и заедали чай мёдом, наблюдая красочный, по-зимнему тускловатый восход солнца через дыру вместо окна. В доме, конечно, нашёлся ещё один плед для Тука. Они часто вот так сидели возле камина в сумерках утром, когда Филин ещё не лёг спать, а Тук уже проснулся (впрочем, иногда дятел спал до обеда), или же, наоборот, вечером. Но в тот день ветер чуть шевелил верхушки сосен, окрашенные восходом в причудливый цвет, и через сломанное окно заглядывал в комнату, колыша занавески и взъерошивая перья, так что было совсем не жарко даже возле камина.
       После четырех-пяти кружек (на двоих) дятел Тук, лениво потягиваясь и зевая, заявил:
       — Ну, теперь можно и поспать. А потом сразу за дело... — тут Тук поёжился. — Вот только холодно что-то у тебя. Даже после чая. Нет, я, конечно, сам с улицы прилетел, но я там работал в поте лица.
       Филин хотел рассказать про Коня, снег и скользкие дороги, но Тук его опередил:
       — Придумал! Мы сейчас полетим в Город и купим там тебе новое окно.
       Это была отличная идея, и Филин согласился. На дорогу было решено съесть ещё по булочке. Потом ещё по одной.
             
       Наконец они вышли. На снегу были видны следы копыт Коня. Следы спускались с Горы к Краю Опушки и к дому Филина, а затем убегали вглубь леса. Но Филин этого не видел: дневной свет слепил ему глаза, и он смотрел прямо перед собой, а Тук летал вокруг него кругами и рассказывал, как правильно делать ремонт пчелиных ульев. Друзья решили потихоньку идти пешком, потому что было утро, а Филин — ночная птица — днём не любил летать. “В следующий раз надо не забыть взять солнечные очки”, — подумал Филин.
       Сначала шли по сугробам, потом появилась дорога посередине Опушки, она вела в сосновый лес.
       — Ты помнишь, где примерно Город? — спросил Филин.
       — Конечно! — ответил Тук. — Сначала прямо, потом налево через лес, потом направо. Я же там был, — важно добавил он. — А вот и как раз наше “лево”.
       И они вошли в лес. Их окружили высокие, величественные сосны.
      
      
       Глава 2. Шпион

       Идти было весело. Тук рассказывал Филину анекдоты, а Филин мечтал, как он будет рассекать по лесу на снегоходе — вот прямо по этой дороге — ведь когда-нибудь же он у него будет. Вокруг чирикали синицы, по соснам сновали белки. Одна белка с пронзительным взглядом внимательно осмотрела путников, потом нырнула в снег и пропала из виду.
       Когда анекдоты кончились, Тук скатал снежок. Он хотел было запустить его в белку, но белки все куда-то скрылись. Пришлось кинуть в филина. Завязался бой. Перевес был, конечно, на стороне дятла, по крайней мере снежки он лепил быстро и кидал много. Зато меткости Филина можно было позавидовать (несмотря на дневное время): каждый бросок попадал прямо в цель, и дятла сшибало в сугроб. Смеясь и отряхиваясь, он отвечал на это целым градом снежков. За этим приятным занятием они не заметили, как подошло время обеда.
       Перекусили тем, что взяли с собой. Пошёл лёгкий-лёгкий снег хлопьями. Потом стали лепить снеговика. Тук катал большие снежные шары, а Филин художественно это всё оформлял. Снеговик почему-то получился похожим на коня.
       — Конь! — сказал Филин и вспомнил, зачем они вообще здесь. — Окно! Пойдём-ка уже дальше.
       Вскоре началась метель. Поднялся ветер, он дул прямо в спину, так что идти стало, пожалуй, даже легче. Но вскоре лесную дорогу занесло снегом настолько, что уже было непонятно, где дорога, а где нет. На самом деле, дорога давно уже убежала от них направо, где сосны сменялись светлым березняком. А они шли по чистому белому снегу в самую-самую глубь леса.
       Через час дятел сказал:
       — Вот висит скворечник. Это указатель, что нам пора сворачивать направо.
       Дорога (которая от них была уже далеко) действительно сворачивала направо именно там, где висел скворечник, но этот скворечник был совсем-совсем другим.
       Они свернули направо. Метель тем временем стихла. Через пятьсот шагов, по словам Тука, должна была быть опушка.
       Никакой опушки там не было и в помине.
       Вокруг только бесчисленные сосны, пихты и ели плотно их обступили. Все деревья были в красивых снежных шапках.
       — Апчхи! — сказал Филин, и на него с ёлки тут же упала большая груда снега, скрыв его с головой.
       — Будь здоров! — жизнерадостно сказал Тук. — У меня две новости: хорошая, ещё лучше и одна плохая.
       — Погоди, ведь получается, что новости три, — сказал Филин, стараясь вылезти из снега.
       — Две, три, какая разница! Дак вот, начну с хорошей...
       — Лучше с плохой.
       — Хорошо. Плохая новость в том, что булочки у нас совсем остыли.
       — Отлично!..
       — Как отлично? — удивился Тук.
       — Если это самая плохая новость, — сказал Филин, — то нам нечего бояться. А то я уже было начинаю думать, что...
       — Мы заблудились! — закончил за него Тук. — Это и есть хорошая новость. Хорошая, потому что теперь мы найдём и исследуем много новых мест и нас ждут Приключения. Это и есть четвёртая хорошая новость.
       Филин был не уверен в способности дятла считать и делать выводы.
       — Угу. Лучше взлетим вверх на сосну и посмотрим, что там вокруг, — мрачно предложил он.
       — Ну, раз ты настаиваешь… Только не на очень высокую сосну, ладно? Ты же знаешь, я высоты боюсь.
       Да, Филин это знал. Как ни странно, но дятел действительно боялся высоты. В детстве он уснул на высокой-высокой ветке, упал и больно ушибся. С тех пор и боялся.
       — Ладно, — терпеливо сказал Филин. — Залезай, на какую сможешь.
       — А ты?
       — А я здесь постою. Солнце очень яркое.
       — Да его вообще нет, тучи кругом, — проворчал Тук и медленно полетел вверх.
       Через несколько минут дятел спустился. Лапки у него чуть дрожали. Ведь он боялся высоты.
       — И, где мы? Что ты там увидел? — глухо проворчал Филин, которого опять стало клонить в сон.
       — Там… деревья. Кругом. Много деревьев, — ответил Тук с волнением. — Классные деревья! Сосны, ёлки тоже есть. Красивые. Везде, во всех сторонах. И даже есть один Кедр на поляне там, к северу.
       Филин от таких новостей разом проснулся.
       — Замечательно! Я согласен, мерзнуть в лесу гораздо лучше, чем в доме без окон.
       — Перестань, — упрекнул его Тук. — Ты же так любишь Лес.
       Это была правда, и Филин не нашёл что ответить.
       — Давай лучше пойдём на поляну, туда, где я увидел большой Кедр.
       Других предложений ни у кого не было, и они пошли на поляну.
       Кедр был древним, высоким и раскидистым. На его нижней ветке, скрестив лапки, с деловым видом сидела белка и смотрела на них острыми глазками. Они подошли ближе.
       — В Лесу появился Шпион! — пронзительно вскрикнула Белка вместо приветствия. — Вы должны это знать. Вы видели его. По крайней мере, ты, — она показала лапкой на Филина.
       Филин удивился. А дятел вспомнил, что он кое-что не успел сделать этим утром.
       — Ага! Белка! — сказал он и запустил в неё снежком. На что белка кинула в него лесным орехом.
       — Ай! Больно! Я так не играю, — обиделся дятел.
       — Сейчас не до игр! Вы слышите, что я говорю? Шпион!
       — Что за шпион? Зачем он нам? — сказал наконец дятел, потирая ушибленный лоб.
       — Мы, вообще-то, заблудились… — попытался вставить слово Филин.
       — Шпионский конь! Он ворвался в лес этим утром и теперь рыскает по лесу, ищет что-то. Наверняка шпионит в пользу другого государства!
       В прошлом Белка служила королевским разведчиком и исполняла особо секретные Задания. Но уже давно разведывать было нечего, и она просто жила в лесу. Ничего особенно важного не происходило до сих пор, и теперь видно было её воодушевление, когда она во всех подробностях описывала коня: как он выглядит, откуда пришёл, какие у него подозрительные глаза, грубые манеры и всё такое прочее. Филин узнал в этом описании Коня, что снёс ему окно. А Тук вообще слабо представлял, кто такие шпионы, что они делают и как выглядят, ему казалось, что это такие подозрительные на вид личности в плаще, в чёрной повязке с прорезями вокруг глаз. Тук попытался представить коня с чёрной шпионской повязкой. А Филин сказал:
       — Угу. Этот шпион поскользнулся и с грохотом влетел ко мне прямо в комнату через окно этим утром. Как-то у него туго со шпионской маскировкой.
       — Я слышала, — сказала Белка. — Наверное, это он для отвода глаз, — неуверенно добавила она. — Мол, теперь у него есть свидетели, что утром его видели на опушке. Но будем держать ухо востро!
       — Ого! — сказал Тук. — Слышишь, Филин! Теперь ты особо важный Свидетель. А эти Свидетели тоже ходят в чёрных шпионских масках?
       Белка сверкнула на него взглядом, потом видимо решила, что дятел не стоит её внимания, и собралась убегать.
       — Он не так давно шёл тут недалеко, в сторону Озера. Я следила за ним, потом увидела вас, в общем, пока! Я буду держать вас в курсе! Будьте начеку!
       — Постой! — попросил вдруг Филин. — В какую сторону Город? Мы сбились с дороги.
       — Город! Что вы там забыли? Это же рассадник шпионов, торговцев и прочих опасных личностей! Но ладно, некогда отговаривать. Вы шли совсем в другую сторону. Вам нужно…
       И вместо слов белка достала откуда-то компас и подарила его Филину, попутно объяснив, как идти и на какую стрелку смотреть.
       — Спасибо, — поблагодарил Филин. Компас был очень красивый.
       — У меня ещё один есть, — ответила Белка, по спирали сбежала по стволу Кедра и умчалась туда, где по её словам было Озеро.
       Филин и Тук отправились своей дорогой. Филин вышагивал, гордо держа перед собой в крыле компас вверх ногами. Начинало смеркаться, но они всё равно шли пешком. Потому что на этот раз уже Тук не очень хорошо видел в сумерках и боялся в темноте налететь на дерево.
       “В следующий раз надо не забыть взять фонарик”, — подумал Тук.
      
      
       Глава 3. Конь
      
       У догорающего костра, свернувшись клубком, спал Конь. Со своим Всадником они уже повидали немало опасностей и совершили кучу доблестных дел. И теперь ему снился предстоящий Поход, где он, Конь, отбил целое войско неприятеля, а Всадник спас принцессу. Сон был очень приятный, просыпаться никак не хотелось. Ведь дорога впереди ждала на самом деле далёкая и трудная.
       Наконец, конь проснулся, потягиваясь и сладко зевая, попил ледяной воды из горного ручья, поел сухой травы из-под снега и отправился дальше в путь. Но пройдя три шага, он подумал, что чего-то, кажется, не хватает. Глядя по сторонам, затем наверх на тучи, конь пытался вспомнить.
       “Я же забыл Всадника!” — наконец догадался конь. И правда, всадника нигде не было видно.
       “Да, забыл, он же спит в палатке”, — Конь бросился его будить в палатку, но она была пустая.
       “Наверно, он ушёл за шишками, или за чем там он обычно ходит”. Конь решил подождать полчаса, потом час.
       Безрезультатно.
       Он принялся искать своего Всадника. Беспокойство всё нарастало. На склоне Горы вокруг всё просматривалось далеко, но нигде не было видно ни души.
       Их намеченный путь лежал вниз под Гору и далее через Лес. Конь стал лихорадочно бегать кругами.
       — Потерял! Потерял, потерял своего Всадника! Как так можно! Что скажут в Замке?.. Как же я в поход-то дальше, один?.. И как же он без меня? Ага! Что это? — Конь всмотрелся себе под ноги. — Следы! Кажется, его следы на снегу!
       Следы всадника вели дальше вниз, к лесу. Но проследовав по ним до очередного ручейка, Конь обнаружил, что следы закончились.
       — Неужели он тут утонул! — воскликнул Конь и наступил ногой в воду. Было мелко, от силы чайник наполнить. — Нет, вряд ли, он же умеет плавать. — Конь посмотрел на лес.
       — Туда, только туда он мог пойти. Больше некуда! — И Конь сломя голову помчался вниз к лесу. Где-то он летел кубарем, но не обращал на ссадины никакого внимания и разгонялся всё быстрее.
       Скоро гора кончилась, и началась равнина. “Несколько минут, и я в лесу”, — подумал Конь, не сбавляя бешеный галоп.
       На пути было большое, старое, толстое дерево. Конь хотел обычным ловким прыжком в сторону обогнуть его, но поскользнулся, хорошенько проехался по льду и влетел прямо в дерево.
       Именно в этом дереве жил Филин, как мы знаем. Об этом вскоре узнал и Конь, когда оказался внутри. Но знакомиться с птицей Коню было некогда: он очень спешил. Покинув дом Филина, он быстро доскакал до леса и долго бежал по нему...
       Наконец, запыхавшись, Конь остановился на поляне. “А дальше-то куда? — подумал он. — Лес вроде небольшой, буду искать…” (На самом деле, лес был огромным, с тысячами запутанных тайных троп, толком которые не знал никто.)
       Он обратил внимание на поляну. На ней почему-то почти не было снега. Потом задумался, ходя по поляне кругами:
       — Если бы я был Всадником, куда бы я пошёл… Куда бы пошёл… Да никуда бы не пошёл! — с раздражением воскликнул Конь. — Я ждал бы своего Коня. Чтобы расчесать ему гриву и хвост, оседлать и ехать на нём!
       Тут он случайно споткнулся о старый, замёрзший мухомор и сбил его, не заметив под снегом. Мухомор был большой и некогда красивый, и Коню его было немного жалко. Он хотел подобрать мёрзлый мухомор и посадить его обратно, но тут со стороны послышался ворчливый голос:
       — Ну и молодёжь пошла! — Конь обернулся. Это была тётушка Лосиха, она шла мимо по делам. — Делом бы занялся, оболтус безрогий! Все вы такие! Вам бы только мусорить да лес ломать! Чего грибы пинаешь?
       — Специально, — с энтузиазмом отозвался Конь. — Мне очень нравится. Вот хожу по лесу и пинаю грибы. Когда в этом лесу грибы закончатся, пойду в следующий лес грибы пинать. Правда, сейчас зима, и грибов маловато. Вот весной, когда снег растает, будет настоящее веселье. До свидания. — Конь повернулся и поскакал от лосихи прочь.
       Лосиха аж онемела от такой наглости. Но ответить было некому: Конь уже умчался и опять скакал куда-то вперед безо всякой дороги, ловко огибая деревья и перепрыгивая кусты. Он бежал сам не зная куда.
       Впереди показалась большая округлая низина, покрытая ровным слоем снега. Конь догадался, что это замёрзшее лесное Озеро. Он заметил, что на берегу кто-то сидит.
       “Подойду поближе, — подумал он. — Если это не ещё одна лосиха, и если там нет грибов, то, может, узнаю какие новости”.
       На берегу Озера сидела большая лиса с серебристой шерстью и смотрела не шевелясь на замёрзшую, занесённую снегом поверхность озера. Конь подошёл ближе. Он хотел было вежливо поздороваться, но по привычке говорить раньше, чем думать, ляпнул:
       — Любуешься отражением?
       — Ага, — ответила лиса, не оборачиваясь. Голос у неё был очень мелодичный и грустный.
       Конь посмотрел на неё внимательней. Вроде бы и лиса, но необычная какая-то, и не только из-за цвета шерсти.
       — А чего ты… тут сидишь? — спросил Конь. За последний час он не был без движения ни минуты, и ему казалось странным, что вот так можно просто сидеть совершенно неподвижно и никуда не бежать.
       Лиса медленно подняла голову и посмотрела на него. Этот взгляд Конь запомнил навсегда: ясный, бездонный, как вечернее зимнее небо в тех краях, только тёплый; от него на спине появлялись мурашки, а внутри пробуждались какие-то нотки, о существовании которых Конь и не подозревал. Лиса смотрела с лёгкой укоризной.
       — А что мне надо делать? — спросила она. — Все дела сделаны.
       — Ну например, бегать, играть, гулять с друзьями, — сказал Конь.
       — Нет у меня друзей в этом лесу, — отозвалась лиса. — И другие лисы со мной играть совсем не хотят. Наверное, я не похожа на них. Да и мне с ними скучно.
       — Они дразнят тебя? — Коню лиса понравилась, он забыл о своих проблемах и хотел бы немного её развеселить. — Хочешь, я научу тебя злить их в ответ?
       Потом Конь сам себе удивлялся: никогда с ним не было такого, что вот так сходу к кому-то почувствовать такое расположение, как к старому другу.
       — Они пытались, какое-то время. Хотели даже покусать. Но я просто залезла вон на то дерево, — она махнула в сторону лапой.
       — Не лазят лисы по деревьям же, неприлично это, — сказал Конь.
       — А я лажу.
       Наступило молчание. Конь просто не знал, что сказать.
       — Ну, а ты, — сказала лиса. — Как у тебя дела? Не похож ты на лесного жителя.
       Конь вспомнил о своих делах и вздохнул. Он сел рядом с лисой и сам уставился на белоснежное Озеро.
       — Я всадника своего где-то потерял, — признался он и неловко поёжился. — И, кажется, уже не найду. Не знаю, где искать.
       Лиса молча смотрела на него и просто внимательно слушала. Конь почувствовал себя свободней и рассказал всё, от начала до конца.
       — Нет, не было твоего всадника здесь в Лесу, — покачала головой лиса.
       Конь уже и сам так думал.
       Они продолжили беседу. Глубоко вздохнув, Конь рассказал о Замке, откуда они со Всадником приехали, где его, Коня, очень чтили и уважали. А лиса рассказала о том, какое красивое, прозрачное Озеро летом и как в него здорово нырять.
       — Не ныряют приличные лисы, — вырвалось у Коня.
       — А я ныряю! — лиса совсем не обиделась, а наоборот, улыбнулась, первый раз за всё время.
       — Меня зовут Миойи, — сказала она.
       Они продолжили разговор на берегу замёрзшего Озера и просидели до темноты.
      
      
       Глава 4. Мегаполис
      
       Тем временем Филин с дятлом Туком, расставшись с Белкой, уже добрались до Берёзовой Рощи, где Тук радостно обнаружил скворечник, возле которого на самом деле нужно было сворачивать направо.
       — Ура! — сказал Тук. И Филин согласился.
       Почти совсем стемнело. Но дорога стала шире, и можно было идти не опасаясь снова заблудиться. Дятла клонило в сон. Филин отлично видел в темноте, но и он очень устал. Было решено вздремнуть у одной из берёз возле дороги. Филину не очень понравилась эта берёза, но искать более подходящую у них уже не было сил. Наскоро перекусив булочками, друзья устроились поудобней. Филин опять посмотрел на свой подарок: стрелка компаса ярко светилась в темноте. Он показал дятлу.
       — Красиво, — сонно сказал Тук. — Он волшебный наверняка. Стал бы обычный компас показывать, куда нам нужно идти! — И он продолжил что-то бормотать себе под нос, закрыв глаза: “обычный, необычный, заграничный, кирпичный...”
       — Наверно, — сказал Филин. — Я хочу Белке тоже сделать подарок. Купим в городе что-нибудь ей волшебное! Какое-нибудь хитрое устройство для ловли шпионов.
       Но Тук не слышал, он уже спал. Филин закрыл глаза.
       Сон не шёл. Филин отчётливо слышал, как вылезли по своим делам из нор мыши в эту тихую зимнюю ночь. Но не ловить же их сейчас, после стольких булочек, подумал он. Да и мелковаты мыши для такой большой птицы, как он.
       Наконец, Филин уснул.
       Ему снилось, что лес наводнили шпионы и все они потом заблудились. Поэтому они хотели украсть его компас. Шпионы прятались по всему Лесу, показываясь то тут то там, под конец окружили его и тянули лапы к его компасу со всех сторон… Филин проснулся в холодном поту.
       Туку тоже спалось неспокойно. Ему снилось, что он спит на той самой ветке, с которой упал в детстве, и вот-вот упадет опять... Он хочет пошевелиться, но ничего не получается — тело не слушается. И вот он падает, падает с огромной высоты, всё быстрее... А внизу под деревом стоит Конь, и почему-то на нём огромные рога, и Тук падает прямо на них. Тук проснулся и вскочил. Они встретились с Филином глазами.
       — Кажется, — сказал Филин, — мы переели холодных булочек перед сном.
       Светало. Они встали, умылись и пошли по дороге дальше, сожалея о том, что нет с собой горячего чая.
       — Ага! — сказал Филин, первым увидав в утренних сумерках Знак: посреди дороги возвышался огромный камень с надписью. Как раз за камнем дорога разделялась на три: одна продолжалась прямо, две другие уходили направо и налево.
       — Я читал об этом какую-то научную книжку, — сказал Тук. — На камне наверняка сказано, куда попадёшь направо, налево и прямо. Прочитай, нам нужно выбрать, где город!
       Филин прочитал вслух надпись: “Продам пылесос. Подпись Серый Волк”.
       — Это не совсем то, что нужно, — задумчиво сказал он. — Тебе не нужен пылесос, Тук? Нет? И мне не нужен.
       Он достал Компас, посмотрел, и они выбрали дорогу прямо.
       Вскоре лес кончился. Они вышли на опушку — но это была совсем не их родная Опушка возле горы. Здесь начинались обширные поля, а чуть поодаль виднелись очертания посёлка.
       Вскоре показался следующий знак. На этот раз это была большая деревянная табличка с надписью, гордо торчащая из снега на кривом столбике.
       — Не буду читать, — проворчал Филин. — Наверняка опять Волк со своим объявлением.
       Ну а дятел от любопытства всё же прочёл. Вот что там было написано:
                ХИТРОЖУКОВО
                МЕГА ПОЛИС
                0.9 км
       — Всё верно! — сказал Тук. — Мегаполис — это значит город, а нам туда и надо!
       Устав идти пешком, пернатые друзья полетели вперёд. И приземлились прямо посередине этого Мегаполиса.
       — Ух ты! — восхищённо воскликнул Тук, оглядывая огромные, двух- и трёхэтажные дома. — Я и забыл, как тут много всего. Вот это домищи! Вот это я понимаю, мегаполис! А народу сколько!
       Дорогу им перебежала стайка гусей.
       — Нравится тут? — спросил Филин, уворачиваясь от несущейся на него телеги (телегой правил большой серьёзный крестьянин).
       — Да. Ну… жить бы тут не хотел, — сказал Тук, продолжая глазеть по сторонам. — Шумно. Все снуют туда-сюда. Вот и нам бы надо уже побыстрей найти — где тут окна продают? Наверно, в магазине.
       Они шли по улице, пока не увидели большую вывеску “Магазин”. Окон там, правда, не оказалось в продаже, но они купили себе по мороженому.
       Филин поговорил с важным котом, что сидел у дверей магазина, вылизывая полосатую лапу, и расстроился, узнав, что больше магазинов в мегаполисе нет.
       — Окна не продают так просто, их заказывать надо, — сказал Кот. (Его тоже угостили мороженым.)
       — А где?
       — Нигде. Нет такого у нас, — ответил Кот. — Каждый сам себе дом строил и окна тоже. Да и как бы вы его донесли до вашей Опушки?
       Об этом они как-то не подумали.
       — И мы тоже сами себе окно сделаем, правда, Филин? — жизнерадостно сказал Тук, похлопав его по плечу.
       Ну, а что им ещё оставалось?
       Они оба уже устали от города за те долгих-долгих полчаса, что они здесь провели. Друзья решили вернуться домой и повернули в сторону леса.
       — Закажите такси, — крикнул им вдогонку Кот. — Здесь все так делают.
        Идея была неплохой. Тук поискал глазами такси и обратился к извозчику, который стоял у телеги и с отсутствующим видом чесал нос.
       — Да, я такси, — оживился извозчик. — Куда едем? Поехали в зоопарк!
       — Через Лес и на Опушку, пожалуйста, — попросил Тук.
       — Зачем вам туда?
       — Мы живём там!
       — Да ну, бросьте. Никто там не живёт. И нечего там делать! Купите дом у нас в Хитрожуково и живите! Давайте я вас лучше в зоопарк свожу. Вам, птичкам, там понравится.
       — Нет, нам нужно на Опушку.
       — Нет, не нужно!
       — Нужно!
       — Ну-у, какие упрямые пассажиры! — обиделся извозчик. — Вот раз нужно, сами и езжайте! — сел на телегу и уехал.
       — Тра-та-та, — сказал Тук. — Вот это да.
       — Нормально, — спокойно сказал Филин. — Полетели.
       И они полетели обратно в свой Лес.
       А по лесу опять пошли пешком.
       Шли среди берёз, потом свернули налево, в сосновый лес, через некоторое время направо, а ещё чуть погодя Филин понял, что они снова заблудились.
       Ведь компас показывал дорогу только в город, а обратно не показывал! Потеряв направление, Филин смотрел на бесчисленные сосны вокруг, щурясь от дневного света. Потом пожал плечами:
       — Заблудились дак заблудились. Среди сосен тоже очень уютно. Только спать нежарко, — он решил в этот раз не расстраиваться.
       А Тук повеселел.
       — Это я уже даже не знаю, какая по счёту хорошая новость! Сейчас просто найдём Белку, и она нам подарит ещё один компас, и он приведет нас на Опушку.
       — Ой, Тук, — сказал Филин. — Мы же ей не купили ничего волшебного в городе в подарок! Я совсем забыл…
       — Ну ладно, — утешил его дятел. — Что ж теперь. Хочешь, я залезу на самое-самое высокое дерево и поищу Белку?
       — Не надо, ты же высоты боишься. Пошли дальше, куда-нибудь да выйдем…
       Шли долго. Филин снова посмотрел на компас и пытался сообразить, как и куда им свернуть.
       Другие птицы считали Филина очень умным. Так оно и было, но вот случалось, что в простых вещах он не мог разобраться. В чём он и признался Туку. Впрочем, дятел и так его хорошо знал.
       — Компас — это вовсе не такая простая вещь, — возразил Тук. — Давай разожжём костёр, а то холодновато без чая.
       — Угу, — проворчал Филин и отправился за хворостом.
      
      
       Глава 5. Миойи строит дом
      
       — Конь, — сказала Миойи. — Ты весь замёрз и дрожишь.
       Сам Конь, увлёкшись беседой, этого не заметил. На берегу заснеженного Озера уже наступила ночь. Небо было чистым, взошла луна.
       — Если ты сейчас скажешь мне идти домой — укушу, — сказал Конь. — Я вообще-то в Походе. Хоть и Всадник бегает где-то один. Это мой очень важный поход! Лучше смотри, какие красивые тут звёзды! — попытался он переменить тему.
       — Ага. — Лиса поднялась на ноги и потянулась. — Пошли, построим тебе дом всё равно.
       — Нормальные лисы не строят дома, они живут в норах, — покачал головой Конь. — Погоди, что-что? Мне? Дом?
       — Конь. Это я тебя сейчас укушу, наверно. Пошли уже.
       Лиса поднялась и рысцой побежала вверх от озера. Он догнал её, и они какое-то время шли вместе молча.
       — А куда мы идём? — спросил Конь, вглядываясь в темноту. Они шли запутанными тропами по ночному безмолвному лесу. В тишине было отчётливо слышно, как под ногами хрустит снег. Конь смотрел во все стороны, пытаясь запомнить дорогу и понять, где вообще они. Но через пять минут забыл и в какой стороне Озеро.
       От сосен веяло чем-то таинственным и пугающим. Конь первый раз был ночью в лесу. В темноте среди деревьев ему мерещились жуткие тени. От тихих ночных шорохов он был готов запрыгнуть на дерево, но, вспомнив своё боевое прошлое, поборол страх и шёл дальше, как во сне, за невозмутимой лисой.
       — Кстати, Конь, — сказала Миойи, — а имя у тебя есть? Или ты просто Конь?
       — Да, — ответил Конь. Он смотрел наверх, где звёздное небо на фоне верхушек деревьев образовывало причудливые формы, которые будто имели тайный смысл, непонятный коням.
       — Какое оно? — спросила Миойи, глядя на него.
       — Небо-то? — рассеянно спросил Конь, продолжая глазеть наверх.
       — Нет, имя твоё.
       Конь, засмотревшись на небо, споткнулся о корень и наконец опустил голову. Он встретился глазами с Миойи и застыл на месте, удивлённый.
       Конь нечасто смотрел прямо на неё: ему было почему-то неловко. На фоне ночного леса лиса выглядела ещё более сверхъестественно. Её шерсть будто светилась волшебным серебряным светом. Как часть леса, она мягко, грациозно ступала по неглубокому снегу, почти не оставляя следов. Но было в Миойи и что-то совсем непонятное, не вписывающееся в этот лес. Так думал Конь, потом он понял, что она ему задала вопрос.
       — Моего всадника зовут Раллиан, — ответил он, вспомнив, наконец, о вежливости и о том, кто в его Походе был главным. — А меня — Венеций, но об этом редко кто вспоминает. Так меня прозвали вообще-то в шутку: Венеций — от слова “веник”, я очень люблю париться в бане, — продолжал Конь.
       — Баню мы тебе тоже построим, — сказала Миойи, ничуть не удивляясь. — Времени у меня много. Попрошу знакомого Бобра заняться мебелью. А мы с тобой почти пришли.
       Лес кончился, они вышли на опушку. Чуть поодаль возвышалась гора. Конь узнал это место:
       — Самому бы мне строить научиться! — сказал Конь. — Тогда я бы починил Филину его окно. Я ж его случайно разбил, потому что оно случайно оказалось у меня на пути и было слишком узким. Тоже случайно.
       Они как раз проходили мимо дома Филина. На сломанной раме сидела синица, что жила в часах вместо кукушки. Она наконец проснулась и пыталась сообразить, что к чему: на дворе ночь, хозяина Филина нет, в доме бардак и даже окно не закрыто.
       — Странный немного этот Филин, что тут живёт, — сказала серебристая лиса. — Но хороший. Дружит с дятлом. — Она весело и ловко проехалась по ледовому катку Филина, чем несколько удивила Коня.
       — А мне он даже мне чаю не предложил, — сказал Конь.
       Наконец они пришли. Чуть подальше на Опушке Миойи показала Коню старинное толстое дерево с огромным дуплом внутри, гораздо больше, чем дерево Филина. Конь согласился, что из него получится отличный Дом для его важной персоны.
      
       На следующее утро лиса раздобыла необходимые инструменты, а также завтрак для них двоих, а ещё где-то нашла большую красивую вазу — поставить в дом. Миойи любила цветы. Она принялась за дело, и всё в её лапах закипело. Нужно было выровнять пол, стены, сделать дверь и окна. Конь Венеций с воодушевлением ей помогал… то есть пытался помочь. Но из неприспособленных копыт выпадали инструменты, а он сам, такой большой, умудрялся всё время путаться у лисы под ногами. Когда он, пятясь, уронил и разбил вазу, Миойи отложила рубанок, посмотрела на него и сказала:
       — Конь! Сходи, пожалуйста, в лес, поищи Бобра… Хотя нет, вряд ли ты его найдёшь. Бобёр всё время занят. Вот лучше очень важное Задание тебе: собери веников для бани, хорошо? Мы её потом построим тут рядом. — Конь кивнул, и Миойи продолжила строгать пол.
       Венеций пробежал три круга вокруг его будущего дома, любуясь, как ловко работает лиса, и умчался в лес за вениками.
       — Я буду ждать тебя тут, Конь, — донёсся до него голос Миойи. — С вениками или без, — сказала она себе под нос, но этого он уже не слышал.
      
       — Веники, — думал Конь вслух, скача вглубь леса. — Где же растут веники? Наверное, под берёзой. Прошлый раз у меня были подберёзовые веники… кажется. Или просто берёзовые? Точно! А подберёзовой была картошка с грибами. Вот Раллиан знает толк в вениках, где они растут и как надо парить! Эх, где он сейчас?..
       Конь проскакал по лесу уже час, но веников не нашёл. Потом он вспомнил, что веники, кажется, делают из деревьев.
       — Просто нужно хорошее дерево, — сказал он себе. — Где же в этом лесу найти дерево?.. Подходящее какое-нибудь для веников. — Конь смотрел по сторонам.
       Взгляд его упал на ровный ряд красивых пушистых ёлочек.
       — Вот! То что надо. Их наверняка посадили тут не просто так... — И, недолго думая, Конь упёрся копытами в землю и зубами выдернул крайнюю ёлку прямо с корнем. Она была чуть длиннее его самого. И потащил ёлку обратно, откуда пришёл.
       — Отдай! — услышал Конь хриплый голос снизу. — Это моё дерево!
       Это был Бобёр, он стоял, уперев руки в боки, и грозно смотрел на Коня.
       — Не отдам! — пробубнил Конь, не разжимая челюстей (ими он держал ёлку). — Она моя! Я честно сорвал её, — продолжил он, но сам не разобрал своих слов, ведь во рту была ёлка. С другой стороны ёлку на себя тянул Бобёр.
       — Нет, моя! Это моё ёлочное хозяйство! Видишь? А дальше начинается кедровое! — Бобёр сердито махнул лапой в сторону.
       — Мне эта ёлка нужна для веников! — Конь-таки разжал зубы, и Бобёр быстро прижал к себе свою ёлку.
       — Глупый конь! Что ты понимаешь в ёлках и вениках!..
       — Лиса мне строит дом на Опушке, — объяснил Конь. — И поэтому мне очень нужны веники. Для бани. — Потом он подумал и добавил: — И тебя она тоже искала, Бобёр!
       — Лиса? — сказал Бобёр. — Наверно, это серебристая Миойи. Лишь она может додуматься построить дом бестолковому Коню и отправить за вениками зимой! Зимней древесины сейчас, конечно, навалом, сезон хороший. Ладно, подарю тебе одну ёлку. Скажи спасибо ей! А веники надо летом собирать.
       — И тебе спасибо, — откликнулся Конь. — Пошли со мной! Миойи ждёт на Опушке.
       — Понятия не имею, где это, — буркнул Бобёр. — Я всю жизнь живу в лесу, и разные Опушки меня не интересуют.
       Конь огляделся вокруг и понял, что зашёл в Лес слишком далеко и не помнит, где Опушка. Но не испугался, ведь всё-таки он был боевой Конь.
       — И-и-и, — сказал Конь. — А о чём ты имеешь понятие? Отведи меня хоть Куда-Нибудь.
       — Ну пошли, — сказал Бобёр, чуть подумав. — Пошли за мной.
       — Куда?
       — Куда-нибудь.
       — А что там есть? — спросил Конь.
       — Ничего особенного. Костёр там есть. И странная компания. Я работаю, они же у костра прохлаждаются. Ну, это их дело, — сказал Бобёр, покряхтывая.
       — Да кто — они? — спросил Конь.
       Но Бобёр уже убежал вперёд. Конь пошёл за ним, не забыв взять свою ёлку. Летом, может, веники и лучше, но париться-то хочется уже сейчас!
      
      
       Глава 6. Встреча
      
       Костёр у дятла с Филином никак не хотел разгораться, пока Туку не пришла мысль надолбить из старого засохшего тополя щепок для растопки. Он быстро с этим справился, и дело пошло на лад: костёр весело затрещал. Неиспользованных щепок осталась целая гора. Филина разморило у костра, он задремал, а Тук укрыл его пледом и сам улёгся рядом в снег на спину, положив крылья под голову, и уставился на небо.
       “Мы только и делаем, что блуждаем и спим! — думал Тук. — Всё-таки Приключения должны быть чуточку поинтересней, — признался он сам себе. — Вот например, появился бы тут какой-нибудь Бобёр, а я бы сделал ему салат из давленных щепок со сметаной. Ведь Бобры едят деревья”.
       Отметим, что желания Тука почему-то очень часто сбывались. Правда, в основном, желания эти выглядели странно и бесполезно даже для самого Тука. Например, он как-то загадывал заблудиться в лесу, чтоб посмотреть, что из этого выйдет. И это вполне получилось, даже дважды.
       Тук уже час лежал на спине и думал о сметане, приключениях, щепках и бобрах. Тут вдруг он увидел Бобра воочию, нависающего прямо над ним! Дятел испуганно вскочил и взлетел аж до верхушки сосны, забыв, что боится высоты. Бобёр крикнул ему наверх:
       — Извиняюсь, что нарушаю ваш досуг! Я вам Коня привёл, — Бобёр покосился на груду щепок и на спящего Филина. — Хотя я не уверен, что он вам нужен.
       Тук приземлился рядом, вспомнил про своё последнее желание и воскликнул:
       — Но у меня нет сметаны! Я не смогу сделать салат из щепок. Придется тебе есть их так!
       Бобёр хотел ответить, но тут к ним из кустов выскочил Конь с ёлкой в зубах. И тут же ему на спину из засады откуда-то сверху спрыгнула Белка! Конь забегал кругами вокруг костра, потому что белка принялась его щекотать:
       — Попалось, непарнокопытное! А ну, шпион, выкладывай всё, что знаешь, не то защекочу до смерти!
       Филин у костра вовремя проснулся, чтобы увидеть, как на него галопом с отчаянным мычанием мчится Конь с белкой на спине и деревом в зубах. Филин вытаращил и без того большие глаза и успел отпрыгнуть в сторону, прямо на Бобра. Они помогли друг другу подняться.
       — Конь! — ухнул Филин. — Бобёр! Стоило только прилечь! — Но его никто не слушал: все смотрели на Коня, который наконец повалился на спину, выпустил ёлку изо рта и стал бешено ржать:
       — А-а-а, Белка, перестань! Перестань, говорю тебе! Щекотно, ха-ха-иго-го! Что ты хочешь от меня?
       Белка слезла с него, наконец, и встала перед ним, руки в боки, не обращая внимания на Тука, Бобра и Филина.
       — На кого шпионишь? Куда ты ходил с той странной лисой? Она тоже шпионка? Получал ли ты в последнее время деньги из-за границы? Что ты делал сегодня утром с десяти до девяти вечера? — Белка стала заговариваться. Она не спала уже почти двое суток, всё это время выслеживая, что делает Конь. И теперь красными, усталыми глазами пристально вглядывалась в глаза Коню, который приходил в себя. Потом зевнула, покачала головкой и сказала:
       — Нет, пожалуй, ты не шпион. Слишком глупый вид, если смотреть вблизи, — Белка повалилась прямо на груду щепок и уснула.
       Филин бережно подобрал маленькую Белку и собрался отнести её к костру в тепло, под плед.
       — Что это было? — спросил Конь, поднимаясь на ноги. Тут вдруг он заметил что-то среди сосен, громким шёпотом крикнул: “Ой! Меня нет” — и спрятался в сугроб.
       К ним, заслышав шум, шла тётка Лосиха. Она узнала голос Коня и собиралась высказать ему всё, что накопилось за время с их прошлой встречи.
       Тут лосиха заметила, как Филин несёт белку на руках к костру.
       — Живодёр! — завопила Лосиха, забыв про Коня. — Проклятый хищный филин! Замучил бедную белочку и теперь хочет зажарить и съесть! А вы все куда смотрите, бездари? Куда катится этот мир!
       Филин лосиху абсолютно проигнорировал, заботливо уложил белку спать у костра и повернулся к Туку с некоторой досадой. Он не любил большие скопления народу и подумывал, как бы уже отсюда уйти.
       Дятел Тук тем временем смотрел на всех участников этой сцены и пытался сосчитать: “Во-первых, я с Филином, затем Бобёр, Конь, Белка, уже пять. Лосиха, итого шесть и один в уме — я сам, получается… Или я уже был? Ой, Лосиха уходит, остаётся минус один из ума… Запутался!”
       Действительно, Лосиха, увидев, что никто с ней разговаривать не собирается, гордо удалилась, продолжая на ходу отпускать замечания в адрес каждого.
       Из сугроба послышался вздох облегчения, и оттуда выпрыгнул Конь, убедившись, что Лосиха ушла.
       — Ну и дела! — сказал Конь, отряхиваясь от снега и оглядывая всех по очереди. — Это что, засада? Бобёр, ты меня в засаду специально привёл?
       Бобёр замотал головой и руками показал: “чур меня!”
       — Вы следили за мной? — продолжал Конь. — Все? Неудивительно, что в этом лесу Миойи не может найти нормальных друзей.
       — Нет, только Белка, — сказал Тук. — Она была уверена, что ты шпион. Но это хорошая белка. Она нам помогла однажды, когда мы заблудились. А теперь вот снова не знаем, где мы...
       Конь на миг задумался, посмотрел на Белку и сказал гордо:
       — Это у меня глупый вид? Это у неё глупый вид! А я боевой Конь, иду в опасный поход со своим всадником! Правда, я его уже потерял, а теперь вот и сам заблудился… Ой! — Конь прикусил язык: последнюю фразу он говорить не собирался, сама выскочила. — То есть нет, не заблудился, конечно. Просто ушёл дальше намеченной территории на рекогносцировку и заодно за вениками. А Всадника моего никто не видел? Нет?.. — Конь сел у костра.
      
       Все понемногу успокоились и разговорились друг с другом. Было решено дождаться, когда проснётся Белка. Уж она-то точно знает, в какую сторону Опушка.
       У Бобра больше всего общих тем нашлось с Туком. От щепок он вежливо отказался, объяснив, что от старых тополей у него изжога.
       Конь больше молчал.
       Тук следил за костром и рассказывал об их с Филином приключениях в Хитрожуково, о том, как такси их чуть не увезло в зоопарк.
       У костра было теперь очень тихо, тепло и уютно, и Филин передумал улетать. Он достал компас и передавал его каждому по очереди. Все согласились, что компас очень красиво светится.
       Им пришлось просидеть (а кому-то и проспать) у костра пятнадцать часов, потому что именно столько спала Белка.
       И вот она проснулась и вскочила на ноги.
       — Кто здесь? — воскликнула она. — А, это вы. А это что? — она уставилась на старую, толстую сосну, возле которой развалился Конь. — Вчера здесь этой сосны не было! Я абсолютно уверена!
       — Да как не было, — рассмеялся Конь. — Похоже, ты, Белка, ещё не выспалась. Или у тебя белая горячка.
       Почти все вспомнили, что старая сосна вчера наверняка тут была.
       Только Филин был в сомнении. Вроде бы он помнил, а вроде и нет…
       — Вот позавчера, может, её и не было, — продолжал Конь. — Не могу судить, не видел. А вчера точно была! А ты точно сможешь отвести нас на Опушку?
       — Отведу, — сказала Белка, косясь на подозрительную сосну. — От вас очень шумно в Лесу. Поспать не даёте!
       Они аккуратно потушили костёр и отправились на Опушку. Белка уселась верхом на Коня (пообещав три раза, что не будет его щекотать) и показывала путь.
       У всех на Опушке были свои дела: Филин и Тук возвращались к себе домой, Конь шёл к Миойи достраивать дом (не забыв свою ёлку), его сопровождал Бобёр, про которого все знали, что он искусный плотник. Бобёр пообещал помочь и Филину с его окном.
       Белка, проводив всех до Опушки, за которой начиналась Гора, попрощалась.
       — Может, и этой горы вчера не было? А, Белка? — спросил Конь.
       — Скорее всего, была, — отозвалась Белка. — Хотя кто может сказать наверняка!
      
      
       Глава 7. Секретный подарок
      
       Лиса была очень обеспокоена долгим отсутствием Коня. Но вот он вернулся, и она повеселела. Дом вскоре достроили, и Конь остался в нём жить. На Опушке ему нравилось чуть больше, чем в лесу. Ёлку, что притащил с собой Конь, посадили рядом с домом, и она прижилась.
       — Это даже лучше, чем веники, — сказала Миойи. — Нарядишь в Новый год.
       — Нарядим, — ответил Конь. — Ведь ты ко мне придёшь в гости в Новый год?
       — Если меня мои лисы не позовут к себе, то приду. То есть почти наверняка… А впрочем, — добавила она, — приду, даже если позовут. Но с тебя подарок, Конь! Я-то тебе уже подарила — вон, вот этот самый Дом.
       — Большое спасибо! Хорошо, я тебе тоже дом построю. То есть, выкопаю отличную нору.
       — Ну не живу я в норах, как ты не запомнишь? У меня уже есть дом, и если я там когда-нибудь приберусь, приходи в гости сам!
       Потом Миойи с Бобром помогли Филину, сделав ему новое отличное окно. Когда ручная синица поняла, что снова всё в порядке, она надолго улеглась спать в свои часы. Филин в благодарность подарил Бобру новый топор, что лежал у него без дела, а Миойи — красивый венок из белых цветов. Он как нельзя лучше ей подошёл. Тук заметил, что уже зима, а венок до сих пор не завял, значит, он волшебный. Бобёр на это только фыркнул, но Миойи согласилась с Туком.
       Конь часто заходил в гости к своим новым соседям — Филину и Туку и катал их по Опушке бешеным галопом. Он научился кататься и на ледовом катке Филина, не разбивая при этом окно, и даже у Филина перестало замирать сердце, когда он за этим наблюдал. Порой из леса приходила Миойи и гостила у всех по очереди. Иногда они играли в догонялки. Это были очень скоростные догонялки, ведь дятел и филин быстро летали, конь не менее быстро скакал, да и Миойи была необыкновенно проворной.
       — Эй, чур высоко не взлетать! — кричал Конь Филину.
       Белка тоже часто появлялась в гостях, причём никто точно не мог бы сказать, когда она успевала прийти и когда уже ушла. Она приносила новости от Бобра, которому было всё некогда выйти из леса, и от других лесных жителей.
      
       Близился Новый год. Однажды Тук нашёл у своих дверей Посылку. Это была коробка с надписью: “Дятлу Туку на Новый год. Секретный подарок”.
       “Новый год же только через неделю”, — подумал Тук и открыл коробку. Внутри оказался отличный новенький термос! И ещё записка: “Я не смогу с вами отметить Новый год. Срочные дела зовут. Поэтому вот тебе, Тук, заранее такой Термос. Если ещё раз заблудитесь, у тебя будет с собой горячий чай. Подпись Белка”.
       Тук очень обрадовался. “Теперь у меня есть Термос, — думал он, — надо срочно в нём что-нибудь заварить! Но у меня нет ничего подходящего... Как так, термос есть, а заваривать нечего! Прямо сейчас полечу в Лес и что-нибудь там соберу. Например, шиповник. Из него в термосе получается отличный чай”.
       Тук полетел за Филином — не идти же в лес одному! Он нашёл его в мечтательном настроении. “Читай”, — Филин показал ему письмо от Белки. Дятел прочёл: “С наступающим Новым годом, Филин! Разведка доложила, что в подарок ты хочешь снегоход. К сожалению, в коробку он не влазит, но ты обязательно получишь его лично при встрече. Если и когда я вернусь. Конец связи, Белка”.
       — Что значит “если вернусь”, — возмутился Тук. — Она что, в опасности?
       — Вернётся, — успокоил его Филин. — Обязательно вернётся. Это же Белка! И без подарков я ей буду рад, если успеет к Новому году!..
       — А мне подарили термос, — сказал Тук. — Поэтому нам срочно надо в Лес собирать шиповник, чтобы заварить его.
       — Не собирают шиповник зимой, — сказал Филин. — Его уже весь съели. А вот рябина, может, и осталась. Попробуем чай из рябины?
       На том и порешили. Вспомнив, что они плохо ориентируются в лесу, и опасаясь снова заблудиться, друзья решили далеко не ходить и запоминать дорогу. Тук взял фонарик, а Филин — свои солнечные очки и, конечно, компас. Они отправились в путь.
       Тук поминутно спрашивал: “Ты помнишь, откуда мы пришли?” На что Филин отвечал: “Да-да, конечно, вот наши следы”. Да и Гору всё ещё было видно за деревьями. Они искали заросли рябины. Филин был уверен, что видел много рябины чуть подальше, на поляне.
       Незадолго до этого дня была оттепель, а потом опять приморозило. Так что на снегу образовалась ледяная корка, которая вполне выдерживала дятла и филина.
       — А если попрыгать? Тогда, наверно, сможем провалиться, — предположил Тук и стал усиленно прыгать, махая крыльями.
       — Получилось! — крикнул он, проваливаясь под снег. Филин тоже ушёл под снег рядом с ним.
       — Угу! Ну, теперь давай вылезать, — послышался голос Филина. Но они проваливались всё глубже и глубже. И наконец, провалились в берлогу! Причём, упали прямо на медведя. И отпрыгнули в сторону. Тут же под снегом была небольшая пещера. Медведь заворочался во сне, потянулся и лёг по-другому, совершенно загородив выход.
       — Сейчас разбужу Мишку и попрошу подвинуться, — не смутившись, сказал Тук, но Филин остановил его:
       — Ты что! Медведи жутко злые, если их разбудить зимой!
       Тук хотел что-то сказать, но в этот момент между ними и медведем обрушилась огромная масса снега. Где-то за ней продолжал слышаться приглушенный храп медведя, но назад дороги не было. Они обернулись. Перед ними лежала пещера, и она была вовсе не такой маленькой, как казалось вначале. Филин понял, что в суматохе он потерял свои солнечные очки. Хотя пока они были ему не нужны.
       — Ух! Допрыгались, — сказал Филин. — Включай свой фонарик, Тук. Посмотрим, может тут есть ещё один выход. — Ему ответило гулкое эхо из пещеры.
       Пещера вела вниз и была очень извилистой. Они долго шли вперёд. Здесь, под землей было теплее, чем снаружи, и, разумеется, гораздо темнее. Филину это не мешало, а у Тука был фонарик. Но только у фонарика быстро сели батарейки.
       — Вот ведь хлам! — в сердцах воскликнул дятел. — Совсем новый фонарик и уже не работает.
       — “Сделано в Хитрожуково”, — прочитал Филин на фонарике.
       — Видимо, в этом мегаполисе ни окон, ни фонарей делать не умеют, — пожал плечами Тук. — А только целыми днями ездят на такси в зоопарк да в магазин, туда-обратно.
       Тук теперь старался держать Филина за крыло, чтоб не потеряться. Филин уверенно шёл вперед.
       Через некоторое время они вышли на развилку: от основной пещеры небольшой туннель уходил вправо и вниз. Указательных знаков, понятно, не было. “Нет, вниз нам точно не надо”, — подумал Филин. Они пошли дальше прямо.
       Вскоре пещера стала подниматься выше. В дальнем конце Тук увидел свет. “Там снег, — сообщил ему Филин. — И, наверно, выход тоже там”.
       — Снег в конце тоннеля, — проворчал Тук.
       Они разгребли дыру в снегу и вылезли на поверхность.
       Их окружили высокие, величественные сосны.
       Никаких знаков, указывающих на то, где они и где их Опушка, не было.
       — Где-то это я уже видел, — заметил Филин.
       — Вовсе нет! Это совсем другие сосны. — Тук весело глазел по сторонам. Вместе с дневным светом к нему вернулось отличное настроение. — До Нового года ещё почти неделя. Уж как-нибудь успеем вернуться!
       — А вот рябина! Смотри, вот там!
       Действительно, рядом была поляна, заросшая шиповником (ягод на нём не было) и рябиной (вся усыпанная ягодами). Двое толстых щеглов лениво клевали её, и было видно, что они объелись — разве что из ушей у них не лезла эта рябина.
       — Не возражаете, если мы тоже пособираем? — спросил щеглов Тук.
       — Нет, это наша рябина! — сказал один щегол, но второй дал ему подзатыльник, так что тот свалился в снег, и сказал:
       — Конечно, угощайтесь.
       — Спасибо. — И друзья, позабыв обо всём на свете, рвали сочные красные ягоды, пока не набрали полные корзинки. Щеглы же с трудом поднялись в воздух и улетели.
       Тут из-за кустов показалась — кто бы вы думали? Серебристая лиса с белым веночком на голове.
       — Миойи! — хором закричали Филин и Тук, побросав корзинки, и побежали к ней.
       — Дорогие Филин, Тук, это вы! — сказала лиса. — Я шла куда глаза глядят и ноги несут, и вот оказалось, что к вам. Не устали? Пойдёмте ко мне в гости! Мой дом в двух шагах.
       И они отправились к Миойи в гости, не забыв свои корзинки с рябиной.
      
      
       Глава 8. Расставание
      
       Дом Миойи был каменный и очень изящный. Его было бы трудно найти самостоятельно, так как он затерялся в густом ельнике.
       — Эти ёлки ещё и растут каждый раз по-разному, — сказала Миойи. — То есть вот вчера здесь были две старые ели и тропинка между ними, а сегодня тут густые заросли молодняка. Ну, это ещё зависит, с какой стороны идти и с кем.
       — Разве так бывает? — недоумевал Тук. А Филину почему-то вспомнилась Белка.
       — Ещё и не так бывает, — кивнула Миойи. — Обычно гораздо реже, чем в моём уголке, но бывает всегда.
       Тук подозрительно смотрел на ёлки вокруг, но на всех них словно было написано, что они растут тут непоколебимо уже не один десяток лет.
       Внутри дома было не менее красиво. Пахло свежестью и ночной прохладой, хотя снаружи был полдень. На подоконнике росли неизвестные Филину диковинные цветы. В углу стоял мягкий старинный диван, где лиса обычно спала, ещё был резной камин, шкаф из красного дерева и прозрачный хрустальный стол, за который они сели пить чай.
       — Как вам моя лисья нора? — поинтересовалась Миойи.
       — Великолепная, — ответил Тук под впечатлением.
       Лиса разлила какой-то благоухающий травяной чай в четыре кружки.
       — А конь тоже придёт в гости? — спросил Филин.
       — Конечно придёт, — ответила Миойи. — С восьмого раза он выучил, как добираться сюда без моей помощи.
       — Ого! Целых восемь раз! — сказал Тук.
       — Всего восемь раз, — возразила лиса.
       — Надеюсь, он зайдет не в окно, — сказал Филин.
       Не успел Филин попробовать чай, как вдали все они услышали глухой стук копыт и увидели в окно, как из-за ёлок показался Конь. Не останавливаясь, он распахнул копытом дверь.
       — Ага! Без меня чай пьете! — Конь несколько недовольно смотрел на Тука и Филина.
       — Я знала, что ты придёшь вот прямо сейчас, — ответила ему лиса. — И вот твоя кружка, с чаем, между прочим. — Она заметила, что Конь чем-то обеспокоен.
       Конь долго молчал и пил свой чай, потом объявил:
       — Друзья, я не смогу с вами встретить Новый год. Потому что мне пришёл подарок от Белки. Она поздравила с Новым годом и прислала набор счастливых подков, — Конь продемонстрировал одно копыто.
       — Ух ты! Здорово! — хором воскликнули Тук и Филин. — У нас тоже есть подарки от неё.
       — Да, но ещё там было письмо. Белка уверена, что моего Всадника видели в... там, где она сейчас. Мне нужно идти, — Конь был очень взволнован. — И я не могу сказать вам, куда, и не могу никого взять с собой, — опередил он Тука, который хотел что-то сказать.
       Миойи вздохнула и покачала головой.
       — Не нравится мне это, — сказала она печально.
       Но что им оставалось делать? Долг звал Коня на службу. Они невесело допили вкуснейший согревающий чай, который приготовила серебристая лиса.
      
       На следующий день Филин с Туком сидели рядом с Миойи и грустно смотрели вслед Коню, который скакал по Опушке на её Дальний Край. Когда его силуэт стал совсем маленький, он обернулся и встал на дыбы, приветствуя их, а потом повернул и скрылся из виду.
       Расставание произошло так быстро, что Миойи никак не могла опомниться. Они ещё сидели так около часа. Потом лиса повернулась и бросилась в чащу леса, а Филин с Туком грустно смотрели теперь уже ей вслед. Но скоро Миойи вернулась, её колени дрожали. Она кое-что вспомнила.
       Лисе Белка тоже прислала великолепный Подарок. Это были две миниатюрные рации, волшебные, как уверял потом Тук. Они незаметно прикреплялись к уху, и можно было разговаривать друг с другом, нажав на кнопочку.
       — Я совсем про них забыла! Мне нужно отдать одну из них Коню! — И она помчалась за ним.
       Филин и дятел, переглянувшись, полетели следом, едва успевая за лисой.
       Но ни лиса, ни птицы с высоты своего полета не смогли найти Коня. След его терялся на каменистом взгорье, где ветер сдувал весь снег подчистую. Они невесело возвратились назад.
       — Я должна была вспомнить сразу про это, — вздохнула мрачная Миойи. Но она не стала бесконечно себя корить, как, может, сделал бы на её месте кто-то другой.
       С некоторым усилием улыбнувшись Филину и Туку, Миойи сказала:
       — Давайте готовиться к Новому году и ждать хороших новостей.
       Тук кивнул и добавил:
       — И давайте уже в праздник вытащим Бобра к нам на Опушку. А то он и в Новый год будет работать в своих кедровых и ёлочных хозяйствах!
       Филин думал, что когда Конь вернётся, у него, Филина, наверно, уже будет снегоход. И он обязательно даст Коню на нём покататься, ведь Конь так любит сумасшедшую скорость. Он поделился этой мыслью с Туком и Миойи, и все рассмеялись, представив Коня на снегоходе.
       — А ещё, давайте думать, что мы подарим Белке, когда она вернётся, — сказала Миойи.
       Пора было идти по домам. Веря в новогоднее чудо, друзья разошлись, чтобы после встретиться снова.
      
      
      
      
      
       ЧАСТЬ 2. Миссия Всадника
      
       Глава 1. В плену
      
       Всадник открыл глаза, но тут же опять зажмурился: очень уж кружилась голова. Он вцепился в кровать, на которой лежал. Потом осторожно приоткрыл глаза снова.
       Больше всего его темница походила на небольшую избушку. За маленьким окошком в сумраке угадывались очертания старых елей. Часы в виде синего филина на стене показывали полдень (или полночь). У изголовья стояла большая глиняная кружка. Но внимание всадника сразу приковала старуха: она спиной к нему возилась у огромной печи.
       “Колдунья! — моментально догадался Всадник. — Она похитила меня, чтобы я не смог выполнить Задание!” Он лихорадочно нащупал письмо, которое ему ценой жизни нужно было доставить в срок три дня (из которых прошло уже, наверно, пять). “Цело!” Тут колдунья обернулась на шорох. Всадник тут же прикрыл глаза снова, притворяясь спящим. Он вдруг вспомнил, как пошёл прогуляться к горному ручью, пока его верный Конь спал, и тут его накрыла тень, сверху кто-то цепко схватил и посадил в большое корыто, уносящееся ввысь, а в глазах всё темнело…
       Всадник сосредоточился, отгоняя головокружение, и стал усиленно вспоминать, как бороться с колдуньями. Любой ценой нужно было выбираться отсюда прямо сейчас.
       Его меч стоял у кровати. “Я хватаю меч, — быстро соображал Всадник, — бросаюсь на колдунью, она оборачивается и парирует кочергой, наносит ответный удар веником, я прыгаю вбок, тут она дотрагивается до меня, парализуя — она ж колдунья… Не-е, слишком долго!”
       Тут в печке вспыхнул огонь, и довольная старуха что-то пробормотала себе под нос, потирая руки.
       “Ага, огонь! — всадника осенило. — Она там готовит Огненный Шар! Надо действовать быстрее. Итак, я прыгаю на неё, колдунья бросает из печки Шар Огня, я уворачиваюсь и набрасываюсь на неё снова, у неё вырастают огромные рога, кругом всё горит, в схватке мы вылетаем в окно прямо на крапиву…”
       Тут в разгаре воображаемой битвы Всадник неожиданно подскочил на кровати и сел! И колдунья обернулась! А Всадник, не думая, инстинктивно схватил большую кружку и запустил в колдунью. Кружка попала старухе в голову, и она рухнула на пол как подкошенная. В печке весело плясали языки пламени.
       — Вот те раз! — до Всадника дошло, что он сделал. Он соскочил с кровати, достал верёвку (всегда при себе для таких случаев), быстро связал колдунью и заткнул ей рот кляпом. Колдунья тихо дышала, но была без сознания.
       “Спасибо этому дому, но мы пойдём к другому”, — бормотал он себе под нос, не теряя времени, быстро подпоясываясь мечом и хватая рюкзак.
       Он выскочил за дверь и спрыгнул с высоченного порога на снег, оглядывая высокие, мрачные ели, что росли сплошной стеной. “Ого, похоже, я здесь долго буду блуждать. Жалко, что Коня нет со мной! Ищет, наверно, меня”.
       Всадник шёл по лесу, думая, что же делать. Ведь срок его Задания уже прошёл. Вернуться в Замок? Нет, надо всё-таки доставить письмо… Ему в Замке было велено доставить очень важное письмо в соседнее государство, граница с которым проходила недалеко за опасным, тёмным лесом. Идти ему было приказано кружным путём через Гору. Это и было его Заданием.
       Неожиданно лес кончился, он вышел на опушку в поле. Вдали виднелся его родной Замок, где сейчас правил наместник короля. А самого короля похитили, вспомнил Всадник, похитила его злая колдунья, как всем было известно.
       Всадник сделал несколько шагов и остановился. “Колдунья из леса! — подумал он. — Я же только что был у неё!” И он побежал обратно в лес. Всадник был беззаветно предан королю, у него появился шанс освободить его. “Как же я сразу не вспомнил, — корил он себя, идя по своим следам к домику колдуньи, — ну ничего, сейчас она у меня мигом всё расскажет! Это же надо, похитила и короля, и меня!” Всадник сжал губы и с выражением лица, не предвещающим ничего хорошего колдунье, неожиданно вышел обратно на опушку. Вдали виднелся Замок. “Я же не сворачивал!” — подумал Всадник и, недолго думая, опять побежал в лес. Он бежал и видел, что вот там, чуть дальше между елями небольшая полянка, где должна быть избушка. Но опять вышел на опушку и увидел Замок. “Что за напасть!” — ничего не понял Всадник. Он ещё пять раз пытался попасть вглубь леса, каждый раз вновь оказываясь на опушке.
       “Ничего не поделаешь, вернусь в Замок, — решил Всадник. — Уж наш наместник сообразит, как справиться с колдуньей, когда узнает, что она вот прямо тут рядом живёт!”
       Через полчаса Всадник вошёл в ворота Замка с некоторым волнением, предстал перед Наместником и всё ему рассказал, от начала до конца.
       Наместник выслушал его, сидя на троне и гладя белую придворную Кошку. Потом кивнул и шёпотом приказал стражникам: “Бросьте его в темницу!” И стража увела Всадника, которому сразу стало очень грустно.
       “Не выполнить задание вовремя — это не шутка! Потерять коня из королевской конюшни — тем более! — думал он, когда его бросали в сырое подземелье. — Проклятая колдунья! Всё из-за неё! Это ей даром не пройдёт!”
       Всем объявили, что Всадника увели в свои покои, но придворная кошка насторожилась. Она слышала рассказ Всадника, видела, как он ушёл. Кошка не могла понять, что именно не так. Она вспомнила, что в лесу у неё живёт знакомая Белка, которая тоже раньше служила королю, и решила на всякий случай послать ей весточку. “Белка, — писала Кошка, — прилетай скорее в Замок. Как ты знаешь, король был похищен. Но Всадник, который вернулся без коня, нашёл, где Колдунья его прячет… А наместник, похоже, боится колдуньи. Он до сих пор никого не послал в лес”. Потом Кошка поставила подпись, печать “Срочно” и понеслась отправлять письмо по почте.
       Она не знала, сколько этому письму придется пылиться в почтовом отделении Хитрожуково, ожидая, пока про него вспомнят работники почты!.. Но Белка всё же получила его и схватилась за голову:
       — Похитили? Короля! “Как ты знаешь, Белка”, — перечитала она письмо, морща лоб. — Первый раз слышу! Совсем ничего без меня не могут! Ладно хоть нашли! Хотя какой там, нашли! Побегу помогать. А всадник-то, вот конь обрадуется, что он нашёлся! — Белка села упаковывать всем заранее новогодние подарки и писать письма. Как мы помним, все письма и подарки успешно дошли. Кроме снегохода, который Белка собиралась подарить Филину, но теперь сама поехала на нём в Замок, справедливо рассудив, что ей сейчас он нужнее.
      
       Конь, в свою очередь получив от Белки письмо и счастливые подковы в придачу, помчался в Замок, едва простившись с новыми друзьями — дятлом Туком, Филином и, конечно, серебристой лисой Миойи.
       Галопом скача обратно ко Всаднику, Конь понял, что ему их будет очень не хватать. Лес уже остался позади, впереди виднелся Замок. Конь остановился посреди поля и крикнул куда-то назад:
       — Я вернусь!
       Никто ему не ответил, только две совы, что спали в кустах неподалёку, испуганно сорвались и улетели в лес.
      
      
       Глава 2. В Чаще
      
       Миойи, Тук и Филин сидели вечером вокруг наряженной ёлки возле пустующего дома Коня и рассказывали друг другу захватывающие истории. Новый год уже прошёл, ни Белка, ни Конь не вернулись, но друзья продолжали ждать и не думали снимать игрушки с ёлки. Под ёлкой лежали Подарки для Белки и Коня. Рядом в сумерках красовалась новенькая баня, которую лиса недавно построила для Коня. “Будет ему сюрприз”, — сказала она друзьям и украсила баню новогодними фонариками.
       — Расскажите мне какую-нибудь историю, как вы заблудились, — попросила Миойи. — Только новую, такую, что я ещё не слышала.
       — А вот нет, — сказал Тук весело. — Мы уже перестали заблуд... заблуживаться. Филин нашёл книжку по ориентированию, и мы теперь можем пройти почти весь лес с закрытыми глазами.
       — Ух, уж не весь, — возразил Филин. — Твой дом, Миойи, мы ещё ни разу не нашли, например.
       — Надеюсь, вы не ходили вниз, за лесное Болото? — вздрогнула Миойи. — Там такая чаща, что и не каждая лиса дорогу найдёт.
       Филин с дятлом переглянулись.
       — Даже не думайте! — воскликнула Миойи. — Зачем я вам только про это сказала! Не ходите туда, ладно?
       Тук кивнул:
       — Не-ет, точно туда не пойдём сегодня, — сказал он, и лиса облегчённо кивнула.
       — Потому что мы пойдём туда завтра, — объяснил Тук Филину, когда они уже разошлись и он провожал Филина домой. Они заговорщицки покосились на Миойи, которая решила остаться ночевать под ёлкой, в ста шагах от них. Лиса пошевелила ухом в ответ на слова дятла: у неё был очень острый слух. Но она уже успела забыться беспокойным сном.
       — Тсс! — сказал Филин.
       Они сдержали слово и отправились в самую чащу леса только завтра. Весь день до этого они готовились к долгому походу: заваривали чай в термосе, запасали батарейки для фонариков, пекли булочки.
       Сначала они летели над лесом, потом приземлились в Кедровом хозяйстве Бобра, решив, что пешком идти интересней. Самого Бобра нигде не было видно. Тук уверил Филина, что это даже к лучшему.
       — Он нас бы отговорил идти в Чащу, — сказал дятел.
       Бобёр действительно бы их отговорил, потому что он знал, какие опасности скрываются среди древних елей…
       Друзья шли дальше. Сосны вскоре сменились старыми елями с кроной до земли. Дорога почти пропала, идти стало трудно. Летом здесь ещё и болото, как утверждала Миойи, а сейчас оно замёрзло и было покрыто снегом, но Филин в этом не был уверен. “Не растут ёлки на болоте”, — сказал Филин Туку. Вдруг они вышли на небольшую поляну.
       На поляне стояла избушка на сваях. “Чтобы летом не увязнуть в болоте”, — объяснил Тук Филину. Деревянные сваи были резными и изображали ноги.
       — Там есть дверь! — сказал Тук и направился к избушке.
       — Погоди!.. — сказал Филин, догоняя его. — Кто, ты думаешь, живёт в этой избе? Может, нам не стоит туда соваться?
       — А как же мы тогда узнаем, кто там живёт? — недоуменно спросил его Тук.
       Филин не нашёл что сказать, и пока он думал, дятел уже поднялся на порог и распахнул дверь избушки.
       — Филин, скорей сюда! — послышался из-за двери голос Тука. — Филин, закончив думать, мигом кинулся к дятлу.
       Он увидел на стене часы, которые по форме напомнили ему его, Филина, дедушку, остывшую печь, на которой вниз страницами лежала книга, и связанную старушку с кляпом на полу.
       — Ой, бедная! — воскликнул Тук. — Давай скорей развяжем её. Смотри, она совсем замёрзла. — И не успел Филин открыть рот, как Тук мигом развязал путы, связывающие старуху. Она, кряхтя, поднялась на ноги.
       Филин молча показал Туку на название книжки, что лежала на печи. Там крупными буквами было написано: “Как вкусно приготовить Всадника”.
       Старуха вытащила кляп изо рта и протянула к ним старые костлявые ручищи. Дверь за ними захлопнулась...
       — Долго я ждала, чтобы меня освободили! — сказала старуха Туку и Филину, которые вжались в пол. — Спасибо вам, добрые птицы!
       — Что? Дак ты не будешь нас есть? — изумился Филин.
       — М-м? А, это, — старуха захлопнула книгу и поставила её на полку. — Это так, для антуража. Не люблю непрошеных гостей. Но на этот раз уж слишком! Я пролежала связанной уже не помню, сколько дней!
       — Как же ты не замёрзла тут?
       — Да как-как. Избушка моя грела. А теперь позвольте, я и вас накормлю-напою. — Старуха растёрла закоченевшие руки, щёлкнула пальцами, и в печке зажёгся огонь.
       Они молчали. Через несколько минут на столе появилась горячая каша и пирожки. А чай в термосе достал Тук. Чая хватило на всех. Обедали молча. Старуха громко, с удовольствием чавкала кашей и прихлёбывала чай. Неудивительно, ведь она не ела и не пила столько дней!
       Тут Филин вдруг что-то понял и вскочил:
       — Дак это ты похитила Всадника у Коня? — воскликнул он грозно.
       — Сядь-ка, — попросила старуха, и Филин плюхнулся обратно на стул. — И слушай. И ты тоже, Тук. — Колдунья поправила спину, что аж позвоночник затрещал.
       Она их внимательно оглядывала проницательными глазами, потом посмотрела в окно и сказала:
       — Началось всё давно, но не очень.
       — Ну, не тяни уже! — воскликнул Тук. — Где всадник? Где конь?
       — Сядь-ка! — прикрикнула старуха на дятла. Тот смирно присел. Она продолжала:
       — Тут недалеко есть Замок. Там правит наместник. Но должен править король. Наместник обманул его и заточил в подземелье. Он хотел казнить короля, но духу не хватило.
       Друзья слушали, но ничего не понимали.
       — Сейчас будет понятней, — пообещала колдунья. — Наместник захотел лёгкой наживы. И нашёл простой способ — продать частичку своего края. Вот ту самую, где лес, где избушка моя, и ваша Опушка, и даже Гора. Пользуясь тем, что настоящий король в темнице. Наместник отправил Всадника с письмом, с предложением о крупной сделке. На месте Опушки они хотят построить Завод по производству ненужной ерунды и на месте леса тоже что-то большое. Лес наместник вообще недавно решил сжечь. И жители Замка не будут против, — невесело заметила старуха. — Ведь наместник свалил на меня, что это я украла короля. Как же ж, добраться до меня, освободить короля — это святое. А пока есть мой лес, сюда так просто не попасть. — Она вздохнула и залпом выпила чашку горячего чая. Но тут же добавила:
       — Не делайте так сами, смотрите! Не пейте залпом горячий чай, обожжёте горло.
       — И ты похитила Всадника, чтобы помешать продать наш лес, — догадался Филин. А Тук молчал. Они оба были в ужасе от таких новостей.
       Старуха с полным ртом каши кивнула, делая жест ложкой в воздухе.
       — Я хотела ему всё объяснить, но не успела. Он оказался шустрей, чем я думала, связал меня и сбежал. Впрочем, не думаю, что он бы стал меня слушать всё равно. Это было его Задание, а долг перед королём для Всадника превыше всего… Ведь он уверен, что служит королю. А письмо было запечатано, он не знал, о чём оно. Боюсь, если Всадник вернулся в Замок, наместник его уже оттуда не выпустит. И Коня тоже.
       — Что же теперь? Что мы будем делать? — Тук стал взволнованно летать кругами вокруг печи. Филин держался крыльями за голову, размышляя.
       — Спасать их надо, — сказал Филин. — И надо рассказать всем. Ты поможешь нам?
       — Ступайте скорее обратно, — сказала колдунья. — Без лишнего шума отправляйтесь с друзьями, кому доверяете, и попробуйте выручить Коня и Всадника. Он шустрый, — сказала старуха, потирая следы от верёвки на теле. — Наверняка что-нибудь придумает. А мне надо следить за лесом. Скоро сюда придут воины наместника, чтобы вырубить и сжечь лес. Мне надо их как-то остановить, — старуха принялась шустро работать ложкой, доедая кашу.
       Переглянувшись, друзья бросились из избушки. Не тратя времени, они поднялись над самыми высокими елями и вихрем полетели обратно к Миойи.
      
      
       Глава 3. Белка
      
       Белка оставила снегоход в лесу, собираясь пересечь поле, отделяющее её от Замка, пешком. Она шла, смотрела на Замок впереди и думала: “Как-то изменился Замок за полгода! Не могу понять, то ли башни стали из квадратных круглыми, то ли что… Ну оно и понятно, раз короля нет, бардак! Пойду поговорю с этим наместником, узнаю, кто похитил короля. И Всадника надо найти. Наш Венеций тоже должен скоро подоспеть на помощь наместнику”, — с этими мыслями Белка вошла во внутренний двор замка, не слишком стараясь прятаться от зевающих стражников у ворот: они всё равно ни за чем не следили. “Безобразие, — глядя на них, подумала Белка. — Дисциплина хромает! Куда смотрит этот наместник!”
       Что сказала бы Белка, если бы знала, что наместник и есть виновник всех бед! Но она слышала новости только из письма придворной Кошки, которая продолжала верить наместнику. И у Белки не было оснований не доверять действующему правителю Замка. Она немного осмотрелась, поздоровалось с одним-другим знакомым котом и направилась прямо к центральной башне...
       Тут в ворота, в которые она недавно тайком прошмыгнула, влетел взмыленный Конь Венеций, сбив сонных стражников, что пытались загородить ему дорогу! Не обращая внимания ни на что вокруг, он помчался вперёд, в башню. Белка замахала ему, но где там! Конь её не видел. А Белка видела всё. Видела, как из главных ворот Коню навстречу выбежали десять стражников, как все они набросили верёвки на коня, свалили его на землю, связали и повели в другую дверь, за которой начиналось подземелье.
       — Конь!.. — отчаянным шёпотом воскликнула Белка ему вслед, протягивая лапки вперёд.
       Тут её маленькие, проницательные глазки сузились.
       — Ну и дура же я. Чуть не попала прямо в мышеловку в этом замке… или белколовку, как угодно. Нечисто тут!
       Она решила найти белую Кошку, что прислала ей письмо. Для этого нужно было незаметно попасть в сам Замок, но он охранялся намного тщательней, чем крепостная стена, мимо бдительных стражников нелегко было пробраться даже опытной разведчице. На это ушло несколько дней. Она нашла Кошку в королевской библиотеке за чтением книжки “Мыши в неволе”, они поговорили.
       Белка принялась за дело. Она узнала, в каком именно подземелье держат Коня. Выяснила хитрая Белка и то, что соседнее подземелье занимает Всадник!
       “Всадник тоже в неволе! Чем он мог так не угодить наместнику, — думала Белка, — уж неужели только тем, что он не выполнил Задание?”
       Она выяснила, кто их охраняет, когда смена караула, во сколько приносят пищу… На всё это ушло несколько дней.
       Белка решила тайно повидать их обоих в подземелье и начала со Всадника.
       Всадник Раллиан был удивлён и обрадован новому знакомству. Он, конечно, не верил, что Белка всех их выручит, но был рад, что она передаст от него весточку Коню. Они тихо поговорили. Белка посмеялась рассказу о бегстве от злой колдуньи, но когда всадник сказал, что колдунья и есть причина всех бед, Белка покачала головой.
       — Что-то тут не так! — сказала она. — Я уже не верю в это. Особенно после пленения нашего Коня. Буду разбираться. Держись тут! А я пошла к Коню.
       К Коню она проникла так же, как и ко Всаднику, через оконную решётку. Конь спал. Все дни в неволе он только ел и спал. Сначала он хотел взбунтоваться против неожиданного плена, но, подумав, решил сперва восстановить силы. Белка, держась за прутья решётки, смотрела через окно на него спящего, грустно улыбаясь. Она не могла понять, как же Конь успел прискакать в Замок чуть ли не быстрей неё. Ведь она выехала намного раньше на быстром снегоходе. “И теперь он спит богатырским сном и храпит, как конь. Что ему темница!” — сказала себе Белка. Тут она задумалась. Импульсивный конь не сможет встретить её тихо, думала она, а за дверью постоянно стоит бдительный стражник из личной охраны наместника и иногда подглядывает в замочную скважину. Разбудить тихонько Коня? Но он боится щекотки и может громко заржать. Не годится… Белка быстро оценила ситуацию. Что она может сделать одна? Маленькая разведчица уже узнала достаточно. Она знала, что ни Коня, ни Всадника в ближайшее время не собираются никуда уводить из темницы. Белка решила ехать обратно в Лес к друзьям за помощью, благо на снегоходе можно домчаться быстро.
       Поэтому первое, что обнаружил Конь, проснувшись утром, была записка под копытом. Он прочёл: “Друзья не дремлют. Держись! Скоро я вернусь с подмогой. Привет от Всадника. Подпись Белка. P.S. Не доверяй наместнику, это крайне подозрительная личность”.
      
       Филин и Тук, запыхавшись от быстрого перелёта, наперебой рассказывали Миойи всё, что узнали от колдуньи. Лиса вздохнула в ответ на новость, что все беды из-за наместника в Замке. “Ей, наверно, не впервой сталкиваться с предательством”, — подумал Филин, глядя на лису.
       — Я в Замок, — сказала Миойи просто. В её обычно выразительных глазах нельзя было больше ничего прочесть. — Насколько я вас знаю, вы со мной, Филин и Тук.
       Тут со стороны леса послышался шум мотора. Через минуту оттуда вылетел снегоход с Белкой верхом. Она не очень хорошо умела им управлять. Снегоход стал как бешеный кругами ездить по Опушке и чуть было не повторил ошибку Коня, который в своё время влетел в окно Филину. В последний момент избежав столкновения, Белка понеслась к дому Коня, где собрались друзья. Лихо завернув, снегоход остановился возле Филина, чуть не врезавшись в новую баню. Сама Белка при этом вылетела из седла и упала в снег перед Филином.
       — Вот твой подарок, — донёсся из сугроба голос Белки. Филин широко раскрыл глаза, помог ей подняться и смотрел попеременно то на Белку, то на свой новый снегоход.
       Это была самая радостная и одновременно самая грустная встреча на свете. Друзья очень обрадовались Белке и выслушали новости из Замка. Они указали на её подарки под ёлкой, но распаковывать Белке их было совсем некогда! Пора было мчаться в Замок, спасать Коня с его Всадником.
       Узнав от Филина, что Короля вовсе не похищала колдунья, что он сидит в подземелье, а наместник собирается уничтожить их Лес, Белка схватилась за голову. Потом сказала:
       — Всё сходится! Наконец-то! Теперь мы знаем, что делать. А подарки классные! Красивые коробки, я прямо вижу, что там внутри! Спасибо большое, надеюсь, их не сильно занесёт снегом, пока нас нет.
      
      
       Глава 4. Через Хитрожуково
      
       — Какой у нас план? — спросил Филин, сидя за рулём снегохода и изучая управление.
       Белка ответила:
       — Ты обучаешься ездить на снегоходе. Потом мы едем в Замок. В Замке освобождаем Коня, Всадника и короля из плена. Ну и заодно помогаем им свергнуть наместника.
       Филин удивлённо и подозрительно уставился на неё. Белка невинно моргнула глазками.
       — Отличный план! — восхитился Тук. — Всё коротко и ясно.
       — Поехали уже! — Миойи не терпелось отправиться в путь.
       Филин нажал на газ. Снегоход рванул вперёд. “Ой”, — сказал Филин. Он сделал несколько кругов вокруг своего дома, всё быстрее и быстрее. Потом аккуратно остановился. Белка кивнула.
       — Ну вот, первая часть плана уже пройдена. У тебя явно получается лучше меня.
       — Смотрите! — лиса показала на небо. По небу летел какой-то странный предмет. Когда он приблизился, Тук понял, что это была колдунья из избушки в ступе и с посохом! Колдунья плавно посадила ступу около снегохода и замахала им рукой.
       — Счастливого пути! — крикнула она. — Я снова на своей Ступе! И ни один непрошеный гость от меня не скроется! Ступа, а ну, полетели-ка! — И, не успели Белка с лисой с ней познакомиться или даже как следует её рассмотреть, колдунья взмыла в своей ступе в воздух и улетела дальше вдоль Опушки.
       — Это наша с Филином знакомая колдунья, — небрежно сказал Тук. — Ах, ну да, я же рассказывал.
       — Ну поехали! — торопила их Миойи.
       Белка села вперёд перед Филином, ничуть не мешая ему. Сзади на сиденье хватило места для Тука и Миойи. Лиса могла бы бежать рядом, но решила поберечь силы. Филин нажал на газ.
       Они понеслись вперёд, вокруг замелькали сосны. Решено было сначала заехать в Хитрожуково, чтобы заправить снегоход топливом. Филин вспомнил, как они с Туком шли по этой самой дороге покупать ему окно, только в этот раз они не пропустили нужный поворот. Лес вскоре должен был закончиться.
       Тут из-за деревьев прямо перед Филином поперёк дороги высунулась полосатая палка! Филин резко затормозил. Из кустов вылез большой полосатый Кот в фуражке.
       — Проверка документов. Старший инспектор Кот Патрик Васильевич, — сказал Кот. — Предъявите права на снегоход, пожалуйста.
       Филин понял, что это была не палка, а полосатый кошачий хвост.
       — Не нужны права на снегоход, — рассмеялся Тук. — Привет, Кот! Помнишь, мы виделись в Хитрожуково?
       Действительно, это был тот самый кот, что однажды в мегаполисе посоветовал им взять такси. Только похудел он, отметил про себя дятел.
       Кот разочарованно вздохнул.
       — Не нужны? — сказал он расстроенно и снял фуражку. — Ну вот...
       — А что тебе не живётся спокойно в городе? Что ты делаешь посреди леса? — спросил Тук.
       Кот совсем понурился:
       — У нас новая хозяйка появилась. И меня выгнала. Аллергия у неё на шерсть. Прямо на улицу выгнала. Вот ищу работу. Хотел поработать инспектором, но, кажется, это сложнее, чем я думал. В городе права мне никто не показывает. Смеются только. А в лесу вообще никого нет. — Кот швырнул фуражку в кусты.
       — Можешь поехать с нами, — сказала Белка, внимательно осмотрев кота с головы до ног. — Мы едем в Замок спасать Коня. Но наш путь опасен. Назад можно и не вернуться.
       Кот кивнул, просияв.
       — Спасатель Коней — это моё второе имя, — сказал Кот. — Поехали!
       — Ты мог бы просто остаться в лесу, — сказала Коту Миойи. — Тут достаточно еды для тебя! И дом бы нашёлся, наверное.
       — Я с вами, мяу, — сказал Кот. — Очень уж я себя тут бесполезным чувствую. Непривычно это. А вам авось пригожусь.
       Лиса подумала о чём-то своём. Потом посмотрела на Тука и на Филина, они были не против. На том и порешили. Кот уселся рядом с Белкой впереди Филина. Белка, перекрикивая шум мотора, на ухо ему рассказывала об угрозе, нависшей над лесом, и об их пленном друге. Кот кивал. Сказать по правде, он больше думал о том, что он, наконец, нашёл себе дело, да ещё и такое важное.
       Вскоре они выехали из леса и, минуя оба указателя, каменный и деревянный, по снежной дороге въехали в Хитрожуково. Кот подсказал Филину, что топливная заправка находится рядом с магазином, где Филин и остановился и недоуменно уставился на магазин.
       — Вообще не помню, чтобы здесь была заправка! — сказал Филин. — Мороженое в магазине вкусное, но заправки тут рядом не было! Помнишь же, Кот? Мы тебя тогда тут первый раз увидели.
       Кот не понимал, о чём речь. Тук уверял, что, конечно, заправка тут была. Просто она им не нужна была в прошлый раз, вот они и прошли мимо. Белка громко зевала, воздерживаясь от комментариев.
       — Не бери в голову, — сказала она Филину. — Езжай на заправку.
       Пока они заправлялись, поглазеть на них сбежалось половина мегаполиса.
       — Ха-ха, смотрите! Седая лиса, — слышалось из толпы. — А ещё сонный филин. Эй, филин, сейчас день, тебе спать пора! А это кто, дятел что ли? Эй дятел, а подолби мне дров, а? О-о, да тут целый зверинец! Кот, ты-то тут что делаешь? Тебе пора возвращаться на мусорку, воровать объедки! А где вы снегоход угнали, а?
       Кот зашипел на толпу. Миойи не шелохнулась. Филин чуть нажал на газ, они поехали побыстрее. Тук недоумевал: “Что мы им такого сделали?” Из толпы продолжали сыпаться едкие словечки всем, кроме Белки, которую никто не заметил.
       — Эй, серая? Как там тебя, лиса что ль? Седая, ну. Что это у тебя на голове? От блох, что ли? Ха-ха-ха!
       Тут Филин не выдержал. Тук подал ему снежок, Филин выпустил руль из лап, схватил снежок и со всей дури запустил в самого наглого из толпы. Он попал ему прямо в рот, так что тот захлебнулся своим смехом. Филин выкрутил газ на полную, снегоход рванул вперёд, все разбежались. За рёвом мотора больше никого не было слышно.
       Миойи с Белкой не обратили на глупых горожан никакого внимания, словно их и не было. Белка что-то высчитывала в уме. Миойи нетерпеливо смотрела вперёд, выглядывая вправо из-за Филина. Дорога вела опять в лес, который окружал Хитрожуково полукругом. Белка подсказывала Филину, куда ехать. Путь предстоял неблизкий.
       По пути решили сделать одну остановку — дать передохнуть Филину и подумать, как им вызволить Коня. Тук с Филином смотрели на Белку, ожидая от неё всё-таки более детального плана. А Белка с беспокойством поглядывала на Миойи. Серебристая лиса явно волновалась. Теперь только она смотрела не вперёд, а назад, вдаль по ровному следу, оставленному снегоходом, и нетерпеливо перебирала передними лапами.
       — Миойи, что не так? — воскликнула Белка.
       Лиса нервно грызла свою лапу. Потом вскочила и посмотрела на них.
       — Я бегу назад! — сказала она. — Мне очень надо. Не знаю, почему, не спрашивайте! Вот, — она передала одну из двух мини-раций, подаренных Белкой, Филину.
       — Что случилось? — недоумевал Тук. — Как… Как же мы без тебя!
       Миойи уже мчалась назад.
       Филин молча сжимал рацию в лапке. “Проверка связи”, — услышал он в рации голос лисы. “Миойи!” — крикнули хором Филин и Тук в рацию.
       — Незачем проверять, — откликнулась вконец расстроенная Белка. — Это великолепные рации, они работают всегда.
      
      
       Глава 5. Погоня
      
       Конь ходил кругами по своей мрачной темнице. В маленькое окошко сверху светила луна. Его терпение постепенно заканчивалось. “Я тут сижу, — говорил себе Конь. — А снаружи друзья действуют. Как они действуют? Откуда мне знать! Я даже не знаю, за что я тут. Почему сюда не идёт Всадник?..”
       Однажды Конь услышал за дверью слова стражника, который два раза в день приносил ему еду: “Эй, новенький, не перепутай. Коню — овёс, Всаднику — кашу. А воды обоим”.
       Конь остановился как вкопанный.
       “Это что же получается, — подумал он. — Всадника тоже посадили? Сюда? Рядом? За что? Его-то за что?”
       От избытка сил и напряжения Конь хотел пуститься в галоп, но места в подземелье явно не хватало. Конь посмотрел на стены, на луну в окошке, потом опустил голову, сжав зубы…
       За Конём, заслышав возню, через замочную скважину наблюдал стражник. Конь стоял к нему спиной некоторое время. Последнее, что запомнил стражник, — это стремительно приближающееся к замочной скважине копыто с сиреневой подковой. Конь просто вышиб тюремную дверь задними ногами! Счастливые подковы ему в этом помогли. И сам выпрыгнул из камеры, ударяясь о противоположную стену коридора.
       — Всадник! Раллиан! Где ты? — кричал Конь. “Здесь я!” — услышал он глухой голос за одной из дверей. Конь приготовился вышибить и эту дверь. Но тут в коридор ворвалась целая толпа стражников! Конь понял, что пора бежать. Гигантским прыжком перепрыгнув через половину стражников и расталкивая остальных, он поскакал вверх по коридору. Его пытались остановить, но где там!
       — Пристрелите этого бешеного коня, — приказал начальник стражи.
       Конь уже бежал по внутреннему двору замка, вдоль крепостной стены. Главные ворота были закрыты. Он увидел, что под стену в небольшую арку вытекает речка. Конь нырнул в ледяную воду… Следом за ним рядом вонзилось с десяток стрел. Под водой он понял, что в стене в этом месте прочная, толстая решётка. Конь развернулся и своими счастливыми подковами со второго раза вышиб эту решётку. Через несколько секунд он вынырнул с обратной стороны стены и побежал, отряхиваясь на ходу.
       Бывалый Конь скакал зигзагами, чтоб по нему было сложнее целиться из лука. Но одна стрела всё-таки попала ему в бок. Конь почувствовал острое жжение, но продолжал скакать дальше. Вскоре он был вне досягаемости выстрелов и быстро приближался к лесу. На опушке Конь остановился, выдернул зубами стрелу из бока и посмотрел назад.
       — Ха! Съели? Не остановить вам боевого Коня!
       Тут в свете полной луны Конь увидел, как ворота замка распахнулись и оттуда выбежали четыре гигантских волка. На одном из них сидел лучник. Потом лучник соскочил на землю и тут же сам обратился в волка! Волки протяжно завыли. Затем побежали к нему.
       — Упс… — Конь нервно сглотнул. — Да это оборотни! — сказал он, переступая копытами сперва медленно, потом всё быстрее, смотря при этом назад. Волки стремительно приближались. Конь повернул голову прямо и рванул в чащу леса.
       Он бежал со всей возможной скоростью. Вскоре он услышал, как следом за ним в лес вломились волки. Конь ещё ускорился. “Домой, — думал Конь. — Домой. Но разве не в Замке дом? Разве не здесь мой дом?”
       К счастью, у него был ещё дом на противоположной Опушке леса, который построили ему Миойи с Бобром. Тут вдруг Конь резко затормозил и остановился: он вспомнил письмо Белки. “Друзья не дремлют. Держись! Скоро я вернусь с подмогой”.
       — Ну и дурак же я! — воскликнул Конь. — На Опушке сейчас никого, все уже, наверно, около Замка! Думают, как мне помочь! А я куда бегу?
       Но не возвращаться же назад! Конь поскакал дальше… Он мрачно подумал, что так даже лучше. Ведь волки нападут только на него, а друзья останутся в безопасности.
      
       Тем временем Миойи со всех ног неслась через лес обратно на Опушку. Лишь бы успеть, думала она, сама не зная, куда и зачем. Она бежала по тайной тропе, что вела на Опушку почти напрямик. Здесь летом ей часто попадались медведи, что шли на водопой. Миойи не знала, что с началом правления наместника эту тропу облюбовали охотники, установив не один десяток хитроумных ловушек на зверей. В этой части леса все об этом знали и избегали данную тропу. А Миойи всё бежала вперёд, едва касаясь земли, не глядя под ноги...
       Около пяти капканов лиса перепрыгнула интуитивно, не заметив. Но последняя, самая коварная ловушка сработала. Миойи споткнулась о верёвку, и из-за деревьев взведённый арбалет выстрелил прямо ей в грудь с такой силой, что лису отшвырнуло в кусты.
       “Ох!..” — услышал Филин по своей рации.
      
       Конь сильно устал. Сначала он хотел, минуя дом, бежать вверх на Гору, надеясь оторваться от погони. Но понял, что на это не хватит сил. Он весь покрылся потом, но не сбавлял бешеный галоп. Его лихорадило. Вой волков слышался всё ближе. “Что же такое, — думал конь, внутренне дрожа. — Неужели стрела была отравлена?” Постепенно он почти перестал соображать, зрение затуманилось. И только ноги, его тренированные ноги закалённого коня, со счастливыми подковами, продолжали нести его с дикой скоростью на Опушку.
       Он выскочил из леса к Горе, но почти не увидел её. Ноги помчали его вдоль Опушки на её край, где стоял сначала дом Филина, потом его собственный. Из леса следом за ним, протяжно воя, выскочило пятеро гигантских волков.
       Впереди Конь увидел свою ёлку, которую он сам притащил из леса и посадил возле дома. От тёплых воспоминаний его сознание ненадолго прояснилось. Из последних сил он сделал пять отчаянных прыжков и рухнул на снег прямо перед ёлкой. Он начинал терять сознание. Но успел заметить, что под ёлкой что-то лежит. Скинув снег со свёртка, он прочитал на ленточке: “Другу Венецию от Миойи”.
       Вой волков слышался теперь уже совсем близко, возле дома Филина. Конь улыбнулся. Он обнял копытами свой Подарок и положил голову на снег под ёлку. Лихорадка одолевала. В бреду ему чудилось, что над ним склоняется серебристая лиса с белым веночком на голове и зовёт его за собой…
      
       — Конь, Конь, Венеций! — трясла его за плечо серебристая лиса. — Вставай, Конь. Ну вставай же! — Конь не шевелился. На его взмыленный бок лиса уронила несколько слезинок и прижала к нему свою голову. “Дышит! — поняла лиса. — Жив!”
       Тут она покосилась на приближающихся волков, вспомнив про них, и медленно встала, затем подняла голову, с неохотой отрывая взгляд от Коня.
       Безмолвная Миойи сделала два шага преследователям навстречу и села на снег, приобняв себя своим пушистым серебряным хвостом. Пятеро волков, каждый больше неё в полтора раза, остановились чуть поодаль, злобно рыча и воя. Они уже хотели броситься на несчастную лису, но та вела себя крайне странно: поводила головой направо, налево по кругу, задумчиво посмотрела на небо… Если жертва видит хищников, но не проявляет ни агрессии, ни страха, напасть бывает почти физически невозможно, и волки в тот момент не знали, что им делать.
       Вожак оборотней глухо рычал. А Миойи, глядя на звёзды, вспоминала, как они шли с Конём через лес от Озера на Опушку строить ему дом, что теперь стоял позади них... Тут лиса резко опустила голову и окинула взглядом волков, сощурив глаза. Её тело стало как сжатая пружина.
       Такой силы, угрозы и решимости был наполнен этот взгляд, что у вожака вся шерсть стала дыбом, как от удара током. Взвыв, он бросился вперёд, и четверо волков кинулись за вожаком, обгоняя его. Лиса спокойно, но быстро поднялась на ноги, хвост трубой. Избежав зубов первого волка, она двинула ему серебряной лапой с такой силой, что тот отлетел в сторону. Следующих двух волков она встретила в лицо и схватилась с ними. У Миойи были длинные, острейшие когти, которые столь долгое время она использовала только чтоб лазить по деревьям. Теперь они вонзились обоим оборотням глубоко в брюхо, а сама лиса ловко увернулась от их зубов и прыгнула высоко вверх, чтобы приземлиться на четвертого волка. Волки завыли в разы громче, теперь к ярости в их вое добавилась боль. Миойи, держась за спину волка, выпустила когти и правой лапой провела когтями ему по горлу... Волк упал, Миойи спрыгнула на снег. Если бы в этот момент за ней наблюдала Белка, она бы утверждала, что серебристая лиса выросла в несколько раз. Волки этого, может, и не видели, но явно ощущали на себе.
       Перед Миойи стоял теперь только вожак волков. Вместо того чтобы броситься на неё, он встал на задние лапы, и его волчьи черты стали меняться, превращаясь в человеческие! И вот перед лисой стоял высокий воин и с дьявольской усмешкой целился в неё из лука. Миойи прыгнула на него. Оборотень-лучник отскочил и молниеносно выпустил в неё три стрелы. Все стрелы попали в лису.
       Но ни одна из стрел не смогла пробить серебристую шерсть.
       Миойи не была обычной лисой. Спеша на выручку Коню, она впопыхах налетела на ловушку, и арбалет выстрелил прямо ей в сердце. Миойи получила от той стрелы большой синяк, но сломанная стрела осталась лежать на снегу, не причинив ей почти никакого вреда. Тогда лиса молча выбралась из сугроба и снова помчалась на Опушку. И успела вовремя. Теперь она скалила зубы опешившему оборотню-вожаку, который выпустил ещё с десяток стрел, надеясь попасть ей в глаза. Но Миойи, силы и ловкость которой словно удесятерились, увернулась от всех стрел и прыгнула на лучника. Они оба упали в снег, только лучник-оборотень больше не поднялся никогда. Миойи поднялась, с отвращением вздрагивая от того, чем ей приходится заниматься, и посмотрела на единственного оставшегося в живых волка-оборотня, который напал на неё первым и получил лапой по голове. Волк пришёл в себя, поднялся и, поджав хвост, убежал в лес.
       Миойи не стала его преследовать. Она бросилась к Коню, положила ему лапу на лоб и закрыла глаза. Конь стал дышать ровнее.
      
      
       Глава 6. Незваные гости
      
       Коню снилось, как тает снег на лесном Озере, тает на глазах; на деревьях распускаются листья, вырастает трава и цветы, и вода в озере прозрачная-прозрачная. А на берегу как будто сидит лиса. Конь подходит к ней, и внутри сразу ощущение чего-то необычного, радостного…
       Тут Конь проснулся, но волшебное ощущение от сна осталось и весь следующий день согревало его. Он открыл глаза. Вокруг был снег, белое зимнее небо и мороз, бок немного болел, но серебристая лиса лежала совсем рядом, как это было и во сне. Она спала.
       Конь чувствовал себя гораздо лучше и вскочил на ноги. Он оглядел поле и не поверил своим глазам: четыре мёртвых волка, раскиданные в разных позах. А лиса спит рядом с ним как ни в чём не бывало. Нет, не спит, — вот она приоткрыла хитрый глаз, заметил Конь. Лиса поймала его взгляд, поднялась и потянулась, как кошка.
       — Кто же… Как… Что случилось с волками этими? — воскликнул Конь.
       — А, волки, — Миойи старалась говорить небрежно, — им просто внезапно стало плохо. Всем сразу. Воздух Опушки вреден для оборотней. — Она осмотрела Коня с ног до головы. — Выглядишь хорошо, Конь!
       Конь фыркнул, буркнув: “Было бы из-за чего болеть!” Потом спохватился и собрался поблагодарить Миойи, но она уже смотрела куда-то в пустоту: по рации с ней разговаривал Филин.
       “Что там у вас?” — спрашивал Филин. “У нас тут Конь!” — отвечала ему Миойи. “Настоящий? То есть, я хочу сказать, откуда?” Миойи подошла к Коню, и он сам рассказал ей на ухо, в рацию, о своём побеге и о том, как его спасла серебристая лиса.
       “Это было крайне глупо, — донёсся до них голос Белки. — Но я жутко за вас рада! Видишь, Тук, — лиса услышала, как на том конце Белка обращается к дятлу, успокаивая то ли его, то ли себя саму, — Миойи знала, что делала”. Тут Белка и лиса быстро объяснили Коню всё, что он ещё не знал о короле, колдунье и наместнике, который вскоре должен был напасть на лес.
       — Кстати! — забеспокоился Конь. — Мы ведь идём в Замок? Идём обратно? Надо освободить моего Всадника! Я был всего в двух шагах от него! И знаю, как пробраться в замок, минуя стражу.
       — Ты слишком большой, Конь, чтоб незаметно даже приблизиться к Замку. Положись на нас, — услышали они голос Белки. — Мы уже почти у Замка. Как освободим твоего всадника, сразу дадим тебе знать. Конец связи.
       — Что же, мы будем сидеть сложа руки? Давайте хоть лес спасать… от кого там надо спасать, — нетерпеливо сказал Конь. Он всё рвался куда-то бежать.
       Тут они вместе с лисой увидели, как что-то тёмное отделилось от леса и полетело по небу. “Это и есть колдунья, — объяснила Коню Миойи. — Она сможет одолеть непрошеных гостей. А они, должно быть, уже близко. Она очень могущественная”.
       Колдунья в ступе была уже почти рядом с ними, как вдруг она на бреющем полёте стала резко снижаться и просто падать! Она успела в последний момент выпрыгнуть из ступы, но неудачно — головой вниз, и упала прямо в большой сугроб так, что только ноги в валенках наружу торчали. Ступа упала рядом и разлетелась на две половинки.
       — …Очень могущественная, — повторила Миойи, глядя на дрыгающиеся в сугробе валенки колдуньи. — Но, пожалуй, наша помощь не помешает. — Они с Конём помогли ей вылезти из снега.
       — Беда! — сказала колдунья, как только голова её показалась наружу. — Как же я без ступы-то! Мне везде надо успеть, по всей границе леса!
       Конь зубами подобрал отлетевшее днище ступы. Там была небольшая надпись: “Сделано в Хитрожуково”.
       — Тьфу! — сказала колдунья, увидев надпись. — Попрошу Бобра сделать мне новую ступу. Да ведь не успеет… — бормотала она себе под нос. — Два дня его ловить, чтоб познакомиться, да ещё два дня делать будет. — Потом её осенило:
       — Ага! Или найти кого-нибудь, на ком верхом можно! Я ж в молодости-то ого-го наездница была!
       — Это вам в город надо, — подумав, ответил Конь. — Там должны найтись лошади.
       — Что?! В Хитрожуково? Да ни за что снова, — воскликнула старая колдунья.
       Миойи смотрела на коня, улыбаясь.
       — Конь, — сказала она. — Вообще-то, ты тоже конь. На тебе можно ездить верхом.
       — Да, я боевой конь, — гордо сказал Конь. — И… Верхом?! Да!.. Точно же! Я уже забыл, что это такое!
       Колдунья поправила спину так, что кости затрещали, и ловко, невесомо вскочила на спину Коню. “Без седла даже лучше!” — крикнула она довольно.
       Она направила Коня в лес. Миойи бежала рядом. Сначала скакали по знакомой ей дороге, потом колдунья свернула в чащу, казалось бы непроходимую, но Конь не сбавлял скорости. Лиса бежала за ним. Теперь настал её черёд оглядываться по сторонам; на бегу она старалась понять, где они, и запомнить дорогу. А Коня уверенно направляла колдунья. Следом за собой Миойи стала замечать какое-то движение, но никого видно не было. Впереди все явственно чувствовали угрозу. Навстречу им пробежало несколько лисиц, один волк и лось. Вскоре из чащи они неожиданно вышли на одну из удалённых опушек леса и услышали подозрительный треск.
       Здесь граница государства проходила наиболее близко. Чуть поодаль от них группа людей с факелами поджигали старые ели. Был мороз, огонь распространялся неохотно, но несколько деревьев уже были охвачены огнём. Колдунья остановила коня, приподнялась на его спине и тихо подула в сторону незваных гостей.
       Поднялся ветер. Факелы в руках людей погасли и покрылись льдом. Огонь на елях сменился просто дымом, и его быстро сдуло. Люди пытались разжечь факелы снова, но безуспешно. Тут из леса навстречу людям с треском выбежали три разбуженных, злых медведя. Люди побросали факелы и в панике побежали от них. Медведи гнали их какое-то время подальше от леса, потом вернулись обратно и скрылись в лесу.
       Колдунья, которую никто из людей не заметил, удовлетворённо кивнула и направила Коня обратно вглубь чащи. Сколько они бежали, вспомнить потом было сложно. Вскоре Миойи стала узнавать, где они: они вышли на опушку, за которой начиналось Хитрожуково.
       Здесь была похожая картина. Несколько горожан, вооружившись факелами, шли к лесу с намерением поджечь его. На этот раз Колдунья не стала прятаться. Сидя на коне, выпрямив спину, она ждала их, её седые волосы без головного убора развевались на ветру. Миойи сидела рядом. Она узнала в приближающихся людях почти всех, кто дразнил их, когда они проезжали через Хитрожуково на снегоходе. Ей пришла мысль, что скверных людей среди горожан не так и много, а только есть одна и та же небольшая группа людей, способных на разные пакости. Люди приблизились.
       — Глядите, старуха полоумная на лошади! Куда ж ты залезла-то? Свалишься и голову расшибёшь! И эта седая лиса опять тут! А ну, кыш! — человек замахал факелом прямо перед носом у лисы, видимо ожидая, что зверь испугается огня.
       Миойи молча прыгнула на него, роняя в снег вместе с факелом. Когти она не выпускала. Потом бросилась на следующего, отбирая факел и кидая его в снег. Люди завопили: “Да она бешеная!” — и попытались заколоть лису вилами, что кто-то захватил с собой. Но это выглядело скорее как охота тюленя на антилопу: проворная лиса успела обежать три раза вокруг человека, кто замахивался на неё вилами, пока он замахивался. У того закружилась голова, и он рухнул в снег. Конь наблюдал за всем с довольной улыбкой во все зубы. Тут по обеим сторонам от него из леса молча вышли два больших медведя и сели рядом.
       — Ведьма! — закричали горожане.
       Колдунья печально помахала вслед людям, в панике спасающимся бегством, и направила Коня обратно в лес. Медведи посидели ещё какое-то время на опушке и отправились досыпать эту зиму обратно в берлоги, откуда они явились на зов колдуньи.


       Глава 7. Наместник
      
       Наместнику в Замок приходили одно за другим неутешительные известия. Конь сбежал. Из воинов-оборотней, что он выслал в погоню, обратно вернулся только один и рассказал про страшную лису со стальными когтями и непробиваемой шерстью, что в одиночку победила их всех. Наместник нервно ходил взад-вперёд перед троном. Тут ему принесли ещё одно донесение, из Хитрожуково, что лес поджечь не удалось из-за какой-то ведьмы и её зверей, среди которых была серая лиса. Наместник вконец разозлился:
       — Никчёмные горожане! Их посёлок надо было сжечь в первую очередь! Хранителя Ключей ко мне!
       Наместник спустился в подземелье, открыл потайную дверь в своё личное хранилище. Там из сундука он достал полные доспехи, шлем, меч и три стрелы. Меч был металлический, но необычного красного цвета. Из такого же материала были и наконечники стрел... Одна стрела была немного темнее остальных двух. Наместник подпоясался мечом, приказал остальное принести к нему. Затем вернулся в тронный зал, сел на трон, приказал привести советника, отпустил стражу и задумался.
       Через минуту вошёл его доверенный советник и тихо закрыл за собой массивную дверь.
       — Прикажете воинам отправиться поджигать лес? — спросил советник. — Несчастные крестьяне испугались медведей. Но вооруженным воинам медведь не страшен.
       Наместник поднял на него голову и сказал угрюмо:
       — Эта ведьма из леса, у неё найдется средство и против воинов. Да и забыл ты, что её лиса неуязвима для обычного оружия? Нет, придется мне лично этим заняться. — Наместник вскочил с трона в тихой ярости, выхватил меч, подошёл к толстенной дубовой двери и одним ударом красного меча рассёк её надвое, так что с другой стороны охранники у двери испуганно подскочили.
       — Для стрел неуязвима, говорите вы, — сжав зубы, сказал он своим оторопевшим слугам, что сбежались на шум. — Есть у меня три особых стрелы для вашей лисы. И есть маленькая баночка со смертоносным ядом, намазать стрелы.
       Вскоре он выехал лично во главе небольшого отряда воинов в сторону леса. “Поджечь, значит, его нельзя? — кричал с холодной злобой наместник воинам. — Дак смотрите”. Он соскочил со своего коня, подошёл к столетней ели и одним яростным ударом меча из красного металла снёс её у самого основания.
       — Вот тебе, проклятый лес, получай! — кричал он. Следующее дерево упало как подкошенное, потом ещё одно. — Несите жидкий огонь!..
      
       Тем временем Филин, Тук, Белка и Кот Патрик наконец пробрались внутрь крепостных стен, прошмыгнув мимо выезжающего отряда воинов. Снегоход они оставили спрятанным в лесу. Белка посмотрела вслед удаляющемуся отряду с тревогой. Тук выдал замечание, мол, рога бы ещё этому наместнику на шлем, раз уж он всё равно скрывает человеческое лицо целиком.
       Во внутреннем дворе Белка быстро сориентировалась и провела друзей в сам Замок через потайную дверь, известную только друзьям короля. У неё созрел план.
      
       Стражник, поставленный охранять Всадника, сидел рядом с дверью в подземелье и скучал. Вообще ему полагалось охранять стоя, но он знал, что проверять его сейчас никто не придет: все либо отправились вместе с наместником, либо с крепостных стен наблюдали за ним. Да и не по душе была стражнику эта работа тюремщика. Ведь он знал Всадника, уважал его. Но он не мог ослушаться приказа.
       Тут вдруг он услышал негромкое “мяу”. По коридору к нему, мурлыча, шёл полосатый кот.
       — Котик! — умилённо сказал стражник и взял его на руки. Кот замурлыкал пуще прежнего у него на коленях. Стражник, отложив меч, принялся его гладить.
       Как Белка узнала, что этот стражник очень любит кошек?.. Это навсегда останется её маленьким секретом. Сама она незаметно, как она это умела, пробралась в коридор и теперь тихонько отстёгивала нужный ключ от связки в кармане стражника, пока тот был поглощён тем, что гладил кота. И швырнула остальные ключи дальше по коридору. Стражник услышал звон, увидел ключи и вскочил. Кот спрыгнул с его колен. Тут вдруг от тёмной стены бесшумно отделился крылатый силуэт с большими глазами, схватил ключи и полетел прочь по коридору.
       — Чур меня! — воскликнул стражник, вздрогнув, но тут же опомнился: он же на службе! Стражник бросился следом за Филином, который повернул с ключами в следующий коридор. А белка, пользуясь его отсутствием, вдвоём с котом с трудом провернули в замке ключ. Внутри камеры Раллиан с дятлом Туком на плече уже был готов к бегству. Всадник вышел, быстро и тихо закрыл за собой дверь, и они бросились в противоположную от стражника сторону, оставив Кота у дверей.
       Вскоре с другого конца коридора возвратился стражник с ключами в руке. Кот посмотрел на него большими невинными глазами, потом запрыгнул на стул и сказал удивлённо: “М-мяу?” Стражник схватил кота и прижал к себе, оглядывая коридор направо и налево, приговаривая:
       — Ох, что за сила нечистая!.. Чуть ключи не унесла ведь. Но теперь снова всё в порядке, правда, котик?..
      
       Наместник, следя за тем, как в огромном котле на опушке готовят горючую смесь, что должна была уничтожить этот лес, не спускал глаз с деревьев и вскоре увидел то, что ожидал увидеть. Из леса на Коне выехала Колдунья. Рядом с ней, мягко ступая серебристыми лапами, шла лиса.
       — Пли по ведьме, — приказал наместник, и туча стрел полетела в колдунью. Но колдунья на коне в миг скрылась за деревьями. Две-три стрелы попали в Миойи и отскочили от неё. Воины бросились за колдуньей с мечами, но она как сквозь землю провалилась. Наместник обернулся: жидкий огонь в котле потух, превратившись в зелёную жижу. Воины столпились вокруг котла с озадаченным видом.
       Наместник был в полной броне, в шлеме, скрывающем его лицо полностью. Но даже под шлемом ему невыносим был вид синих глаз Миойи, которая сидела неподвижно и сверлила его взглядом.
       — Назад! — крикнул он воинам, что кинулись было на неё. — Я сам с ней разберусь!
       Наместник бросился на Миойи с красным мечом наголо. Он прекрасно владел клинком. Но лиса спокойно увернулась от всех выпадов и прыгнула ему на спину. Её когти заскрипели по металлу, оставив глубокие борозды. Затем лиса двинула ему лапой по шлему, сделав большую вмятину, и спрыгнула со спины. Наместник зашатался, упал. Но тут же снова вскочил, отшвырнул меч, достал лук и прицелился в лису. Миойи сосредоточенно присела, готовая отпрыгнуть в любую сторону. Наместник выпустил в неё стрелу с красным наконечником.
       Луком наместник владел не менее мастерски, чем мечом. Лиса отпрыгнула от стрелы, но в то место, куда она прыгала, летела уже следующая. Миойи извернулась и схватила вторую стрелу зубами за древко. Но наместник моментально выпустил третью, последнюю стрелу с ядовитым наконечником из красного металла. Стрела вонзилась лисе в спину.
       Миойи упала, белый венок слетел с её поникшей головы в снег. Наместник кинулся на неё с мечом, чтобы прикончить, но тут из замка раздался сигнал тревоги.
       “Пленник сбегает!” — означал сигнал. Наместник, забыв про лису, бросился назад к замку. Он был уверен, что сбегает пленный король. Король был его ночным кошмаром. Весь отряд опрометью помчался в Замок вслед за ним.
       А сбежал, конечно, не король, а Всадник. Стражник наконец заметил пропажу ключа, убедился, что заключённый сбежал, и поднял тревогу. Теперь он, дрожа, встречал наместника в королевской приёмной, держа на руках полосатого кота как свидетеля. Кот поглядывал вокруг с беспокойством.
       — Проклятие! — кричал наместник, убедившись, что сбежал не король. Воины вокруг не понимали, что происходит с наместником: они, разумеется, не знали, что король был у него в плену, в самом глубоком подземелье Замка. Его люди продолжали верить, что короля украла колдунья, и теперь предлагали наместнику немедленно вернуться, чтобы догнать колдунью и прикончить лису.
       — Так и сделаем! — ответил наместник.
       Он продолжал носить полную броню, которую решил не снимать, пока всё не закончится.
       — Лиса уже мертва, — сказал наместник. — Этот яд действует почти мгновенно. Я лично отрублю ей голову как трофей. А колдунью мы найдём.
       Он подошёл к окну, чтобы посмотреть на лес и подумать, куда послать отряд в первую очередь. Тут из окна ему на голову посыпался град снежков! Почти все они попали в щели шлема, через которые он смотрел, и залепили глаза. Наместник отскочил от окна и стащил шлем.
       — Проклятие! Это ещё что? — до него сперва не дошло, что это был всего лишь снег. Поняв это, он злобно расхохотался. Но тут кто-то быстро подошёл к наместнику сзади и двинул тяжеленным дубовым табуретом ему по непокрытой голове. Наместник упал как подкошенный. Это был Раллиан. После бегства он успел надеть свою форму и смешаться с остальными воинами.
       Пока воины не опомнились от удивления, всадник почти успел связать наместника. Тут они очнулись и кинулись на Раллиана, но он вскочил и вскрикнул, подняв руку:
       — Назад! Наместник — предатель! Наш король сидит в подземелье, в его плену!
       — Что ты такое говоришь!..
       Раллиан выхватил письмо из-за пазухи, которое он должен был доставить в соседнее государство, и протянул его начальнику воинов.
       — Читай! — Раллиан закончил связывать наместника и заткнул ему рот кляпом.
       Старый воин узнал почерк и печать наместника и с волнением прочитал письмо вслух. В письме говорилось о продаже большого участка земли соседнему правителю за очень крупную сумму.
       — Предатель! — закричали воины. — Он хотел распродать нашу Родину!
       Они кинулись на связанного наместника, чтобы его растоптать, но Всадник остановил их:
       — Пусть его участь решает король. Давайте уже скорей освободим его!..
       Воины поняли, что Всадник прав, и побежали в подземелье.
      
      
       Глава 8. Миойи
      
       — Завернула дак завернула, — бормотала колдунья, скача верхом на Коне через внезапно изменившийся лес. Конь был несколько дезориентирован, но она умело направляла его в нужную сторону. Колдунья, обезвредив жидкий огонь и увернувшись от первой атаки, стремилась вернуться обратно на край леса, который Коню внезапно показался очень далёким.
       На краю леса он увидел неподвижную Миойи. Из серебристой шерсти её торчала стрела и текла кровь. Конь вскрикнул и совершил такой гигантский прыжок к ней, что колдунья едва удержалась на его спине. Она быстро соскочила с Коня и осмотрелась вокруг: воины ушли.
       Конь склонился над телом лисы.
       — Миойи, Миойи, — дрожа, звал он её. Он собирался выдернуть стрелу зубами, но колдунья остановила его.
       — Дай я. — Она сосредоточилась и легко достала стрелу. Из раны, пульсируя, текла кровь.
       Колдунья осмотрела красную стрелу и страшно побледнела.
       — Беда! — сказала она. — Смертельный яд на этой стреле!
       Конь, сжав зубы, посмотрел на неё с непередаваемым выражением. Колдунья, тяжело вздохнув, положила лисе руку на голову, закрыла глаза и принялась что-то бормотать себе под нос. Потом убрала руку, и рука её затряслась. Взгляд колдуньи был полностью поникшим.
       Конь вскочил на ноги и посмотрел на небо. Потом присел на колени, поднял из снега венок Миойи и надел ей на серебристые ушки.
       Лиса вздрогнула и глубоко вздохнула. Колдунья подняла голову.
      
       Миойи была уверена, что от третьей стрелы она увернётся без особого труда, как и от первых двух. Но почему-то эта стрела летела будто вдесятеро быстрее, и она не смогла среагировать. Боль пронзила сознание, парализуя. Яд медленно растекался по телу лисы, организм которой боролся как мог, но постепенно сдавался.
       Так прошла почти целая вечность. Потом ей снился сон, что она идет, смертельно раненая, среди благоухающего сада, сплошь усыпанного всевозможными белыми цветами. Она не может понять, откуда цветы, ведь кругом снег, зима. Белоснежные тюльпаны, лилии, ирисы источают целебный аромат, прогоняющий боль, и кажется, что они растут здесь вечно. Потом среди цветов, раздвигая заросли, появляется Конь...
       Лиса очнулась и увидела тревожно склонившихся над ней Коня, колдунью, Филина и Тука.
       — Миойи, — сказал Конь хрипло.
       Лиса слабо улыбнулась. Потом приподняла голову и увидела, что к ним со стороны Замка со всех ног мчится ещё и Белка, а за ней Кот.
       — А ну-ка! Лежи ещё давай, — прикрикнула на неё колдунья. Миойи, продолжая улыбаться, положила голову на плед, который кто-то заботливо успел подстелить.
       — А ты ещё думал, брать не брать с собой плед, — сказал Тук Филину, подталкивая его в бок. — Это же самая важная вещь в любом путешествии.
       Они разожгли костёр, чтобы согреть Миойи. Белка рассказала о разоблачении наместника. Поняв, что у Раллиана всё под контролем, они оставили его и бросились из Замка к лесу, так как догадались, что там происходит что-то важное. Да ещё и рация Миойи не отвечала! Нетерпеливые Тук и Филин улетели вперёд, маленькая Белка бежала за ними по сугробам, а за ней Кот, которого стражник отпустил. Стражнику всё рассказали, и он был страшно рад новому повороту дела.
       — А у вас тут!.. — воскликнула Белка, вскинув лапки. — Ещё бы немного и… — тут её голос сорвался. Она покосилась на ели на опушке. Белка была уверена, что прошлый раз деревья стояли совсем по-другому, но сейчас это было так несущественно!
       — Филин, — тихим голосом сказала Миойи. — Твой подарок, цветущий веночек, спас мне жизнь.
       — Я же говорил, что он волшебный! — сказал Тук.
       — Но и я, это же я его так вовремя надел на тебя! — воскликнул Конь.
       — Да, — сказала лиса, и это было самое выразительное “да” в мире.
      
       Вскоре Миойи поправилась настолько, что можно было ехать домой. Всадник сначала ожидал, что его Конь останется с ним принимать благодарность от возвращённого короля, но Конь отпросился в срочный отпуск. Раллиан внимательно посмотрел на него и кивнул.
       — Но ты возвращайся всё же, как-нибудь, — сказал Всадник.
       Кот решил остаться в Замке, ему очень понравилось там. Он подружился с придворной белой кошкой, а жить решил со стражником, которого из подземелья перевели служить наверх. Кот сердечно попрощался с Миойи, Конём, Филином, Туком и Белкой. А от колдуньи убежал. Смущала она его.
       Когда колдунья разрешила, друзья вместе осторожно подняли Миойи и положили на сиденье снегохода. Филин сел за руль и аккуратно повёл снегоход следом за колдуньей, которая верхом на Коне указывала путь.
       Тук с Белкой отправились в обратный путь пешком. Дятел какое-то время предвкушал скоростную поездку на снегоходе, но потом понял, что места там ему нет, ведь снегоход не спеша вёз раненую Миойи домой.
       — Ну, веди! — сказала Белка Туку, когда они остались одни. — Давай уж, по пути заблудимся по полной! Не смотря ни на что. Взял с собой термос с чаем?
       — А то! А у тебя есть ещё компас, Белка? Просто на всякий случай. Ведь сейчас вечер, — сказал Тук.
       — Полные карманы компасов и прочих штуковин! — ответила Белка. — Вперемешку с орехами, правда.
      
       Через несколько дней Миойи, ещё бледная, но уже вполне здоровая, вместе с Конём (который всё это время от неё не отходил ни на шаг) отправились на берег Озера.
       — Дождаться не могу, когда оно растает! — сказал Конь.
       — И я, — ответила лиса. Они снова сидели на берегу и беседовали всю ночь напролёт, как раньше. Только лучше.
       А утром отправились в путь, проведать Опушку, где Коня ждал его дом и ждали Филин с Туком к себе в гости. И ещё там была ёлка.
       — Поверить не могу, что ты до сих пор не распаковал мой подарок! — упрекнула Миойи Коня.
       Конь недоуменно воззрился на неё, потом до него дошло, что лиса шутит.
       — А ну-ка… — начал было Конь, но тут навстречу им вышла Лосиха, старая знакомая Венеция. Впрочем, на Коня она не обратила никакого внимания.
       — До меня дошли слухи, — сказала она лисе почти вежливо, — что ты уничтожила несколько Волков редкого и исчезающего вида. Которые просто хотели поговорить с конём-оболтусом. Приличной лисе нельзя быть такой нервной!
       — А мне можно? — спросил Конь.
       — А ну цыц! — заорала на него Лосиха. — С тобой вообще никто не разговаривает! Мухомор, что ты сбил своим тупоголовым копытом, тоже был редкий! Я потом весь день искала такой же вкусный, нигде не нашла!..
       — А ну-ка, — шёпотом продолжил Конь на ухо Миойи прерванную мысль. — Давай, кто быстрее бегом до Опушки!
       — Конь, — отвечала лиса с укором, тоже шёпотом. — Ты забыл, что я как бы ранена?
       — Ой, прости... — сказал Конь, но Миойи уже убежала далеко вперёд. “Не догонишь!” — донеслось до Коня из-за сосен.
       Конь бросился следом за лисой, оставив лосиху договаривать очередную фразу в пустоту.
       “...Делом бы занялись!” — закончила ворчать Лосиха и отправилась восвояси.
      
      
       Глава 9. Новая ступа
      
       В Замке был накрыт праздничный стол. Пригласили всех: Миойи, Филина, дятла Тука, кота Патрика и, конечно, Белку. Ну и, разумеется, колдунью, только она опаздывала. Всадник пришёл тоже, но чтобы войти в зал, ему пришлось, наконец, слезть с Коня. Он так соскучился по нему, что провёл верхом два дня; они заново объездили все окрестности Замка, потом Конь показал дорогу к дому Миойи, а затем и на Опушку.
       Слезая с Коня, Всадник понял, что у него одеревенели ноги с непривычки, но в этом он, конечно, никому не признался. Конь уселся во главе стола и положил копыто с сиреневой подковой на стол. Ему дали понять, что это место для короля. Конь, ворча, сел рядом с Миойи.
       Под конец в окно на бреющем полёте влетела Колдунья на новенькой ступе. Филин подумал: “Хорошо, что окно открыто!” Колдунья же извинилась:
       — Виновата, опоздала! Вспоминала, как заставить ступу летать! Спасибо Бобру, выручил по плотницкой части!
       Все столпились вокруг ступы и говорили: “Да-а, здорово, красивая. Постойте, там кто-то прячется!”
       Из ступы, краснея, вылез сам Бобёр.
       — Король его тоже пригласил, конечно, — кивнула Колдунья. — Очень это важное дело — сажать деревья в лесу и, особенно, делать новые ступы.
       — Да что там, — сказал Бобёр. — Эта должна прослужить долго.
       Тут вошёл король, и начался Великий Пир. Во время которого, правда, больше смеялись, шутили и обменивались новостями, чем ели. И, конечно, благодарили наших друзей.
       Раллиан заметил, что Белка была в чём-то права, когда утверждала, что Конь шпионит в пользу другого государства. Король кивнул:
       — Если бы не вы, кто знает, каких бы дел наворотил наместник!
       Было объявлено, что наместника посадили в ещё более глубокое подземелье, чем то, в котором сидел король. О существовании этого подземелья наместник даже не догадывался, пока сам в нём не очутился. Он пытался подкупить стражей, что вели его вниз, предлагал им огромную кучу золота, надеясь получить свободу, но получил только кулаком под рёбра. Как все давно поняли, наместник и сам был колдуном: ему повиновались оборотни и другие, более страшные существа. Об этом рассказала колдунья, но о подробностях предпочла умолчать. “В глубоком подземелье ему это мало поможет, — сказала она. — А о всех оставшихся оборотнях, и мёртвых и живых, я позаботилась”.
       Красный меч поместили в королевский музей. Пользоваться им колдунья никому не советовала.
       — Немного жаль, — сказал Всадник. — Очень острый этот красный меч!
       — Есть и другие, не менее острые, — сказала Миойи. — Только не приносящие их владельцу проклятия. И надеюсь, я найду один из них и подарю тебе.
       — Правда, есть? — удивилась лесная колдунья. — Что ж, тебе видней, лиса!
      
       Зима подходила к концу. Конь все дни напролёт проводил то в Замке, то в Лесу, то на Опушке. Ему королём было дано особое разрешение подолгу отлучаться со службы. “Пока продолжается мирное время”, — добавил король. А Всадник очень подружился с Миойи: неудивительно, ведь она столько времени проводила с Конём.
       В Замке она была частым гостем, к ней все привыкли.
       — Красивый Замок! — говорила Миойи. — И, подумать только, здесь в кладовой есть даже припасённые веники для тебя, Конь!
       За зиму, благодаря Коню, запас королевских веников сильно уменьшился.
      
       На Опушку опустилась ночь, холодная, лунная, но ощущался в ней и уже почти весенний аромат. Миойи сидела на крыше бани, на самом коньке, и смотрела на луну какое-то время. Потом помахала лапой большеглазой птице, что устроилась на ветке дуба неподалёку: это Филин вышел из дома полюбоваться огромным месяцем. Филин кивнул Миойи в ответ и ухнул по-совиному. Они вместе посмотрели на звёздное небо над Опушкой и увидели падающую звезду.
       У Филина дома внизу ночевали в гостях Белка и Тук. Тук сладко спал, а Белка нет, как это неожиданно понял Филин, когда она рядом с ним на ветке негромко воскликнула:
       — Да-а! Вот это звезда! Таких зимой я не видела! Да и луна совсем другая, не как вчера!
       Миойи услышала Белку, и с крыши бани по ночной Опушке далеко разнёсся её мелодичный негромкий ответ: “Скоро весна!”
       Тут из бани в ночь вылетел разгорячённый Конь в облаке пара. Лиса вылила на него сверху ведро ледяной воды.
       — Брррр! — сказал Конь, фыркая и шумно отряхиваясь. — Хорошо!..
      




       ЧАСТЬ 3. По тонкому льду
      
       Глава 1. Лесная река
      
       Серебристая лиса шла по мокрому снегу, вдыхая запах скорой весны. Она держала путь вглубь леса, к Реке, посмотреть, освободилась ли та ото льда. Лиса вспоминала, как красиво у реки летом, вспоминала, как она подолгу сидела на берегу, глядя на неспешное, завораживающее течение кристально чистой воды среди сосен. На берегу она встречала рассвет, а потом и золотистый восход солнца, тёплый, уютный и многообещающий. С первыми солнечными лучами на реке появлялось большое количество кругов: в тишине активно кормилась рыба, и лиса, не в силах устоять перед искушением, порой ныряла, чтобы поймать особо крупную щуку, посмотреть ей в немигающие стеклянные глаза и потом, скорей всего, отпустить. Встречала там она и потрясающий по красоте закат, а потом сидела в сумерках, пока не всходила луна или не наступала такая темнота, что даже лиса почти ничего не могла разглядеть, но продолжала чувствовать, как ей хорошо; каждый раз ночью на берегу мысли её уносились далеко-далеко.
       Миойи думала, как хорошо, что теперь у неё есть друзья, что она сможет прийти к Реке вместе с Конём и Туком, с которыми можно болтать ночи напролёт и не уставать, или с Филином — с ним так хорошо просто сидеть рядом и молчать. Или же с Белкой: она бы рассказала, какой река была раньше, и указала бы на неуловимый оттенок лесных красок, не замеченный никем ранее, а её саму можно было бы незаметно спихнуть в речку, просто чтобы повеселиться... Но особенно Миойи хотела придти сюда вновь именно с Конём.
       На реке всё ещё был лёд и снег. Лиса постояла немного, вспоминая, какой она застала реку в прошлый раз. Потом вдруг поняла, что она никогда ещё не была на другом берегу. Не думая долго, Миойи аккуратно перешла Реку по тонкому льду, забралась на противоположный высокий берег, коротко оглянулась и лёгкой рысью пустилась дальше, с любопытством глядя на незнакомый ей лес.
       Сосны на этом берегу были явно старше и толще, и чем дальше, тем очевиднее это становилось. Мимо пробежал заяц. Миойи видела в стороне несколько волков, что шли мимо, выслеживая кого-то. Вдалеке среди деревьев промелькнули одна-две рыжие лисицы. Лиса посмотрела наверх, на верхушки сосен. Белок и птиц здесь было больше, чем в знакомой ей части леса. Некоторое время она так и шла, задрав вверх голову и размышляя, не залезть ли ей на самое высокое дерево, чтобы оглядеться. Но потом просто бежала дальше куда глаза глядят, не думая ни о чём и поворачивая на любую тропинку, если вдруг туда безо всякой причины захотелось повернуть.
       Перевалило за полдень, потом наступили сумерки, а она всё бежала, совершенно не беспокоясь о том, где она и как вернётся домой, бежала просто получая удовольствия от такой прогулки.
       Вдруг неожиданно у неё сильно забилось сердце. Миойи остановилась, озадаченная. Она внимательно посмотрела по сторонам, наверх, но не могла понять, что её обеспокоило: вокруг были такие же сосны, на них всё так же прыгали белки и щебетали птицы, под ногами таял снег, в спину по-прежнему дул лёгкий ветерок. Постояв с минуту, она пошла дальше, ступая ещё легче и осторожней, напрягая зрение и прислушиваясь. Впереди был просвет: судя по всему, небольшая поляна. Осторожная, но легкомысленная Миойи, не думая, вышла из-за деревьев. И тут же у неё перехватило дыхание и закружилась голова… На противоположном краю поляны, под нижними ветвями красивой зелёной ели сидел серебристый лис... и смотрел на неё.
      
       С головой как в тумане Миойи подошла ближе. Она смотрела лису прямо в глаза, а он ей. Глаза его были зелеными, ясными и выразительными. От этого взгляда по спине и ногам Миойи побежали мурашки и застучало в висках. Он видел её как будто насквозь. А она его. Это было невероятно, непостижимо и захватывающе.
       Стороннему наблюдателю лис показался бы похожим на Миойи, разве что чуть крупнее, чуть менее пушистыми были хвост и уши. На левой лапе его блестел синий браслет. Миойи не могла поверить в то, что видела. Как будто какая-то скрытая часть её самой вдруг явилась перед ней в образе серебристого лиса. Каждое еле заметное движение его вызывало внутри отклик.
       Миойи села метрах в пяти от него, всё так же молча, всё так же глядя ему в глаза. Лис улыбнулся неповторимой улыбкой, которую Миойи запомнила сразу и на всю жизнь.
       Они молчали и глядели друг на друга. Обладая огромной интуицией и проницательностью, серебристые лис и лиса сразу всё поняли, всё почувствовали без слов, излишних суетливых движений и намёков. Миойи очень понравился лис, и он это прекрасно видел. А она необычайно понравилась ему, это не могло от неё укрыться и жутко её смущало. Лис встал и сделал три шага к ней… Колени Миойи задрожали. Она опустила глаза.
      
       Сколько прошло минут или часов, никто не знает, некому об этом рассказать. Для Миойи всё остальное растворилось: не было для неё ни времени, ни этой поляны, чудесной тайной поляны посреди дремучего леса, неведомой даже исконным его самым осторожным обитателям, и не было ни одного свидетеля её встречи с лисом.
       Чувствуя мысли, лисы без слов узнали и имена друг друга. Лис сказал:
       — Здравствуй, Миойи!
       — Здравствуй, Райн, — ответила лиса просто. Она была уверена, что слышала его голос раньше.
       Тут оба одновременно моргнули. Им стало смешно и легко, будто они знали друг друга всю жизнь. Они поднялись и отправились гулять вместе, всё так же держась на расстоянии друг от друга, будто не решаясь подойти ближе. На секунду лис остановился.
       — В глаз что-то попало, — сказал он вслух. Но скрывать было бесполезно. Миойи поняла, что лис на поляне почувствовал её приближение намного раньше, чем она сама, а сейчас у него кружится голова, от того что она совсем рядом.
       Потом лис улыбнулся и увёл её за собой дальше в лес.
      
      
       Глава 2. Собрание
      
       Конь со Всадником собирались в поход. В Замке у них гостили Филин и Тук.
       — Что за поход? — спросил Тук. — Далеко идёте?
       Всадник рассказал, что они направляются в другую, далёкую Крепость сопровождать и охранять королевского посла. И попутно ему с Конём нужно будет добыть кувшин с Живой водой и принести обратно королю.
       — А зачем живая вода? — спросил Филин. — Что-то случилось в Замке?
       — Вовсе нет, — ответил Всадник. — Но зачем же ждать, пока что-то случится? Наш король — сама предусмотрительность. Другие на его месте ничего не стали бы делать, пока бы не пришла какая-нибудь беда. А с Живой водой мы подготовимся к неприятностям заранее. Кто знает, что может произойти! Рядом с той Крепостью этой воды пруд пруди. Ну и, может, попутно что ещё полезного найдём.
       Всадник потянулся и посмотрел в окно.
       — Отправляемся через несколько дней, — сказал он. — Пора уже собираться.
       — Да собрано всё, — сказал Конь. — Что действительно важного осталось — это попрощаться с Миойи. Пойду я в Лес, она наверное дома.
      
       Миойи дома не было ни в этот день, ни на следующий.
       Прошло ещё несколько дней. Филин и Тук беспокоились всё сильнее. Они повидали даже Бобра, но и он не знал, куда могла пропасть Миойи. “Видел её очень давно, возле Старого Кедра, — сказал Бобёр. — Она помахала мне лапой и была такова”.
       Конь Венеций не мог ни минуты устоять на месте. Раллиан сидел верхом, но Конь ходил кругами, опустив голову, совершенно игнорируя то, куда его хотел направить всадник.
       — В последний раз она была в Замке дней десять назад, — сказал Раллиан задумчиво. — И кстати, нам с тобой скоро пора туда возвращаться.
       — Да как же! — воскликнул Конь. — Где она может быть?.. Кто может знать?
       — Кто всё у нас знает! — отозвался Тук. — Белка, конечно.
       Друзья решили устроить Срочное Собрание и обсудить на нём пропажу Миойи. Собраться все решили у Белки. Правда, сама она об этом не знала.
       Белка жила в доме внутри старого вяза, в огромном дупле. Вяз стоял на берегу шустрого ручейка, куда друзья и пришли. Ручеёк чуть дальше за поворотом впадал в Реку. Филин взлетел наверх и постучал Белке в дверь. Безрезультатно. Он посмотрел в окно. Белка была дома, но спала. Она всю ночь опять выслеживала кого-то, пришла поздно, сразу повалилась на кровать и уснула. И теперь посапывала в глубоком сне, совершенно не реагируя на стук ни в дверь, ни в окно. Друзья уселись внизу, у ручейка и стали думать дальше.
       Тук и Филин успели побывать даже у избушки Колдуньи, думая, что может хоть она знает, где лиса. Но избушка была заперта, а на двери Тук нашёл записку: “Уехала на дачу. Вернусь послезавтра”, и дальше следовала неразборчивая подпись. О чём дятел и рассказал Коню со Всадником.
       — Я вот что думаю, — сказал Всадник, сидя спиной к старому вязу и в раздумье подперев рукой лицо. — Колдунья однажды меня похитила. Рассуждая логически, сейчас колдунью в свою очередь тоже кто-то мог похитить. А чтобы мы ни о чём не подозревали, похитители оставили эту записку, что она якобы на даче. Какая вообще дача может быть у лесной колдуньи? — Всадник продолжал с воодушевлением: — Ну а из плена она сбежала. А поскольку похитители тоже могут колдовать, то они спустили оборотней догонять её. Вот только волки-оборотни в окрестности все перевелись, Миойи и сама колдунья позаботились об этом. Так что эти оборотни, по всей вероятности, наполовину люди, а наполовину олени. И вот эти люди-олени пустились в погоню за Колдуньей, а Миойи поспешила к ней на помощь, но с оленями крайне трудно сражаться даже им вдвоём… Вот поэтому-то лисы и нет здесь.
       — Вот это да! — воскликнул Тук. — А на спину к такому оленю она сможет запрыгнуть?
       — Кто, колдунья? — спросил Всадник.
       — Нет, Миойи.
       — Кто ж знает, — Всадник пожал плечами. — Эти олени крайне непредсказуемы.
       Бобёр пробурчал:
       — Звучит как полная чушь, если честно.
       Филин задумчиво кивнул:
       — Ну… вообще-то да.
       — А может быть, — сказал вдруг Тук, — может, Миойи просто заблудилась в лесу?
       Наступило недолгое молчание. Потом Бобёр сказал:
       — Вариант Всадника мне кажется более правдоподобным, чем это.
       Все напряжённо продолжали думать.
       — И ведь рацию она оставила, — вздохнув, сказал Конь. — Одна рация на Опушке, другая в Замке. Что делать будем?..
       Филин опять стал стучать в окно Белке, сильнее на этот раз. “Белка!.. Просыпайся! Помощь твоя нужна”. Наконец, распахнулась дверь, и на пороге появилась сонная Белка, зевая во весь рот и протирая глаза. Она поморгала, посмотрела вниз и, ещё нетвёрдо стоя на ногах, наполовину свалилась, наполовину сбежала по стволу вяза вниз к друзьям.
       — Чего? — сказала она.
       — Миойи! Серебристая лиса пропала! Её нигде нет уже неделю! — закричали все наперебой Белке, окружив её. — Что могло с ней случиться?
       Белка окинула взглядом склонившихся над ней Всадника, Коня, Филина, Тука и Бобра. У всех, особенно у Коня, был крайне встревоженный вид. Она поразмыслила с минуту. Потом сказала сонным голосом, прикрыв глаза:
       — Я думаю, что…
       — Ну! Ну?.. — нетерпеливо воскликнул Конь.
       Белка покосилась на него, потом чуть отодвинула дятла в сторону и полезла обратно на вяз, на ходу заканчивая фразу:
       — Я думаю, что Миойи пошла гулять в лес.
       Она захлопнула дверь и легла дальше спать.
       — Да ну!.. — с раздражением воскликнул Конь и, не дожидаясь Всадника, помчался прочь.
       — Конь!.. — крикнул ему вдогонку Раллиан. — Не забывай, нам послезавтра в поход!..
      
       Конь это помнил. Он был почти в отчаянии. “Как же, неужели я не повидаюсь с Миойи перед таким долгим походом?..” Конь не знал, что ему делать. Он галопом поскакал к её дому уже в двадцатый раз, надеясь, что она вернулась или оставила весточку. По тайной тропе среди густых елей он вышел к красивому каменному дому лисы.
       Снег на пороге не спеша таял, никем не тронутый. Конь вздохнул и обошёл вокруг дома. За домом у лисы был склад с инструментами. Тут Конь задумался: “Она столько всего мне понастроила на Опушке! Может… может, пока ещё осталось время, я тоже ей что-нибудь сделаю?”
       Сразу переходя от слов к делу, Конь вытащил инструменты и вернулся с ними обратно к крыльцу, размышляя: “Построю красивую беседку со скамьей, стульями и очагом, резными фронтонами и крышей”. Он знал, что чуть подальше у Бобра есть небольшой склад с досками и прочими материалами. “Бобёр не будет против, я уверен”, — подумал Конь. Он сел и посмотрел на свои передние копыта, правое и левое. Потом взял пилу и принялся за дело.
       Через какое-то время мимо пролетал Филин. Он посмотрел на Коня и на то непонятное сооружение, что Конь пытался возвести. Филин молча улетел. Конь едва заметил его, продолжая старательно пилить и сколачивать доски. Вскоре Филин прилетел во второй раз и увидел, что Конь сидит, растерянно глядя попеременно то на свежий порез передней правой ноги рядом с копытом, то на развалившуюся конструкцию из досок. Филин молча обработал ему рану йодом, который он догадался захватить с собой, заклеил пластырем и улетел обратно, провожаемый благодарным взглядом Коня.
       Конь вздохнул. Потом походил кругами, поразмышлял и решил ограничиться столом со скамейкой. И начал сооружать их чуть подальше от входа в дом, под красивой, высокой голубой елью.
       Он худо-бедно закончил сколачивать и то и другое на следующий день к вечеру, когда уже почти стемнело. “Подписать бы надо”, — подумал он. Потом вновь посмотрел на свои копыта и на своё произведение. “Хотя, я думаю, она и так поймёт”.
      
      
       Глава 3. Зачарованная поляна
      
       Тем временем возле Замка гуляла небольшая компания молодых людей. Кирилла, новоиспечённого королевского лучника, наперебой поздравляли его друзья, втайне завидуя. Кирилл хвастался своим новым луком, что в семье у него переходил из поколения в поколение и теперь достался ему. Он утверждал, что лук этот древний и волшебный. Никто ему не верил.
       — Если закрыть глаза и пустить стрелу из этого лука вверх за горизонт, она принесёт счастье, — мечтательно говорил Кирилл.
       — Ну что же ты ждёшь! Давай, пускай, вот тебе горизонт, вон там! — смеялись друзья.
       — Дак… нужна особая стрела, сработанная настоящим мастером с добрым сердцем! — защищался Кирилл.
       — У нашего Короля все стрелы такие — просто стреляй уже! Покажи, как ты можешь!
       Кирилл молча достал стрелу из колчана и стал натягивать лук. Но для юноши лук был ещё очень тугим. Стрела сорвалась и упала в снег. Краснея, Кирилл пригнулся и резко достал стрелу, зачерпнув за одно пригоршню снега.
       — Секунду! — вдруг сказал он. — Там под снегом ещё что-то есть!
       Кирилл опустился на коленки и расчистил снег. Затем поднялся, держа что-то в руках. Потом показал друзьям: это была старая стрела с необычным красным наконечником. Свою стрелу он убрал обратно в колчан и воскликнул:
       — Вы всё ещё не верите в этот лук и в судьбу?.. Вот же она, эта волшебная стрела, сама меня нашла! Смотрите, какая она острая, хоть и пролежала тут, наверное, уже миллион лет!
       Друзья притихли. Кирилл гордо расправил плечи и натянул с большим трудом лук. И выстрелил.
       — Да куда ж ты стреляешь, Кирилл!..
       Стрела взвилась высоко в небо и улетела в сторону леса.
       — Я целился за горизонт, — растерянно пробормотал королевский лучник, провожая стрелу взглядом.
      
       Миойи непринуждённо потянулась и сладко зевнула. Рядом был Райн, но в его обществе она уже чувствовала себя так же легко, как и наедине с собой. А Райн ещё спал. Она сидела и смотрела на него, подумывая разбудить, но всё не осмеливаясь дотронуться до его серебристой лапы своей. Она застыла в нерешительности. Тут лис глубоко вздохнул и открыл глаза. Первое, что он увидел, была Миойи. Лис зачарованно смотрел ей в синие глаза, потом встал.
       — Лис, — сказала Миойи. — А зачем тебе синий браслет? Он светится, как волшебный.
       — Найти что-то, — ответил Райн.
       — Меня найти?
       — Нет! — лис улыбнулся. — Тебя я просто нашёл, безо всяких волшебных браслетов.
       — Но ведь это тоже волшебство? — спросила лиса.
       — Конечно!..
       Они шли вниз по склону оврага, туда, где угадывался ручей, чтобы посмотреть, есть ли там лёд и можно ли из него напиться.
       Внезапно лис остановился как вкопанный, не закончив шаг.
       Миойи удивлённо посмотрела на него. Лис мягко опустил лапу и стал прислушиваться, глядя по сторонам и наверх.
       — Миойи, — тихо сказал Райн. — Залезь на дерево.
       Лиса послушалась, ничего не понимая. Она запрыгнула на ближайшую высокую сосну и села на ветку. Тут она почувствовала еле уловимый знакомый ей волчий запах оборотней.
       — Сиди, пожалуйста, — предостерёг лис, словно угадав её намерение спрыгнуть к нему. — Я сам справлюсь.
       — Их много, — сказала Миойи. — И они нас окружили. — Она осталась сидеть в напряжении, готовая чуть что спрыгнуть вниз.
       — Их не должно быть тут, — сказал лис.
       Миойи тоже так думала. Волки взялись словно из ниоткуда. Один за другим они показались из-за края оврага, со всех сторон. Они походили на тех пяти, что тогда чуть не стоили жизни Коню. Только на этот раз их было двенадцать. Двое из них тут же встали на задние лапы и обратились в людей. Оба сжимали в руках стальные мечи.
       “Конь...” — подумала Миойи, но тут же вцепилась в ветку, переживая за своего лиса.
       Все оборотни разом кинулись на Райна. Тот молча, спокойно и молниеносно своими передними лапами с выпущенными когтями заставил обоих воинов с мечами упасть. Он не особо старался увернуться от мечей, но они всё равно не смогли по нему попасть. А даже если бы и попали, не причинили бы ему вреда, Миойи это знала.
       Под вой волков она закрыла глаза. Но продолжала с кристальной ясностью осознавать, где лис и откуда на него прыгают десятеро оборотней… нет, уже восемь, а потом шесть, пять…
       Наконец, Миойи спрыгнула обратно к Райну, и они побежали наверх, прочь отсюда.
       Бежали долго. Оба думали, что в лесу многим теперь будет грозить опасность. Но они были вместе и чувствовали себя вдесятеро сильней и спокойней, чем раньше.
      
       Вечером лисы пришли обратно на ту поляну, где они познакомились. Здесь они начисто позабыли про оборотней и про всё зло на свете, здесь опять забилось сердце у обоих. Миойи вновь потеряла счет времени...
       В лесу почти стемнело. Райн готовил им уютное место на ночь под той самой елью, где лиса впервые его увидела.
       Миойи отошла чуть в сторону и уставилась вдаль, на тёмные силуэты далёких сосен. Она думала, что если сейчас весь мир вокруг неё рухнет, её это не будет беспокоить, ведь она сама останется, останется и Райн, и её связь с ним, всё самое важное останется.
       Им долго не спалось. Они просто сидели рядом. В весеннюю лунную ночь на зачарованной поляне все слова были излишними.
       Уснули под елью глубоко за полночь, вместе, всё так же на расстоянии вытянутой лапы друг от друга.
      
       На следующий день, ближе к обеду, Миойи опять проснулась первой. Она твёрдо решила на этот раз прикоснуться к лису. Но продолжала сидеть, не решаясь, и глядеть на него.
       — Надо вставать! — сказала Миойи, наконец, и сама зевнула.
       Лис открыл один глаз.
       — Кому надо?.. — спросил он, встал и обнял её. У Миойи перехватило дыхание. Лис же молча побежал на другой край поляны и скрылся за елями. Она поняла, что он хочет принести им завтрак... А также в свою очередь справиться с избытком чувств. Миойи слышала, что лис убежал совсем недалеко.
       Но больше он не вернулся.
       Прошло какое-то время. Миойи продолжала смотреть на ели на краю поляны и думать, что лис рядом.
       — Лис, — кротко сказала Миойи. — Райн. Ты где?
       Тишина.
      
       Миойи пошла следом за ним, но след его обрывался сразу за елями. Она ничего не могла понять. Миойи принялась искать лиса.
       Она знала, что здесь в лесу его нет, это отчётливо ощущалось. Но она не могла в это поверить, ей казалось, что вот-вот из-за елей покажется серебристая лапа с синим браслетом и она снова посмотрит в его зелёные глаза.
       Никого, абсолютно никого на поляне и вокруг неё не было.
       “Как?.. Ты же был тут рядом. Только что был тут со мной. А сейчас тебя нет? Как это? Так не бывает”, — думала она, в пятый раз оббегая вокруг поляны.
       Прошёл целый день. Лиса вернулась и села под их елью. Но спать она не могла. Не мигая, смотрела она на противоположную сторону поляны. И просидела так до утра.
       Медленно, постепенно до неё стало доходить, что его рядом больше нет. И не будет. Словно она только что вышла из дома, перебралась через Реку, пришла сюда, в незнакомый лес, и всё.
       “Если ты ушёл насовсем, — думала лиса, — то почему не сказал мне хотя бы слово на прощанье?.. Почему я теперь всегда буду помнить вот именно эти последние твои слова? Кому надо, сказал ты. Обнял. И исчез. Я в это не верю”.
       Но поверить пришлось. В звенящей тишине и одиночестве прошёл ещё целый день. На следующее утро лиса, которая всё это время не ела и не пила, встала и пошла с поляны прочь.
       Миойи бежала назад, ничего не соображая. Как она вернулась обратно к реке, лиса не помнила. Она скатилась с высокого берега и по льду побежала через реку, но провалилась под лёд. Едва заметив это, вылезла на поверхность, побежала дальше и опять провалилась на тонком льду в ледяную воду. Вылезла снова, уже на берег, не подумала даже отряхнуться и пошла куда-то дальше, совсем потерянная.
      
      
       Глава 4. Серое небо
      
       Пахло весной, день стал длиннее, солнце светило ярче, но с лесом было что-то не так. Ничего плохого вроде и не произошло, разве что почти не слышно было пения птиц, но в воздухе повисла угроза. Явно её никто не ощущал; наверно, сразу бы на это внимание обратила Белка, но Белка была в Замке, провожала Коня со Всадником в поход. Заметила бы что-то беспокоящее и Миойи, но лиса теперь едва обращала внимание на всё вокруг. Лес она сейчас и так видела пустым и выцветшим и не удивлялась этому. Миойи брела куда глаза глядят по самым дремучим и отдалённым участкам чащи. Потом вышла на тропу, где некогда в неё выстрелил арбалет. Увидела, что в капкан там попался волк, который уже устал вырываться и притих, ожидая худшего. Лиса рассеянно освободила его, сломав капкан, и волк убежал в лес. Миойи пошла дальше.
       Она проходила мимо избушки Колдуньи. На двери всё так же висела табличка: “Уехала на дачу. Вернусь послезавтра”, — но лиса прошла мимо, не заметив ничего. Потом вышла к Реке. На реке таял лёд. Просто таял лёд и снег, и ничего больше.
       Огромная пустота давила на неё. Миойи побрела домой.
       Она села перед своим порогом, не заходя в дом, и сидела, тупо уставившись на дверь какое-то время. Потом до неё дошло, что она увидела что-то, чего раньше здесь не было. Миойи повернулась: это была новенькая, криво сколоченная скамейка с таким же столом под её любимой голубой елью. Лиса глубоко, порывисто вздохнула, на губах её мелькнула тень улыбки. “Конь!” — сразу поняла она. И побежала на Опушку к дому Коня. Но Коня дома не было... Он уже ушёл в поход со своим Всадником. Миойи побрела к Филину, но и его не было дома. Лиса посмотрела на бледное небо. Подумала немного и пошла к дому Тука.
       Тук жил в небольшом деревянном доме в лесу, у самого его края, напротив дерева Филина. Лиса без стука отворила дверь и тихонько зашла. На столе лежали булочки и стоял термос, печка была тёплой, в углу возвышался большой шкаф, а в другом — кровать, но не было в доме ни души. Миойи вздохнула. Тут вдруг из шкафа послышалась какая-то возня и приглушённый смех. Миойи с невольным любопытством подошла к шкафу.
       Поняв, что им почему-то совершенно не нравится на улице, хоть вроде и весна в самом разгаре и снежки лепятся просто отлично, Филин и Тук решили остаться в этот день дома. Посидели сначала у Филина, попили чай, потом отправились в домик дятла, ещё раз попили чай и залезли в шкаф читать книгу. В шкафу висели какие-то вещи, на дне был постелен плед. В нём было очень уютно сидеть и читать в свете фонарика, который Тук прикрепил к вешалке.
       Миойи, поняв, что происходит в шкафу, грустно улыбнулась.
       — А можно мне к вам в шкаф? — спросила она жалобно.
       — Миойи! — глухо отозвался шкаф. — Это Миойи вернулась! Заходи, заходи скорее! — дверца распахнулась, и лиса запрыгнула внутрь огромного шкафа, где ей вполне хватило места. Дверца шкафа захлопнулась.
       В шкафу было настолько захватывающе сидеть втроём, что Тук с Филином даже позабыли спросить, где пропадала лиса. Они были так рады, что она с ними. А Миойи почувствовала себя лучше.
       — Мы вот здесь остановились, — Тук показал на место в книге. — Почитаешь теперь ты вслух, Миойи? А то Филину лень!
       И лиса принялась читать вслух. Голос её дрожал, но постепенно звучал всё ровнее и спокойнее.
       Вскоре в шкафу все отчётливо услышали, как у Миойи заурчало в животе.
       — Ой, — сказала лиса, — простите. Я давно не ела.
       — Что же ты молчишь!..
       Через минуту в шкафу появился чай и бутерброды. Чай, правда, уже остыл, но зато его можно было пить прямо из термоса, ведь с кружками здесь всё равно было бы не развернуться.
       — Только не говорите никому, что я не помыла лапы перед едой, — заговорщицки сказала Миойи, стараясь не крошить булочкой в шкаф.
      
       Лиса целые дни и ночи проводила с пернатыми друзьями, днём с Туком, ночью с Филином. Она практически не спала, не могла спать. Очень часто ей хотелось побыть одной, и она шла к своему дому, где лежала неподвижно на скамейке, что соорудил ей Конь, или прямо на столе и смотрела в никуда. Иногда она видела наяву полупризрачный силуэт Райна, который склонялся над ней и смотрел на неё своими зелёными глазами, улыбаясь. Она подолгу проводила в полной тишине и порой как будто слышала ту самую последнюю фразу лиса: “Кому надо!” — и вспоминала его первое и единственное прикосновение. “Удивительно, — подумала она однажды, — эта фраза приходит на ум мне, а не тем, кому бы на самом деле не помешало задать такой вопрос, когда им говорят надо”.
       Ощущала себя Миойи когда лучше, когда хуже, когда никак. В одну ночь, гуляя по Опушке с Филином на ней верхом, лиса чувствовала себя отчаянно и ужасно.
       — Миойи, — сказал Филин, прекрасно понимая, что лисе плохо, хотя она не издала ни звука. — Может, тебе поговорить с Белкой? Она всё знает, она даст ответ на то, что тебя беспокоит.
       — Я не хочу знать ответы, я хочу, чтобы мне было хорошо! Как раньше! — сказала лиса, глотая слёзы. — Извини, Филин, можно дальше я сама пойду? Спокойной ночи тебе!.. Огромное спасибо за прогулку и поддержку!
       Филин спорхнул на свой дуб и грустно помахал крылом ей вслед, сжимая лапой ветку.
       Миойи не могла найти себе места. Она побежала к Озеру, спустилась; Озеро всё ещё было сковано льдом. Лиса посидела на берегу, вспомнила, как она познакомилась тут с Конём, вздохнула и очень захотела, чтобы Конь сейчас вот так же подошёл сзади и сказал: “Любуешься отражением?” Но Конь был далеко.
       Она побежала дальше, не совсем понимая куда, и остановилась у Старого Кедра. Ей всегда нравилось это место: кедр был очень древним и самым или одним из самых больших в Лесу. Лиса часто лежала совсем рядом с ним и ощущала его мощный, неспешный ритм, как будто дыхание, если угодно, едва уловимое и едва понятное большинству тех, у кого есть ноги. Но сейчас, приближаясь к Кедру, лиса понимала, что ей становится всё отчаянней на душе. Она подошла вплотную к дереву, опустила голову, прижалась так ей к Кедру, закрыла глаза, и по дереву вниз совершенно бесшумно потекли её слёзы.
       Тут сквозь пелену слёз она заметила на поверхности Старого Кедра какую-то неровность, которой на нём быть не должно. Поморгав, она присмотрелась повнимательней. Из бока дерева торчал кончик оперения стрелы. Лиса, полная плохих предчувствий, с большим трудом выковыряла и достала из коры всю стрелу целиком. Даже в полной темноте она сразу узнала её. Это была та самая ядовитая стрела с красным наконечником, что смертельно ранила её у Замка, когда она спаслась только чудом. Застарелая рана на спине отчаянно заболела. Лиса вскрикнула и выбросила стрелу.
       “Как она здесь очутилась? Что за злодейские или необдуманные действия позволили этой стреле прилететь сюда, в самое сердце леса?..” Миойи брезгливо подобрала стрелу обратно, потом закрыла глаза, сосредоточилась и прошептала какую-то фразу. Стрела в лапах у неё рассыпалась в серую пыль. “По крайней мере, больше она не причинит никому вреда”, — сказала она себе. Потом задумалась.
       Она вспомнила, как тогда выкарабкалась из когтей смерти благодаря внутренней борьбе и Коню, так вовремя подоспевшему на помощь. Миойи подумала, что она на самом деле способна победить даже смертельную рану.
       “А сердечную рану? Тоже смогу!.. Тем более, что это и не рана вовсе… с ним у меня связано только всё самое хорошее“. Лиса села и уставилась на снег. “Я просто сохраню в себе всё волшебное, что пережила с ним. Всё хорошее оставлю, а вот эту безнадёжную грусть нет, она мне не нужна совсем. Я могу избавиться от неё!”
       Миойи действительно в это поверила. Она подняла голову. Лиса почувствовала себя сильнее глубоко внутри и гораздо легче.
       Она посмотрела наверх, на верхушку Кедра, и холодок пробежал по её спине. Верхушка была совершенно мёртвой, без хвои. Дул ветер, и хвоя продолжала осыпаться ниже с дерева прямо на глазах. Миойи судорожно вздохнула, её сердце сжалось. Тут не могло быть никаких иллюзий: Старый Кедр был обречён.
       Миойи обняла лапами погибающий кедр и прижалась головой к его шершавой коре. “Это тебе сейчас по-настоящему больно”, — подумала она.
       Ей вдруг отчаянно захотелось куда-нибудь спрятаться.
      
       Среди ночи дятел Тук вдруг проснулся и сел на кровати. За окном завывал ветер, раскачивались сосны, и было жутковато даже ему. Тут он увидел, как открывается его дверь, которую он никогда не запирал, к нему бесшумно заходит четвероногий силуэт с пушистым хвостом, проходит мимо, залезает в его шкаф и закрывает за собой дверцу. Тук сперва остолбенел, потом решил, что это отличная мысль, слетел с кровати, зашёл в шкаф и комфортно устроился спать на мягком серебристом боку Миойи.
      
      
       Глава 5. Поход Коня
      
       У костра, удобно свернувшись, спал Всадник. Ему снился предстоящий поход, где они с его бравым Конём ехали добывать Живую воду, которая потом спасла целое государство. Сон был приятным, просыпаться никак не хотелось.
       Конь стоял на холме неподалёку, нетерпеливо ожидая посла, которого им предстояло сопровождать.
       “Ну когда уже! — Конь стал ходить кругами. — Срочно пора в путь! Быстрей доедем, быстрей вернусь в Лес!..”
       “Вот! Вот он едет!” — Конь увидел силуэт всадника вдали.
       Посол приближался верхом. “То есть, не он, — подумал Конь, — а она. Ну наконец-то! Всё, сейчас поедем!”
       Действительно, послом оказалась девушка. Она приблизилась к ним, спрыгнула с лошади, посмотрела на всадника у костра и на Коня и воскликнула:
       — Вот вы где!.. Ой, он спит. Спит! — всадница на секунду задумалась. — Отличная идея! Я жутко устала скакать. — Она тут же достала свой спальный мешок и улеглась с другой стороны костра. Конь открыл рот, собираясь что-то сказать, но всадница уже уснула. Он так и остался стоять с разинутым ртом.
       — Вот это сон! — невольно восхитился Конь. — В походах это незаменимое умение.
       — Да, она такая, — сказала её Лошадь. — Может спать и прямо верхом на мне. Правда, один раз я при этом уронила её в речку, но только один раз.
       Конь перевёл взгляд на лошадь и удивлённо застыл. Потом улыбнулся во все зубы.
       — Отлично! — сказал он, чуть заикаясь. — Спать верхом это отлично. Потому что мы очень спешим. Это очень важный и очень спешный поход.
       — Заметно, — сказала лошадь. — Вон как твой всадник сладко храпит. Сразу видно, спит уже часов десять.
       Конь чуть тронул копытом Всадника.
       — Раллиан, вставай! Пора ехать дальше! Встава-ай.
       Всадник перевернулся на другой бок. Лошадь хмыкнула, подошла к нему и сказала на ухо: “Бу!” Всадник подскочил и сел.
       — Что, что случилось… А! Она уже здесь. Хорошо. Я чуть вздремнул тут. Пойду умоюсь и котелок разогрею, — Раллиан пошёл к ручью.
       Конь с интересом смотрел на лошадь.
       — Ты наверно первый раз в походе? — спросила Лошадь Коня.
       — Да ну, что ты! Я уже и со счёта сбился, сколько я всего повидал. Вот однажды мы со всадником отправились прямо в логово дракона… Хотя это ерунда.
       — Да ну? Прям-таки дракона? Расскажи! — заинтересовалась лошадь.
       — Давай погрузим твою всадницу верхом и поедем уже, — сказал Конь. — Мы правда спешим.
       — Давай, — лошадь подошла к спящей всаднице и на ухо ей сказала: “Солнце! Поехали!”
       Всадница наполовину проснулась, на автопилоте убрала спальник, забралась на лошадь и легла, приобняв её за шею.
       — Своей всаднице дак “солнце”, а моему — “бу”! — возмутился Конь.
       — Про дракона, — напомнила Лошадь. — Расскажи-расскажи!
       — Я лучше расскажу, как я бежал от оборотней.
       — Настоящих? — воскликнула Лошадь. — Вот прямо таких, которые в людей превращаются и обратно в волков?
       — Их самых. Дак вот... — Конь пустился неспешным шагом, и Лошадь пошла рядом с ним.
       Конь увлечённо стал рассказывать свою историю бегства из подземелья.
       — ...Вырываюсь я, значит, из замка, а за мной туча стрел, просто туча! Я такой бац, в сторону. За мной раз! Сразу целая толпа. А ворота закрыты. Я думаю, ну всё, конец мне пришёл, — тут лошадь вздрогнула, конь продолжал: — И тут вижу, река. Я оп! Туда ныряю и плыву под водой.
       — Брр, — сказала лошадь. — Холодно было?
       — Жарко! Горячо просто! В воду за мной вонзились стрелы. А дальше тупик. Решётка. Всё, некуда бежать!
       — Ой!..
       — А я разворачиваюсь и копытами снёс её легко так. Потом вылажу и со всех ног побежал в лес, — и Конь побежал, демонстрируя, как именно он бежал. Лошадь тоже прибавила скорость с ним рядом.
       — А стрела-то попала! Прямо в бок. Отравленная!
       — Да ладно? — с недоверием воскликнула Лошадь. — Прям-таки отравленная?
       — Да-а! Клянусь не вру. Дак вот, передо мной — лес...
       — Конь, — перебила его Лошадь. — Ты, кажется, всадника своего забыл.
       — А, всадник, — отмахнулся Конь, продолжая скакать вперёд, — да его колдунья украла. Ну вот, бегу я дальше, к лесу, и думаю, всё, оторвался. А луна такая полная-полная! И тут из ворот — раз! — оборотни! Здоровенные!..
       — Конь! Ко-онь! Венеций! — послышалось сзади.
       Конь обернулся. За ними со всех ног бежал Всадник, держась за голову.
       Конь остановился как вкопанный, и следом за ним остановилась лошадь.
       — Упс, — сказал Конь. — Вот это увлёкся...
       Лошадь рядом хохотала, в полном восторге от Коня, чуть не падая на бок. Всадница верхом на ней продолжала спать. Конь смущённо поглядывал на Лошадь и поджидал Всадника. Тут вдруг его осенило.
       — Ага!.. — прошептал Конь сам себе, глядя куда-то в сторону и вдыхая лёгкий запах весны. — Кажется, теперь я догадываюсь, куда могла пропасть Миойи!..
       Через некоторое время отправились дальше. Конь вышагивал рядом с лошадью. Он был уверен, что он прав и что с Миойи всё в порядке, и был очень рад за неё.
       Ехали долго, но без особых происшествий. Всадник пытался разговориться со Всадницей, но, хоть она и выглядела легкомысленной, всадница помнила, что цель её визита в чужую Крепость строго секретна, так что она мало что рассказывала о себе. Её настроение передалось и Лошади, которая в основном молчала и слушала Коня.
       Всадница осталась в Крепости. Там же остановился и Раллиан по своим делам. А коню вскоре пришлось отправляться в обратный путь, причём одному. Он вёз с собой живую воду. Родник с Живой водой возле Крепости практически иссяк. Они еле-еле набрали последний кувшин и поняли, насколько вовремя их послал король. Теперь Конь спешил доставить кувшин, что висел у него на боку, обратно в свой Замок. Если бы с ними был Тук, он бы предложил налить живую воду в термос, ведь так намного удобней. Но, к сожалению, воду эту можно было перевозить только в глиняной посуде, иначе она теряла свои свойства.
       Рация у Коня была с собой. Вдруг он услышал по рации голос, которого ему так не хватало всё это время:
       — Конь! Венеций!.. Ты меня слышишь?
       — Миойи!
       — Да, это я, Конь. Прости… Ты как?
       — Отлично!
       — Конь! Спроси короля, можно ли нам немного той живой воды, что ты везёшь, наверное, сейчас к нему обратно?
       — Что случилось? У вас... у тебя всё в порядке? — воскликнул Конь.
       — Нет. То есть, у меня всё нормально, но Старый Кедр погибает, и я боюсь, что это очень плохо отразится на всём Лесе.
       — Что там у вас происходит? А вообще, я понял. Буду очень скоро! Конец связи…
       — Конь!..
       — Что?
       — Я скучаю.
       — Правда? А как поживает твой лис?
       — Что?! Как ты узнал?
       — Ну я же Конь!.. Какой он? Познакомишь? Это должен быть самый прекрасный лис. Правда, я думал, что ты одна такая серебристая.
       — Конь, ты такой же фантазёр, как и твой Всадник! Только на этот раз ты попал в точку. Причём, дважды.
       — То есть?
       — То есть, лис был действительно самым прекрасным. А я действительно одна такая серебристая. Одна. Конец связи, Конь… жду тебя с нетерпением. И вовсе не из-за Живой воды. И передавай привет своей лошади, если она сейчас рядом с тобой!..
       Конь шёл дальше, поражённый своей проницательностью и проницательностью лисы. “И вовсе не моя это Лошадь, — думал он. — Хотя очень-очень симпатичная, да”.
       Конь ускорил шаг и продолжал думать.
       “Я уверен, король разрешит мне забрать эту воду себе, — думал он. — Ведь в Замке-то у нас всё в порядке. Сразу, как приеду в Замок, спрошу… Или же… или лучше сначала к Миойи, а потом уже спрошу у короля!”
       Конь в раздумье скакал дальше. “Вообще, что такого особенного в этой воде? Кувшин как кувшин, вода как вода…”
       Он спускался с вершины небольшого холма. Вокруг снега было ещё много, но на этом холме он уже растаял полностью. Конь обернулся и аккуратно достал кувшин — посмотреть ещё разок на свой драгоценный груз.
       “Да… Как я и говорил. Вода как вода, с виду самая обычная… Апчхи!” — неожиданно чихнул он от всей души.
       Кувшин выпал на землю и разбился вдребезги, вся вода вытекла.
      
      
       Глава 6. Тает снег
      
       Друзья каждый день собирались у Старого Кедра. С каждым днём в Лесу становилось всё теплее... и всё страшнее.
       Возле Кедра кругами ходила Белка, о чём-то думала и ни с кем не разговаривала.
       — Где же Конь с нашей живой водой, — нетерпеливо говорил Тук. — Позвони ещё раз по рации!
       — Нет, — сказала лиса. — Не буду отвлекать. Он, наверное, и так скачет со всех ног. А под ногами там такие расселины!
       — Поможет эта вода? — недоверчиво спросил Филин, глядя на Кедр. Дерево сверху на одну треть было уже без хвои и без коры.
       Никто ему ничего не ответил.
      
       На следующее утро солнце светило так ярко, что Филин даже не пытался выйти из дома без солнечных очков. На улице было чуть ли не по-летнему жарко. За дверью его поджидала Миойи с Туком верхом. Все вместе они опять пошли на лесную поляну.
       — ...Должно помочь! — сказал Тук как будто в ответ на вчерашний вопрос Филина. — Мы просто польём этот Кедр, и он опять оживёт и расцветёт.
       Чем дальше шли они в лес, тем больше было луж от растаявшего снега. На поляне у Кедра воды оказалось больше всего. Они посмотрели вокруг: все сосны рядом тоже стали скидывать хвою. Белки на поляне не было, по крайней мере её никто не видел. На сам кедр было жалко смотреть. Миойи, стоя по колено в воде, закрыла глаза.
       — Польем?.. — глухо переспросил Филин. — Тут и так целый океан воды…
       Никто не ответил.
      
       Прошёл ещё день, и они так же все вместе отправились на поляну к Старому Кедру.
       — Пускай там целый океан, — говорил Тук. — Мы просто польем живой водой на само дерево, вот и всё. Должно подействовать!..
       Тук почувствовал, как Миойи под ним вздрогнула. Не дойдя до поляны, все они увидели впереди только полностью мёртвые сосны. А на самой поляне картина была страшная: Кедр упал на землю, и из талой воды возвышался теперь только пень с неровными краями, без коры. Филин и Тук стали в отчаянии летать вокруг, потом сели на упавший ствол Кедра.
       — Сколько, ты сказала, живой воды у Коня, кувшин? — растерянно сказал Тук. — Кажется, тут нужно минимум пять бочек. Бедный Старый Кедр!..
       Но Миойи на поляне уже не было.
      
       Лиса сидела под ёлкой возле дома Коня и смотрела на гору, чувствуя, что скоро он должен появиться. Она уже не знала, как это может помочь, но просто ждала.
       Миойи старалась не думать о Кедре. Она вспоминала, как однажды здесь она тоже ждала Коня, когда он ушёл за вениками и пропал. А потом явился довольный, с деревом в зубах. Лиса улыбнулась. Потом зевнула со странным спокойствием, как будто её родному лесу и не угрожала вовсе никакая опасность. Миойи сама удивилась своей беспечности. Но вскоре она забылась крепким сном прямо под ёлкой. Последнее время она стала спать намного лучше, только сон находил на неё всегда по-разному, то днём, то ночью.
      
       Миойи проснулась от приближающегося стука копыт и вскочила. К ней со стороны Горы брёл конь Венеций с растерянным видом… и с деревом в зубах. Миойи моргнула, но поняла, что ей это не чудится. Конь подошёл ближе. Из его левой передней ноги текла кровь, а во рту было ободранное деревце, на котором чудом сохранились остатки хвои.
       — Я… я взял кувшин, — сказал Конь, заикаясь, — а потом... потом мне в нос что-то попало, и… и всё.
       — Что у тебя с ногой! — охнула лиса. — Это похоже на волчий укус! — Она бросилась к дому Филина, так как знала, что у него есть в аптечке всё необходимое.
       Филин сидел у себя дома в кресле-качалке и пытался читать книгу, чтобы успокоиться и отвлечься от невесёлых мыслей. Тут дверь распахнулась, и ворвалась лиса. Она кинулась к его шкафчику, достала там с полки что-то, попутно роняя на пол половину вещей, к счастью небьющихся, и убежала обратно, провожаемая гневным щебетанием синицы, которая вылетела из часов на шум и теперь ругалась ей вслед. Филин вытаращил глаза. Потом отложил книгу и полетел следом за Миойи.
       — Ерунда, — говорил Конь, пока лиса ему перевязывала рану. — Двое оборотней попались по дороге. Там, на горе. Я сам справился. А живая вода вся вытекла… Прямо на землю. Там совсем рядом росла эта ёлка, я её выдернул, думал, может... может вода на неё тоже попала… Но пока я её тащил сюда в зубах, ёлка пообтрепалась немного, и...
       — Конь, — сказала Миойи, закончив перевязывать рану, глядя ему в глаза и мягко улыбаясь. — Это не ёлка. Это саженец кедра.
      
      
       Глава 7. Весна
      
       Все смотрели затаив дыхание, как лесная Колдунья сажает дерево в ямку рядом с погибшим Старым Кедром, прямо в талую воду.
       Миойи думала, какое чудо, что Колдунья вернулась так вовремя. Колдунья прилетела в ступе и рассказала, что её на самом деле похитили, а больше ничего не рассказала, так как поняла, что надо быстро действовать и спасать лес.
       Она была всё так же без головного убора, в старой кофте и длинной юбке, но вместо валенок на ней теперь были надеты резиновые сапоги. Она сосредоточенно закапывала саженец, бросая землю прямо в воду и аккуратно уплотняя её.
       Дятел Тук тоже наблюдал, а потом задал вопрос, который не давал ему покоя и который, как он видимо думал, был самым уместным в данной ситуации:
       — Колдунья... а люди-олени тебя долго преследовали?
       Ему никто не ответил. Колдунья не слышала и не видела ничего вокруг, целиком поглощённая маленьким деревцем, которое несмело стояло, покачиваясь на ветру, будто раздумывая, расти ли ему или сбросить немногие уцелевшие ветки и упасть.
       Потом колдунья распрямила спину, и лицо её, обрамлённое седыми прядями, просияло.
        — Всё хорошо! — сказала она. — Молодец, Конь, в нужном месте разбил кувшин! А теперь, кыш все с поляны, пожалуйста. Пусть он спокойно порастёт. Я послежу.
       Но никто даже не шелохнулся. Колдунья грозно оглядела поляну. Все сразу разбежались и разлетелись, не дыша.
       — Тебя, хвостатая, это тоже касается! — крикнула Колдунья Белке, которая на сосне рядом подумала, что её никто не видит, и решила наблюдать дальше, раздираемая любопытством.
       Белка покраснела и убежала, прыгая с одной сосны на другую.
      
       Пришла настоящая весна. Снег растаял, на деревьях набухли и распустились почки. Кедр на поляне рос не по дням, а по часам, за месяц он из маленького, еле живого саженца вымахал почти с дуб, в котором жил Филин, и собирался расти дальше. Вокруг поляны сосны зазеленели ещё сильней, чем во времена Старого Кедра, и Белка скакала по ним кругами, всё не решаясь приблизиться к центральному дереву, не смотря на то что Колдунья ушла.
       Дул свежий, тёплый ветерок, всюду пели птицы. Растаял лёд на Реке и на лесном Озере. Река вышла из своих берегов; там, где она протекала по Горе рядом с Опушкой, образовался целый водопад, посмотреть на который пришли Филин и Тук, как они это делали раньше каждую весну. Но теперь с ними была и Миойи, а ещё Конь, на котором восседал Раллиан.
       — Кто же всё-таки похитил колдунью? — говорил Всадник. — Если это были не люди-олени.
       — Неизвестно, — пожимал плечами Тук. — Мы знаем только, что Колдунья вернулась в свою избушку. Она выяснила из записки на двери, что она, оказывается, была всё это время на даче и должна вернуться послезавтра. Теперь она всерьез подумывает на самом деле построить себе дачу.
       — Дача это хорошо, — рассеянно ответил Всадник. — Кстати, судя по всему, волки-оборотни тоже перевелись в округе. Взялись неведомо откуда и снова их нет. К счастью. Я думаю, что между дачами и оборотнями может быть связь, но это неважно.
       Они замолчали и стали слушать шум воды. А Туку вдруг неожиданно пришла в голову одна Идея. Он оставил их и полетел к Бобру, даже не попрощавшись.
      
       Друзья каждый день собирались на Опушке у Реки, по утрам и иногда по вечерам, все, за исключением Тука. Тук возвращался только под вечер, очень уставшим, но что он делает всё это время в лесу, знал только Филин. Любопытная Миойи безуспешно пыталась выспросить у Филина, где же Тук: она привыкла видеть их всё время вместе, по крайней мере, во время вечерних и утренних сумерек. Но Филин вместо ответа неподвижно и молча сидел, нахохлившись, только большие круглые глаза светились. Конь же сказал:
       — Я думаю, он ищет, где живут люди-олени.
       Однажды утром Тук всё же прилетел и сразу попросил Коня отойти. Миойи своим лисьим слухом разобрала слова Коня: “Что? Хватит ли сил? Ещё спрашиваешь!..”
       Конь ускакал следом за Туком. Их не было почти день. Миойи сгорала от любопытства и нетерпения.
       Под вечер Филин с Белкой сидели рядом с Миойи у Реки и не думали ни о чём. Вдруг они увидели, как из леса по реке вверх по течению выплывает Конь. А следом за ним на верёвке плывёт новая лодка! В лодке сидел Бобёр, а сверху летел сияющий Тук. Миойи побежала к Коню.
       Конь, пыхтя, вылез из Реки.
       — Холодно вообще в воде!.. — сказал он, отфыркиваясь, и передал верёвку от лодки лисе.
       Это был сюрприз, который Тук и Бобёр готовили для Миойи всё это время. Просто, безо всякого повода.
       — Это правда мне?.. — пробормотала растроганная Миойи, не веря. — Я всегда обожала кататься на лодке по Реке, но никогда у меня её не было! Спасибо, Тук, спасибо, Бобёр!..
       — И спасибо Конь, — сказал Конь. — За то, что довёз в целости.
       — Да-а, — сказала Белка. — Конь к лодке тоже прилагается? Таскать вверх по течению? Неплохой буксир. Топлива потребляет мало, намного меньше, чем снегоход!
       Конь недовольно покосился на неё. Но Белка сказала, что приделает к лодке мотор. Если конечно Конь ей поможет его дотащить.
       Конь, конечно, помог.
      
       — А я не влезу в лодку, — сказал потом Конь, вздохнув.
       Лиса долго смотрела на него. Потом воскликнула:
       — Я с тобой буду играть!.. А когда ты убежишь к Лошади и мне будет очень грустно и одиноко, то можно я сяду в лодку и уплыву вдаль по лесной реке?..
       Конь покраснел. Потом сказал: “Можно... разрешаю, так и быть”.
       За это Миойи укусила его за ногу легонько и тут же убежала в лес.
      
      
       Глава 8. Водопад
      
       Миойи с Туком и Филином в лодке плыли вверх против течения реки, прямо в гору. Два или три порога они преодолели успешно, но третий был чересчур высок, течение было слишком сильным для небольшого лодочного мотора, да и видно было, что дальше совсем никак не проплыть. Зато они теперь очень близко подплыли к уединённому Водопаду, которого с Опушки не было видно, так как он скрывался в повороте реки за Горой.
       Лиса не отрываясь смотрела на шумный поток, низвергающийся с высоты нескольких метров среди камней. Лодка стояла на якоре, но сильное течение всё норовило её снести.
       — А я видел этот водопад, — сказал Тук. — Мы с Филином тут летаем почти постоянно. Пожалей лодку!..
       Миойи вздрогнула.
       — Ну-у, всё испортил, Тук!.. — упрекнула она дятла. — Нет, это зачарованное место!
       — Да, мне всегда тут нравилось, — сказал Филин. — И с лодкой всё в порядке. Миойи очень аккуратно ей управляет.
       — Смотрите!.. — прошептала Миойи. Она показала на маленький бурный ручеек, что впадал в реку из узкой расселины, почти полностью скрываясь в ней.
       — А, ручей, он здесь каждую весну такой, — сказал Тук, но Филин шикнул на него. Он видел, что лиса была под впечатлением.
       Потом её настроение передалось и Туку. Неподвижно сидя в лодке, все вместе они смотрели на водопад и на ручей, будто впервые их увидав.
       — Как-то тут по-другому всё сегодня, на самом деле, — пробормотал Тук и замолчал.
       Они увидели, как из ручья вверх выскакивают рыбки с золотой чешуей и ныряют обратно. Одна рыбка промахнулась и упала на камни. Миойи спрыгнула на берег, подошла к рыбке, взяла её молча в лапы, вздохнула и отпустила в ручей.
       — А я знал, что ты не будешь есть эту рыбку, — сказал Тук. — Очень уж она красивая.
       Потом Миойи подняла небольшой якорь, и лодка по течению сама поплыла с подножья горы на Опушку, а потом в лес. Река всё ещё была полноводной и заполняла всю пойму, часть вязов и берёз по берегам стояли в воде.
       Миойи сидела на носу лодки и молча смотрела вперёд.
       — Сидишь, ничего не делаешь, но не спеша плывёшь, — думал вслух Филин, — мимо проплывают сосны...
       — Почти как на снегоходе, — сказал Тук.
       — Не совсем, — ответил Филин. — А снегоход стоит уже в гараже, ждёт следующую зиму.
       Да, у Филина действительно был новый Гараж. Как-то утром Филин, который только уснул, проснулся одновременно с Туком (который ещё не встал) от стука молотка. Это Конь, вооружившись досками и инструментами, что-то сооружал вокруг его снегохода.
       — Чем-то этот снегоход мне меня напоминает, — сказал Конь Филину, когда тот вышел к нему. — Такая же нелёгкая у него работа. А сейчас он всё лето будет стоять под солнцем и ржаветь?.. — Конь продолжил заколачивать гвозди. — Пока я не подружился со Всадником, я жил в стойле. Знаешь, не очень-то там комфортно: ни дивана мягкого, ни картин разных нарисованных на стенах… Но всё равно лучше, чем на улице. Но если ты против, скажи!
       Нет, Филин был только за. Он на всякий случай только зашёл домой, проверить, остался ли у него йод и бинт.
       Теперь Филин всё это рассказывал Миойи. Миойи на носу лодки повернула к нему голову и улыбнулась:
       — Так понимаю, йод на этот раз не понадобился. Я помню наизусть каждую царапину на ногах Коня, каждый боевой порез.
       Они поплыли дальше. Плыли молча, только Тук достал припасённый термос с чаем и угостил всех.
       Тут лапа с чашкой у лисы задрожала, едва не расплескав чай. Лодка приближалась к её любимому месту у Реки.
       Миойи смотрела во все глаза на свой родной правый берег и на высокий левый, на котором она была лишь однажды. С полноводной реки всё выглядело иначе, не так, как с берега, по-другому, но не менее захватывающе — даже сейчас, когда трава ещё не выросла и листья на вязах и ивах не распустились.
       — Когда наступит май, — негромко сказала Миойи, — всё зацветёт и зазеленеет, мы придём сюда. Пешком.
       Она бросила якорь у левого высокого берега.
       — Я прогуляюсь, — сказала затем лиса Филину и Туку. — А вы не скучайте!.. И не утопите лодку. За ней следить не нужно, — она забралась на высокий берег и убежала.
       Филин и Тук переглянулись. От Коня они знали, что где-то там, в старом сосновом бору она познакомилась с лисом.
      
       Лиса сидела какое-то время у края Зачарованной поляны и смотрела себе под ноги, на яркую, свежую зелёную траву, что показалась из-под земли совсем недавно. Потом пошла на противоположный край поляны, легла под елью и положила голову на хвост.
       Миойи чувствовала себя прекрасно. Она собиралась только посидеть здесь немножко и вернуться обратно. Вернуться и посмотреть, не заблудились ли Филин с Туком. Хотя скорее всего, они уже улетели обратно домой и теперь мирно пьют чай в шкафу или на крыше гаража под лучами весеннего солнца. А вечером они с Миойи собирались найти Белку и все вместе отправиться в Замок, где сейчас по королевским делам были Конь со Всадником, и помочь им с делами.
       Лиса наслаждалась спокойствием и тишиной. Деревья вокруг поляны отличались от других: они были как будто ярче и живее, чем в любой другой части леса — как дерево в глухом лесу отличается в свою очередь от такого же дерева посреди пыльного мегаполиса.
       Нос Миойи не было видно за пушистым хвостом, только синие глаза светились — спокойствием и особым, тихим воодушевлением, свойственным ей одной. Лишь Белка, быть может, смогла бы разглядеть в этих глазах глубоко затаённое невольное ожидание.
      
      
      
      
      
       ЧАСТЬ 4. Путешествие.
      
       Глава 1. Деревня
      
       Укладываясь спать в уютном доме возле тёплой печки, хорошо бывает порой послушать на ночь сказку-другую про эльфов, драконов или иных созданий, которых вроде бы никто толком никогда не видел. Но кто бы ни читал такую сказку, может и не задумываться о том, что у эльфов есть свои легенды о существах сказочных даже для них, что не видели никогда ни люди, ни сами эльфы или видели лишь мельком, да и то не уверены в этом. Даже названия их уже давно потерялись, но о некоторых из них нам всё же стало известно. Например, большая синяя разумная птица, внешне похожая на попугая, с длинным, как у сороки, хвостом, очень красивая, крайне быстрая и ловкая, и необычайно зоркая даже для птицы. Или же существо, похожее на лису, только побольше, с серебристой шерстью, изящной мордочкой и длинными пальцами на лапах, необыкновенно красивое, харизматичное и умное. Такие лисы большую часть времени привыкли проводить в одиночестве, но есть в одном густом еловом лесу уникальное явление: целое поселение серебристых лисиц, большая деревня, если угодно, состоящая из красивых каменных и деревянных домов, похожих на человеческие, раскиданных прямо среди елей. Каждый дом выглядит как подлинное произведение искусства. Очень много времени ушло на постройку, отделку и украшение каждого дома, и сами лисы очень ценят свою работу. Для людей, если бы случилось невероятное и они случайно нашли бы это место, такая находка оказалась бы попросту бесценной. Большая часть домов пустует: их хозяева появляются там редко и не так надолго, а потом опять разбегаются в путешествия кто куда.
       В ту ночь в одном из домов собрались лисы, но не просто чтобы посидеть, попить чай и рассказать в свою очередь какие-то сказки, а со вполне определённой целью. Учёный лис Лии, который понимал и в науке, и в магии намного больше других, нашёл способ, как по всему миру находить и обезвреживать древние предметы, на первый взгляд безобидные, но накопившие невероятную силу и проклятия, способные принести много бед. Тёмную, безлунную ночь в лесной деревне освещал только мягкий свет из красивых, резных окон этого дома, причудливо отражаясь от елей, растущих прямо за окнами. На протяжении многих часов в доме было тихо. Вдруг свет в комнате мигнул и послышалась какая-то возня.
      
       Друзья столпились вокруг Райна. Он посмотрел на них с непониманием, которое моментально сменилось гневом.
       — Ну, где? Принёс? — спросил его лис, что стоял ближе всего.
       — Я тебе сейчас уши оторву, — ответил Райн. — Немедленно верни меня обратно!
       — Как! — разочарованно воскликнула одна из серебристых лисиц. — Ты был там так долго, и не нашёл?
       — Да выкиньте вы их знаете куда!.. — закричал Райн. — У вас и так груда этого металлолома! Верните немедленно меня назад! Кто просил меня сюда выдёргивать?
       — Придётся подождать. Лии, как ты видишь, нет. А ты всегда к этому времени уже успевал! — виновато ответил третий лис.
       Райн молча снял с лапы синий браслет и швырнул его в камин, потом выпрыгнул в окно, со звоном разбив его при этом.
       Остальные лисы переглянулись. Потом, задёрнув штору у разбитого окна, продолжали заниматься своими важными делами.
       Райн не мог уснуть следующие несколько дней, без устали ходя кругами вокруг одного дерева, второго, следующего, потом вокруг дома, отходя только чтобы попить. Кто-то проходил мимо, здоровался, выходил из дома, заходил туда — он не реагировал. Прошла, наверное, целая неделя.
       Наконец в комнате появился из ниоткуда ещё один лис.
       — Лии вернулся! — хотела сказать лисица, но её никто не услышал, потому что в этот момент в другое окно запрыгнул Райн, разбивая его так же, как первое. Тут же он кинулся к горящему камину, выхватил оттуда свой синий браслет и налетел на Лии, который хотел что-то сказать, но Райн его перебил:
       — Возвращай меня обратно!
       Лии понял, что сейчас не до шуток и не до новостей. Пока лисица закрывала очередное разбитое окно шторой, он сосредоточился…
       — Не получается, — сказал Лии, открывая глаза. — Нет больше там этой стрелы. А другие ориентиры совсем слабые. Я не могу тебя туда отправить. Мы совершенно не знаем, где то место.
       Райн в глубоком отчаянии сел как вкопанный. Он знал, что если Лии что-то утверждает, то это железно.
       Лии внимательно посмотрел на Райна своими всевидящими голубыми глазами и догадался, что происходило у него на душе.
       — Я думаю, что она уничтожила эту страшную стрелу, Райн, — сказал Лии.
       Такой вид был у Райна, что у всех без исключения в комнате сжалось сердце.
       Лисица было подумала, что сейчас придётся закрывать штору и на третьем окне, но Райн, шатаясь, вышел через дверь, налетев при этом на косяк.
       Лии посмотрел ему вслед, тяжело вздохнув.
       — Никогда его таким не видела! — пробормотала лисица. — Всегда был крайне спокойным и уравновешенным...
       — Думаю, что ещё очень долго ты никаким его не увидишь, — чуть подумав, ответил Лии.
       Прошло какое-то время. Шторы на окнах колыхались от ветра.
       — Кто-нибудь, — сказал Лии, — сбегайте за инструментами: нам нужна пара новых окон.

       Райн успокоился и внутренне собрался. Он был уже далеко от своей деревни и бежал дальше, не совсем понимая куда. Томительное ожидание закончилось, оказавшись совершенно напрасным, и он понял, что пришло время действовать. Эта мысль придавала сил, но как ему действовать? Лис остановился и сел посреди леса. Он понятия не имел, куда бежать. Никто из друзей не смог бы ему помочь, никто не знал ничего про то место, которое он покинул неделю назад не по своей воле. Но сидеть сложа лапы он никак не мог; всё что угодно, но только не это.
       В лесу был ранний весенний вечер. Райн зевнул и улёгся спать в снег под елью. Нужно было восстановить силы перед долгим и опасным походом в неизвестно куда. Лис уснул моментально, но хоть он и не спал перед этим много ночей, сон его не был крепким. Он то и дело просыпался и вскакивал: ему всё казалось, что над ним стоит Миойи и смотрит на него своими чарующими синими глазами, не решаясь разбудить.
      
      
       Глава 2. Сосновый лес
      
       На следующее утро с рассветом Райн уже бежал дальше. Вскоре дремучая еловая чаща, в которой почти невозможно находить дорогу, сменилась менее густым сосновым бором. Все окрестности на много километров вокруг Райн знал прекрасно, в том числе и этот сосновый лес. Он выбрал направление наугад, к югу. Райн помнил, что в том Лесу, где он оставил Миойи, было теплее и чуть влажнее, чем в его собственном.
       Он бежал так много недель, едва замечая, что снег тает и наступает во всей красе прекрасное время года — весна. Снег полностью растаял, и земля успела почти высохнуть, а он всё бежал.
       Райн знал, что здесь среди сосен теперь уже могут встретиться и люди — охотники или намного более опасные воины. Не те бестолковые, что порой пытались подстрелить его из оружия, которое никак не могло ему навредить, да и приблизиться бы никогда к нему не смогли, если б он сам этого не захотел, а отлично обученные профессиональные воины, вооруженные тем, против чего серебристая шерсть никак его не спасёт. Райн осторожно ступал дальше, стиснув зубы, готовый решительно ко всему.
       Вокруг были только бесконечные сосны. Какое-то время он шёл задрав голову кверху, наблюдая за птицами и подумывая, не залезть ли ему наверх, на самую высокую сосну, чтобы осмотреться. Вскоре он нашёл такую сосну. Ей было лет триста, она возвышалась над всеми остальными деревьями; Райн легко и ловко взобрался почти на самую верхушку и, рискуя, сел на одной из верхних ветвей, спугнув осторожную птаху, у которой было гнездо на соседней ветке; птичка заметила его, только когда он был на расстоянии вытянутой лапы, настолько бесшумно и незаметно умел передвигаться лис. Райн внимательно осмотрелся: ничего тревожного за много километров вокруг не было, разве что могли попасться хитро спрятанные капканы из красного металла или другого материала, опасного для него, но их все он уже давно научился в совершенстве избегать. Чуть дальше его путь пересекала быстрая полноводная речка, это он и так знал и теперь с вершины сосны смотрел, насколько она разлилась от растаявшего снега, стала мутной и ещё ускорила своё течение. Лис остался доволен выбранным направлением.
       Он посмотрел наверх, на ясное весеннее небо и чуть задумался. Тут тонкая ветка под его лапами неожиданно резко обломилась, и лис стал стремительно падать вниз, заметив только, как довольная птичка сверху помахала ему крылом. Он хотел схватиться за пролетающую мимо ветку, но только ударился об неё головой, стал падать дальше и упал лапами на землю, на что-то очень острое и крайне болючее...
       — Ааа!.. — тихо вскрикнул Райн, отдёргивая лапу. — Что это?!
       Лис увидел, что передней правой лапой он упал на ежа и иголки вонзились ему в лапу. Еж зашипел и свернулся в клубок.
       “Прекрасное начало, — мрачно подумал лис, держась за лапу, — первое боевое ранение!..” Тут его лапа отчаянно заболела в десять раз сильнее, что не могло бы быть от простого укола.
       — Ёж!.. Что ты возил такого на своих иголках! — прошипел лис, катаясь на спине от боли и держась за лапу. Он осмотрел рану, потом понюхал ежа, избегая попыток резко уколоть его в нос. На иглах ежа были остатки известного ему ядовитого гриба, по запаху очень похожего на белый гриб.
       — Ложный олений гриб!.. — воскликнул Райн. — Прекрасно. Если его съесть жареным, то отделаешься головной болью и возможно лёгким помешательством в крайнем случае, но я получил очень малую дозу сока этого гриба внутримышечно, — лис задумался, чуть вздрагивая от сильной боли, но больше никак себя не выдавая.
       Даже он не знал, что ему ждать от такой нетипичной раны. Райн решил на всякий случай напиться воды и побежал к реке, сильно прихрамывая на больную лапу. Жажда уже давала о себе знать и усиливалась. Он спустился к воде и стал с наслаждением пить, прикрыв глаза. Тут его за нос больно цапнула большая голодная щука.
       — А-а! — прошипел Райн и рефлекторно двинул лапой по щуке так, что она отлетела метров на тридцать на берег. — За что?..
       Как и Миойи, Райн любил летом кататься на лодке и нырять в реку за крупной рыбой, просто чтобы полюбоваться и отпустить. Но проковыляв на берег к выброшенной рыбе, лис понял, что отпускать её уже смысла нет: щука не двигалась.
       “Ладно, — сказал про себя Райн, — оставлю на обед… Я что-то незаметно проголодался”.
       Он облизнулся и принялся с аппетитом есть рыбу. Доедая последний кусок, он озадаченно моргнул: рыбья кость впилась в горло и застряла. “Сегодня явно мой день”, — подумал Райн, кашляя, и стал искать вокруг что-нибудь твёрдое, чтобы съесть и протолкнуть тем самым кость, мечтая о корке чёрствого хлеба. Он нашёл подходящий кусочек старой мягкой коры и засунул в рот. “Вроде прошло, — подумал он и опять почувствовал жажду. — Надо запить водой!..” Лис спустился обратно к реке. Он пил и внимательно смотрел на воду. Но вода от половодья была такой мутной… молниеносный бросок, и его снова за нос цапнула рыба. На этот раз это была намного более крупная рыбина с ядовитыми зубами, название которой Райн забыл, знал лишь, что она была очень редкой и активизировалась только весной. Он также врезал по ней лапой, сбив обратно в реку, но сам не устоял и упал в воду вместе с рыбой. Течение подхватило и понесло лиса, у которого вдруг сильно закружилась голова… Стараясь выбраться на берег, он прикидывал в уме, к чему может привести сочетание грибного яда, полученного от иголок ежа, с укусом за нос бешеной рыбины; но он даже представить не мог, какими будут последствия.
      
       Река всё ускорялась, берега вокруг стали круче, держаться на течении было намного легче, чем пытаться выбраться, и Райн решил пока плыть дальше, тем более что река текла в принципе в нужном направлении. Вода стала менее мутной, потом почти синей и прозрачной. “Как на море”, — подумал лис. Его несло дальше. По берегам дубы сильно раскачивались от ветра, как живые. Лис посмотрел под воду и увидел, как стайка медуз спасается бегством от крокодила, который гнал их до самого берега, а потом и дальше вглубь леса. Что-то в этом было не так, но что именно, лис не мог понять. Он протёр глаза, в которые попала вода, и стал смотреть на берег. Берег проносился мимо с крейсерской скоростью. “Действительно, как живые”, — задумчиво сказал себе Райн, глядя на дубы. Один дуб вдруг вскочил, взмахнул своими ветвями, выдернул ими растущий рядом кипарис и кинул его в воду. “Странная какая-то река, — думал Райн. — Я почти уверен, что кипарисы никогда здесь у воды не росли!” Другие дубы стали также выдёргивать кипарисы и швыряться ими как копьями в Райна. “Ого! — подумал лис. — Да здесь не только ежи и рыбы бешеные, но и деревья! Интересно, знает ли наш учёный Лии о вспышках эпидемии бешенства у дубов?” Лис периодически нырял, чтобы увернуться от проносящихся мимо кипарисов, которые как ракеты вонзались в воду. Нырнув один раз, он увидел под водой чуть вдалеке квадратный деревянный стол. “Дерево же всегда было легче воды!” — уверенно сказал себе Райн. Словно чтобы доказать это, стол принялся синхронно, как осьминог, взмахивать ножками и плыть в сторону и вверх. За ним таким же стилем проплыла стайка маленьких стульчиков. “Ого, — наконец понял Райн, — вот он, ложный олений гриб внутримышечно в действии!.. Теперь главное выжить, пока всё это не кончится”. Кипарисы перестали проноситься мимо, лис вынырнул и вздохнул. На крутых берегах теперь были сплошь большие камни и скалы, причём эти камни не стояли на месте, а вприпрыжку носились, за ними бегали дубы и кидались кипарисами уже в них. Райн удовлетворённо кивнул. “Нашли себе занятие”, — подумал он. Потом посмотрел наверх. На ярко-синем небе солнце наполовину спряталось за тучами и, сосредоточенно прищурясь, целилось по нему из арбалета. “Ой”, — подумал Райн и опять нырнул. Он пробыл под водой так долго, как только мог, едва обращая внимания на проносящуюся мимо стайку пылесосов с плавниками; пылесосы крутили шлангами и пытались засосать друг друга. Райн вынырнул, чтобы увидеть, как на него мчится волна в метров десять вышиной с огромной пастью во всю волну, усыпанной длинными зубами; лис решил не проверять, насколько острыми могут быть водяные зубы, и нырнул обратно, гадая, что на этот раз он увидит на дне. Как ни странно, на этот раз под водой не было ничего интересного. Райн огляделся вокруг, помахал лапой зелёному слонику, что хоботом собирал со дна одуванчики, всплыл обратно и обнаружил в приступе головокружения, что река теперь сверху, а он плывёт по ней, как по потолку, и вот-вот упадёт вниз. Лис стал когтями держаться за воду, и ему это вполне удавалось какое-то время, но потом он всё-таки стал падать вниз, всё быстрее и быстрее. Мимо пролетел ларёк с продавщицей внутри, которая громко кричала из окошка: “Пирожки с лавой и лисьим ядом, свежие, только что из печки, налетайте, покупайте…” Тут и сам Райн упал, наконец, в реку из лавы и поплыл дальше, уносимый течением. “Жарковато, — заметил лис про себя, — и чем это так пахнет?” Он принюхался и понял, что пахнет хлоркой, которую обильно добавили в лаву, чтобы убить устойчивых к высокой температуре микробов. Тут его за хвост кто-то больно цапнул. Райн обернулся, ожидая увидеть как минимум саблезубую огнедышащую тумбочку с глазами, но это был всего-навсего большой зелёный рак, что схватил его хвост клешнёй. Райн стиснул зубы, пытаясь вспомнить, водятся ли на самом деле в этой реке такие раки; он был уверен, что рак настоящий, но продолжал в этом сомневаться, глядя на мутную воду в реке, на синее небо и сосны на берегах… самые обычные сосны.
       Лис выкарабкался на берег, наконец. Голова кружилась, но ему было уже лучше.
      
      
       Глава 3. Костёр
      
       Райн в изнеможении рухнул на свежую зелёную траву и лежал так около часа. Потом поднялся и побрёл прочь от реки вглубь леса. Он прихрамывал на проткнутую переднюю лапу, голова кружилась, дважды укушенный нос саднило так, что Райн даже позабыл про свой хвост, на котором остался висеть, вцепившись клешнёй, большой зелёный рак. Лис сильно хотел пить, но к реке возвращаться больше не собирался на пушечный выстрел, он брёл по лесу, надеясь, что дальше будет ручей. Вдруг Райн вздрогнул и оглянулся вокруг. Он совершенно не узнавал место, где он очутился, выбравшись на берег. Лес был другим, другим был рельеф, даже небо как будто изменило цвет. Впереди он увидел молнию и услышал раскат грома, хотя не было ни тучки. “Голова так болит, я просто ещё не до конца пришёл в себя”, — решил лис и побрёл дальше, глядя себе под ноги.
       Он поднял голову и заметил какого-то ежа впереди. Райн задрожал и, не сводя взгляда с ёжика, обошёл его за километр, потом побрёл дальше, периодически оглядываясь. Ёж исчез; то ли ему почудилось, то ли он просто спрятался в траву. Лис вздохнул, поморщился и, хромая, пошёл дальше.
       — Эй, хвостатый, — вдруг послышался впереди чей-то беспечный голос. — Есть спички?
       Райн посмотрел прямо. На небольшой полянке был сложен хворост характерной пирамидкой, а на нём верхом сидела птица, похожая на очень большого синего попугая с длинным хвостом.
       — Ну что, есть? — переспросил попугай, когда лис подошёл ближе. — Я уже третий раз пытаюсь разжечь костёр.
       Лис вздохнул. “Ещё одно видение”, — пробормотал он себе под нос и пошёл дальше, минуя поляну.
       — Сам ты видение! — обиделся попугай. Он отлетел от кучки хвороста в сторону, и Райн подскочил он яркой вспышки и грохота: в хворост ударила молния, испепелив его полностью. Подпрыгнув, лис приземлился на больную лапу, сжал зубы и побежал на трёх лапах прочь.
       — Да что ты будешь делать!.. — воскликнуло позади лиса видение на поляне.
       Некоторое время лис шёл дальше. Дорога вела чуть вниз, сосны сменились берёзами и осинами, земля стала мягче. Райну становилось лучше, но вдруг он пошатнулся от внезапного приступа головокружения, на миг потеряв ориентацию. “Хоть бы этот приступ был последним!..” — подумал Райн, закрыв глаза. Потом собрался идти дальше, но не смог: ноги почти по колено крепко держались в болоте. Трясина продолжала неспешно засасывать его дальше.
       — Нет, не в этом смысле последним! — воскликнул лис и осторожно попробовал выбраться, но безрезультатно.
       — Отлично. Хоть бы это болото тоже было видением! — подумал лис, стараясь не делать резких движений и лечь на бок, поняв, что ноги вытащить он не может. Это ему удалось, он поднял голову и увидел склонившегося над ним человека. Человек не двигался.
       — Не поможешь? — спросил лис человека, который его пристально разглядывал. — Я тут тону как бы.
       — Мне наплевать, что ты тонешь, — отозвался человек. — Я смотрю, что у тебя можно украсть, пока ты не можешь двигаться, — честно сказал он и продолжал смотреть на лиса.
       Райн заметил на его боку меч и вздохнул, закатив глаза. Хоть меч и был в ножнах, лис понял, что он из красного металла. А потом и увидел это воочию, когда человек ловким движением выхватил его и замахнулся.
       — Пожалуй, спокойной ночи, — сказал человек. — У тебя совсем ничего нет, лис. Я зря потратил на тебя драгоценных десять минут.
       — Эй! — послышался вдруг в стороне знакомый Райну голос. — Может, хоть у тебя есть спички?
       Человек обернулся.
       — Нет спичек! — прорычал он птице. — Лети своей дорогой!
       — А чего ты пристал к лису? — спросил попугай, подлетая ближе. — Не видишь, он занят? Дай ему потонуть спокойно.
       — Не твоё дело! — закричал человек и сделал молниеносный выпад мечом по птице, которая была совсем рядом. Попугай непринуждённо увернулся.
       — Да ладно, — обиженно сказал попугай, и в его лапе тут же из ниоткуда появился длинный стальной кинжал.
       Птица облетела вокруг человека и отразила повторный выпад красного меча своим кинжалом. Кинжал обломился у самого основания. Человек довольно оскалился.
       — Ну ты обнаглел!.. — воскликнул попугай, отлетая. — Так, значит!
       В обеих лапах попугая появилось по кинжалу, на этот раз они были синего цвета. Птица налетела на воина, послышался звон металла, оружие мелькало так быстро, что ничего нельзя было рассмотреть. Наконец, красный меч подлетел кверху, выбитый из руки человека, и попугай следующим ударом отшвырнул меч шагов на двадцать.
       — Ладно, я пошёл, — сказал человек просто, поняв, что неожиданно встретил явно превосходящего его противника, с лёгкостью признавая это и радуясь, что его, кажется, решили оставить в живых.
       — Да, иди, откуда пришёл, — сказал попугай, приземляясь на болото рядом с лисом и глядя уже на него. Человек не раздумывая убежал.
       Райн медленно, но неизбежно уходил в трясину.
       — Ты уверен, что у тебя нет спичек? — спросил попугай у Райна. — Нет?
       Птица огляделась вокруг, потом улетела. “Я сейчас”, — услышал Райн.
       Скоро попугай вернулся, с трудом таща в лапах какую-то доску, и бросил её прямо перед лисом.
       — Сможешь ухватиться?
       Райн осторожно подтянулся, положил голову на доску, почувствовал опору и медленно, но верно освободил передние лапы. Потом задние. По доске он на трёх лапах выбежал из болота на твёрдую землю к птице. Они долго смотрели друг на друга.
       — Спасибо, — наконец сказал Райн. — Ты меня спас.
       — Знаю, Райн, — ответила птица. — Пустяки. Осторожнее надо быть! Но ты это и сам должен знать. Меня зовут Лон, — представился он, поклонившись.
       Лис понял, что эта птица немного умеет читать мысли, поэтому и узнала его имя.
       — А зачем тебе костёр? — спросил лис.
       — Как зачем? — удивился Лон. — Зажарить того чудесного рака, что ты принёс сюда прямо на своём серебряном хвосте. Давно таких не ел, они страшно вкусные!
      
      
       Глава 4. В городе
      
       Райн с Лоном сидели в сумерках у костра, жарили остатки рыбы и беседовали. Они по-братски поделили улов птицы — трёх отличных крупных судаков и одного зелёного рака, улов Райна.
       — В городе тут неподалёку за такого рака дали бы десятерых таких судаков, — сказал Лон лису. — Как он тебе?
       — Несколько безвкусно, признаться, — сказал Райн. — Возможно, чувства у меня притупились от недавних ядовитых укусов.
       — Вот как? — удивился Лон. — Расскажи. Как ты вообще попал сюда в лес? Никогда раньше тебя не видел.
       — Как попал? — переспросил лис, аккуратно дожёвывая кусок рыбы, стараясь не подавиться костью. — Ну, начнём с того, что я наступил на ежа.
       — Оригинально! — ответила птица. — Из всех способов сюда попасть наступить на ежа — это, пожалуй, самый необычный. Но продолжай.
       Райн рассказал свою историю. Лон, как ни странно, больше не перебивал и внимательно слушал, ловя каждое слово.
       — И ты не знаешь, как попасть в тот лес, — кивнул Лон, выслушав до конца. — То есть, ты идёшь совсем наугад, наступаешь на ежей, падаешь в реки… Ты всегда так путешествуешь, Райн?
       — Конечно нет! Так получилось. Ты, Лон, сказал, что тут рядом есть город? Пожалуй, я схожу туда, может там кто знает про лес, где живёт серебристая лиса.
       — Я бы на твоём месте там не показывался, — покачал головой Лон. — Погоди, в какой лес, говоришь, ты идёшь?.. Там случайно нет такой горы рядом невысокой, которую видно, если залезть на сосну?
       — Есть, да…
       — А с горы вниз стекает река, она пересекает узкую опушку, впадает в лес, на левом берегу реки такой старый сосновый бор, где ты и был прошлый раз…
       Райн вскочил, забыв про больную лапу.
       — Да, да! Дак ты знаешь это место!.. Как туда попасть, Лон? — лис подошёл вплотную к птице и сел перед ней, глядя глаза в глаза. — Как туда попасть?
       Лон моргнул и сказал:
       — Дак ты не знаешь, как туда попасть?
       — Нет!..
       — Жаль… — вздохнул Лон. — Я бы тоже там побывал!..
       — Но…
       — Извини, — перебила его птица. — Я просто немножко считал твои мысли, очень чёткая картинка горы и леса. Но я понятия не имею, где это место.
       Лис тихо сел обратно к костру.
       — Я всё-таки схожу в город, Лон. Ты прав, я иду слишком уж наугад.
       — Не ходи.
       Лис поднялся и гневно посмотрел на птицу.
       — Спасибо за совет!.. Мне он очень пригодится, — и Райн, прихрамывая, побежал прочь туда, где по словам Лона был город.
       Лон вздохнул и молча уставился на костёр, ковыряя угли длинной палочкой.
      
       Лис довольно быстро нашёл небольшой город уже на следующий день к обеду. Лес заканчивался, и впереди виднелись двухэтажные каменные дома, некрасивые и нелепые по меркам лиса, но нормальные для людей. Лис понюхал воздух и пошёл к городу. Подойдя ближе, он понял, что в городе что-то не так. Люди бегали с вытаращенными глазами, многие были в панике. На лиса почти никто не обратил внимание. Райн вошёл в город и направился к площади. Там он увидел то, что совсем бы не хотел больше видеть: по мостовой бегал огромный дуб со злыми глазами, выдёргивал деревья вокруг и кидался ими в дома и горожан.
       Райн вздохнул и закрыл глаза. Он ведь был уверен, что уже вполне поправился.
       — Всё же надо предположить, что мне это не чудится, — сказал себе лис. — В этом случае я, кажется, знаю, что делать.
       Несколько стражников пытались подстрелить дуб из лука, лис подумал, что это выглядит очень смешно. Он сосредоточился и пошёл прямо к дереву, сторонясь паникующих людей, забыв про больную лапу. Ему надо было запрыгнуть на сам ствол, туда, где злым огнём горели неестественные, красные глаза дуба. Дуб заметил лиса и стал пытаться хлестнуть его своими длинными ветвями. Лис уворачивался, приседал, прыгал, два раза неудачно пробовал запрыгнуть на дуб, на третий раз ему это удалось. Он моментально взбежал по стволу вверх и вонзил когти в кору прямо между глаз дерева, сосредоточенно прошептав при этом какую-то фразу.
       Дуб застыл на месте, как будто он и рос тут посреди площади всю жизнь, его глаз больше не было видно. Райн выдернул когти из коры и, довольный, спрыгнул на землю, стараясь не стукнуть больную лапу. “Лон меня недооценивает”, — сказал себе лис.
       Постепенно людской шум стихал, на площади стала собираться толпа. Лис в прекрасном настроении пошёл прямо к людям, забыв о всякой осторожности. Он подошёл и посмотрел в глаза какой-то женщине, собираясь выслушать поздравления и благодарности за спасение от дуба и спросить, кто в городе может хорошо знать окрестности. Лис открыл рот, но тут его кто-то сзади крепко стукнул дубиной по голове, в глазах всё потемнело.
      
       Райн очнулся и посмотрел по сторонам. Он был всё так же на площади, только в большой клетке, прикованный к ней кандалами. Люди столпились кругом, рядом на возвышении высокий человек в чёрном плаще с откинутым капюшоном громко читал какую-то бумагу.
       — Наконец мы поймали последнего приспешника ведьмы, — услышал лис, — этого дьявольского лиса. Его колдовская сила велика, он неуязвим для нашего оружия, но прутья этой клетки сломать ему не под силу. И его дерево больше ему не поможет. Данное животное приговаривается, — человек повысил голос, оглядывая толпу, откуда слышался одобрительный гул, — приговаривается к закидыванию насмерть камнями. Скоро наш город…
       Лис закрыл глаза и дальше не слушал.
       Кандалы давили на лапы. Он не мог понять, не мог поверить в то, что происходило вокруг него. Даже в солнце, стреляющее из арбалета, поверить было легче. Впрочем, признался себе лис, как опытный путешественник он должен был это предвидеть. Когда-то в далёком прошлом с ним случалось что-то похожее, но и тогда это никак не укладывалось в голове и поэтому быстро забылось.
       — Ну что, хвостатый, — услышал вдруг он рядом беспечный голос. — Как дела?
       Это был, конечно, Лон. Он незаметно проник сквозь прутья решётки и смотрел теперь на лиса с деловым видом.
       — Вот эта личность, — сказал Райн, показав птице на человека в капюшоне, — прекрасно знает, что я ни в чём не виноват и только что спас их город от бешеного дуба. Но ему надо найти виновника, чтобы оправдаться перед горожанами.
       Лон посмотрел на лиса с удивлением и уважением.
       — А ты молодец, — сказала птица. — Правильно соображаешь. Вот только если ты такой умный, то почему сидишь в клетке?..
       Райн пошевелил лапами и осмотрел свои оковы и замок.
       — Ну, давай будем тебя спасать, — сказал Лон.
       А Райн в это время уже закончил ковыряться когтем в замке. Лапами он молча разбил кандалы и прыгнул на незапертую дверцу клетки. Клетка отворилась, лис выпрыгнул в толпу. Лон остался сидеть внутри.
       — Правильно, — одобрительно сказал Лон сам себе, глядя на вновь паникующую толпу. — Прутья решётки ты бы разбить не смог, но вскрыть этот простенький замок отмычкой — вполне даже.
       Лон выпорхнул из клетки и полетел следом за лисом, который по головам людей и потом по мостовой бежал прочь из города.
      
      
       Глава 5. Зеленые раки
      
       Лис с птицей вновь сидели в сумерках у того же костра и молча жарили рыбу. Лис мелко дрожал. На утро он собирался держать путь дальше, следуя выбранному направлению.
       — Пожалуй, я на некоторое время отправлюсь с тобой вместе, — сказал Лон. — Если ты не против, конечно.
       — А что, там сильно опасно дальше? — спросил лис.
       — Да нет, — пожал плечами Лон. — Более-менее нормально. Просто ты малость глуповат, извини. Вдобавок ещё и неуклюж.
       — Что?..
       — За последние пару дней ты успел наступить на ежа, упасть в реку, чуть не утонуть в болоте, нарваться на опытного убийцу и загреметь в клетку. Я боюсь тебя дальше отпускать!
       Лис молча опустил голову.
       — Вообще я не знаю, как смогу тебе помочь, — продолжал Лон, — но для начала я слетаю осмотрюсь. Как эта твоя гора выглядит, я запомнил, посмотрим, может она видна издалека.
       — Неужели ты не знаешь, как выглядят тут вокруг горы? — спросил Райн. — Я хочу сказать, всё-таки ты же птица.
       — Нет, — сказал Лон, — ты не понял. Я же сказал, слетаю осмотрюсь. Это значит, на неделю или около того. Да и не знаю я хорошо места вокруг. Сам тут был просто в гостях. А гора совсем невысокая. Ну а ты, — продолжала птица, — отдыхай пока. Пусть твоя лапа и нос заживут. Давай отойдём только подальше. Город тут всё ещё слишком рядом.
       Они вместе отправились глубже в лес. Райн осторожно вышагивал, стараясь ступать бесшумно и избегать любых возможных сюрпризов.
       Лон сидел верхом на лисе какое-то время, потом слетел и сел перед ним на траву.
       — Ты топаешь, как слон! — воскликнул Лон. — Нас слышно, наверно, за километр.
       — Ну уж! — сказал Райн, который почти рассердился на такие слова, ведь он так гордился своим умением ступать бесшумно. — Вообще-то у меня ещё и лапа не зажила!..
       — Это ты будешь объяснять охотнику за серебристыми лисами, когда он тебя поймает, — кивнул Лон. — Так и скажешь ему: “У меня ведь лапа хромает, давай ещё раз, охотник, я побегу, а ты за мной!”
       — Я стараюсь как могу! — сказал лис.
       Лон чуть подумал. Потом они остановились, и он рассказал Райну несколько секретов, как двигаться ещё бесшумней, возможно, немножко с применением магии, а может и нет, об этом мы знаем мало.
       — Но надо тренироваться, — сказал Лон. — Займись этим, пока я полечу искать твою гору… твою гору, на которой ты сам никогда не был.
       Райн кивнул, вполне довольный уроком, и остался ждать.
       — Странно, однако, — сказал Лон сам себе, улетая высоко-высоко в небо, — я птица, а учу лиса, как бесшумно передвигаться на лапах.
       — Мою гору, — пробормотал тем временем лис, с улыбкой махая лапой вслед птице, — мою.
      
       Через неделю Лон, как и обещал, вернулся. Лис нетерпеливо ждал его, сидя на ветке высокого тополя и оглядывая небо в сотый раз. Птица приземлилась прямо к нему и задумчиво почесала крылом за ухом.
       — Кажется, нашёл, — сказал Лон.
       Лис сидел неподвижно, не веря.
       — Только, — продолжал Лон неуверенно, — там есть две такие похожие горы. Обе невысокие, каменистые, с обоих вниз течёт речка. Но одна гора при этом ещё и вулкан. Как раз когда я пролетал, там было извержение... Всё кругом было в лаве, трава от неё засохла, и гигантские кузнечики все спасались бегством. Половина из них не выжила, половина, Райн, представляешь? Уцелевшие кузнечики верхом на двуглавых оленях скатились вниз, в заросли тюленьей шерсти. А там все олени позацеплялись рогами за шерсть, и кузнечикам пришлось прыгать обратно наверх, прямо в лаву… Но я вижу ты мне не веришь, Райн?..
       Лон вздохнул.
       — Ладно, — сказал он. — Признаюсь. На самом деле я решил тоже попробовать тот ложный олений гриб. Мне долго пришлось искать подходящего ежа и… Да во имя драконов, Райн, не делай такое серьёзное лицо!..
       Лон уселся лису прямо на голову, склонился и посмотрел на него головой вниз:
       — Нашёл я гору, лис, нашёл!.. А про кузнечиков и ежей я сочинил, разумеется! От этих грибов надо держаться за километр!.. Если честно, у тебя тогда было больше шансов не всплыть из той реки, чем всё-таки выплыть.
       Лис чуть не свалился с ветки тополя, но вовремя вцепился в неё.
       — Можешь падать спокойно, — сказал Лон, глядя вниз. — Под тополем ежей нет, я проверил. — Нет, на самом деле, давай слезем, и я расскажу тебе всё… Ты правильно шёл, в верном направлении, почти верном, надо только держаться чуть правее и найти подходящий ориентир, сейчас мы его вместе и найдём, а потом я всё-таки тебя оставлю, Райн, — вздохнув, сказал Лон лису, который успел спуститься на землю. — Пока я осматривался, нашёл сильно беспокоящие признаки присутствия одной нехорошей личности, она же наверно и тот дуб в городе оживила и другие неприятности им доставила… В общем, обычные мои дела ждут меня.
       Лис кинулся обнимать птицу и чуть не задушил её при этом. Он ничего не говорил, только глаза его зелёные были красноречивее любых слов. Потом он показал на горку из редких зелёных раков, которых он успел наловить, на этот раз целенаправленно. Лон воскликнул:
       — Ты не терял зря времени, лис!.. А урок мой усвоил? Как бесшумно пройти даже мимо белки, прошедшей обучение на разведчицу? Ты рассказывал мне сам, помнишь? Лично её ты не видел, но Миойи познакомит тебя и с белкой, и со всеми остальными! Только будь осторожен, лис, по дороге там дальше, пожалуйста будь осторожен. Я буду очень далеко.
       Они разожгли прощальный костёр и сидели весь вечер вместе. Костёр мерцающим пламенем освещал тополя и берёзы вокруг. Лис улыбался, первый раз за долгое-долгое время. Пламя отражалось в чёрных глазах Лона: они светились весельем, мудростью и грустью одновременно. Потом они поджарили на углях раков и, чокаясь уже красными раками как бокалами, съели их чуть ли не вместе с хрустящими панцирями.
      
      
       Глава 6. В пути
      
       Когда Райн проснулся, Лон уже улетел. Он не любил долгих прощаний. Лис вздохнул, но сразу сосредоточился на предстоящем пути: теперь он знал точно, куда идти, и чувствовал себя гораздо лучше и уверенней — только ноги дрожали в непонятном ему волнении, и он то и дело немного нервно зевал, доедая завтрак из холодных раков.
       В пути проходили одна за другой недели мая, потом июня. Райн всё бежал, по лесам, равнинам, небольшим холмам, перебираясь через речки, овраги и расселины. Бежал под палящим солнцем, дождём и градом, останавливаясь два раза в день поесть и на короткий дневной сон.
       Он встречал по пути патрули воинов, охотников, бесчисленные хитроумно расставленные ловушки и все их успешно избегал. Из сколько-нибудь серьёзных событий по пути можно отметить сражение с толстым питоном, которому вдруг надоело лежать и ничего не делать, и он решил позавтракать пробегающим мимо лисом. Змея свернулась кольцами вокруг Райна и стала его душить. Лис был очень сильным, но он не мог ослабить хватку змея. Извернувшись, он умудрился цапнуть змею, глубоко прокусив её чешуйчатое тело. Секундного послабления хватки Райну оказалось достаточно, чтобы вырваться и убежать.
       Однажды среди скал он увидел совершенно бездарно сделанный и неудачно замаскированный капкан из красного металла. Лис фыркнул и подошёл поближе рассмотреть его. “Лучше бы в металлолом сдали!..” — подумал он. Капкан вдруг резко подпрыгнул и схватил его за лапу, лис не успел сообразить и увернуться. Он страшно разозлился: “Сколько уже можно глупостей в пути!” — подумал он, пытаясь вырваться. Но капкан был прочно прикован красной цепью к скале. Вскоре к нему приблизился человек, как этого вполне можно было ожидать. Человек воскликнул: “Отлично! Превосходно”, выхватил из-за пазухи кисти, краски, разложил стульчик и мольберт и принялся рисовать Райна. Лис закатил глаза. “Сиди, пожалуйста, не шевелись”, — попросил художник.
       Это продолжалось много часов. Потом человек извинился и ушёл, пообещав скоро вернуться. Скоро он вернулся, подошёл к лису и сказал: “Отличная шубка! С твоим чудесным хвостом на воротнике у меня получатся просто шедевры живописи! Ты должен гордиться этим”, — он был уже без кистей и красок, зато с кинжалом. Но Райн молниеносно двинул по человеку лапой, не выпуская когтей, и этим ударом сломал ему четыре ребра, подскочил ближе, благо цепь позволяла, двинул ещё раз по шее и выхватил ключи из-за пазухи, и быстро открыл замок в капкане. На всё это у него ушло секунды две. Раньше он бы вряд ли оставил такого художника в живых, но вспомнив Лона, который так просто отпустил на все четыре стороны убийцу с красным мечом, лис подумал и решил оставить горе-художника хрипеть и валяться на земле, сжимая траву.
       — Прощай, человек, — услышал свой голос лис. — Ты уж дождись какого-нибудь другого художника, он придёт и поможет тебе. Ну или тоже нарисует твой портрет тут на траве, а потом сделает из тебя отличное чучело.
       Лис побежал дальше, хмурясь. Он успел привыкнуть к полному одиночеству, и теперь его собственные слова раздавались в ушах снова и снова.
       Впереди были скалы и поля, а за ними холмы.
       В пути прошёл почти весь июнь. Наконец, серебристый лис оказался в гористой местности, совсем близко к своей цели.
      
       Забыв обо всех неприятностях в пути, Райн смотрел на Гору, его сердце отчаянно билось. Он приближался к горе с противоположной от Леса стороне по каменистой тропе. Идти было трудно из-за многочисленных расселин и крутых обрывов.
       Подходя ближе, лис стал испытывать некоторое сомнение, и оно всё усиливалось, по мере того как он подходил к склону горы. Это была точно та самая гора, которую он так долго искал, за ней находилась Опушка и Лес. Проблема была в том, что с этой, обратной стороны гора выглядела полностью неприступной. Лон с высоты своего полёта и с огромного расстояния просто не мог этого увидеть и не предупредил его. Перед ним возвышалась отвесная стена, может и не самая высокая, но забраться на неё не было никакой возможности, как и обойти эту гору. Лис долго смотрел наверх, его одолела дрожь.
       Райн опустил голову и посмотрел прямо. Намётанным взглядом опытного путешественника он заметил в стороне что-то необычное. Туда лис и отправился и вскоре увидел камень, за которым он сразу угадал начало пещеры. Другого пути дальше явно не было. Трудность состояла в том, что вход в пещеру охранялся. Лис ещё не видел никого у камня, но явственно ощущал присутствие стража. Не колебаясь ни секунды, Райн пошёл ко входу в пещеру.
       От камня незаметно отделилось некое странное существо со змеиным хвостом вместо ног, но почти человеческим верхом, только покрытым длинной тёмной шерстью и увенчанным парой огромных птичьих крыльев. На голове шерсть плавно переходила в некое подобие волос. У существа были верхние лапы (или руки, сказать сложно), вооружённые длиннющими когтями, в них страж сжимал тёмно-серый меч. Райн знал, что меч сделан из одной породы дерева по тайной технологии, известной лишь подобным существам, крайне редким и опасным, владеющим оружием и магией в совершенстве. Материал меча ничуть не уступал ни красному, ни синему металлу.
       Райн понял, что все шутки закончились и предстоит серьёзное испытание. Лон научил его ещё одному фокусу: лис теперь мог призвать себе в лапу синий кинжал и сражаться им. Фехтовать лис и раньше умел, но не любил, да и очень неудобно фехтовать, будучи четвероногим. Однако иногда это единственная возможность отразить удар.
       Если бы на месте Райна был кто-то другой, он был бы уже наверняка мёртв. Хирам (так называлось это существо), незаметно бы приблизился сзади и вонзил бы оружие прямо в спину. Но лис увидел стража заранее, и он в свою очередь увидел лиса тоже.
       — Убирайся, пока жив, — сказал страж и назвал тайное имя серебристых лисиц. Он знал его, как знал и почти всё про таких, как Райн.
       Райн молча и медленно приближался к нему.
       — Мне просто надо пройти на другую сторону горы, — сказал лис.
       Хирам не произнёс в ответ ни слова. Какую бы он цель не преследовал здесь, у входа в пещеру, разговаривать страж больше явно не собирался. Лис приготовился к бою, внимательно следя за каждым движением противника. Тот ударил змееподобным хвостом о землю и поднял вверх левую руку. Лиса парализовало на месте, страж быстро к нему приблизился и замахнулся мечом.
       Гигантским усилием воли лис вернул контроль над телом и подпрыгнул, в его лапе материализовался синий кинжал и отбил меч с глухим стуком металла о дерево. Кинжал тут же снова исчез, лис приземлился обратно на лапы и прыгнул хираму на спину, но тот увернулся, раскрыл крылья и взлетел, чтобы после обрушиться на лиса. Райн встретил его всеми четырьмя серебристыми лапами с выпущенными когтями и одной из лап сжал руку хирама, которой тот держал меч.
       Бой длился долго. Хирам когтями ранил лиса в живот. Страж был тоже ранен, из плеча его сильно текла кровь: Райн проткнул его кинжалом. У обоих было множество глубоких царапин.
       Наконец, страж поднялся в небо и улетел, истекая кровью, поняв, что бой для него проигран.
       Райн тяжело дышал. Он осмотрел свои раны, они были глубокими, но не смертельными. К счастью, яда на когтях стража не было. Лис шатаясь пошёл от входа в пещеру назад, туда, где он ранее перешёл вброд через горный ручеёк. Он жадно напился ледяной воды и повалился на бок.
       Серебристые лисы быстро оправляются от ран, он это знал. Через три дня раны его почти зажили. Всё это время он не отходил далеко от входа в пещеру, питаясь рыбой из ручья.
       На четвёртый день он с трудом отодвинул камень, скрывающий вход. Образовалась узкая тёмная щель, куда лис и прыгнул и пошёл дальше вглубь пещеры, не оглядываясь.
      
      
       Глава 7. Последний капкан
      
       Лис долго бежал по тёмному коридору. Он отлично видел в темноте. Туннель бесконечно поворачивал, много раз разветвлялся, лис сначала выбирал нужный ему путь, а потом уже только думал, почему он пошёл именно туда: его вела вперёд интуиция.
       Райн пожалел, что не взял у сумасшедшего художника рюкзак с водой и припасами. Он надеялся, что пещера не окажется слишком большой для него. Выбранный коридор всё сужался и жутко петлял. Много раз ему приходилось прыгать через резкие обрывы, в бездонной пропасти которых порой слышно было журчание воды. Наконец, пещера стала подниматься вверх и вскоре вывела его в более широкий туннель, убегающий налево и направо. Лис понюхал воздух и повернул направо, так как почувствовал оттуда еле уловимый запах сосен… который в своё время Филин с Туком не заметили.
       Да!.. Пернатые друзья прошлой зимой шли по этому самому туннелю, когда упали в берлогу и другой выход завалило снегом. Лис этого, понятно, не знал, но он видел, что там впереди выход, и был очень рад этому: ему страшно хотелось пить и есть. Хоть в пещере и можно было найти подземный ручей и поймать одну-другую летучую мышь, лис решил прибегнуть к этому только в крайнем случае.
       Он раздвинул густой кустарник у выхода из пещеры и вылез на поверхность. Его окружил сосновый бор. Был жаркий летний день. Впереди он увидел поляну с шиповником и рябиной, которые уже отцветали.
       Лис судорожно вздохнул. Он думал, что вылезет из пещеры на склон Горы и, пока спускается вниз, к Опушке, успеет морально подготовиться к тому, что войдет в этот лес. Теперь он смотрел на сосны вокруг, прижимаясь к траве в сильнейшем волнении. Райн понял, насколько он успел одичать за пару месяцев путешествия почти в полном одиночестве. Все его навыки бесшумного передвижения удвоились: ни один самый осторожный зверёк не заметил его присутствия в лесу, чему он был очень рад. Но вскоре Райн почувствовал себя здесь почти как дома, улыбнулся и бесшумно отправился на поиски воды и еды, внимательно изучая Лес.
       Лис шёл по густому ельнику наугад, думая, куда бы свернуть, чтоб найти ручей, и неожиданно вышел прямо к дому Миойи. Голова закружилась, и он схватился за ветку ели, чтоб не упасть. “Так быстро...” — подумал Райн, нервно сглотнув. Он смотрел во все глаза на окна лисы, под которыми был склад с инструментами: лис вышел к дому с обратной стороны. Он видел этот дом в первый раз. “Её всё равно здесь нет, — подумал лис, пятясь, и ушёл назад, за ели. — Я сначала к Филину лучше забегу познакомиться на Опушку, наверно...”
       Лис долго бежал по лесу. Потом понюхал воздух, осмотрелся и понял, что там чуть левее в пяти километрах должно быть озеро, куда он и отправился и вскоре нашёл его.
       В сосновом лесу был ясный, безветренный летний вечер. На берегу озера сидела Миойи. Лис протёр глаза. За долгие месяцы путешествия он привык считать, что Миойи далеко-далеко там, в своём лесу, и он всё идет к ней, вроде бы приближаясь, но она всё равно далеко; но вот сейчас она сидела прямо перед ним в пятидесяти шагах, спиной к нему, и смотрела на озеро… Это не укладывалось в голове. Лис вздрогнул и понял, что рядом с лисой сидит большой конь, которого он сначала не заметил, а с другой стороны — маленькая белка. Лис, прячась ещё сильнее, лёг на живот, вытянув лапы и хвост, передней лапой прикоснулся к подбородку и долго улыбался во всю свою широкую, добрую улыбку. Лис теперь удивлялся себе, тому, сколько раз за время путешествия он чувствовал себя рассерженным: здесь, в лесу он ощутил себя настолько расслабленно и умиротворённо, что сам себя не узнавал… или же, наоборот, наконец узнал себя. Тут не было ни капканов, ни воинов с красными мечами, ни сумасшедших художников, а было Озеро и была Миойи на его берегу.
       Лапы Райна затекли от долгого лежания, он поднялся и потянулся, всё так же не сводя глаз с берега Озера. Вдруг он увидел, что Белка насторожилась. Она вскочила и стала смотреть по сторонам. Миойи удивлённо оглянулась на неё, а Конь, ничего не замечая, увлечённо пинал копытами шишки в воду, стараясь делать это максимально аккуратно. Райн вновь стал тише воды ниже травы, он испугался, что сейчас его заметят, и тихо удалился от озера.
       Лис побежал дальше по лесу. Здесь было так захватывающе, он решил ещё немного осмотреться и потом сразу вернуться к Миойи. Он нашёл ручей, напился, побегал немного по лесу, попутно найдя поляну с огромным кедром, и пошел обратно к озеру, когда уже стемнело и стало прохладно. Лиса сидела на берегу уже в одиночестве, чуть поодаль от того места, где лис увидел её в первый раз. Райн предельно бесшумно приблизился к Миойи сзади, стараясь, чтобы лёгкий ветерок дул ему в лицо. От лисы его отделял теперь только спуск к берегу и одна сосна, за которой он спрятался. Потом лис тихо отделился от сосны, так что теперь Миойи увидела бы его, если б обернулась.
       Миойи неподвижно сидела на берегу и смотрела то на гладь Озера, на лунную дорожку, то на звёзды и летучих мышей, что вовсю летали над озером. Она вспомнила, что сегодня днём они забыли понырять в прозрачную воду. Лиса порой купалась и ночью, но в этот раз ей хотелось просто наслаждаться тишиной. Миойи вдыхала запах соснового леса, аромат озера и цветов, что росли вокруг, и прислушивалась к лёгким ночным шорохам. Один из таких шорохов она вдруг услышала прямо за своей спиной и обернулась… Никого.
      
       На следующее утро Райн спрятался на краю леса возле дома Тука и затаив дыхание наблюдал, как дятел с филином увлечённо играют в прятки. То они прятались за соснами, то за дымовой трубой, то на крыше гаража возле дома Филина, то прямо перед носом у Райна… Сначала с ними вместе играл и Конь, но потом конь фыркнул и сказал, что он уже слишком большой для игры в прятки, и убежал в сторону Замка играть в догонялки с Лошадью — всё равно ему скоро нужно было явиться в Замок по Важному Делу. Филин с Туком продолжили играть вдвоём. Один раз дятел так увлечённо, с таким нетерпением выглядывал из-за сосны, прячась от Филина в десяти шагах от лиса, что тот не удержался и кинул в дятла шишкой. Тук подскочил и оглянулся.
       — Белка, опять ты? — воскликнул Тук.
       — Ага!.. Вот ты где! — Филин заметил его. — Я опять выиграл!
       — Так нечестно! — возмутился дятел. — Да и вообще, пошли уже почитаем, тебе спать пора, утро на дворе!..
       И они скрылись в доме дятла, захлопнув дверь. Лис на цыпочках пробрался к окну, заглянул и никого внутри не увидел, задумчиво поморгал, потом услышал глухой голос из большого шкафа: “Опять батарейки в Хитрожуково покупал?” Лис затаив дыхание слушал какое-то время, как дятел читает вслух. Потом он спрыгнул на землю и убежал вглубь леса, зевая и размышляя, какая это отличная идея — читать в шкафу при свете фонарика и почему это не приходило ему в голову раньше. Лис очень устал: он не спал предыдущий день и всю ночь. Он отправился в дальний конец леса, на какую-то тропу, где он к своему удивлению обнаружил несколько ужасно спрятанных капканов. В одном из них обречённо сидел волк. Райн сперва не решался подойти, вспоминая, как на него напрыгнул тот красный капкан, с виду безобидный, но потом подумал, что в лесу не место этим железякам, и стал разбивать капканы один за другим, приближаясь к пойманному волку, и освободил его тоже.
       — Видимо, мне суждено постоянно попадать в капканы, — сказал серый Волк. — Такой уж я бестолковый. И второй раз меня освобождают серебристые лисы!.. — тут Райн вздрогнул, волк продолжал: — Я хочу в благодарность подарить тебе пылесос, всё равно его никто не покупает... ой, ну это не важно уже. Ведь у самого у меня нет электричества.
       — Спасибо, волк, — улыбнулся Райн, — но у меня тоже нет электричества и даже дома ещё нет. А капкан этот был последним! — лис помахал лапой Волку и прыгнул в сторону, его серебристый хвост скрылся в кустах.
      
      
       Глава 8. Сом
      
       В этот же день ближе к вечеру Миойи возвращалась с берега реки в прекрасном настроении. С утра они с Филином и Туком плавали на лодке по реке далеко вниз, где никто из них ещё не был раньше, и нашли там много интересного. Время от времени друзья высаживались на берег, то на правый, то на левый, и бегали (и летали) по лесу, а потом купались. Дятел в шутку хотел утопить Филина, а тот таращил глаза так сильно, что Миойи в приступе смеха просила Тука пожалеть его. Обратно лиса плыла одна: Филин с Туком улетели в Замок, посмотреть, как там Всадник с Конём. Миойи по секрету рассказала им, что Важное Дело, по которому Конь убежал в Замок, — это на самом деле вечеринка по случаю одного события, которую пропустить Коню было никак нельзя.
       — А тебе, значит, можно пропустить? — спросил лису Тук.
       — Мне можно, — кивнула Миойи. — Здесь, на Реке гораздо интересней. И рыба свежая, и вода в ручьях кристально чистая. А у них там что?.. Наварили кваса пять бочек да насобирали белых грибов… Впрочем, я подозреваю, что и не насобирали вовсе в этот раз, а просто купили на рынке в Хитрожуково. Откуда они их там взяли, правда, не совсем понятно, для белых грибов ещё рановато.
       — Грибы купили? — ухнул Филин. — В Хитрожуково? Сумасшедшие.
       — Именно. Вот поэтому мы с вами и здесь!..
       Потом Миойи проводила птиц, поставила лодку на якорь и долго сидела на берегу.
       “Какая прекрасная река! — думала лиса. — И какой чудесный сегодня ранний солнечный вечер. Может, мне тоже пойти в Замок? Надо же рассказать Коню, как здесь у Реки хорошо, и вытащить его сюда… Хотя он наверное уже убежал из Замка гулять с Лошадью, — предположила она, — и вернётся потом сюда сам”.
       Миойи потянулась на берегу и пошла домой. Но потом вернулась и с разбега прыгнула чуть ли не на середину реки, нырнула, через минуту вынырнула, держа в лапах трепыхающегося сома. “Какой красивый сом! — сказала себе лиса, отряхиваясь и разглядывая рыбу. — Вкусный, наверно. Но нет, плыви, сом, куда плыл, и расти дальше!..” Она отпустила рыбу обратно в Реку и помахала лапой вслед. Оценил сом её деликатность или нет, лиса не знала и пошла к себе в лес.
       “Опять тропинка ко мне домой другая, не как вчера, — думала Миойи, — гораздо лучше, чем вчера”. Она вышла на полянку возле дома, обняла свою любимую ель, под которой Конь ей построил скамейку и стол, потом села на скамейку и задумалась, глядя на ели. “Очень удобная скамейка на самом деле!.. Надо ещё раз поблагодарить за неё Коня”, — подумала лиса и пошла на крыльцо, но остановилась полюбоваться своим домом, который красиво освещали лучи заходящего солнца. “Хороший всё-таки у меня дом!.. А ведь у многих вообще нет никакого. А кто-то и в норе живёт!” Миойи открыла дверь, зашла внутрь и огляделась. “Когда я была дома последний раз? — вспоминала она. — Позавчера, да, позавчера. Дом, милый дом! Как здесь уютно! Я бы растопила камин, но и так тепло…” Миойи посидела на своём красивом мягком ковре, всё-таки растопила камин и потом подошла к шкафу. “Какой хороший у меня шкаф, — думала Миойи, — не хуже, чем у Тука, из чудесного красного дерева, от него всегда пахнет чем-то таким вкусным, таким родным…” Лиса распахнула свой шкаф. В шкафу на её любимом пледе уютно устроился серебристый лис и крепко спал.
       Миойи ощутила, что её не держат ноги, схватилась за ручку шкафа, другую лапу прижала ко рту, чтобы не вскрикнуть, и выпучила глаза больше, чем у Филина. Она была в шоке. Лис тихонько посапывал во сне.
       Лиса посмотрела в окно, на камин, снова на шкаф. Ущипнула себя, поняла, что не спит.
       — Райн... — прошептала она. — Райн?.. Райн!..
       Лиса задрожала. Она решила своей лапой тронуть лиса за плечо и разбудить его, но не смогла даже пошевелиться. Миойи стояла некоторое время и злилась на себя, понимая, что опять, как и раньше, не сможет решиться. За окном солнце медленно садилось.
       Прошло ещё какое-то время. Райн во сне зашевелился и перевернулся на другой бок. Миойи негромко и мягко зарычала (звук, которого никто от неё никогда не слышал), прыгнула внутрь шкафа прямо на спящего лиса, и дверца шкафа за ней захлопнулась.
      
      
       Глава 9. Озеро
      
       Раллиан шёл по лесу, отходя от шумной вечеринки в честь удачно завершённого очередного похода. Он не очень хорошо себя чувствовал, так как съел три тарелки грибов и выпил три литра кваса. Голова у него кружилась, но что самое досадное, Всадник не мог вспомнить, где он оставил Коня. Он твёрдо помнил, что прискакал из Замка в лес верхом, а что дальше, помнил не очень, так как ненадолго уснул. Он шёл и думал, к кому из друзей Конь мог пойти в первую очередь. Голова гудела и отказывалась соображать. “То ли я тех странных грибов объелся, то ли последняя кружка кваса была лишней”, — подумал Всадник и повернул в густую часть леса, в сторону дома Миойи. Он часто ездил здесь верхом, отпустив поводья, ведь его Конь знал дорогу намного лучше него. Теперь он шёл среди густых елей, едва понимая, где он, и очень старался не заблудиться. “Я уверен, что эти ели прошлый раз стояли по-другому и тропинка шла туда дальше, — морщась, думал Всадник. — Но ладно, будем считать, что тропа лучше меня знает, куда ей идти… Как всё-таки долго идти пешком!..”
       Наконец, порядочно проблуждав, всадник вышел к дому лисы. “Ага! Дом на месте!” — подумал он и направился к двери. Он прошёл мимо нескладного деревянного стола со скамьей, сделанных когда-то его Конём. Они так нелепо смотрелись на фоне изящного каменного дома и пушистых стройных елей. “Ну и фантазия у здешнего плотника, кто бы он не был! — подумал Всадник, будто впервые заметив стол. — Можно подумать, копытами строили”.
       Он постучал в дверь, никто не ответил. Потом постучал сильней, и дверь отворилась. Всадник зашёл на порог, очень нерешительно — ведь его никто не приглашал внутрь.
       — Никого, — сказал он себе и наморщил лоб: голова всё так же болела. — Миойи нет дома. Значит, — сделал он вывод, — она не сможет сказать мне, где Конь.
       — А ты в шкафу посмотри, — раздался вдруг чей-то голос непонятно откуда.
       “Ух!” — подумал всадник, вздрагивая и оглядывая комнату справа налево и сверху вниз. “Уже голоса мерещатся! Чего посмотри, зачем?”
       В углу горел камин и освещал комнату мягким мерцающим светом, придавая и без того необычной комнате лисы совсем потусторонний вид.
       Всадник собрался уйти. Но задержался на пороге, подумал и всё-таки решил проверить шкаф. “Но не спряталась же серебристая лиса от меня в шкафу, — думал он. — Я, конечно, сегодня плохо выгляжу, ну не настолько же“. Аккуратно, на цыпочках он прошёл по мягкому ковру к шкафу, взялся за ручку и отворил дверцу.
       В шкафу сидели рядом и смотрели на него две серебристые лисы.
       — Бррр! — воскликнул Всадник, отскакивая и протирая глаза. — Чур меня! — он опрометью побежал из дома.
       — Раллиан, подожди!.. — кричала вслед ему Миойи. — Конь собирался идти гулять на Гору с Лошадью!..
      
       Через несколько дней Всадник на Коне и Всадница на Лошади вместе прогуливались по склону Горы возле Опушки. Конь косился на Лошадь и о чём-то думал. Всадник пытался рассказать о своей встрече с двумя серебристыми лисами и о знакомстве с Райном, который, кстати, подарил ему свой синий кинжал, но Всадница почти его не слушала, она была чем-то очень возмущена:
       — Представляешь, — говорила она Всаднику, — я выяснила, зачем меня тогда отправляли в соседнюю Крепость! Помнишь, ты со мной ехал за живой водой. Меня послали отвезти секретную посылку, а в посылке был чай, Раллиан, просто чай!.. Испытывали меня! — воскликнула она, чуть не плача. — А я старалась изо всех сил, думала, я такая полезная…
       — Но может, это был какой-то особенный чай, живой чай, например?.. — пытался ободрить её Всадник.
       — Да самый обычный чай с ярмарки Хитрожуково!
       — Ну ладно… А меня вообще как-то послали с письмом с предложением продать нашу же землю.
       — Тебя наместник злой посылал, а меня сам Король!..
       — Зато теперь он тебе, я уверен, доверяет! — воскликнул Раллиан. — Следующий поход должен быть на самом деле важным.
       — Ты думаешь, нас с тобой скоро пошлют в поход? — спросила Всадница, моментально успокаиваясь.
       — Что? — вдруг очнулся Конь. — Нас с тобой? — он повернул голову ко Всаднице.
       — Да нет, Конь, со мной, — нетерпеливо перебил его Всадник. — Ну и ты тоже поедешь, наверно.
       — Наверно! — возмутилась Лошадь. — И я тоже наверно?
       — Да все мы поедем!.. — сказала Всадница. — Если поедем.
       Они гуляли дальше.
       — А давайте попробуем лошадьми поменяться, — предложил вдруг Всадник. — Просто интересно. И поскачем вот до того поля.
       Все решили, что мысль интересная. Всадник сел на Лошадь, Всадница запрыгнула на Коня, и они молча доскакали до поля галопом.
       — Ну как? — спросил всех Всадник.
       — Слишком легкая. Слишком тяжелый, — сказали Конь и Лошадь одновременно.
       Всадница слезла с Коня и с подозрением посмотрела на Всадника.
       — Раллиан, — сказала она, — почему от моей Лошади пахнет лошадью, а от твоего Коня — одуванчиками? И блестит он так, что аж глаза болят.
       — Что? — сказал Конь рассеянно. — А, я просто особо породистый боевой конь.
       — Да наверняка он опять в бане парился с лисой, — беспечно сказал Раллиан. — Венеций у меня такой чистюля.
       Глаза у Лошади округлились от удивления.
       — Как многого, оказывается, я о тебе ещё не знаю, — сказала Лошадь, глядя на Коня.
       — Ах да, — сказал Конь. — Было дело. Миойи как узнала, что мне сегодня на свид… то есть, на прогулку, прошлась хорошенько не только веником, но и зачем-то мочалкой… очень щекотной, кстати, мочалкой. Ну, а мыло у неё оставалось только одуванчиковое.
       — Хм! — хмыкнула Всадница. Она принялась критически осматривать Коня со всех сторон, как будто собиралась его купить.
       — Да... идеально, — сказала она, закончив осмотр. — Идеальный конь сверху донизу.
       Конь гордо приосанился.
       — Вот только… — продолжала она.
       — Что? — сказал Конь.
       — Вот только она забыла тебе помыть уши, — сказала Всадница. — Я ей обязательно выскажу это при встрече.
       — Хм! — хмыкнула в свою очередь Лошадь и надменно вскинула голову. — А вот и поле. Сейчас у нас будут бешеные гонки на весь оставшийся день! Посмотрим, что останется от твоих одуванчиков.
       Всадник со Всадницей устали намного раньше, чем лошади, Всадница уже спала прямо верхом, а Всадник всё не решался заснуть. Он пытался тоже обучиться этому навыку. “Ну что ж, рискну разок”, — сказал он себе, зевая, и закрыл глаза.
       Коню с Лошадью вскоре стало скучно. Они пошли в лес, к Озеру и какое-то время стояли на берегу.
       — А давай, кто дальше кинет в озеро шишку, — предложила Лошадь.
       Конь чуть подумал и ответил:
       — Сложновато с этими сонями верхом. Давай лучше… — Раллиан зашевелился, и Конь продолжал, понизив голос: — Давай лучше, кто дальше с разбега закинет в Озеро своего всадника!
       — Ой, — Лошадь тихонько прыснула со смеха. — А они точно проснутся?
       — Ну не проснутся сами, сплаваем, достанем, — сказал Конь.
       Всадник зашевелился во сне и пробормотал:
       — Венеций, разбуди меня через полчасика.
       Лошади переглянулись:
       — Через полчасика дак через полчасика, — решили они.
      
       Через полчаса мимо Озера проходили бок о бок две серебристые лисицы. На Райне верхом сидел Тук, а на Миойи Филин. Лисы смотрели друг на друга, ничего не замечая вокруг. А Тук посмотрел на разбегающихся Коня с Лошадью, проследил глазами и воскликнул:
       — Красиво летят!..
       Филин же только прикрыл глаза крылом. Он услышал два почти одновременных всплеска, за которыми последовало много разного шума: смех, возмущение, фырканье и стук удаляющихся копыт.
       Конь с Лошадью вдвоём убежали подальше, заподозрив, что мокрые с ног до головы Всадник и Всадница только притворяются не рассерженными, весёлыми и добрыми. Но всадникам на самом деле было весело и совсем больше не хотелось спать. Филин с Туком разожгли им на берегу Озера костёр, причём Тук для этого надолбил немножко щепок из засохшей берёзы. Все — и лисы, и птицы, и люди уселись вокруг костра.
       На шум к костру прибежала Белка, которая прогуливалась недалеко с Бобром. Бобёр покосился на щепки и сел рядом. Возле огня всем было очень уютно.
       — Зря они не остались с нами, — сказал сонно Тук, имея в виду Коня с Лошадью. — Тут здорово.
       — Я думаю, им там тоже вдвоём неплохо, — возразила на это Белка.
       Солнце уже село, костёр догорел, скоро стало темно, только угли светились.
       Райн подумал, что немножко не хватает Лона, который сидел бы тут рядом задумчиво и шевелил угли палочкой. Он приобнял Миойи, и лиса улыбнулась ему.
       Всадник постарался незаметно пододвинуться поближе ко Всаднице, которая сидела, подперев кулаками щёки, смотрела на угли и слушала Белку. “В следующий раз захвачу гитару”, — подумал Раллиан.
       Белка рассказывала, как она недавно прогуливалась возле Нового Кедра, ни о чём не подозревая, и тут совсем рядом с ней появился Райн и сказал громко “привет”, так что Белка подскочила чуть ли не до неба и схватилась за сердце. Никто её не мог так застать врасплох уже очень давно. Она простила Райна только после того, как лис пообещал больше никого не пугать, ведь это может быть опасно, и сказал, что её тоже научит так прятаться.
      
       Сидели долго. Наконец, Филин собрался обратно на свой край Опушки, провожать пешком сонного Тука домой.
       — До встречи, — сказал Филин всем и помахал крылом.
      
      
      
      
      
       ЧАСТЬ 5. Тень прошлого
      
       Глава 1. Поход
      
       В глубоком мрачном подземелье под одной из отдалённых башен Замка сидел заключённый. В его комнате было окно с решёткой, но оно выходило не на улицу, а в пещеру, и снаружи не проникал ни один луч света. Ещё была массивная железная дверь с маленьким окошком, кровать, стол и стул, но не было ни ковров, ни изящной мебели, ни слуг, к которым он так привык.
       Заключённый сидел в углу комнаты на соломенной кровати в зловещей тишине, мрачно подперев кулаками голову. Он в сотый раз думал: “Подумаешь, пытался свергнуть короля и распродать всю землю, будучи наместником!.. Невелика важность. А теперь засунули в такую дыру!” Делать ему было абсолютно нечего. Он много раз вспоминал последние моменты свободы, перед тем как ему сзади прилетело чем-то тяжелым и он очнулся уже связанным. Он очень смутно помнил два пернатых силуэта в окне, которые кидались снежками и залепили ему шлем. Постоянно прокручивая этот эпизод в памяти, наместник сумел вспомнить двух птиц во всех мельчайших подробностях и уже не мог забыть. Они снились ему ночью, преследовали днём; наместник думал, что если б не эти птицы, он был бы до сих пор на свободе и всё задуманное у него получилось бы. Много раз среди ночи он просыпался от кошмарного сна, в котором прямо перед глазами его летел град снежков, и он дёргался на кровати, как будто они на самом деле в него попадали, и вскакивал в холодном поту.
       В тот вечер ему в честь какого-то праздника помимо обычного ужина принесли ещё и кружку с горячим чаем, печенье и несколько свечей — поддерживать свет. Наместник быстро справился со старым куском хлеба и вполне сносной кашей, зажёг свечу, взял кусочек отковырянного камня и стал рисовать на стене Филина и Тука. Получалось у него очень даже неплохо: свеча ещё не успела догореть, а филин с дятлом уже без труда узнали бы себя в этих портретах на стене. Наместник отложил камень, встал перед рисунком, сжав кулаки, и зло смотрел в глаза птицам. Потом схватил кружку со всё ещё горячим чаем и хотел выплеснуть его прямо на стену, но ручка кружки обломилась от резкого движения, и кипяток вылился прямо ему на ноги. Прыгая и проклиная всё на свете, наместник случайно опрокинул свечу, и в подземелье вновь стало темно. Потом он успокоился, зажёг свечу снова, с тревогой подсчитывая, на сколько ему хватит спичек, взял в руки стакан с водой, который остался с обеда, сел с ним на кровати и сосредоточился. Он что-то шептал себе под нос, закрыв глаза, и вода в стакане у него в руках вскоре стала мутной. Потом он поднялся, встал лицом к рисунку, произнёс страшное проклятие птицам и выплеснул прямо на рисунок чёрную воду из стакана. Нарисованные черты птиц вспыхнули ярким пламенем, горели около минуты, потом погасли и исчезли.
       Наместник не двигаясь стоял перед пустой стеной. Комнату вновь освещала лишь свеча, и стражник, который услышал шум и смотрел теперь на него в замочную скважину, увидел в свете свечи крайне довольное и мстительное выражение лица заключённого. Холод пробежал по спине стражника, он вздрогнул, отпрянул от двери и, спотыкаясь, вернулся на свой пост.
      
       На Опушке был чудесный сентябрьский вечер. Филин с Туком сидели на крыше дома дятла и ели спелые, сочные яблоки. Они их только что сорвали с дикой яблони неподалёку.
       — Как кисло, — сказал Филин и скорчил такую рожу, что Тук чуть не подавился.
       — Отличные яблоки, — сказал Тук. — Кисло и сочно — это же очень вкусно!
       Тут рядом с филином на крышу с дерева упала длинная прямая ветка, почти палка. Филин вздрогнул, потом чуть подумал, насадил одно из диких яблок на палку, взмахнул лапой, и яблоко улетело далеко-далеко прочь, как из пушки. Тук возмутился:
       — Не нравится — не переводи зря! Возьмем с собой, съедим на завтрак!..
       — Кстати, да, — сказал Филин. — Нам скоро выходить. Булочки я уже взял. А ты заварил термос?..
       Пернатые друзья собирались в Поход в лес, исследовать ту его часть, где они никогда ещё не были.
       — Давно уже, — сказал Тук. — Вообще, идти вечером нечестно! Надо было в обед. Я скоро спать захочу.
       — Нет, — возразил Филин. — Все нормальные люди в поход ходят по утрам. Спроси Коня! Ну, а вечер — это почти то же самое, что утро, тоже ведь сумерки. И то и другое — наше с тобой время.
       Тук пожал плечами, доел яблоко, и они с Филином разлетелись по домам, чтобы через минуту вернуться на место встречи уже с рюкзаками и сразу отправиться в лес.
       Какое-то время они летели над соснами, но потом молча переглянулись и приземлились на небольшой поляне, не сговариваясь решив, что идти пешком интересней.
       — Ого, — сказал дятел, оглядывая кусты шиповника, — а мы здесь уже были. За этими кустами пещера. И дом Миойи с Райном тут недалеко. Зайдём к ним в гости?
       — Нет их дома, — возразил Филин. — Они ушли в старую часть леса что-то там собирать. В какую сторону пойдём?.. Тут вокруг мы всё знаем, кроме еловой чащи Миойи, но её исследовать бесполезно, она каждый раз как будто разная.
       — А давай… — сказал Тук, — давай лучше пещеру пойдём исследовать!
       Они вместе уставились на вход в пещеру. Филин задумался. Он снял рюкзак, сосчитал, сколько у него булочек, убедился, что компас на месте, и кивнул. Тук в свою очередь проверил, достаточно ли он взял фонариков, батареек и чая. Они посмотрели в последний раз на лучи заходящего солнца и полезли в тёмную пещеру.
       Какое-то время они шли по широкому, прямому коридору, потом остановились на развилке: небольшой туннель уходил налево и вниз. Коридор прямо, как они знали, вёл в берлогу. Они подумали, решили к медведю в гости зайти в следующий раз и повернули налево. Но почти сразу остановились: Филин вспомнил, что надо обязательно запоминать дорогу. Он достал компас, огляделся вокруг и сказал:
       — Итак, мы идём на север. Значит, обратно будем возвращаться на юг.
       — Ну и отлично! — сказал Тук. — Можно сказать, всё почти уже исследовали!..
       Они пошли дальше вниз по узкому коридору и упали в первую же глубокую расселину.
       — Ой! — сказал Тук, расправляя крылья. — Могли бы и знак поставить, что здесь яма!.. Ну, давай посмотрим, что там внизу.
       Филин с Туком стали плавно спускаться. Пещера вокруг них постепенно сужалась, внизу тёк ручеёк. В разные стороны вело несколько туннелей. Они выбрали один из коридоров и полетели по нему гуськом: он был очень узким. Тук впереди светил фонариком. Он с азартом летел всё быстрее, ловко поворачивая и едва замечая, что где-то можно было свернуть и в другую сторону. Филин так же ловко, но бесшумно летел следом, мысленно соглашаясь, что идея исследовать пещеру действительно оказалась удачной. Особенно дух захватывало на коридорах, ведущих вниз, где они пикировали, почти падая… Тук даже забыл, что он боится высоты.
       — Тут классно! — сказал дятел. — Прямо как на гонках с Конём по Опушке!
       Они летели всё глубже и глубже. Последний туннель был очень гладким и чуть пошире, так что они могли если не лететь, то идти вместе рядом. Туннель плавно вёл вниз. Пернатые друзья решили съехать на рюкзаках по нему, как по горке.
       — Ну, сейчас будет по-настоящему весело, — сказал Тук, усаживаясь на свой рюкзак. — Поехали!..
       Они оттолкнулись и понеслись вниз.
       — Ух! — сказал Филин, вытаращив глаза: у него захватило дух. Туннель повернул круче вниз, он был узким, так что взлететь не было возможности; птицы скользили вперёд, всё ускоряясь.
       — Ура!.. — крикнул Тук рядом, его крик многократно усилился эхом, но неожиданно резко оборвался.
       Филин и Тук на полной скорости врезались в крутой поворот туннеля и кубарем покатились дальше, оглушённые. Туннель резко закончился, они стали падать в большую пещеру, на дне которой было чёрное озеро; следом за ними падали их рюкзаки.
      
      
       Глава 2. В темноте
      
       На лесной поляне среди старых толстых сосен двое серебристых лисиц собирали с кустов ягоды шиповника.
       — А ведь шиповник был и на нашей стороне Реки, на той поляне, где выход из пещеры, — сказал Райн. — Но этот и правда лучше, и его здесь гораздо больше. Вот Тук обрадуется! Подарим ему половину.
       — Эта сторона Реки тоже наша, — ответила Миойи. — Здесь мы познакомились!..
       — Правда? — попытался пошутить Райн. На что Миойи вместо ответа, отложив корзинку, прыгнула прямо на него, так что лис оказался в траве на спине, и посмотрела на него сверху, мягко улыбаясь.
       — Правда!.. Может, ты ещё и забыл, как мы встретились во второй раз, после долгой разлуки?
       — Это когда я случайно уснул у тебя дома, и ты на меня вот так же прыгнула, — мечтательно сказал Райн. — Наверно, поэтому я так обожаю, когда ты это делаешь.
       — А сейчас ты просыпал почти весь свой шиповник, — сказала Миойи укоризненно. — Тебе должно быть неловко!..
       Вскоре они поднялись и вместе собрали с травы упавшие ягоды. Шиповника набралось много, достаточно и им самим, и на подарок Туку. Лисы отправились в обратный путь, через Реку и на Опушку к дому дятла.
       Тука дома не было. Они пошли к дереву Филина, но и он не отвечал на стук. Райн скромно постучал во второй раз, но Миойи, не долго думая, распахнула дверь и запрыгнула внутрь. Райн зашёл следом за ней: он знал, что друзья всегда, в любое время рады видеть Миойи и его самого, но, в отличие от неё, он никак не мог к этому привыкнуть. Лиса потянулась у Филина на ковре как у себя дома, оставила свою половину шиповника на полу, и они вышли обратно, затворив за собой дверь. Потом они отправились в гости к Коню, который жил в двух шагах. Лисы провели у него весь вечер и остались ночевать.
       На следующее утро Миойи сбегала к соседнему дубу и обнаружила, что Филин и Тук ещё не пришли. Они и раньше порой уходили в лес надолго, но у Миойи появилось нехорошее предчувствие. Она вернулась и растолкала Коня, который продолжал сладко спать на диване.
       — Соня! Проснись на минутку!..
       Конь открыл один глаз.
       — Что? Опять в поход? — пробормотал он.
       — Филин и Тук! Где они могут быть? — спросила Миойи.
       — В походе, — ответил Конь сонно, закрывая глаза. — И я тоже в походе, все мы в походе... Я боевой конь.
       Райн молча подал Миойи кружку с ледяной водой, но этот манёвр Конь как-то заметил и сразу вскочил.
       — Филин и Тук? — воскликнул Конь. — Я же говорю: они в походе! Ушли исследовать лес! Наелись диких яблок, взяли компас и булочки и ушли! А теперь дайте мне поспать! — Конь опять свернулся на своём диване и закрыл глаза.
       Лисы молча вышли из дома Коня и побежали в Лес. Первым, кого они встретили, была Белка. Она не видела ни Тука, ни Филина, но пообещала навести справки поблизости у знакомых ей птиц.
       Райн с Миойи бегали по лесу до обеда, поодиночке (они держали связь по рации), но ничего не нашли и вернулись к дому Белки. Белка им сообщила, что двое щеглов видели, как Филин с Туком гуляли возле поляны с рябиной и шиповником и вдруг — раз! — скрылись из виду под землей. Щегол по секрету посоветовал Белке быть поосторожней с Филином — вдруг он колдун.
       — Они пошли в пещеру! — хором воскликнули лисы, вздрогнув.
       — Определённо, — сказала Белка. — Но в пещерах я вам не помощник! Лучше вас там никто не ориентируется.
      
       Филин от прикосновения ледяной чёрной воды резко пришёл в себя. Рядом с глухим всплеском упали рюкзаки. Он увидел, что Тук тоже очнулся и пытается выбраться из воды. Но чёрное озеро не хотело их отпускать: птицы махали крыльями изо всех сил, но их как будто держал за ноги кто-то невидимый под водой. Тук лихорадочно вцепился в рюкзак, вскарабкался на него и только так смог взлететь. За ним этот манёвр повторил Филин. Рюкзаки они выдернули из воды совершенно спокойно. Потом Филин приземлился на камне неподалёку, следом за ним сел Тук, который выронил фонарик и теперь почти ничего не видел в темноте. Дятел достал из рюкзака ещё один фонарик и включил его. Обоим птицам было жутковато в этой мрачной пещере. Они схватили рюкзаки и полетели прочь по какому-то широкому, извилистому туннелю, уходящему наверх.
       Через дюжину крутых поворотов они остановились передохнуть. Их не покидало тревожное и мрачное чувство. Оба по шею были мокрыми от чёрной воды. Тук на секунду выключил фонарик, и они испуганно увидели, что их мокрые перья светятся каким-то неестественным красным цветом. Дятел чуть снова не выронил фонарь. Свечение вскоре исчезло, но птицы продолжали дрожать.
       — Д-д-давай съедим по булочке, — наконец предложил Тук.
       Они вновь открыли рюкзаки, достали булочки и стали есть, чувствуя, как постепенно возвращается аппетит и нормальное самочувствие… Рюкзаки эти им подарила Миойи, она сама их сшила. Это были великолепные, лёгкие походные рюкзаки, они совершенно не пропускали воду, к счастью для птиц: если бы на их булочки попала чёрная вода, это могло бы закончиться крайне плачевно. Тук прижал к щеке свой рюкзак и на секунду как будто ощутил прикосновение мягкой серебристой шерсти. Мрачные мысли и предчувствия отхлынули. Они доели булочки и запили их чаем.
       — Наверно, всё же пора домой, — сказал Филин, и дятел согласился.
       Они полетели дальше наверх. Туннель привёл их в небольшую пещеру, из которой вело несколько коридоров: в стороны, вверх и вниз. Филин понял, что нужно сориентироваться, снял рюкзак и стал в нём копаться.
       — Где там твой компас? — сказал Тук. — Нам нужно на юг.
       Филин достал компас и внимательно смотрел на светящуюся стрелку, поворачивая его так и сяк, по горизонтали и вертикали.
       — Нашёл! — сказал он наконец. — Нашёл юг. Вот он там.
       — Ну, пошли туда, прямо на юг, — сказал Тук.
       — Отличная мысль, — задумчиво ответил Филин, — только там стена.
       — Стена?
       — Стена.
       Да, во всю южную сторону пещеры определённо была стена. Туннели вели только на север и запад.
       — Полетели тогда в самый верхний, — предложил Тук, пожав плечами.
       Они так и сделали и долго поднимались наверх. Потом туннель выровнялся и продолжился прямо, потом опять вниз, опять вверх… и наконец привёл их в большую круглую пещеру, из которой в разные стороны вело восемь путей. Птицы походили вокруг пещеры немного, думая, куда идти дальше. Потом огляделись вокруг и поняли, что забыли, из какого коридора они вышли. Тук почесал крылом за ухом.
       — Так, — сказал Филин, останавливаясь, — точно помню, что я сначала прошёл мимо двух коридоров, потом ещё двух, потом ещё.
       — Значит, — продолжил его мысль Тук, — умножая три на два, мы получаем… Сколько мы получаем? По-моему, семнадцать.
       — Нет, это слишком много, — возразил Филин, пытаясь складывать и вычитать большие перья на крыле. — Должно быть поменьше. Наверно, будет семь... Хорошее число!
       — Отлично, — сказал Тук и стал считать коридоры вместе с Филином. — Вот седьмой. Значит, мы вышли из этого коридора, и нам точно обратно туда не надо. Давай выберем из оставшихся тот, что повыше.
       Друзья стали выбирать и выбрали именно тот коридор, откуда они пришли... И полетели обратно, вскоре вылетев, к своему большому удивлению, в знакомую им пещеру с чёрным озером. Лапка у Тука задрожала, он выронил фонарик, в темноте налетел лбом на выступ стены, потерял сознание и покатился вниз, прямо в озеро.
       — Тук!.. — закричал Филин, бросаясь за ним.
       На этот раз дятел сам не очнулся, но Филин подхватил его лапами, пока он не успел погрузиться в воду полностью. Он с трудом снял с Тука рюкзак, скинул его в воду и затащил дятла на него. Тук пришёл в себя, наконец, замахал крыльями, схватил рюкзак, и они полетели прочь отсюда, остановившись мимоходом, только чтобы достать из рюкзака последний из трёх фонариков. Они снова приземлились у входа в большую пещеру, из которой вело восемь коридоров. Тук был опять почти весь мокрый и дрожал. Красное свечение вокруг него стало намного ярче, чем в первый раз, оно постепенно гасло.
       — Б-б-улочку можно, Ф-филин? — пробормотал Тук.
       — Видимо, мы всё-таки неправильно сделали это, — сказал Филин, вздыхая и подавая Туку булочку.
       — Что сделали?
       — Умножили одно число на другое.
       Тук тоже вздохнул. Они доели булочки и допили чай. Потом Филин воскликнул:
       — У меня же с собой книжка по ориентированию!.. Сейчас, сейчас найду, — он принялся копаться в рюкзаке, достал книгу и принялся быстро её листать. Тук нетерпеливо смотрел ему через плечо, подсвечивая фонариком.
       — Ага!.. вот, нашёл. Нам нужно найти муравейник. Он всегда стоит от дерева в южной стороне.
       — Но тут нигде нет деревьев!.. — возразил Тук, оглянувшись.
       — Угу, — сказал Филин, листая дальше, — значит, способ со мхом на дереве нам тоже не подходит. Ещё есть полярная звезда, но её здесь не будет видно.
       — Предположим, тут было бы дерево, — сказал Тук с интересом. — Как мох на нём помог бы нам вернуться назад?
       — Ну, — сказал Филин, — тут написано, что мох всегда растёт с северной стороны. То есть, мы сразу нашли бы север.
       — Вообще, я думал, что север ты и так можешь найти на компасе.
       — Точно! — воскликнул Филин, захлопнув книгу и вскакивая.
       — Ах да, — вспомнил он тут же и сел обратно, помрачнев. — Я забыл, мы уже пробовали, это не помогает.
       Они вздохнули, застегнули рюкзаки и полетели дальше по одному из туннелей, хорошо запомнив на этот раз коридор, ведущий обратно к жуткому чёрному озеру.
      
      
       Глава 3. Возвращение
      
       Порядочно проблуждав, птицы наконец выбрались в пещеру повыше и посуше. Здесь уже можно было передвигаться даже не имея крыльев, в отличие от нижних туннелей, половина из которых вели резко вверх и вниз. Туннель всё так же поворачивал, разветвлялся, но Филин сообразил помечать камешками те развилки, где они уже были. Одно время они пытались обходить все повороты по методу правой руки. Про этот способ Филин прочитал на одном из привалов в своей книге, суть его заключалась в том, что на каждой развилке нужно сворачивать в ту сторону, куда указывает правая рука. Тук сказал, что это им не подходит, так как у них нет рук, но Филин возразил, что можно вместо рук использовать крылья, однако на второй или третьей развилке Филин с подозрением посмотрел на одно из своих крыльев — на правое, в этом он был уверен, но также был уверен в том, что на прошлом повороте оно было левое. К тому же один из туннелей вёл не направо, не налево, а вертикально вверх. Они пожали плечами и бросили это дело, решив ограничиться метками-камешками.
       Вскоре Тук почувствовал дуновение тёплого осеннего воздуха. Чему они оба очень обрадовались: булочек и чая почти совсем не осталось. Они прибавили скорость. Филин и Тук не догадывались, что это тот самый выход на крутой северный склон горы, охраняемый крылатым стражем со змеиным хвостом, о котором им рассказывал Райн как-то раз. Райн ранил и прогнал стража, но страж вскоре подлечился, вернулся обратно и теперь сидел рядом с камнем снаружи, почти невидимый.
       — Там выход! — закричал Тук, увидев светлое пятно впереди. Они стремглав полетели вперёд, но разочарованно остановились: перед ними была узкая щёлка наружу, маленькое окошко, но никак не парадная дверь, туда могла бы с трудом протиснуться разве что Белка.
       — Тут наверняка есть педаль, — сказал Тук. — Такая, знаешь, на неё нажимаешь, и ворота отворяются. Ну или рычаг. Я читал об этом где-то.
       Но ворота вдруг неожиданно отворились сами: камень, закрывающий выход, откатился в сторону. Филин с Туком отпрянули, сощурившись от неожиданно яркого света, переглянулись и полетели вперёд…
       — Стойте!.. — послышался сзади голос, искажённый сильным эхом.
       Филин и Тук посмотрели назад, никого не увидели и снова переглянулись. Они уже почти успели выйти наружу. Пока они думали, что делать, из поворота пещеры показался Райн, а следом за ним Миойи.
       — Назад!.. — крикнул Райн птицам. — Летите ко мне!
       Тук с Филином широко раскрыли глаза и приземлились рядом с Миойи. Они были страшно рады неожиданной встрече. А Райн прошёл чуть вперёд и внимательно посмотрел наружу. Потом выпрыгнул из пещеры.
       — Райн! — охнула Миойи и помчалась следом за ним, однако лис тут же вернулся.
       — Что происходит? — недоумевал Тук.
       — Он здесь, — тихо сказала Миойи.
       — Определённо здесь, — кивнул Райн. — Вот он, смотрит на нас. Но нападать не будет. Он видит, что нас двое.
       — Вообще-то четверо, — поправил их Филин.
       — Кто смотрит? Где? Я никого не вижу! — воскликнул Тук.
       — Хирам, — хором сказали лисы. — Страж. Пойдёмте отсюда.
       Вдруг они услышали снаружи голос, от которого у Тука и Филина встали дыбом перья и заледенело сердце.
       — Птиц нужно уничтожить, — гулко сказал голос, заполнив всю пещеру.
       Филин и Тук задрожали. Потом не оглядываясь пошли вглубь пещеры за Миойи, следом шёл Райн.
       — Глупцы, — вдогонку услышали они голос. — Убейте птиц, пока не поздно! Иначе будет хуже всем!..
      
       Друзья долго шли молча. Тук сидел не шевелясь верхом на Райне и светил вперёд фонариком, изредка взлетая, когда лис прыгал через расселины. Рядом бежала Миойи с Филином. Разговаривать никому не хотелось.
       По пути сделали один привал, подкрепить силы бутербродами, что лисы взяли с собой, потом пошли дальше. Тук уже собирался сказать, что неплохо бы организовать ещё один привал, как вдруг он понял, что узнаёт развилку перед ним: поворот налево вёл к медведю, а направо — в лес.
       — Как вы это делаете? — изумлённо воскликнул Тук. — Мы блуждали тут невесть сколько недель, даже имея крылья и компас!
       — Не недель, Тук, — ответила Миойи. — Вы были в пещере два дня. А вот припасов с собой вы всегда берёте только на день!
       Они вылезли на поверхность и с наслаждением вдохнули тёплый сосновый воздух. В лесу был ранний вечер. Друзья пошли на Опушку.
       Филину не давали покоя слова стража. Он уже хотел было что-то спросить, но Райн посмотрел на него предупреждающе и сказал:
       — Не надо о нём здесь, в лесу. Просто забудьте. Он как стоял там, с той стороны, так и останется стоять.
       — Чего забудьте? — сказал Тук, потом вспомнил стража. — О-о, — добавил он задумчиво.
       Миойи кивнула Филину.
       — Бери пример с Тука! Он уже обо всём забыл.
       — Вовсе нет! — возмутился дятел.
       Вскоре они дошли до Опушки. Филин показал на крышу дома Тука и сказал, что он открыл новый способ далеко метать яблоки палкой, но Тук возразил, что яблоки нужно есть, а не кидаться ими; а Райн сказал, что они с Миойи насобирали целую корзину шиповника в подарок Туку и Филину, заваривать на ночь, только надо его высушить. Тук очень обрадовался, они пошли к нему все вместе, но потом лисы вспомнили, что оставили шиповник у Филина, и пошли в гости к Филину, спросив только у него: “Ты с нами?” Филин ответил, что это очень мило — приглашать его в его же собственный дом, и согласился. Потом они вместе пошли узнать, как дела у Коня, когда уже стемнело и настала пора читать Туку на ночь книжку, что Филин и сделал прямо у Коня дома, где Тук остался ночевать. Он хотел спросить Коня, можно ли остаться у него, но Конь уже спал, и Тук решил, что можно. У Коня была интересная книга про походы и сражения, Филину и Туку она очень понравилась, они решили попросить у Коня взять её почитать себе домой, когда он проснётся... Постепенно воспоминания о чёрной воде и пещерном страже перестали тревожить Филина, он вновь почувствовал себя отлично.
       Не дочитав главу, Филин увидел, что Тук уже уснул. Филин тихо закрыл книгу и полетел к своему дубу. Лисы посидели ещё немного в тишине у камина, потом помахали на прощанье лапами спящим Коню и Туку, а также вслед Филину и собрались бежать к себе домой в еловый лес, но, выйдя из дома на Опушку, вспомнили, как тут хорошо ночью, и устроились спать прямо под ёлкой.
      
      
       Глава 4. Посылка
      
       Дятел Тук очень любил получать письма. Правда, присылали их ему не так часто. Сказать по правде, единственное письмо, которое он в жизни получил, было от Белки, когда она в подарок прислала ему термос. Но Тук не расстраивался. Он решил, что раз ему никто ничего больше не присылает, то он сам кому-нибудь напишет письмо. Он сел за стол, взял ручку и стал писать. Потом вдруг ему в голову пришла одна идея. Он решил полететь в город, заказать там что-нибудь по почте. “Ведь тогда ко мне придёт не письмо, а посылка, а это гораздо лучше!” — подумал Тук, отложил ручку и полетел в Хитрожуково, решив дописать своё собственное письмо позже.
       У дятла оставалось немного денег, которые он выручил, продав на ярмарке мешок яблок. Он решил заказать в городе стиральную машину, но ему сказали, что их нельзя пересылать по почте. Тук вздохнул, потом понял, что всё равно у него некуда подключать стиральную машину, ведь нет ни водопровода, ни электричества, да и стирать за исключением пары полотенец и покрывала нечего. Он подумал и решил заказать себе хорошие батарейки для фонариков. Но их тоже нельзя было перевозить по почте... Тук нахмурился и решил узнать, что именно всё-таки пересылать можно. Прочитав список, который ему дал работник почты, Тук нашёл, что ему нужно, сделал заказ и довольный улетел на Опушку к Филину.
       А Филин тем временем был занят у себя дома делом. Он осваивал вышивание крестиком. У него было огромное кухонное полотенце в клеточку и набор ниток с иголками, которые он увидел дома у Миойи, а та заметила его заинтересованный взгляд и сразу ему их подарила. Филин сидел в кресле-качалке и старательно работал иголкой, прицепляя к ней поочерёдно разноцветные нитки. Рядом сидела синица и завороженно наблюдала за ним. Филин сначала хотел вышить сцену из книжки, что он взял почитать у Коня, которая изображала бы большое сражение воинов с драконом на фоне красивого Замка. Но потом подумал и решил начать с чего попроще, и стал вышивать часы. Он уже закончил шить саму округлую форму часов, а также все цифры от 1 до 12 и принялся за стрелочки. Тут в дверь постучал дятел и сразу зашёл.
       — А я заказ на почте сделал, — сходу сказал Тук Филину, но к нему сразу подлетела синица и издала громкое: “Тссс!” Она не хотела, чтоб её хозяина отвлекали.
       — Ого! — сказал Тук. — Да, ты права, нужно заняться делом. Мне тоже нужно многое успеть к тому времени, как придёт моя посылка.
       И не успел Филин ничего ответить, как Тук улетел. Дятел отправился к себе домой за инструментами, достал их и стал аккуратно сооружать что-то перед окнами, на Опушке.
       Вскоре к нему прилетел Филин и спросил, что же всё-таки Тук заказал и что он сейчас строит.
       — Я заказал по почте пчёл, — сказал Тук. — Давно хотел их завести! Но ни за что бы не подумал, что их можно просто взять и прислать посылкой. Теперь строю ульи! Скоро у меня будет мёд! Много вкусного мёда, мы сможем угостить всех. А у тебя как дела?
       — Почти закончил полотенце, — сказал Филин.
       — Вот видишь, какие мы с тобой молодцы, — сказал Тук. — Оба делом заняты.
      
       Прошло несколько дней. Тук довольно оглядел свою работу: четыре отличных деревянных улья. Посылка ему уже пришла: это был большой запакованный ящик с дырками, который недовольно жужжал. Тук принялся распаковывать посылку, готовясь объяснить каждой пчеле, в каком улье она будет жить. Он открыл коробку, рой пчёл сразу весь вылетел наружу и зажужжал ещё громче. Половина пчёл тут же улетели прочь куда-то в лес. Тук озадаченно и огорчённо смотрел им вслед… Но остальные пчёлы остались, они полетали вокруг ульев, вокруг Тука, затем вокруг сосны неподалёку и спрятались в ульях. Тук сначала хотел познакомиться с ними, но услышав из ульев довольное жужжание, передумал и на цыпочках удалился. “Пусть расселятся и привыкнут к новому месту”, — подумал он.
       На следующий день он вышел к пчёлам спросить, как им понравились ульи. Пчёлы увидели Тука, вылетели и злобно стали жужжать на него, так что он побоялся подходить ближе. Тук полетел к Филину узнать, что он об этом думает, если он, конечно, ещё не спит.
       Филин не спал. Он сидел в углу кровати, вцепившись в одеяло.
       — П-п-представляешь, — сказал Филин Туку, — я проснулся посмотреть, сколько времени, и попить воды, на часах было тринадцать часов, я попил и лёг обратно, и тут до меня дошло — тринадцать часов!..
       — В смысле, слишком поздно пить? — спросил Тук.
       — Цифра на часах была тринадцать! Одиннадцать, двенадцать, тринадцать, потом час!
       — Это же отлично! — сказал дятел. — Счастливое число! Что ты так расстраиваешься?..
       — Но откуда взялась эта цифра? Я вышивал их только до двенадцати!
       Тук подумал и сказал:
       — Ты всегда смотришь, сколько времени, на вышитом кухонном полотенце?
       — Нет! Я просто был спросонок, и полотенце с часами — первое, что я увидел. Теперь мне совершенно не хочется спать...
       — Тогда пошли посмотрим на моих пчёл, — предложил Тук, чуть подумав. — По-моему, они ведут себя странно.
       Филин вскочил с кровати, и они полетели к дому дятла.
       Улья были совершенно пустые, не слышно было ни одной пчелы. Тук растерянно смотрел по сторонам.
       — Может, они улетели собирать мёд? — предположил Филин.
       Вдруг они услышали жужжание из открытого окна. Зайдя в дом, они увидели, что все пчёлы сидят на столе Тука и едят его печенье. Заметив пернатых друзей, пчёлы громко зажужжали и полетели на них, угрожая ужалить, так что Филин с Туком опрометью выбежали из дома.
       — Вот это да! — сказал Тук. — Можно, я пока у тебя дома посижу?..
       Они полетели обратно к Филину. А пчёлы в доме дятла тем временем догрызли всё печенье и принялись за булочки...
       Филин лёг обратно в кровать, Тук машинально читал ему книжку Коня про поход рыцарей, но из головы у него не выходили пчёлы. Рядом на кровати сидела синица и внимательно слушала про марширующих воинов и драконов, как будто всё понимая. Глаза у Филина стали закрываться, и он вскоре уснул. Тук зевнул и лёг на полу рядом с кроватью Филина, ему вдруг тоже захотелось спать; он нашёл себе ещё одно одеяло, удобно устроился под ним и закрыл глаза.
       Проснулись они поздно вечером, когда уже стемнело. Тук резко сел на полу — он совсем не планировал спать весь день. Он посмотрел на стену, где висело вышитое полотенце. Полотенце чуть светилось, на белом фоне жуткая рожа показывала ему язык, скосив глаза, никаких часов на нём не было и в помине. Ошарашенный Тук растолкал Филина, который тоже сразу увидел рожу и вытаращил глаза. Они спрятались под одеяла. Потом вылезли обратно. На тёмной стене филин снова увидел своё обычное вышитое полотенце, а дятел ничего почти не увидел, так как было темно. Они переглянулись. Тук вновь натянул на себя одеяло. Следом за ним под одеяло залез Филин. Они неподвижно пролежали так до рассвета, боясь ещё раз выглянуть и посмотреть на стену.
      
      
       Глава 5. Астры
      
       На рассвете птицам всё же пришлось вставать: кто-то стучал Филину в окно. Друзья вылезли из-под одеял и увидели, что в стекло стучат пчёлы! Они уже доели всё, что было съедобного в доме дятла, и теперь прилетели за ним сюда. Тут пчёлы заметили небольшую открытую форточку и ворвались в дом с громким жужжанием. Филин с Туком задрожали и хотели спрятаться обратно под одеяло, но вдруг из часов на шум вылетела сонная синица.
       — Прячься к нам! — крикнул Филин синице.
       Синица посмотрела на пчёл и сразу проснулась, но прятаться она даже не думала. Она стала громко стрекотать и пищать на пчёл, и издавать прочие звуки, явно изображающие ругань, летая при этом за ними. Пчёлы оторопев остановились в воздухе. Синица выгнала их обратно в форточку и стала преследовать дальше. Филин с Туком подскочили к окну и увидели, что она загнала всех пчёл по ульям. Потом довольная синица вернулась в дом, в свои часы, и закрыла за собой дверцу. Друзья переглянулись. Потом посмотрели на полотенце. Часы на полотенце показывали пятьдесят восемь часов и семьдесят шесть минут, но это их уже почти не впечатлило.
       — Филин, а приходи теперь ты ко мне в гости! — сказал наконец Тук. — Вместе со своей синицей, если можно!..
       Они дали синице немного выспаться, потом Филин разбудил её, и они все вместе полетели в домик Тука. Внутри был бардак: все ложки и тарелки валялись, крышка термоса была наполовину откручена, скатерть смята, но нигде не было ни крошки. Пчёлы всё подъели и летали теперь за окном с большим трудом, по их виду казалось, что они вот-вот лопнут. Синица вздохнула, вылетела в форточку и стала ругаться на пчёл. Пчёлы сконфуженно зажужжали и разлетелись. Синица вернулась и что-то прочирикала Туку.
       — Она говорит, что пчёлы у тебя невоспитанные, — перевёл Филин чириканье синицы.
       Тук кивнул:
       — Ага, есть немного!.. Хорошо, если она будет появляться здесь время от времени и помогать мне их воспитывать!.. А пока слетаю куплю ещё печенья на всякий случай.
      
       Так синица Филина занялась воспитанием пчёл дятла. С каждым днём пчёлы становились всё добрей, всё меньше жужжали в сторону Тука и всё больше ели печенья, которое он им покупал в городе, либо же они сами его где-то находили и приносили в дом. Пчёлы росли не по дням, а по часам, через неделю они были размером почти с шершня и вроде бы перестали расти.
       Тук всё не решался ночевать дома, так как пчёлы покидали его дом только по приказу синицы, но она не могла следить за ними всё время. Дятел грустно сидел за столом вместе с Филином в его доме и смотрел на вышитые часы, которые показывали шесть вечера. Это было настолько неестественно нормально, что они оба удивились и заподозрили, что полотенце что-то задумало. Судя по всему, так оно и было: вскоре полотенце сорвалось со стены и стало летать по комнате, как ковёр-самолёт, потом распахнуло дверь и улетело прочь.
       — Ух! — сказал Филин, глядя в окно полотенцу вслед. — Вышиваешь, стараешься, а оно раз — и улетело.
       — Или пчёл заводишь, улья им строишь, — отозвался Тук, — а они тебя потом домой не пускают!.. — он вздохнул.
       Тут несколько пчёл влетели в окно. Они что-то несли. Пчёлы приблизились, положили перед Туком печенье и улетели восвояси, их сопровождала довольная синица.
       — Ого! — сказал Филин. — Неужто они подобрели?
       Растроганный Тук съел печенье и сказал, что на этот раз рискнёт остаться ночевать дома.
       На следующее утро Тук проснулся у себя дома и убедился, что ни одна пчела его не ужалила. Дятел посмотрел в окно и увидел занятную картину. Возле ульев летало белое полотенце с вышивкой, за ним носились пчёлы и жужжали. Потом полотенце остановилось, пчёлы остановились тоже. Одна пчела села на полотенце, и оно сразу полетело дальше, пчела осталась на нём сидеть. Остальным пчёлам это по-видимому понравилось, они догнали полотенце и уселись рядом, места всем едва хватило. Затем полотенце с пчёлами поднялось в воздух и улетело в сторону Хитрожуково. Тук заподозрил, что пчёлы отправились в город воровать печенье, и вздохнул. “Как же мне вас научить собирать пыльцу и делать мёд”, — думал он.
      
       Тем временем Филин начал что-то подозревать. “Это всё не просто так, — думал он. — Наверняка это из-за того чёрного озера, в котором мы искупались!..”
       Он нервно расхаживал по ветке одного из трёх дубов, росших неподалёку от его собственного. Потом перелетел на следующий дуб и продолжил думать там. “Надо рассказать Туку”, — решил Филин наконец и сел на третий дуб. Тут к нему подлетел и сам дятел и рассказал, что пчёлы на полотенце улетели в город за печеньем.
       — Помнишь то красное свечение в пещере? — сказал Филин. — Может, это всё из-за него?..
       Тук задумался.
       — Если так, — сказал он глубокомысленно, — интересно, чего же ждать дальше!..
       Словно в ответ ему все три дуба открыли большие круглые глаза и посмотрели на них.
       — О-ой! — воскликнули птицы и взлетели.
       Они вспомнили рассказы Райна и подумали, что деревья сейчас вскочат и начнут бегать по Опушке. Но дубы не двигались, только следили за птицами выразительными глазами. Тук с Филином летали вокруг, дубы не сводили с них глаз, но вскоре они закрыли глаза, словно их и не было. Друзья переглянулись и приземлились на землю рядом.
       — Нет, давай лучше сядем на дерево, — предложил Тук. — Они всё равно уже немного живые; кто знает, если мы будем сидеть тут прямо на траве, может она нас начнёт держать за ноги или ещё что, я не знаю!..
       Филин подумал, что это звучит довольно глупо, но они всё равно взлетели и уселись на ветку одного из дубов. Дуб приоткрыл глаз, покосился на них и снова зажмурился.
      
       На следующее утро Тук проснулся от странного постукивания по крыше. Он вылетел в окно, поднялся наверх и от удивления чуть не упал, потом приземлился на крышу. По крыше гордо вышагивала синица, чётко отбивая шаг правой и левой лапами, не сгибая их. За синицей строем вышагивали пчёлы, стараясь попасть с ней нога в ногу. Это было не так-то легко, ведь пчёл было много и у каждой было по шесть лап, но у них получалось всё лучше и лучше. Пчёлы были разделены на четыре отряда в форме квадратов. У Тука закружилась голова. Синица посмотрела на него с явным неудовольствием, дятел понял, что он мешает ей учить пчёл маршировать, и улетел к Филину, рассказать ему, к чему может привести чтение на ночь книг про военные походы.
       — Надо тебе всё-таки научить их собирать пыльцу, — сказал Филин. — Хотя бы попробовать.
       Дятел тоже так думал. Он подождал, пока урок на крыше закончится, и полетел к пчёлам.
       — Пчёлы, — сказал Тук неуверенно. — Айда за мной?
       Пчёлы пожужжали, пожужжали и полетели за ним. Дятел повёл их на поляну чуть подальше на Опушке, где вовсю цвели астры.
       — Вот! — показал пчёлам Тук. — Пыльца! Её надо собирать!..
       Он стал увлечённо нюхать цветы, показывая, как это правильно делать. Пчёлы остановились в воздухе и внимательно смотрели. Потом они повернулись в сторону, Тук увидел, что рядом стоит маленький кабанчик и тоже наблюдает за ним, махая хвостиком. Потом и он стал нюхать пыльцу, не сводя при этом глаз с дятла.
       — Да нет, не ты!.. — сказал нетерпеливо Тук. — Я показываю пчёлам!..
       Кабанчик хрюкнул и продолжил нюхать пыльцу. Пчёлы в воздухе внимательно наблюдали, переводя взгляд то на него, то на Тука. Тук вздохнул, отпустил астру, которую он держал в лапах, она распрямилась и осыпала пыльцой кабанчика. Тот довольно хрюкнул и побежал прочь, от избытка чувств подпрыгивая всё выше, выше и выше... под конец он полетел.
       Тук схватился за голову. Пчёлы же задумчиво пожужжали и улетели домой к Туку есть печенье.
      
      
       Глава 6. Неожиданность
      
       Филин с Туком летели над лесом. Им было страшно. Они поняли, что так дальше продолжаться не может, и решили спросить помощи у Колдуньи — кто как не она должна разбираться в таких вещах! Они приземлились на её маленькой полянке посреди елей и подошли к избушке.
       Колдунья по всей видимости была дома: из трубы шёл дым. Тук направился к высокому порогу, но остановился и заинтересованно посмотрел на две деревянные сваи в виде ног, на которых стояла избушка.
       — Мне всегда было любопытно, — сказал Тук, — они правда деревянные?
       И не успел Филин его остановить, как Тук подлетел к свае и потрогал её лапой.
       — Да, на самом деле, натуральное дерево!.. Ой, — добавил дятел вдруг, отскакивая.
       Избушка расправила свои деревянные ноги, присела пару раз и куда-то побежала. Филин с Туком услышали голос Колдуньи внутри, она повторяла: “Ой, ой, ой”, — в такт шагам избушки.
       Избушка скрылась за елями, и птицы растерянно остались стоять посреди пустой поляны. Они подумали и полетели к Миойи и Райну, надеясь, что хоть они подскажут им, как быть, но серебристых лисиц не было дома… Друзья совсем расстроились и полетели обратно на Опушку.
       На Опушке перед ними предстала захватывающая картина. На вершине одного из трёх дубов сидел Конь, вцепившись в ствол. Все дубы внимательно смотрели на него, не отводя глаз. Под деревом стоял Всадник и тоже озадаченно смотрел наверх.
       — Он боится упасть! — воскликнул Тук, увидев Коня.
       — Неправда! — сказал Конь. — Я боюсь улететь дальше в небо.
       — Тут мимо пролетал кабанчик, — стал рассказывать Раллиан, — Коня это очень заинтересовало, он дёрнул его за хвост, а тот осыпал его пыльцой с головы до ног, да так, что Венеций чуть не улетел на Луну… А я предупреждал его, что так и будет!.. О, вот бежит Миойи, — сказал Всадник, показывая на Лес.
       Действительно, к ним рысью приближались Райн и Миойи. Филин и Тук полетели навстречу лисам и сели верхом на них, наперебой рассказывая странные новости… Райн подошёл к трём дубам и огляделся.
       — Так, — сказал он, — а вы точно не падали на ежей?.. Я вижу тут ёжика под дубом.
       Конь, который уже собирался было аккуратно слезть вниз, от этих слов снова вцепился в ствол.
       — А вообще, у меня же копыта! — вспомнил он и продолжил слезать. Действие пыльцы видимо заканчивалось, его уже не уносило наверх.
       Филин на всякий случай всё-таки решил убрать ежа. Он слез с Райна, подлетел к ёжику и хотел аккуратно взять его в свои крылья, но от него в иголки ежа ударило статическим электричеством: перья Филина наэлектризовались от мягкой шерсти лиса… Ёж подпрыгнул и отбежал на несколько шагов. Между иголок его стали проскакивать искры. Конь тем временем слез с дуба и стал энергично отряхиваться, избавляясь от остатков пыльцы.
       Миойи, глядя на всё это, держала обе передние лапы у рта, не зная что сказать. Райн о чём-то думал или вспоминал. Филин же ухнул:
       — Ух!.. Чем дальше, тем больше! Что же ещё будет…
       Тук сидел рядом на небольшом камне. Пыльца, которую стряхнул с себя Конь, попала ему в нос, и он стал чихать.
       — Апчхи! — чихнул один раз. — Апчхи!.. — второй раз, так сильно, что даже земля как будто под ним задрожала, и продолжил от души чихать.
       С каждым чихом дятла земля на самом деле дрожала всё сильней. Друзья (и дубы) не сводили с него широко раскрытых глаз. Перестав чихать, Тук посмотрел на Гору и в растерянности упал с камня на траву…
       Гора вздрогнула от самого основания, и из вершины её в небо стала бить струя воды и пара.
       Купание в чёрном озере внутри самого сердца горы не обошлось для птиц лишь безобидными фокусами. Проклятие наместника исполнилось так, как даже он сам не смог бы предвидеть: по всей видимости, Тук разбудил спящий вулкан.
       — Будь здоров!.. — сказал наконец Конь Туку, нарушая гробовую тишину.
      
       Как ни странно, после этого случая жизнь в Лесу и на Опушке потекла почти своим чередом. Вулкан если и собирался просыпаться, то он делал это крайне неспешно, решив ограничиться на долгое время гейзером, только земля изредка и несильно вздрагивала. Потом даже гейзер почти пропал, его уже было не видно с Опушки. Филин и Тук стали намного аккуратней и смогли избежать новых сюрпризов; возможно, действие проклятия закончилось, либо же им помогли советы Райна, который кое-что понимал в этом. Совет был простой: отложить пока творческие и строительные занятия, поменьше хватать всё лапами и, главное, не нервничать. Райн долго смотрел на дубы с глазами, вспоминая, как он тогда усыпил дуб посреди площади в одном городе, после чего сам, правда, попал в клетку. Миойи прочитала его мысли и покачала головой:
       — Я думаю, не надо, Райн. Они такие безобидные и почти всегда спят. Только глаза иногда открывают и смотрят по-доброму...
       Все согласились с Миойи.
       Летающий кабанчик больше не показывался. Избушка с Колдуньей, по словам Белки, продолжала бегать где-то по лесу. Пчёлы Тука жили-поживали в ульях, летали на своём белом полотенце в роли ковра-самолёта, ели печенье и булочки и иногда, когда синица разрешала, залетали в гости к Филину — попить с пернатыми друзьями чай с мёдом. Пчёлы очень любили мёд, который Тук покупал специально для них в Хитрожуково.
       Все друзья поддерживали Филина и Тука, как могли, и они постепенно успокоились.
      
      
       Глава 7. Стальные перчатки
      
       Ночью пчёлы всегда сладко спали. Просыпались они на заре почти одновременно с Туком и иногда завтракали вместе с ним, а иногда нет. Вечером в сумерках пчёлы залезали в свои уютные улья, удобно устраивались и переставали жужжать до утра. Так продолжалось, пока в одну звёздную ночь не взошла полная луна.
       На Опушке была полночь. Филин сидел у себя дома, пил чай и смотрел на огромную луну в окне, как вдруг в ночной тишине он услышал негромкое жужжание и увидел, как пчёлы одна за другой вылезли из ульев и полетели куда-то в ночь, сами, без ковра-самолёта. Филин широко раскрыл глаза и стал думать, стоит ли ему разбудить Тука, чтобы сообщить об этом. Он думал и смотрел в окно, и вдруг увидел своё полотенце: оно улетело вслед за пчёлами. На нём как будто что-то лежало (или сидело), Филин не смог разобрать. Он полетел к Туку домой разбудить его, но дятел так сладко спал, что Филин не решился. Он в беспокойстве походил вокруг его дома, потом вспомнил, что нервничать им нельзя ни в коем случае, глубоко вздохнул и улетел домой.
      
       Для наместника в подземелье дни и ночи тянулись бесконечно долго. Он просил стражников принести кое-какие книги, в чём ему отказали, опасаясь, что он начнёт колдовать. Но согласились дать ему стальные перчатки и грушу, которую можно бить этими перчатками, чтобы хоть немного следить за своей физической формой, чем заключённый и занимался при свете свечи в ту ночь: ему не спалось. Вдруг он услышал за окошком, выходящим в пещеру, слабое жужжание. Наместник замер, снял перчатки и подошёл к окну. Жужжание всё усиливалось, и вскоре он отскочил от окна — к нему в комнату влетел рой здоровенных пчёл и остановился у стены, продолжая негромко жужжать. Наместник не дыша оглядывал их и заметил то, чего никто до него не увидел — красноватый отблеск в глазах пчёл. “Ага!.. — прошептал он. — Вернулись ко мне!” Он злобно и довольно оскалился, но потом задумался, как же ему могут помочь эти гигантские пчёлы. “Сколько же в них должно быть яду”, — думал наместник, глядя на пчёл. Но пчёлы, бегло осмотрев заключённого, уже не обращали на него внимания, они полетели к столу и стали есть печенье, которое он оставил себе на потом. Наместник вытаращил глаза и подскочил к ним.
       — А ну отдайте! — гневно сказал он пчёлам. — Это моё печенье!..
       Пчёлы его совершенно проигнорировали и продолжали с аппетитом уничтожать его запасы. Наместник разозлился и стал махать руками, пчёлы рассердились тоже и стали на него жужжать; несколько пчёл ужалили его прямо в лицо, потом пчёлы схватили со стола остатки печенья и улетели прочь из окна. Наместник зашипел и схватился за лицо: укусы были очень болючими. Он шипел и носился по комнате, стараясь не шуметь, чтобы не привлекать внимание стражников. Вдруг он увидел в окне ещё что-то. По ту сторону решётки сидел и не двигался небольшой ёжик.
       Наместник удивлённо посмотрел на него. Ёжик на секунду приподнял мордочку, и он увидел в его глазах тот же красноватый отблеск. “Так, — сказал себе наместник, — ёж-то мне чем может помочь!.. Но ладно, там видно будет, надо сначала заманить его сюда, пока не убежал”. Наместник подошёл ближе и протянул руку, но вспомнив укусы пчёл, испуганно отдёрнул руку обратно. “Нет уж, достаточно уколов на сегодня”, — подумал он и надел свои стальные перчатки, потом решительно подошёл к окну и схватился за ёжика обеими руками. От прикосновения его сильно ударило током, все волосы стали дыбом и так и остались стоять. Наместник в шоке чуть не упал назад, как статуя, но вовремя очнулся и отскочил. Ёжик куда-то успел пропасть. “Надо было сначала дать ему печенья или каши, или что там едят ежи!..” — мрачно подумал наместник и сел на кровать. От удара током болело всё тело, лицо сильно саднило от укусов. Он просидел на кровати до утра в ужасном настроении.
       Наутро заключённый заметил за окошком ещё что-то. Небольшой летающий кабанчик сунул свой любопытный пятачок между прутьев решётки и смотрел прямо на него. Наместник вскочил, уставился на кабанчика и забился в дальний угол комнаты. “Нет уж! С меня, пожалуй, хватит!” — сказал он себе. Кабанчик кивнул, как будто соглашаясь, шумно отряхнулся, так что пыльца заполнила почти всю комнату, и улетел обратно.
       Утром по Замку проходила одна из редких экскурсий по местным достопримечательностям. Гид привёл посетителей в королевский музей, рассказал про историю Замка, показал разные старинные предметы, в том числе и красный меч колдуна-наместника. Посетители засомневались, что этот меч может разрубить столетнее дерево и вообще чуть ли не всё что угодно. Узнав, что наместник сидит в глубоком подземелье, они захотели взглянуть и на него. Гид согласился. Он повёл их по длинной каменной лестнице вниз под башню, рассказывая по пути, что наместнику повиновались люди и оборотни, и если бы не король и его верные помощники, сейчас их страны могло бы уже и не быть. Наконец они спустились, и гид с разрешения стражника позволил посетителям одному за другим осторожно посмотреть на злого колдуна в замочную скважину. Затем посетители и гид с ошарашенными лицами молча удалились вверх по лестнице. Стражник посмотрел им вслед с удивлением. Потом сам взглянул в замочную скважину и отпрянул назад.
       В свете свечи он увидел, что наместник висит прямо в воздухе вверх ногами посреди комнаты, скрестив руки и злобно скаля зубы, его волосы от удара током торчали во все стороны и вместе с опухшим от пчелиных укусов лицом были покрыты толстым слоем пыльцы.
       “Надо сообщить начальству, — подумал стражник. — Кажется, наместник готовит побег”.
      
      
       Глава 8. Отпуск
      
       Друзья, позабыв про все вулканы на свете, отмечали на Опушке осенний сбор урожая. Белка нарвала орехов на всю предстоящую зиму, Конь со Всадником собрали с небольшого поля около Замка несколько мешков картошки, которую они посадили весной. Миойи вовсю варила на зиму варенье из облепихи, собранной Филином и Туком. Райн удивился, как они успели так быстро собрать столько ягод, но Тук признался, что им помогали пчёлы. Мёда он от них так и не дождался, но ягоды пчёлы собирали с потрясающей скоростью. Сам Тук тоже увлёкся этим занятием: собрав все ягоды и яблоки вокруг, он принялся собирать шишки с сосен и насобирал их целую гору.
       Был ясный, тихий сентябрьский вечер. Друзья сидели на траве у Трёх Дубов и пекли на углях яблоки и свежую картошку. Заходящее солнце ласково освещало желтеющие листья дубов, которые уже давно не просыпались.
       Вдруг в Коня кто-то кинул шишкой. А затем и в Филина, Тука и Миойи. Они удивлённо смотрели по сторонам. Но Белка почти сразу увидела, что это был Райн, который спрятался от них в высокой траве рядом с горой шишек и сосредоточенно ими кидался. Она сделала вид, что не видит его, решив, что так интересней. Довольный Райн собрался кинуть очередной снаряд во Всадника, но тут ему самому прилетело шишкой по голове. Лис озадаченно оглянулся и никого не увидел. Рядом стоял дуб, но с него шишка никак не могла упасть. Тут в воздухе перед ним молнией пронеслось что-то синее, сказало на лету: “Привет, хвостатый!” — и полетело к костру, к остальным.
       — Лон!.. — закричал Райн, сам не веря в это. Он выскочил из своей засады и побежал за птицей.
       — Собственной персоной! — ответил ему Лон и принялся со всеми раскланиваться и знакомиться, не дожидаясь, пока его представит оторопевший лис.
       — Ты как?.. — спросил наконец лис.
       — Устал, — сказал Лон. — Очень было много дел, и не самых лёгких, как всегда. Но меня согревала мысль о том, что я скоро прилечу к тебе сюда, на уютную Опушку и в этот прекрасный мирный Лес, и хорошенько проведу отпуск! — Лон, сидя на Райне, огляделся вокруг, расправил синие крылья, вдохнул воздух полной грудью и продолжил: — Здесь так тихо и спокойно!.. — потом он слетел со спины лиса, растянулся на траве возле дуба, мечтательно глядя на облака, и сказал: — Первый раз за долгое время я могу, наконец, расслабиться, просто покататься на лодке и попечь на углях картошку.
       — Да, здесь отлично, — согласился Конь. — Прекрасная Опушка, мне здесь нравится больше, чем в Замке. И, в отличие от Замка, здесь действительно всегда полный порядок.
       Раллиан с укором посмотрел на Коня. Тут мимо пролетели пчёлы на ковре-самолёте. Лон вскочил и с подозрением посмотрел им вслед. Вымуштрованные синицей пчёлы сидели на полотенце ровным строем, аккуратно расставив ноги по клеточкам.
       — Точно всё в порядке?.. — спросил Лон, прищурившись.
       Рядом три дуба раскрыли глаза и успокаивающе посмотрели на Лона. Выразительный взгляд их словно говорил: “Да, да, всё в идеальном порядке!”
       — Ой, а я думал, они совсем уснули, — сказал Тук, глядя на дубы.
       Тут от леса отделилось что-то большое и поскакало к ним. Это была избушка Колдуньи, она подбежала ближе, сделала характерное движение, и из двери её вылетела сама Колдунья, как будто ей дали пинка. Избушка сразу убежала. Лон смотрел ей вслед, раскрыв клюв. А Всадник помог Колдунье подняться и сказал ей:
       — Видимо, тебе всё-таки придётся строить дачу.
       — Что ещё у вас нового?.. — тихо спросил Лон, держась за голову крыльями.
       Словно в ответ задрожала земля, и из вершины горы с новой силой забило несколько гейзеров.
       — Пожалуй, всё, — ответил ему Конь. — Ну, разве что ещё вот этот просыпающийся вулкан. Приятного отпуска!
      
       На Опушке уже почти стемнело, когда Филин закончил рассказывать Лону об их с Туком приключениях в пещере. Лон, выслушав птиц, внимательно на них смотрел. Все остальные молчали и не сводили с него глаз.
       — Понятно, — сказал наконец Лон.
       — А мне всё ещё нет! — воскликнул Конь. — Почему вдруг наша Гора решила стать вулканом?
       — Ну, — сказал Лон, задумчиво почесав крылом за ухом, — судя по тому, что мы с тобой только что услышали, вулкан проснулся оттого, что кто-то слишком громко чихнул.
       — Не может такого быть, что просто чихнул — и проснулся вулкан!
       — Конечно не может, — подтвердил Лон. — Но они вдобавок ещё и неправильно умножили одно число на другое в пещере.
       — А, ну да, тогда понятно, — закивал Конь, — тогда всё сходится, как говорит Белка.
       — Однажды ты уже говорил про вулкан, — сказал Райн Лону. — Когда искал дорогу к Горе. Теперь только гигантских кузнечиков и не хватает.
       Лон вздохнул.
       — Шутник ты, лис, — сказал он. — Кузнечиков ему подавай!.. А мне за вами теперь это всё расхлёбывать.
       Конь только фыркнул. Но Колдунья внимательно посмотрела на Лона и сказала Райну:
       — Очень вовремя прилетел твой друг!
      
      
       Глава 9. Хитрый план
      
       Лон пробыл на Опушке недолго. Он только предложил Коню и Лошади вместе отправиться охотиться за избушкой, сказав, что так её будет легче поймать, и попросил Белку помочь выследить, где избушка сейчас бегает. Конь фыркнул, сказал, что это действительно гениальный и тонкий план, и ускакал с Раллианом в Замок, узнать, что об этом думает Всадница. Потом Лон объявил, что они с Туком и Филином отправляются в путешествие на далёкую гору, где на вершине есть белое озеро. Этот план одобрил даже Тук. “Действительно, — сказал Тук, — раз все беды из-за купания в чёрном озере, то нам просто нужно искупаться в белом озере, и всё снова станет нормальным”. Лон кивнул, и они втроём улетели прочь. Пчёл Тук оставил на попечение синицы. Они хотели было отправиться следом за дятлом, но синица сердитым чириканьем вернула их на место.
       Райн и Миойи были уверены, что у Лона всё под контролем. Они по-настоящему даже и не волновались всё это время. Серебристые лисы убежали в лес искать, куда мог спрятаться летающий кабанчик. Их очень заинтересовала его пыльца, которая позволяла другим существам летать, они хотели попросить у него немного пыльцы в обмен на мешок желудей. Райн шепнул на ухо Миойи: “Это будет волшебно: вечер, солнце садится, мы с тобой не спеша летим за горизонт... Нет, только представь: обнимаемся в воздухе всеми четырьмя лапами и улетаем навстречу закату!..” Миойи очень понравилась эта мысль, она прижала лапу ко рту и покраснела. Потом побежала за Райном в лес.
       Бобёр сердито посмотрел им вслед. Он волновался и переживал, пожалуй, больше всех. Когда все разбежались кто куда, Бобёр остался один возле Трёх Дубов и воскликнул:
       — Нет, не понимаю, неужели только я считаю, что вулкан — это очень серьёзно и опасно! Почему вы все такие спокойные? Избушку и кабанов они убежали ловить!.. Что за лес вообще такой! Я тут один нормальный?
       На Бобра сочувствующе смотрели три дуба. Бобёр заметил их взгляд и крикнул им:
       — Я бы на вашем месте глаза-то закрыл! Вашего брата я не единожды сгрызал подчистую даже без сметаны!..
       Дубы в ужасе зажмурились. Бобру стало неловко. Он покряхтел и пошёл в лес, буркнув себе под нос: “Сажаю я дубов всё равно больше, чем ем”.
      
       Лон, Филин и Тук вернулись через месяц. Их встречали серебристые лисы. Они рассказали, что избушку догнала Всадница и неожиданно нашла с ней общий язык, избушка образумилась, вспомнила, кто её хозяйка, и вновь стала слушаться Колдунью, как раньше, даже лучше: теперь Колдунья могла переезжать на любое место, куда ей нужно, не выходя из дома. Конь же в погоне за избушкой случайно забежал в болото да там и увяз. Так что потом его пришлось доставать верёвкой. На буксире его смогла вытянуть из болота только сама избушка.
       Электрический ёжик постепенно скинул свои старые колючки, а те новые, что у него росли, больше не ударяли током. Белка нашла почти все колючки и аккуратно их подобрала, она обнаружила, что они отталкиваются друг от друга, и из пары колючек можно сделать отличную розетку, которая будет постоянно давать электрический ток. Она наделала таких розеток целую кучу и раздала всем друзьям.
       Кабанчика лисы всё ещё не нашли.
       — Возможно, и не найдёте больше, — сказал Лон, выслушав лисиц. — Проклятие с Филина и Тука полностью снято. Судя по всему, Гора должна скоро успокоиться тоже и забыть, что она пыталась стать вулканом. Гейзеры, может, и останутся, но не более того. Так что снова всё в порядке… почти.
       Райн обратил внимание, что у Лона грустный вид. Он заподозрил, что Лон опять готов над ним подшутить. Миойи тоже это заметила и спросила:
       — Лон, что всё-таки не так?
       Лон вздохнул. Потом показал на Тука и Филина и сказал растерянно:
       — Я им говорил: не трогайте ничего руками!.. А они не послушались. Теперь сюда за нами следом летит в гости одно создание, с которым я справиться не смог.
       Тук с Филином молча смотрели себе под ноги. Лон рассказал подробней про их путешествие. Про то, как они долго летели, нашли гору, на вершине которой было белое озеро. Рядом стояла небольшая статуя дракона, безмолвный страж этого места. Филин и Тук искупались в озере и почувствовали, как будто что-то тяжёлое, липкое и чёрное отделилось от них и растворилось в белой воде. Всё отлично, но перед этим Тук успел потрогать статую дракона. Просто, чтобы проверить, из натурального ли она камня. Дракон не ожил, а камень, по словам Тука, был какой-то странный, и поэтому Филин тоже его потрогал; в общем, каменный дракон скоро должен сюда прилететь, закончил Лон свою историю.
       — Я пытался с ним сражаться, но это всё равно что биться со скалой кулаками, — сказал Лон.
       Райн прикрыл глаза лапой. Лон посмотрел на него и сказал:
       — Каменный дракон скоро будет здесь. Это очень печально, но у меня есть хитрый план. Всё очень просто: раз мы не можем его одолеть, нам нужно утопить его в том самом болоте, в котором чуть не увяз Конь. Дракон гонится за нами. Нам осталось только придумать, как заставить его не лететь, а именно бежать по болоту. Но на этот счёт у меня тоже есть одна идея, нужно только немного времени…
       Тут Миойи увидела, как что-то большое и серое поднялось из-за горы и быстро полетело к ним. Лон заметил её взгляд, схватился за голову и воскликнул:
       — Да как же он так быстро! Мы опередили его минимум на сутки!..
       Дракон стремительно приближался. Он был огромным, злым и каменным. Из ноздрей его вырывались облака пара.
       Вдруг навстречу дракону вылетел рой гигантских пчёл!.. Пчёлы окружили его и стали жалить. Дракон вертелся, пытался изрыгать пламя на пчёл, но они его жалили, жалили и жалили… Дракон в панике улетел, он не понимал, как пчёлы могут прокусить его каменное тело. Пчёлы сами об этом особо не задумывались, они продолжали его преследовать и жалить некоторое время, потом вернулись в ульи. Дракон не долетел до вершины горы, он рухнул на землю и застыл, снова обратившись в статую.
       Наступило долгое молчание.
       — Ого, — сказал Райн наконец. — А с тобой, Тук, и твоими друзьями шутки плохи!..
       — Именно так, — сказал Лон.
       Они стояли некоторое время и молчали, осмысливая новости Лона и то, что только что произошло, как будто не смея радоваться в полную силу.
       — А я, между прочим, знал, что всё так и закончится, — небрежно сказал Райн, изображая интонации Лона. — Знал, что весь этот хаос с самого начала обернётся к лучшему.
       Он задрал вверх голову и картинно прикрыл глаза. Но тут на него сзади прыгнула Миойи, и Райн оказался на спине. Миойи прижала его лапами к траве за плечи и сказала весело:
       — Спорим, ты не знал, что я прыгну! Спорим, Райн, ты не знаешь, куда я сейчас тебя укушу?..
       — Да, время веселиться, — кивнул Лон. — Есть, конечно, вероятность, что вулкан всё-таки проснётся и именно вам двоим придётся лезть в самые недра пещеры, чтобы обезвредить его, наподобие как ты, Райн, тогда обездвижил то красноглазое дерево. Только у вулкана есть дополнительный центр, на этот раз вам нужно будет отправиться туда вдвоем. Но вы сможете держать связь по рации, я думаю. В двух самых глубоких пещерах, ещё глубже чёрного озера, находятся две части сердца вулкана. И жаль, что вы не нашли того кабанчика… Без его пыльцы спускаться в нижних туннелях будет весьма проблематично.
       Райн недоуменно уставился на Лона, раскрыв рот, и собрался уже вскочить на ноги, но Миойи не позволила лису встать, она прикоснулась своим носом к его, улыбнулась, глядя ему в глаза, и шепнула: “Лон шутит...”
       Лон кивнул Филину и Туку, и они удалились, оставив серебристых лисиц вдвоем.
       — Полетели, покажете мне свои книги и шкаф, — сказал Лон. — Нужно как следует провести остаток отпуска.
       — Отличная идея, — сонно сказал Филин. — С дороги очень хочется спать.
      
      
      
      
       (С) М. Марышев 2016.
       mikhail.maryshev@gmail.com