Дождется тот, кто сильно ждет…
Знаете, вокруг так много людей, различных мест, и я побывала во многих, как я считаю, везде, где хотела. Вокруг так много искренности и тепла, но важно не это, важно то, что чтобы я не делала, я всегда дарила время - свое самое бесценное и считанное!
Каждый, кто встречался на моем пути, оставлял частичку себя в моей душе и сердце. Друзья, знакомые, товарищи! Я очень благодарна вам, что вы ЕСТЬ, что БЫЛИ в моей жизни! От школы до колледжа, от академии до работы, от Бреста до Питера, Ялты, Варшавы, Киева, Москвы, от любимого сердца до разлуки. Так много шагов, так много всего сделано, а в итоге пустота…
Ведь самое главное – это не люди, которые рядом с вами, а то, что внутри вас!
Эта миниатюра миллионная для НЕГО, для хранителя моего сердца. Прошло достаточно времени, чтобы забыть его имя, но, видимо, шло совсем не «то» время.
Не знаю, читает ли он то, что я пишу, но если все же читает, тогда мне безумно приятно, мне и моему сердцу…
За сто пятьдесят дней до «нашей свободы»…
I
Зима. Сказочная пора для чернильных пятен в полу сгоревшем блокноте, для неожиданных моментов, ярких улыбок и чудес. Искрящаяся метель, на пороге встречает холодный ветер, при свете фонаря сыпью серебряная пыль, непревзойденная тишина. Иду по заснеженным тротуарам, а кругом февральский багрянец уходящего дня, северный ветер бороздит просторы золотистых волос, медленно мчатся машины, я слушаю Пола Кардала и невольно улыбаюсь.
- Стойте! – послышалось сзади. – Ой, простите, ошибся.
И снова ледяная музыка, отстраненные мысли и ТЫ. В автобусе кто-нибудь заденет плечо, я обернусь, но снова зря. И сколько я еще продержусь так без тебя? А ведь правду говорят, что со временем все плохое куда-то уходит, бесследно испаряется в глубинах прошлых дней.
Временами я забываю как ты выглядишь, какого цвета твои глаза, а иногда снова чувствую запах одеколона. Хотя кого я сейчас обманываю? У тебя жадеитовые глаза, зеленые, темно-задумчивые и звонкий смех. Просторы Санкт-Петербурга никогда не дадут забыть ТЕБЯ.
Я видела наш светофор, он обычный. Миллионный светофор великой России. Я непременно дотронусь до него седьмого июля и вспомню, снова почувствовав тепло твоей ладони.
Когда мы стали чужими? Когда я перестала желать тебе доброго утра, а ты говорить, как сильно любишь? Когда наша звезда погасла? Как вообще распознать, увидеть эту грань, когда самый нужный, родной и любимый человек становится не «твоим»?
У меня было достаточно молодых людей за последний год и я пыталась засыпать ту яму боли чужой радостью. Но как только чья-то рука касалась моей ладони – я исчезала, испарялась, мгновенно уходила, словно метель в февральские стужи.
Всех этих людей я называю «ТЕБЯзаменители». Не понимаю, когда успела так влюбиться? Две недели прошли уже тысячи раз, уже два с половиной года каждая вторая неделя показывает, что это не влюбленность.
Я часто бываю одна, точнее я всегда одна. Что такое одиночество, и каково это быть одной? Ты окажешься прав, если скажешь с легкой иронией «ты и одна?», совершенно прав, ибо вокруг десятки людей, но общение с ними совсем не приносит радости. Мне нравится проводить тусклые вечера в компании теплого чая или глинтвейна, жадно впиваться в строку очередной пожелтевшей страницы и вспоминать тебя. Много думаю о том, что могло бы быть и что произошло. Читаю Достоевского, Чехова, Толстого, читаю все, что только могу и не перестаю быть «сильной» для себя. Я помню…
На нашу первую встречу ты подарил мне кулон в виде сердца с гравировкой: «Я тебя люблю», а рядом висит крестик. Недавно с меня пытались снять эту цепочку, я поддалась, а после без всяких слов надела на место, поцеловала сердце и ушла… Глупость, верно?
Мужчина сделал предложение стать его женой, а я сказала, что однажды уже согласилась, что жду. Бабушка отругала меня, ибо человек летел сутки ко мне, а я все думаю о тебе, о прошлом, которое никогда не станет настоящим. Она единственная видит, как у меня ничего не получается. Есть две работы, квартира, тишина каждый вечер, но нет того, которого бы я ждала после работы, нет смысла спешить в окончании тяжелого трудового дня к любимому тебе, ведь ты не ждёшь…
Я знаю, что у нее болит сердце потому, что я не улыбаюсь, она часто спрашивает про тебя очень аккуратно, чтобы я вновь не развернулась и не ушла.
Плюс на термометре, лужи под окнами, озера в ямах во дворе, я слушаю очередную «мыльную оперу» и тяжело вздыхаю, ведь дома пусто…
II
Я шла по заснеженным тротуарам не поднимая ног, оглядывалась на следы и улыбалась. Ведь в этом мире от меня остались только пятна на белоснежном покрывале, ведь если сейчас проедет машина, то все то, что я преодолела, уйдет в пустоту, превратится в сумеречную пыль автомобильного путешествия.
Над головой тысячи звезд и одна ярче другой. Я вспоминаю, как ОН выглядел, какой ширины был его шаг, как любил укладывать волосы в разные стороны, и до чего милая улыбка была у него.
Тогда ему было двадцать шесть–двадцать семь лет, жгучие черные волосы, широкие плечи, колючая щетина, теплые губы и веселый смех. Когда смеялся ОН – смеялись все вокруг. У него вкрадчивая речь, я и по сей день слышу в своей голове: «Ну как так, м? Ну скажи мне, Настя?». Он был другим – особенным, в его ладони умещались две моих руки, а в его сердце была такая горечь, что от одного взгляда мне становилось жарко, зима превращалась в лето.
Когда он что-то говорил – я всегда внимала каждому звуку, вылетавшему с глубин его мыслей. Эта умеренная речь все больше и больше задурманивала рассудок. А он весь светился словно лампочка в полночь. Мой солнечный человечек…
Сейчас я понимаю, что для него значила та первая встреча спустя год, почему именно ее он запомнил. Закрывались двери спящего поезда, состав тронулся, и впереди его ожидали сутки волнующего путешествия в чужую страну. Он был самым обычным парнем, который совершает тысячи ошибок в год, но ОН настоящий и с первого взгляда такой родной. Первая встреча – это, прежде всего, переживания о том, что тот человек по другую сторону экрана окажется не таким, как ты напридумывал себе и уж точно ты не планируешь влюбляться по уши в него.
Вы встретились, и ты неизменно хочешь узнать его получше, а после уже строить грандиозные планы до самой старости. Но Амур уже достал свои стрелы, подстерег вас у двери и ранил прямо в сердце. Все ежеминутно растворилось в пучине настоящего.
Он отдавал мне намного больше, чем было у него самого, как и я, впрочем. Мы могли не общаться месяцами, а после в один прекрасный день даже не заметить, что все это время прошло вдалеке от любимого сердца.
Я всегда приезжала в Санкт-Петербург и мы не выходили из дома. Он говорил, что так нельзя, что если меня спросят, где я побывала, то в ответ услышат какого цвета обои в комнатах. Он не понимал, что ОН – это целая ВСЕЛЕННАЯ.
- Ты же находишься в Питере, пошли на Невский, в кино, в театр? Это ведь Питер!
Но для меня это был всего лишь Санкт-Петербург – северная столица, фоновое окно. Рядом сидело мое счастье с темно-зелеными глазами, а я слушала все доказательства и доводы, почему нужно выйти на улицу, сжимала его сильную любимую руку и улыбалась…
Я села в маршрутку и отправилась в путешествие по просторам моего мини-городка. Только мы отъехали от дома, как по тротуару шел ОН, я правда увидела ЕГО! Хотела выбежать, вылететь из этой душной газельки, но это был не он. Конечно, я обозналась, но мое сердце снова забилось в груди, я почувствовала как эти миллиметры лейкоцитов забегали по венам!
ОН НЕОБЫКНОВЕННЫЙ. В его глазах я видела каждую клеточку себя. Он дарил ромашки тогда, когда чувствовал, что сегодня я жду его как никогда сильно. Кажется, моя любовь неизмерна. Она проникла в каждый потаенный уголок моего сознания и даже глубже.
Летом мы ходили в парк загорать, да и просто устраивали вечера на воздухе. Однажды присели на пенек в парке, он закурил, мы смотрели на мини-озеро и строили планы, самые светлые планы НАШЕГО будущего. Иногда брали покрывало и шли загорать, рядом плавали утки, бегали дети, развлекались компании, а мы смотрели на облака и лепили зверей. Асадов писал:
Как мало тех, с кем хочется мечтать!
Смотреть, как облака роятся в небе,
Писать слова любви на первом снеге,
И думать лишь об этом человеке
И счастья большего не знать и не желать.
Мне с ним было приятно делать всё. Я просыпалась рано утром, собирала ему завтрак, готовила одежду, а после ходила шнурком по дому, провожала на работу, целовала на прощание и, закрыв дверь, начинала скучать. Я была с ним рядом, но каждый раз отправляя на работу скучала и ждала так, словно он уходил навсегда…
А потом он бросал курить. По вечерам делал ингаляции, а я читала ему книги, рассказывала всякие истории. По ночам мы смотрели футбол или мультики. А знаете, почему я рассказываю эту «лишнюю» информацию? Потому, что она не лишняя, мы все делали ВМЕСТЕ!
А однажды я не захотела обедать и знаете, что он сделал? Он положил меня на колено, спустил штаны и бил тапкам, а я громко смеялась, а когда я болела он заваривал малинку, водил меня в душ, закутывал в свои свитера и ложил под самые теплые одеяла.
Мы часто ссорились, кричали друг на друга, но стоило ему обнять меня – как все куда-то пропадало. У НЕГО самые теплые, самые любимые и родные объятия в мире!
Как-то раз мы не общались два или три месяца, я села в автобус и примчалась за 1200 километров. Был его день рождения, 26 лет. Он пришел с работы, я вышла и месяцы ссор улетучились с закрытием двери. Мы долго обнимались и он крепко прижимал хрупкую меня к своему телу. А потом мы долго сидели на кухне, смотря друг на друга, держась за руки и не верили, что это происходит с нами. Что он – настоящий, что я – настоящая! И как много всего плохого было, но куда оно испарилось? Рядом с ним и самый пасмурный день Санкт-Петербурга был заполнен солнечными лучами потому, что мой любимый хранитель – МОЙ.
У него было замечательное свойство – вмещать меня на своем теле. Я клала голову на его грудь, обнимала бока, поджимала коленки и его руки замыкали кольцо на моих лопатках. Я приподнималась, касалась губами его раскаленных губ и засыпала. И я не знаю, как долго я так лежала, но мне было тепло. Его сердце билось в такт с моим. Его сердце билось и я это чувствовала.
Он всегда странно встречал меня. В первый раз перепутал вагон, я вышла и ищу его глазами, а он меня, а после как подбежит и обнимет, скажет, что перепугался уже, что скучал. А бывало просто опаздывает, а я жду, связи нет и страшно так, думаю, может что случилось, а он подойдет и, опустив глаза, скажет, что не рассчитал время. Я улыбнусь в ответ и брошу с доброты сердечной, что он дурак и я переживала…
У него дома мне всегда было так спокойно-спокойно. Я заходила к себе и спала как убитая, а уезжая понимала, что дом там, где твое сердце. Я каждый раз покидала «свой дом» с ужасной болью.
Я всегда думала, что самое сложное – уезжать, когда состав трогается, а за окном стоит ОН – самый родной и любимый. Ты машешь ему на прощание, кусаешь губы от боли, чтобы не заплакать, а слезы сами текут по щекам, образуя траншеи под ярко-голубыми глазами. Он показывает тебе кулак и велит не реветь, а у самого в глазах такая боль…
В вагоне играет радио, специально включают музыку повеселее, но это не помогает потому, что ее не слышно. Вообще боль заглушает все звуки вокруг, она словно губка впитывает окружающий мир и все становится серым и ненужным.
Я всегда оставляла письма в конвертах и клала их под подушку, чтобы он пришел в пустой дом, а там часть меня и моей любви, чтобы в февральские стужи поздним вечером он сварил себе горячий шоколад, и так, чтобы никто не видел, открыл мои письма и вновь впитал каждую букву моих чувств.
Поезд прибывал рано утром. Я не понимала, что происходит вокруг, я жила не своей жизнью, хотя она как никакая другая была моей. Чувство, будто вокруг сплошная бутафория. Я дома, только он чужой. И может мое тело было в далеком Бресте, и с остановкой поезда и открытием дверей я оказывалась там, где прожила всю свою жизнь, но мое сердце всегда оставалось там, на расстоянии восемнадцати часов моего понимания, за 1209 километров.
А после снова вербальные средства связи. Вот я его вижу, слышу, говорю с ним, а дотронуться не могу. Кажется, что нужна еще одна функция – телепорт или клавиша «дотронуться до абонента». Дальше по накатанной вниз: ссоры, недопонимания и, наконец, пустота. Чтобы вы понимали, пустота – это желание услышать и увидеть свою половинку, но приходит осознание, что станет только хуже, что вот сейчас снова начнется ревность, дальше ссоры и убийство нервов. Так терялись месяца.
Расстояние – это не просто цифра между городами, измеряемая в километрах, это не просто испытание – это маленький ад, маленькая жизнь. И я не верю ни в любовь, ни в отношения на расстоянии. Только в НАШЕ чувство, только в НАШ километраж.
Так вот, знаете, раньше я думала, что уезжать тяжелее, чем оставаться и даже пояснила почему, но ведь у медали две стороны.
Я села в поезд и отправилась в свою рутинную жизнь. А он остался, проводил состав грустным взглядом, достал сигарету и, не зная что делать, идти или стоять на месте, закурил. Он еще не осознал, что произошло, ведь я просто отошла в магазин за шоколадом и скоро вернусь. Он едет домой в метро, выходит на «Гражданке» и начинает понимать, что я не жду его дома. Прокручивает ключ в замке, открывает дверь, а в прихожей мои тапочки, в комнате фото на стене и столе, кровать заправлена и тишина. Он спит и обнимает подушку, а я поворачиваюсь на полке под номером три и жду, когда он меня обнимет. Вагон трясется, я открываю глаза, а рядом конец деревянной постели, с грустью закрываю глаза и сдерживаю автострадные пути на щеках. Он так крепко сжимает, но что-то не так, ведь это всего лишь подушка…
А он проснулся и ждет, когда же я заставлю его вставать, ведь опоздает же, когда поцелую и соберу ему завтрак? Вокруг пустота. Он находит конверт, но не решается прочесть, ведь боль такая яркая, ведь на рану кто-то сыпет соль. Он идет на работу по местам, где еще вчера держал меня за руку. Его жизнь еще очень долго будет НАШЕЙ…
Знаете, неимоверно трудно сказать, кому тяжелее: кто сел в запоздалый синий вагон с никчёмным радио, или кто стоял на перроне, махая кулаком с болью в глазах. Кому легче?
А легче тому, кто остался. В смысле выбежал из вагона перед закрытием двери, бросил все и обнял за шею, кто рискнул всем и стал счастливым, потеряв самую серую жизнь!
Я не знаю, читал ли он то, что оставалось в конвертах, но там была часть моей души…
Мы два года назад отдыхали у меня на даче. Я и сейчас поднимаясь на второй этаж вижу нас и слышу тот дождь по крыше. Еду на велосипеде по плохой, размытой дороге и слышу, как он говорит, что главное – не сбрасывать скорость, а то упаду. Кажется, я помню все, и это доставляет ужасную боль.
Он всегда дарил цветы, дорогие подарки, а мне надо было лишь то, чтобы я шла домой в конце рабочего дня, а сзади раздалось:
- Стойте!
И я подбежала в ЕГО крепкие объятия, забыв обо всем! Я отдам жизнь за одно мгновение, жизнь за то, что спустя так много времени он приехал, отложив свою жизнь. И даже не задумаясь умчусь за ним на край света! А самое ценное воспоминание – белая розочка из салфетки ранним субботним утром.
Он дарит мне жизнь даже в отсутствии себя. Он всегда рядом, ведь я чувствую как бьется ЕГО сердце…
И если в вашей жизни появится человек, рядом с которым воздух становится цветным – без раздумий бросайте все, даже если это продлится всего миг. Ведь этот миг стоит сотен дней вашей серой жизни. Только сердце знает, что действительно необходимо вам.
А мое сердце ждет, ведь однажды я уже сказала «ДА»…
III
Что такое ложь? Для чего она в мире и кто ее придумал? Разве ложь может быть во благо? И когда, в какой момент я в ней погрязла, ведь всегда была самой справедливой и честной.
За окнами бушует ветер, падает звездная пыль, я пишу на снегу теплые слова обо всех, кто рядом, кому дарю свое время. Я благодарю за все этих людей и иду вперед. Вокруг ни души, люди растворились в пучине вечера. Я пробовала снежинки на вкус, кружилась вокруг своей оси и была счастлива!
Иногда необходимо быть наедине со своими мыслями, обдумать все до последней минуты, переосмыслить каждый шаг. И сколько всего ты не знаешь, сколько моих мыслей прошло мимо, описав тебя в очередном сюжете.
Я знаю, где берет начало ложь. Изначально я рассказывала абсолютно все, каждую клеточку своих мыслей, а после появились запреты, которые и породили эту боязнь слов. Однажды, промолчав, тонкая нить доверия оборвалась.
Все говорят о лжи во благо. Можно промолчать, недосказать, но обмануть и сказать, что это было во благо равносильно тому, как слепого и больного щенка подвести под машину и оставить.
Мой милый, ты так боялся остаться лишь историей, что так оно и произошло. ТЫ – мое прошлое, в котором я живу.
Многие спрашивают, почему все произошло именно так, почему ты остался на станции отправления, посадив меня в холодный вагон? А я не знаю. Хотя нет, не так, наши отношения погрязли во лжи, в сладкой и мелкой. Когда-нибудь я обязательно встречу тебя, найду не смотря ни на что, подойду украдкой посмотрев в глаза и прошепчу «прости». Для этого слова из шести букв необходимы тысячи часов осознания ошибок, искреннего раскаяния и непременного исправления и только тогда это слово будет действительно сказано от всей души. Это слово окажется не просто сочетанием букв, а чистосердечным признанием всех ошибок и, самое главное, исправлением.
У меня был один большой стимул в жизни – ТЫ. Я просыпалась и ждала, засыпала и ждала, а днем слушала твой чудесный голос и жила. Сейчас я еду с работы, думаю о тебе и мне становится так тепло, что ты был, что мое сердце хранится у тебя. Я вспоминаю и улыбка озаряет уставшее лицо. Антон Павлович Чехов писал: «Истинное счастье невозможно без одиночества», моя жизнь схожа с этой строкой.
У каждого своя зависимость: наркотическая, Петербургозависимость, а у меня человекозависимость в тяжелейшей форме тебянехватания.
Когда-то на нашем счётчике расстояния был семьсот тридцать один день, теперь же нет и ста пятидесяти. Вот-вот пролетит весна, и НАША с тобой мечта станет явью. Я все еще считаю дни, дни до «ТЕБЯ»…
У меня так ничего и не вышло ни с кем. Глупо звучит, да? Ведь моя жизнь только началась. Я знаю, что изредка ты читаешь мою писанину и грустишь вместе со мной. Знаешь, я очень жду ТЕБЯ и очень ЛЮБЛЮ.
Помнишь, ты говорил, что это влюбленность, которая пройдет через две недели? Я каждые две недели улыбаюсь.
И хоть ты пропустил сотни дней моей жизни, а я твоей, я все еще надеюсь, что сейчас зазвонит телефон с незнакомым номером на цифру семь и грубый, но такой родной ТВОЙ голос прошепчет «выходи», и я без задней мысли выбегу навстречу нашим ста пятидесяти дням…
P.S. Для двух сердец не властно расстояние…
Для Ф.Ю.М.