Мы потеряли свое будущее? Так говорят все. Несправедливо разбили социализм. Но мы потеряли то, что имели, и не для того, чтобы похоронить его вместе с социализмом, который уже был не нужен, а чтобы заново открыть свое будущее как будущего человека, с более высокой точки зрения. Каждый философ знает, по крайней мере, теоретически, что развитие в обществе не совершается прямолинейно, а идет зигзагами, витками и через превращение количественного развития в качественное, и то, что здесь с одной точки зрения может представляться упадком, с другой воспринимается восходящим развитием, совершающимся через разложение старого, то есть через отрицание предыдущей формы и воспроизведение ее на более высокой основе — ростом и развитием новых процессов, глубоко скрытых в сущности общественных явлений, раскрыть и установить которых не всегда бывает легко, если не очень трудно. И это не составляет исключения для нашего общественного развития, тем более сейчас, когда общество, казавшееся только недавно незыблемым и могучим, было разрушено в одночасье и когда вместе с этим неожиданно перевернулись наизнанку и все наши представления.
«Рыночная экономика» оказалась не только очень сложной, но и коварной, раз до сих пор ее никто не раскусил и не распутал, тем более стандарты мировой экономики, к которым должны приспосабливаться слаборазвитые страны вроде нас. И мне пришлось потрудиться очень-очень долго, чтобы понять эту уловку истории. Но если мы живем, продавая друг другу иностранную продукцию или собственную продукцию по мировым ценам, и "продавать" является основным источником нашего существования, и если именно это нас изолировало друг от друга и рассеяло, то мы поневоле будем, естественно, мыслить категориями рынка и именно им придавать особое значение, значение, присущее только спекулянтам. Стало быть, превращая все в деньги, мы узаконили спекуляцию, против которой советское общество боролась на протяжении всего своего существования. И на этом основании мы стали воображать себя капиталистами. Следовательно, мы будем обожествлять рынок, раз именно он одним дает баснословные прибыли, а другим возможность выжить. А производство для нас – это нечто умирающее. И мировые стандарты, по которым мы потребляем даже собственную продукцию, довлеют над нами только потому, что мы сидим на мировом капитале, не имея своего производства для удовлетворения собственных потребностей. И это происходит точно так же, как социализм возвеличивал труд и человека труда, но ими управлял, как человек управляет всеми своими движениями, при этом, не подражая другим и никого не спрашивая, в какую сторону ему повернуть голову, чтобы увидеть солнце. А ведь надо же было прийти к этому, остановив производство, чтобы нами, как своими руками, управлял мировой капитал, в то же время непосредственно нас не порабощая, как в средних веках. И в этом заключена сила денежного рабства.
Но разве кто-нибудь мог себе представить, что социализм будет отрицаться вместе с трудом и мы столь же неожиданно окажемся в зависимости от иностранного капитала, на время обрабатывающего нас на лад «рыночной экономики», втянув нас в денежное рабство? И мы будем называть трудом чисто индивидуальную деятельность миллионов рассеянных людей. Может быть уловка истории здесь сведена просто в разъединении этих людей, которые обязательно рассеятся и будут воевать друг с другом? А дальше люди, уже свободные и поистине живущие ради самого себя, пусть думают сами или вместе со своим государством, как расхлебать такую кашу.
.