Я смотрела за тем, как расстилают праздничные ковры, длиною чуть не во всю улицу, да расставляют пустые деревянные миски. Детки мешались у женщин под ногами, а Солнце трубило встречать гостей. Терках взял себе жену из племени брата, да нарожали они двоих деток, на том и успокоилось мое сердце - хотелось, чтоб согрели печального.
Кого ж не было только задумано гостем, да не было того, кого так мечталось увидать. Я улизнула, да уселась на Драконий уступ, свесив ноги в лесистую бездну. Мелок народец под ногами, а теплый ветер треплет косу, звеня сережками... Скучала я не едино по Дракону, а по чему-то еще. Чему-то, чего нельзя было назвать и обозначить, что-то в самом нутре, что щекотало, отправляя в поход. Любила жизнь свою, да иногда разливалось терпкое на душе...
А облака бегут, цепляясь животами за верхушки волчьих скал, да улетают по морю небес туда, где так мечтает побывать Геклик... Что, если бы и я побывала там?
-Ах ты, - я заслышала голоса на тропинке, да оглянулась. Трогдал ухватил старшего сына и понес подмышкой, - победа за мною.
-Отомщу! - вскричал Трайн, - пусти, я сын Вождя!
-Докаж, - улыбался Трогдал, подходя все ближе.
-У мамы спроси!
-Отец, - Торвиг бежал следом, сжимая деревянный топорик, - а покажи, как добывать птицу!
-Покажу, - Трогдал уселся рядом со мною, а мальчишки полезли ко мне под бока.
-Осторожно! - я встрепенулась от края.
-Сиди, - Трогдал ухватил меня за руку, - не болваны они, не упадут.
-Аварья спит? - я все ж оттолкнулась от края.
-Спит, Геклик присмотрит за нею. Алтея... - Вождь замолчал, думая... Что хотел сказать?... А мальчишки принялись толкаться, да Трайн все старался забрать топорик у брата.
-А ну! - Трогдал грозно гаркнул, - что обещали мне? - сынки замолкли, усаживаясь меж нами, а муж накрыл рукою их усеянные рыжими космами плечи, - родная моя... Что говорит лес?
-Солнцу радуется, да молчит о секретах.
-Скучаешь ты, оттого приходишь сюда? Мучит меня, Алтея...
-Что же?
-Многое... - он провалился взглядом в даль, - Гайнек запал в твое сердце так крепко, что невольно... - замолчал, стиснув зубы.
-Ох, муж, - я хохотнула, - что ж ты еще придумаешь? Аль к постели приревнуешь меня, коль третья она вместе с нами...
-Весело тебе...
-Счастливая я. Зачем мне что-то сверху? А за друга болит душа...
-Болит ли еще за кого? - он цедил тихо, да напряжно.
-Отец, - Трайн откашлялся, боясь говорить, - почто ты обижаешь маму?
-Почему обижаю? - Трогдал оставался спокоен.
-Не веришь ей. Значит, думаешь, будто врет она...
-А ну пошли домой! - он поднял руку, да тотчас брызнули мальчишки прочь.
-Трогдал! - я поднялась, - что ж делаешь ты?
-Лютую, - он поднялся вслед за мной, да обернулся на мальчишек, а их уж и след простыл, - попрошу простить меня, верное слово сказал сын, за него грех наказывать.
-Грех, - я шагнула было к нему, чтоб обнять, как вдруг!
Налетело, взметая в воздух спешные вихри, да потеряла я землю под своими ногами, закружилось все вокруг, вскрикнула, обмерев...
-Алтея! - Трогдал крепко прижал меня к себе, едва я коснулась пыльных камений, больно ударившись локтями, - родная...
Я уставилась вверх - оставив меня на краю, спаситель умчался ввысь, погоняя того, кто сразил в пропасть.
-Гешка! - вскричала я, что было духу, да растаяли стригои, клюя друг дружку, за краем чернеющей вершины...
------
Костры запылали.
Я позабыла о Гешке, праздник колдовской ночи унес мою голову.
В лучших нарядах предстал предо мной народ, да я красовалась в золоте, искусно сшитом зеленом платье. Жаль, я не умела так, да супруга Каана - мастерица. Косоньку мою украшали ленты с драгоценными бусинами, я заплела в богатых волосах мужа мелкие косички, нанизав на них красные каменья. Красавец мой, качал головою, отгоняя от себя, а сам улыбался...
Моя любимая ведьмочка не отходила ни на шаг, тогда как сынки потерялись среди незнакомых мне воинов. Ох уж, сколько я сидела, покуда заплела на голове дочки ворох тоненьких косичек, да покрыла ее лоб и ручки защитными знаками - не положено до первой крови показывать девочек незнакомцам, не набрали от земли еще сил. Изрисованная красной охрой, да вся в косичках, что едва не касались земли, царевна моя удивляла в который раз - ладная, да на загляденье красавица, как звать меня некрасивой могли, коль такая чудесница жалась к моему подолу?
Гордо вышагивал Вождь, ведя меня за руку. Одна лишь черная шкура накрывала его плечи, изрисованные руки и грудь напоказ выставили мужчины - хвастать подвигами, зазывать невест, да отваживать соперников от своих. Кто бы сравнился с Трогдалом? Он улыбался, ударяя кулаком о пустое блюдо, а Терках хохотал - играли они, не знаю во что.
-Идем, - я встала, да повела дочку к кустарнику, где запрятали мы плетенный для Вождя венок. Каждый год старалася я, наряжая самый царский, с листами папоротника, да богатыми красными цветами, что росли глубоко в лесу. Мать научила, да учила отныне Аварью.
-Мама, - дочка подняла подол легкой белой рубахи, да уставилась на свои ножки, - хочу танцевать, мама!
Я и сама хотела, ан стеснялась... Музыка лилась, заставляя сердце плакать радостно, чудные флейты, барабаны, лютни, да бубны... Девицы кружились в бликах высоких костров и поднимали юбки повыше - высматривали женихов, покуда те сидели у яств, голодны, да не по еде...
Любовная ночь...
-Трогдал, - я уселась рядом с ним, выуживая из-за спины венок.
-Неужто и в этом году меня? - он отставил чашу с пивом, да улыбнулся, когда я коснулась поцелуем его губ, водружая цветы на сверкающую смоль волос, - идем, - ухватил меня за руку, да повел к костру.
-Танцем пытать будешь? - я улыбалась, а он хлопнул в ладоши, позволяя подняться всем юношам нашего племени. Закружились мы, ощущая нарастающий жар, а и похватали парни венки, кто где нашел (а кому заранее подсказали), да ухватили хозяек за талии! Огонь разгорался, топя холодеющую в небесах луну, торжествовала земля, чувствуя бушующую жизнь! А сколько зародится ее сегодня, кому ж ведомо?
Трогдал старался ухватить меня по-срамнее, а я смеялась, хлопая его по плечу. Вышло так, что не нужно было богатой искры, чтоб муж разжег меня, я уставилась на костер, да перевела на него глаза. Что ж прочел он в них, что улыбнулся так хитро, сладко?
-Мама! - Аварья дернула меня за юбки. Какой ладный, нежный венок украшал ее голову...
-Откуда такая красота?
-Геклик подарил, - отмахнулась она, - смотри, мама! - дочка оглянулась, да замерла, - слушай... - хвойной свежестью ветров пахнуло в лицо, - женится небо с землею...
Сильнее, да ярче кружились огоньки влюбленных сердец, да Трогдал погнал меня в лес. Я бежала, хохоча, подбирая юбки, средь стволов дразнилась, а он давал мне разыграться всласть, чтоб жарче стал аркан его объятий...
Только б детки без нас не натворили дел, покуда вернемся мы только к утру...
-Сладость моя, - его руки гуляли под моим платьем, а я мечтала только скорее разоблачиться, да пасть побежденною в его объятья, а отталкивала, чтоб нагулял аппетит. Игралось радостно, будто сама земля подсказывала, да нашептывал лес...
Ускользала, а он все ласковей хватал меня, прижимал - когда уж покорюсь?
Близко... Близко согласие, да сама не знала я, какими часами мерила игру.
-Мама! Отец! - оборвал нас крик сыночка, - мама! - узнала б среди всего мира его голос:
-Тут мы! - выкрикнул Трогдал, - что такое?
-Простите уж, - он не подбегал ближе, - не даю праздновать вам, только явился какой-то мертвец, да твердит, что отец он мне. Чего надо ему?
-Что за мертвец? - муж сжал кулаки.
-Не знаю я! Он бел, как птичий помет!
------
-Ушли мы с Аварьей в лес, погулять по опушке, да цветы посмотреть, что после заката распускаются. А тут он явился, словно из под земли! Говорит, был я жив, да родил тебя, одного сына, - Геклик быстро вел нас по краю леса, - знаю я, что не родные вы мне, да неужто такое чучело меня бросило?
-Не злись, - слышала я, как гневно дышал мальчишка, - стригоем обернулся, ан не раз спасал он нас с Трогдалом от гибели...
-Он? - Геклик замер, обернувшись, - мой отец?...
-Да зачем явился он? - Трогдал обозлился не меньше, - улетел, так пусть летал бы, чего сердце детю бередить?
-Не за тем воротился, - послышалось за нашими спинами, а Геклик тотчас юркнул под руку Трогдалу:
-Не знаю я тебя! Уходи, коль за мной пришел!
-Родной я тебе! - и вправду Гешка... Не переменился ничуть... - не хочешь идти - не иди. Да знай, что моего рода-племени, да внук вождя - Каана. Чтоб не чуял себя сиротой, на жалости приютивших живущий.
-Хорошо мне с ними, не думал я худо о них! А вот о тебе - думал. Да часто... Так что уходи, не надобны мне твои знания, да то, чему ты можешь научить меня.
-Орочий сын, верно растят тебя твои мать с отцом - сомневаться не приходится, - Гешка засмеялся, - Алтея, видал я драконью кровь за перевалом. Ведь не думается, что поранил он палец, вышивая. Гайнек ли - не ведомо, да что-то не так со всем этим...
-Не думаешь ли ты манить жену мою невесть куда? Забудь, тролль, я поеду по Гайнека, только сперва дело у нас.
-Ежели Дракон сражен, не успеется...
-Пошел прочь, - Трогдал оскалился на него, ступая напрямик, - пришел сердце ее рвать? Да смущать бредом, что привиделся тебе под чужой кровию? Прочь, не то... - он замахнулся на белое тело, да ускользнул Гешка промеж стволов, будто его и не было...
------
-Не пойдешь, говорю. И хоть что делай.
-Трогдал, я мужское слово держу, могу и не спрашивать, а спрашиваю! Потому, что люблю тебя, да уважаю! - ох, все рвалось во мне...
-Спросила - я и ответил. Уважь и мой ответ.
-Хватит! Устала! - я рванула на улицу, - баран ты!
-Вестимо, баран, - он опустился на постели, не снимая убранства, - а ты - жена барана.
-Как ударила бы... - я мяла в себе обиду, сжимая кулаки... Надобно простить... - пойду на улицу я... Остыть надо.
-Ты мужское слово держишь. Можешь и не говорить, куда идешь, - он поровнялся со мною в дверях.
-За что ты мне так? - обидно...
-Захотелось мне, вот и решил - дай-ка запрещу тебе. Пойду, - он шагнул за порог, - напьюсь.
-С собой возьмешь? - все рвало во мне, спасать надобно порушенный мир... Все ж он дороже мне, чем задранный нос.
-Иди Гайнека вызволяй, не теряй зря время.
-Так вот в чем дело... Гайнек? - я уложила ладони на его грудь. Не оттолкнул...
-Как о нем заговорили - все позабыла, даже детей своих, да дочку, что без тебя шагу не ступит. И я бараном стал. Знатно, жена. Знатно...
-Прости, не права я... - опустила взгляд. Правда ли не права?
-Я схожу за Гайнеком, Алтея, он мне друг, я жизнью ему обязан. Не ломись, прошу... Нужнее ты здесь.
-Отчего ты ревнуешь? Кроме тебя ни на кого не смотрела...
-Не ревную я, - он все ж рванул наружу, - напьюсь.
-Трогдал... - слезы наворачивались на глаза, - не делай со мною так... Тяжко мне!
-Женщина, - он все ж остановился, - не иду я никуда, по воду разве что...
-Сердце мне подрал, - всхлипнулось, глотая обиду...
-Как баба повел себя, - он окутал меня объятьями, - да ты не будь как мужик. Верь мне, я смогу разрешить эту напасть.
------
Тихо прошла ночь, да наутро объявил Вождь собираться в поход. Держал слово, сказал перво наперво за хребет сходить.
Варила я любимый детками сладкий отвар, да думала о том, куда умчался Гешка, да отчего решил явиться, пропав почти на десяток лет, неужто в драконьей крови дело?
Тоскливо отпускать мужчин в поход, а нужно. Ежели осядут они дома - зачахнут и сами, и земли затопчутся невесть кем. Оттого целовали, плакали, да все ж пускали.
Глядели вослед волчьим хвостам и дорожной пыли. Молча, сжимая в кулак терпенье. Ждали. А дни текли, словно ручейки, теряясь в морях времени... Что значит один день для вечной земли?
Вот и пошло. Раз, да два... Да неделя... Ходила я с дочкой, да учила ее травы знать и ягоды, Геклик совсем не вспоминал Гешку. А и нечего было вспоминать...
Утро отогнало лучами сон с покрытых росою трав, мы выбрались с Аварьей из дому по обычному своему пути, да только услыхала я музыку... Откуда? Иль кто из наших играть принялся, а для чего? Не было принято. Зашагала я быстро вперед, так, что не поспевала за мной маленькая ведьмочка. И что ж я увидела? Толпа окружила его, кто на земле сидел, улыбаясь, да слушая, а кто притащил корзины иль еще какое ремесло, работая тут же. А на краюшке колодца, ловко перебирая пальцами по древку дудки, сидел в расшитой багровой рубахе... Гайнек.