Как мы порой опрометчиво поступаем, когда предлагаем свою помощь там, где ничем помочь не можем.
В пять часов вечера Зинаида Алексеевна пришла в школу, а в классе уже ждал её Саша. Начали чтение с букваря. Зиночка открыла первую страницу и попросила Сашу прочесть простой текст: У Антона окуни. Он и прочел.
- У А –ти – ти о-ти –ти.
- У какого Атити? Какие отити? Так вот оно что, ты оказывается, если слог не можешь прочесть ставишь замену, слог «ти». Но мы же так не разговариваем! Мы же не говорим – ти-ти-ти-ти. Мы произносим разнообразные звуки. При чем тут твоё «ти»?
Зина попыталась подсказывать неузнаваемые Сашей слоги, но у него ничего не получалось.
- Послушай, а как ты по русскому пишешь. Ведь хоть и коряво, но пишешь?
- Я срисовываю буквы у соседки по парте. А дома мне мама на листочке пишет, а я с листочка срисовываю.
- Ну, знаешь! Ты меня удивил. А почему ты в первом классе не научился читать и писать?
- Мама меня в школу не пускала, заставляла с братиком нянчиться, а учительница обиделась и сказала, что не будет со мной отдельно заниматься. Пусть мама меня сама и учит. Она учила. Кричала и дралась больно, но я все равно ничего не понял.
- Иди–ка ты Саша сегодня домой, а я подумаю, как тебе помочь.
Саша горестно вздохнул, одел пальтишко, шапку и ушел, а Зина открыла книжный шкаф и стала искать нужную книгу. Вот она - «Методика обучения чтению в первом классе». Что же, почитаем! Она считала, что ответы на все вопросы можно найти в книгах.
Она читала и час и другой, узнала много нового для себя. В книге было написано, как возникли буквы, почему каждая буква имеет название. Оказывается, буква – это бывший рисунок целого слова. Когда мы пишем заглавную букву «А» мы рисуем лоб быка и два рога, «Алеф» - бык на другом языке вот почему буква передает звук «А». А буква «М» – это волна. «Мем» – называется волна. Правда, похоже? Оказывается, нужно научиться в самом знаке, передающем звук на письме, отличать название буквы и звук, который он передает.
Чтобы научиться читать, нужно ещё, чтобы и в сознании совместились звуковой и письменный образ слова. Это – самое сложное. Зина ещё выяснила, что есть два способа обучения чтению. Старинный способ – слоговой, и сравнительно новый – звуковой. Можно выучить слоги – все слияния гласного и согласного звука и читать, а можно произносить очень быстро звуки и они сами собой обозначат слово.
После долгих раздумий Зина выбрала слоговой способ. Потом она открыла букварь и выяснила, что слогов в русском языке не так уж много. Не все гласные со всеми согласными образуют слоги. Особенно капризная гласная «э». Зинаиде Алексеевне пришла в голову замечательная идея: а что если она не станет читать с Сашей до тех пор, пока он не выучит все слоги! А как она заставит его читать слоги? Бессмысленное и скучное занятие! А если она с Сашей будет играть? Прочел Саша слог, пусть себе оставляет, не прочел – опять в общую кучку вниз буквами кладет. Так она будет знать, какие слоги выучил ребенок, а какие – нет.
По этой системе она и стала заниматься с Сашей. Дело двигалось очень медленно, до тех пор, пока в класс не зашел на огонек Петя. Подросток вначале с разрешения Зинаиды Алексеевны просто сидел в сторонке и наблюдал за ними, но на второй день он вдруг стал подсказывать Саше, называя слоги абсолютно правильно! Зина усадила его рядом с Сашей, и теперь они играли вдвоем, а Зина контролировала их ответы. Игра называлась: кто больше прочтет правильно слогов? Побеждал Петя. Сашу самолюбие заставило напрягать свою память и делать усилия, чтобы запомнить слоги правильно. Через три недели занятий Зинаида Алексеевна дала в руки мальчикам буквари и попросила прочесть текст.
- У Антона окуни.
Хором прочитали они. Приятнее этой фразы из букваря Зина давно не слышала. Замечательно! Антон наловил окуней, теперь, наверное, ухи сварит или кота накормит. Как здорово!
Потом Саша и Петя листали букварь, открывали на любой странице и читали, читали. Такая радость, такое ликование переполнили сердце Зинаиды Алексеевны, что она, возвращаясь домой из школы, всю дорогу пританцовывала и пела.
- У Антона окуни! Тра-та-та! Тра-та-та! У Антона окуни! Тра-та-та! Тра-та-та!
Правильно утверждали древние философы, что счастье человека в борьбе и преодолении.
Петя читал медленно, и также медленно читал Саша. Однако качество чтения у новоявленных читателей было разным. Саша читал и пересказывал текст слово в слово, а Петя просто читал, почти не понимая прочитанного. Саша стал читать на уроках чтения. Пока ещё не так быстро, как другие дети, и всего одно-два предложения. Он проговаривал слог и переходил к проговариванию второго, а когда дочитывал слово, делал долгую томительную паузу. Можно было подумать, что Саша ползет по тексту, как черепаха. Зина опять пригласила его на дополнительные занятия. Они занимались без Пети, скорость чтения у мальчика никак не прибавлялась. Зиночка проконсультировалась у Веры Васильевны и выяснила, что в процессе чтения дети «спят» на каждом слоге, если они узнают слог, и когда произносят его, взгляд их стоит на этом же слоге, а нужно, чтобы глазки у ребенка бежали по строчке. Оказывается, Саша этого не умел делать. Нужно было ещё и как-то пробудить у Саши желание научиться читать бегло. Как? Зина на переменке спросила Сашу, что он хочет попробовать на вкус? Может быть, какую-нибудь шоколадку или конфету?
- «Баунти». По телевизору все время говорят: «Райское наслаждение» - с тяжелым вздохом сказал ребенок, - но мама мне ни за что не купит. Говорит, что она очень дорого стоит, а у неё таких денег нет.
В сельском магазине под названием «Товары повседневного спроса» были совки и веники, были ведра и грабли, было мыло и порошки. Ежедневно в магазин завозили хлеб, была в продаже мороженая рыба и всякие консервы, были пряники, печенье и два-три сорта конфет. Шоколадных батончиков «Баунти» с мякотью кокоса не было. Зина позвонила в районный центр своей приятельнице Лене и попросила там посмотреть шоколадный батончик. В райцентре лакомства из рекламы тоже не было! Тогда Зинаида Алексеевна сделала заказ водителю почтовой машины. Он вначале сильно удивился, а когда понял, зачем нужен батончик, пообещал найти в кооперативных киосках эту сладость. Желанный батончик он привез через несколько дней.
Зина пригласила Сашу на дополнительные занятия, а «Баунти» положила на шкаф так, чтобы батончик был виден издалека.
Саша пришел вовремя, уселся за парту, открыл родную речь и стал читать про лягушку-путешественницу.
- Э-то я п-ри-ду-ма-ла! Я п-ри-ду-ма-ла!
Мальчик читал так уныло, что можно было подумать, что история про лягушку-путешественницу самая грустная история на всем белом свете. И печальнее истории и не найти. Бедная лягушка! Прямо плакать хочется!
- Саша! Что же ты спишь на каждом слоге? Ты глазками быстрее води! Узнал слог, произносишь его, а сам глазками на следующий смотри! А лучше всего держи в поле зрения все слово! У тебя тогда дело быстрее пойдет! Если ты сегодня научишься бегло читать, я тебе кое-что подарю!
- Что?
- А подарок мой здесь, в классе, на виду. Посмотри внимательно!
Саша без всякого интереса стал оглядываться по сторонам. Все в классе было привычно. Крашеный пол был свежевымытым, за окнами стоял голубоватый сумрак, потому что уже вечерело и солнце клонилось к закату, от протопленной печки веяло жаром, свет был уже включен и лампочки под потолком ярко освещали класс. В большом книжном шкафу за стеклянными дверцами ровными рядами стояли книги. А что там, на шкафу?
- «Баунти»! Это мне? Это мне? Точно мне?
- Тебе, но только батончик нужно заработать. Сосредоточься и прочти мне текст так быстро, как ты только можешь. Даже если ошибешься, я тебе не сделаю замечаний.
Саша сразу же воодушевился. Он широко открыл свои голубые глаза, набрал в легкие побольше воздуха, сосредоточился, сжал кулачки и… начал читать так быстро, что Зинаида Алексеевна едва поспевала следить.
Читал Саша взахлеб, делал паузы в середине слов, чтобы перевести дыхание, но продолжал читать быстро. Стараясь получить желанный батончик – мечту он ещё и повышал голос с каждым предложением. В конце концов он стал выкрикивать слова текста. Когда он дочитал все до конца, он уронил голову на книгу и так сидел неподвижно минуты две.
- Получай свой желанный подарок, ты заслужил!
Саша тут же развернул батончик и откусил кусочек, а потом ещё и ещё.
- Вкусно?
- Очень!
- А теперь порадуй меня ещё, прочти мне начало вот этой сказки.
Зинаида Алексеевна открыла перед мальчиком книгу «Русские народные сказки».
У Саши сразу же изменилось выражение лица. Радостная улыбка мгновенно погасла, ребенок начал уныло читать.
- В не-ко-то-ро-м ца-р-с-т-ве, в не-ко-то-ро-м го-су-да-р-с-т-ве…
- Достаточно! Завтра в это же время я жду тебя. До свидания!
Голос у Зинаиды Алексеевны был таким странным! Каким-то скрипучим! Таким говорят роботы в мультфильмах. Почему она так с ним разговаривала? Саша недоумевал! А по дороге домой он догадался: наверное, учительница тоже «Баунти» хотела, а он не поделился! Да! Нехорошо получилось!
А о чем думала Зинаида Алексеевна, когда возвращалась домой, мы рассказывать не будем. Иногда нужно просто сделать вид, что ты ничего не слышишь, а если и слышишь, то не понимаешь. А если и слышишь и понимаешь – никому не расскажешь. Зачем выдавать чужие тайны, тем более если они такие неприятные?
В деревне все обсуждали жгучую новость – Петя научился читать! Все хвалили Зинаиду Алексеевну, а старая бабушка Флёнушка сказала своей соседке не без ехидства:
- Глянь-ка, а ты говорила, чему может почтарка научить? Так, только время ведет до прихода Веры Васильевны. А оно вон как вышло! Научила даже Петю читать!
Все радовались за Петю, но больше всего радовался он сам. Когда он пришел домой, взял в руки газету и прочитал её заголовок, родители подумали, что ослышались. Теперь Петя ходил по деревне и демонстрировал всем желающим свое умение и читал вывески.
- Магазин. Товары повседневного спроса. Клуб.
Петя встречал в обед школьный автобус, и когда старшеклассники выходили из него, он просил кого-нибудь дать ему книжки. Ему давали, и он читал.
- География. История.
Его дружно хвалили, и он смеялся своим странным смехом, задыхаясь и приседая.
Однажды, в начале марта стоял такой теплый денек, что кудринцы сняли, наконец, зимние одежды, достали сапоги и куртки, весенние платки и шапки и все равно ходили нараспашку. Так пригрело. Правда, было ветрено, но ветерок был ласковым и теплым, он нес дыхание весны, надежду на раннее пробуждение природы. Хозяйки достали ящики для рассады и приготовили семена. Настала пора сеять баклажаны и перец, а через недельку-другую можно высевать и помидоры. Поля уже чернели огромными проталинами и ждали своих пахарей. Веселее гомонили лесные птицы, небольшими стайками перелетая с одного места на другое, и голуби, жившие на зерновом дворе, поднимались высоко в небо и устраивали там свои голубиные концерты. Лед на речке стал оттаивать у берегов, но середина Кудринки еще была закована его броней.
Школьный автобус не приехал точно по расписанию, он чуть запоздал, и Петя, поджидавший его, немного устал, но он сразу же побежал к ребятам.
- Читать, читать!
Не успели ему добрые дети дать книги, чтобы Петя прочитал их названия, как вперед вышел шестиклассник Алеша Колычев и протянул Пете бумажку, на которой что-то было написано печатными буквами.
- Я – дурак.
Петя прочитал написанное громко и торжественно и привычно засмеялся.
Засмеялся громко Алеша, а больше не засмеялся никто. Над толпой спешащих в разных направлениях домой ребят нависла тишина. Зловещая тишина. Все дети остановились и повернулись к Алеше.
- Во, прикол! Да? Прикол? – хохотал Алеша.
Никто не сказал ни слова, и вдруг младшая сестра Алеши – пятиклассница Катя – закричала на всю улицу.
- Бессовестный, бессовестный! Как ты можешь так? Нашел над кем смеяться! Я вот маме расскажу! Маме расскажу! Она тебе даст!
Она побежала в магазин, в котором работала мама.
И все ребятишки всех возрастов закричали в один голос.
- Додумался до чего! Петю обижаешь! Что он тебе плохого сделал?
Один из десятиклассников схватил Алешку за воротник куртки и поднял высоко над землей.
- Дай ему хорошенько, дай ему горяченького! – кричали все вокруг.
Тут бы Алеша и поплатился за свою злую шутку, но за него вступился Петя. Он странно замычал, подбежал к Алёше, выхватил его у старшеклассника и закрыл его собой.
- Ты его защищаешь, а не понимаешь, как он тебя обидел.
Петя замахнулся на старшеклассника крепко сжатым кулаком. Могла вспыхнуть драка. Но к детям уже бежали взрослые. Из магазина бежала мать Алеши, которую позвала Катя, со стороны школы бежала Зинаида Алексеевна, которая случайно увидела происходящее из окна. Проезжавший мимо Матвей Иванович тоже свернул с дороги и подъехал к детям. К детям торопливо шли все взрослые, которые оказались около магазина в этот час.
- Ты что? Ты почему? Ты зачем? – закричал отец сыну Пете.
- Ты что? Ты почему? Ты зачем? – закричала мать сыну Алеше.
- Вы что? Вы почему? Вы зачем? – закричала Зинаида Алексеевна всем детям.
- Не трогайте никого, это мой Алеша виноват! Катя, расскажи все, как было.
Катя рассказала.
- Так. Где эта записка? – спросила Зинаида Алексеевна.
Все стали искать полоску бумаги, но ветер уже унес её, как ненужный мусор и вволю поиграл с ней, то поднимая высоко над землей, то роняя вниз. Он мчал и мчал её подальше от этого места, пока сама полоска бумаги не запуталась прочно в ветках тополя, и не застряла там навсегда.
- Раз записку не нашли, все равно Алеша выходи на середину и говори громко при всех, что ты в ней написал.
- Я – дурак.
Алеша произнес слова почти шепотом. Все вокруг смотрели на него внимательно и серьезно. Никто не смеялся над его словами. Он стоял растерянно и не знал, что ему делать дальше. Он нашел взглядом мать, он искал у неё сочувствия, но она смотрела на сына отчужденно, сестра Катя и вовсе отвернулась.
- Простите его, люди добрые! – услышал вдруг Алеша голос своей прабабушки Фленушки.
Она вышла на середину круга и встала рядом с правнуком.
- Он не со зла, он такую шутку придумал. Думал народ развеселить. И ты нас прости, Матвей Иванович, и ты прости, Петенька!
Они стояли рядом – внук и прабабушка – и были одного роста, только разница в возрасте была велика – больше чем половина века.
Прабабушка взяла Алешу за руку и повела его прочь от разгневанных детей и взрослых, Матвей Иванович посадил Петю в машину и увез домой. Дети разошлись по домам, Зинаида Алексеевна вернулась в класс и неожиданно сказала первоклассникам.
- Не знаю, поймете ли вы меня сейчас, но даже если и не поймете, запомните, стыдно обижать тех, кто слабее тебя, и нужно уметь отвечать за свои поступки. Нужно жить деликатно. Это мне мама с папой всегда говорили.
Дети серьезно кивнули головами.
Зиночка вечером никак не могла заснуть. Она все думала и думала о том, что произошло днем, и ей было беспокойно. Как будто она что-то сделала не так. Что не так она сделала? Не нужно было бежать к детям, когда она увидела из окна, как старшеклассник взял за воротник куртки Алешу, и поднял его над землей, а Петя замахнулся на обидчика крепко сжатым кулачком?
Конечно нужно было, потому что ситуация была критической. Она бежала защищать Алешу от обидчика. Она на помощь Алеше бежала. А помогла она ему? Нет! Она наказала мальчика морально, а как ей хотелось смешаться с толпой девчонок и крикнуть старшекласснику, чтобы он дал Алеше чувствительный шлепок. А самому Алеше, что легче было стерпеть? Этот стыд-позор, когда он дрожащими губами перед всеми произнес слова, написанные в записке или физическую боль? Что бы было дальше, если бы взрослые не вмешались в отношения между школьниками?
Ничего хорошего! Нужна была детям помощь взрослых, но вот какая? Что они сделали не так?
Сомнения Зинаиды не рассеялись и утром, хотя известно, что оно – вечера мудренее. Так и прошел день с тяжестью на душе, а вечером к Зиночке постучалась бабушка Фленушка. Несмотря на преклонный возраст, она ходила быстро и семь верст для неё были не крюк.
- Здравствуй, дева! Пойдем ко мне, разговор есть, - сказала она прямо с порога.
- Сейчас?
- А то когда же? Правнук в школу не пошел, у меня он, домой тоже идти не хочет, переживает сильно. Беда! Надо мальчонке помочь беду избыть! У нас в роду злодеев никогда не было, да и в том роду, со стороны отца тоже не было. Не больно умные были, а злодеев не было. А Алешка прямо злодеем оказался. Оно, конечно, жизнь не проживешь, чтобы кого когда невзначай не обидеть, но на тот случай давно слово изобрели. Скажешь, «прости меня, я не со зла», и снимешь с души грех. А тут и я растерялась. У кого просить прощения? У Пети? Он не поймет. У родителей Петиных? Так я повинилась перед Матвеем Ивановичем, при всех повинилась. А мальчонка робеет. А тут ещё мамка, внучка моя, никак не успокоится. Нет, чтобы понять дитя свое, чтобы почувствовать, каково ему, так она криком кричит на него. От людей ей стыдно! Я такую жизнь прожила большую, всякого повидала, а такое первый раз приключилось. Я и решила всех собрать, чтобы посовещаться. В ножки тебе кланяюсь, приходи, правнучка, из беды выручать.
Фленушка действительно поклонилась Зиночке.
- Бабушка, бабушка, зачем Вы так? Я сейчас же приду, сию минуту.
- Вот и ладно! А я Матвея Ивановича приглашу, да внучку свою призову. Все вместе и разберемся.
У бабушки Фленушки был удивительный дом. Это был первый дом в деревне. Именно с него она и начиналась. Когда-то он был новым, стоял на возвышенности, сверкал на солнце четырехскатной железной кровлей и радовал взгляд. Больше века дом прослужил людям. Народу в нем перебывало человек пятьдесят – не меньше. Вначале жила большая семья дедушки, потом его сын с женой и детьми свой век прожил, потом Фленушка своих детей поднимала в одиночку, потому что муж её с войны не вернулся, а четверо деток выросли на её руках, потом дочь с ней долго жила, пока не отделилась, оставив в доме внучку с мужем, но и они переехали недавно в новый дом, так что Фленушка одна осталась. Правнучек Петенька её не забывал. Он домой только ночевать ходил, а все остальное свободное от занятий время проводил у прабабушки.
Зиночка собралась быстро. Глянула на себя в зеркало, причесала свои густые черные кудри, повязала голову шарфом, а куртку одевала уже на ходу. Дверь она на замок не закрыла, а прикрыла плотно и веником подперла. Пусть знают, что её дома нет.
Совещание в доме Фленушки началось через полчаса. Когда все собрались в чисто убранной светлой половине дома за большим дубовым столом, начался трудный разговор. Алеша прятался в дальней комнате.
- Давайте серьезно разберемся в ситуации!
Матвей Иванович ни на кого не смотрел, а смотрел в окно.
- Не думал я, что чтение моего Петеньки такой бедой обернется. Мы с Аней так радовались, что он читать научился! Он сказки стал сам читать, карандашом печатными буквами слова пишет. У него даже взгляд стал другим. Мы с Аней и считать его стали учить, он простые числа складывает и отнимает. А как он сам радуется всему, как радуется! Может быть, он и приспособится к жизни понемногу. Мы же не вечные. А тут эта неприятность! Он никогда ни на кого руки не поднимал, а тут за Алешу заступаться стал. Неужели его в интернат сдать придется? Закрыть в специальном лечебном учреждении?
- Так уж и в интернат? Да что он такого сделал?
- Проявил агрессию. Нам медики всё время говорили, что если Петя проявлять агрессию станет, его нужно в интернат оформлять.
- Тогда уж и Алексея в интернат. Он тоже эту самую агрессию проявил.
- Мы не карать детей собрались, мы подумать собрались, как Алеше помочь вернуться в детский коллектив.
Пока взрослые горячо обсуждали, как найти выход из сложившейся ситуации, покосившаяся калитка во двор бабушки Флёнушки скрипнула, и ватага мальчишек стала подниматься на высокое крыльцо. Ребятишки громко постучали в дверь.
- Можно?
Не дожидаясь ответа, они один за другим вошли в дом, но чуть оробели, увидев собравшихся взрослых.
- Алеша дома? Алеша, ты чё в школу не приходил. Не заболел? Светлана Николаевна велела нам узнать.
- Нет.
- А раз не заболел, айда с нами в кино, нам разрешили, сегодня детский фильм. Сказка. «Синяя птица» называется. Можно и на вечерний сеанс. Айда?
- Я у мамы спрошу. Мама, можно в кино?
Взрослые переглянулись.
- Можно.
- Денег дай!
- Возьми в кошельке в кармане моей куртки. Да валенки переобуй. Куда в валенках? Ноги промокнут.
Мальчишки также шумно покинули дом вместе с Алешей, у которого вид был счастливый.
В сенях их догнала бабушка Фленушка.
- Накося вам тарочек в дорогу, я сегодня напекла.
Мальчишки угощение приняли, пробормотали слова благодарности и, пробуя на ходу стряпню, помчались к клубу.
Все взрослые помолчали некоторое время, а потом заговорила Зинаида Алексеевна.
- Я заметила, что взрослые всегда преувеличивают проблемы детей. Мы тут целый час придумывали злодейские варианты, как Алеше в коллектив вернуться. Прощение он должен попросить публично у Пети, или у ребят, или у Матвея Ивановича, или у всего мира. Переживали, что дети ему не простят. А сами дети уже забыли эту Алешкину выходку, он, как был для них другом, так другом и остался. Он глупость сделал, и ничего больше. Мне мама всегда говорила, что нужно шалость детскую от проступка отличать. Толкнул он кого-то нечаянно, порвал что-то, прошел с грязными ногами по чистому полу – это все шалости. А если он обманул, украл, не сделал нужное дело – вот тогда нужно принимать самые строгие меры. Самые строгие! Дети сами разобрались, а теперь разберемся мы. Нам нужно Алешу простить. Вам, Матвей Иванович, простить и забыть эту историю. Вам, тетя Нина, нужно простить сына, но не забывать эту историю, а быть настороже. Если ещё что-то такое повторится, значит у Алёши вырабатывается плохая черта характера. Но я думаю, что он не повторит ничего такого. Видите, как сам он все это сильно переживает. А Вы, бабушка Фленушка, самая мудрая из нас. Спасибо Вам за науку! Я никогда и никого из детей публично унижать не буду!
Взрослые попили чайку, поговорили о том, о сем и разошлись по домам успокоенные. Бабушка Флёнушка пошла всех провожать, Матвей Иванович уехал по делам, Нина заторопилась домой, а Зиночка чуть отстала.
- Как замуж пойдешь и своих детей в мир приведешь, ты их хорошими детьми вырастишь. Годы у тебя молодые, а ума - палата!
- Не пойду я замуж, и детей у меня не будет!
- Вон оно как! А что так?
- Разве Вы не знаете, что? У меня ведь родители карлики были. А вдруг у меня такие же дети будут?
- А ну-ка, воротись, дева, ко мне.
- Зачем?
- Воротись, воротись, разговор есть. Не думала я, что придется мне тебе это говорить, думала, что тайна эта со мной так и уйдет, её никто в мире не знает, да видно настала минута тайному явным становиться.
Зина вернулась в дом старушки в полном недоумении.
Бабушка прошлась по дому, заглядывая во все углы, нет ли лишних ушей, не воротился ли правнук? Нигде никого не было. Тогда, наклонясь к уху Зиночки, бабушка дрожащим шепотом сказала:
- Они тебе не родители.
- Как? - Зиночка ахнула.
- А вот так. У матери твоей живот как-то заболел, а я всех лечу, вот она и пришла ко мне за советом. Я ведь в деревне повитухой была, полдеревни мне в руки родились, я много понимаю. Осмотрела я твою мать и поняла, что она никогда не рожала. Не было у неё детей. Бездетная она. А про отца не могу сказать ничего точно, но тоже думаю, что он тебе не отец.
- А как же фамилия? А как же отчество?
- Ну, чего не знаю, того не знаю. Вижу, смутила я тебя, дева. Не собиралась я тебе выдавать чужую тайну. Прости меня, Ольга Алексеевна, золотой души женщина!
Бабушка подняла глаза к высокому потолку, как будто посмотрела на небо, повернулась к старинным иконам в углу и перекрестилась.
- А теперь ступай домой, да поразмысли над всем хорошенько! Да сорокам – соседкам твоим – ничего не говори! Разнесут мигом! У них чужая тайна не задержится. А ты попытайся узнать, кто ты и откуда. И не бойся семью завести. Дети у тебя будут хорошие!
Зина домой не пошла, а поплелась, а когда оглянулась на окна дома старушки, она увидела, что Фленушка отодвинула занавеску и пристально смотрит ей вслед.
Зиночка пришла домой, и долго сидела в темноте, не раздеваясь и не включая света. Это был её дом. Она знала в нем каждую половицу, каждый уголок, каждое окошечко! Это был типичный деревенский дом, стены которого были сложены из толстых бревен, уложенных горизонтальными рядами – венцами.
Он был деревянный, построенный без единого гвоздя, с помощью одного только топора. Дом был четырехстенный, но к нему были пристроены просторные сени из плах. Внутри дом не был весь оштукатурен, а только пазы между бревнами были промазаны глиной и закрыты дранкой. У дома была двускатная железная крыша, а гребень крыши был украшен жестяным петушком, который пел свою бесконечную утреннюю песню. В небольшой дверце, ведущей на чердак, вверху было выпилено маленькое оконце, а к нему прибита жердочка. Это было голубиное окошечко. На чердаке жили голуби. Кормиться они летали на зерновой двор, а зимой небольшая стайка ночевала на чердаке этого дома.
Зимними ночами можно было слышать особенные звуки. Голуби на крыше шуршали и негромко ворковали. Эти звуки убаюкивали Зиночку в детстве и успокаивали в юности. Правда, теперь голуби нашли пристанище в другом месте, потому что на чердаке поселился приблудный кот Пронька.
К праздникам дом мылся весь. Мылись и скоблились некрашеные потолки и стены, а когда они высыхали, дом наполнялся каким-то особенным светом чистоты и смолистым благоуханием соснового леса, омытого дождем. И только половицы в доме были выкрашены золотистой охрой.
Дом был светлым. Свет лился через окна, которых в небольшом домике было семь. Окна смотрели на юг и на восток, а одно оконце выглядывало на улицу, на северную сторону. Окна прикрывались крепкими дубовыми ставнями, и они хранили тепло дома зимой и прохладу летом.
Внутри дом был устроен по старинке. Печь была сложена справа. Она отделяла от дома небольшое пространство, которое прежде назывался бабий кут или закуток. Слева, за маленькой перегородочкой находилась комнатка, которая была мужским местом в доме. По диагонали от печки был угол, который назывался в давние времена «красным». Здесь была когда-то полка-божница, на которую ставились иконы. Полка сохранилась, но на ней вместо иконы стояла фотография родителей Зины. Не было в доме полатей, дощатых настилов вдоль стены, на которых в прежние времена спали обитатели дома. Их убрал отец за ненадобностью, но Зина помнила, как маленькой девочкой она забиралась на них и затаивалась там в их темной глубине, и родители искали её повсюду, а когда находили, так бурно радовались этому, что удивляли девочку.
Было в доме ещё одно таинственное место – подполье. Но туда Зину долго не пускали, говорили, что там живет домовой. У него глаза в темноте светятся, борода трясется, и он страшный. А когда он в подполье замерзнет, он перебирается к печке и прячется там в закутках. Его нужно оберегать и иногда оставлять ему ночью молока в блюдце и кусочек хлеба. Для него это главное лакомство. Если в доме любят домового, хозяйка добрая никогда не оставит немытую посуду на ночь. Если оставлять посуду, домовой может обидеться и уйти и унести счастье и удачу всех жильцов с собой.
Зина однажды в детстве оставила еду для дедушки домового. Утром блюдце было чистым, и хлеб исчез. После этого опыта Зина поверила в существование духа дома. Она стала оставлять угощение почаще. Однажды, Зина проснулась раньше обычного и увидела, как молоко из блюдца лакает кошка, а корочку мама подняла и положила в чугунок, где распаривался корм для поросенка.
- Все враки! – грустно сказала девочка за завтраком, - про домового все враки! И зачем взрослые детей обманывают?
Родители ничего не сказали ей в ответ, но мама странно вздрогнула тогда, и посмотрела на Зину испуганно. И промолчала.
У неё была семья: любящая мама и хороший, добрый, мудрый папа! Она была согрета любовью их сердец. Они жили для неё: кормили, одевали, обували, растили и заботились о ней. Она знала их всю свою жизнь. Не нужно верить в то, что они её обманывали в главном. Не такие они люди. Но они и не говорили ей ВСЕЙ правды. Они никогда не рассказывали ей о своем детстве, хотя она и спрашивала их.
- Расскажи мне, мама, как ты была маленькой? – просила Зиночка.
- Я всегда была маленькой, - отшучивалась мама.
- Расскажи, расскажи! – приставала Зина.
- Нечего рассказывать! Ничего хорошего не было!
Отец смотрел на неё строго и сердито, и Зиночка прекращала расспросы.
В доме ей было всегда тепло и уютно, а сейчас ей стало не по себе. Сидя в темноте, Зина вдруг вспомнила, что ей не давали в руки “Свидетельство о рождении”. Даже тогда, когда она получала паспорт, с ней в райцентр поехала мама, она заполнила бланк на получение паспорта сама, а Зина только расписалась в нужном месте. Может быть этот документ откроет ей тайну её рождения? Нужно его найти!
- Мама мне не мама, а папа не папа!
Зина включила свет и стала лихорадочно искать свидетельство повсюду. Она заглянула в каждый уголок, просмотрела все книги на книжной полке, открыла все шкатулки, вытащила все ящики стола и пребрала все бумаги. В старом портфеле на нижней полочке лежали самые грустные бумаги – свидетельства о смерти родителей. Зиночка взяла их в руки и заплакала.
- Значит, вы мне не мама и папа? А кто же вы тогда мне? Чужие люди? Но этого не может быть! Не может быть лишь по той простой причине, что я на маму похожа! Вылитая мама! Все так и говорили, что я – мамина копия. Мы все носили одну и ту же фамилию. Отчество у меня Алексеевна, а так звали моего отца. Может быть бабушка Фленушка что-нибудь напутала? Или обманула меня? Придумала ложь в утешение на мои слова о том, что я не собираюсь становиться мамой?
Зина вспомнила серьезный взгляд старушки ей вслед. Завораживающий взгляд. Ей почему-то стало страшновато. Зина опять стала метаться по-дому в поисках документа, и в это время послышались странные звуки! Что-то под окном громко хлопнуло и застучало, застучало в стену! Хорошо, что Зина так и не сняла куртку! Она выскочила во двор, испуганно посмотрела на дом и облегченно вздохнула. Это оконную ставенку сорвало ветром с крючка, и она, ничем не закрепленная, моталась от ветра из стороны в сторону и звенела оконным стеклом и громыхала по бревенчатой стене дома. Дом как-будто выражал протест против того, что его обыскивали. Он обиделся.
Зина вернула крючок на место, а дом погладила по шероховатой стене так, как гладят заскулившую собаку, ласково и осторожно. Потом она улыбнулась и вернулась в дом успокоенная. Она включила свет, сняла куртку, подошла к рабочему столу и присела. Нужно было еще поработать над уроками. А тайна, открытая ей сегодня, подождет. Но Зина с ней разберется, обязательно разберется. Когда у неё будет время, а сейчас ей просто некогда!