Пролог. ОШИБКА
Было еще очень рано. Теплое майское утро только занималось. Но для обитателей родильного отделения первого роддома города N время суток не имело значения. Особенно сегодня. Казалось, все желающие родить собрались сделать это именно 13 мая. Каждые полчаса на свет появлялся малыш. И что удивительно, почти все были мальчиками.
Последние десять лет двадцатого века природа как будто готовилась к чему-то. Разговоры о будущих катаклизмах грядущего тысячелетия не прекращались. Не исключением была и наступившая весна. Всезнающие бабушки у подъездов говорили: «Новые солдаты народились, жди войны».
Сестры едва успевали обрабатывать новорожденных и относить их в детский блок. Практически весь персонал детского отделения так же был задействован в родильной. Палата родившихся ночью, оказалась совсем без присмотра. Но малыши вели себя спокойно. Кто-то чмокал, посасывая собственные губы. Особо одаренным удавалось достать из пеленок ручку и самозабвенно сосать «вкуснейший» большой палец. Пара ребятишек лежала под капельницами.
Дверь отворилась. В палату вошел совсем молодой, лет двадцати, человек в белом халате. Его красивое, без изъянов, лицо было напряжено до предела. Челюсти сжаты настолько, что губы превратились в тонкую голубоватую полоску. Широко открытые серые глаза стали почти черными из-за отражавшейся в них внутренней борьбы. Страх и решимость. Сомнения и боль. Такой коктейль можно увидеть разве что у самоубийцы….
В руках молодого человека был шприц, заполненный какой-то жидкостью. Он подошел к одному из малышей, что лежали под капельницей. Младенец повернул к нему головку, и открыл невидящие глазки.
Со стороны казалось, они серьезно изучают друг друга. По лицу молодого человека вдруг покатились слезы. Младенец, словно что-то почувствовав, сложил губки в гримасе, означающей, что сейчас будет рев.
Тихий стон сорвался с губ молодого человека, и, почти закрыв глаза, он вонзил шприц в самый верх капсулы с раствором для капельницы. Содержимое перемешивалось медленно. Все еще оставалась последняя возможность что-то исправить. Но юноша застыл, не в силах пошевелиться.
Резкий металлический звук и шаркающие шаги в коридоре вывели его из ступора. Дико озираясь, он бросился к противоположному выходу из палаты.
Младенец, тем временем, уже надрывался от плача, будя остальных детей.
Не успела закрыться за юношей дверь, в блок вошла нянечка, волоча за собою швабру и полупустое ведро. Одному богу было известно, что здесь делал этот «божий одуванчик». Ей было никак не меньше восьмидесяти. Оставив весь свой скарб у двери, она, настолько быстро, насколько могла, бросилась к ребенку.
Из-за неуклюжести нянечки или еще, по какой причине, но капельница, со всем своим содержимым оказалась на полу. Шум стоял невообразимый.
В коридоре уже слышался топот ног дежурных сестер.
- Что тут такое? Мария, что вы наделали?
Нянечка держала на руках уже почти успокоившегося младенца. Игла от капельницы свешивалась из кюветки, роняя последние капли раствора на пол.
-Да старая я уж стала, доченька…. А он так надрывался, сердешный. Прости ты меня, окаянную, сейчас все приберу.
Молодой человек, в это время, был уже в самом дальнем конце коридора. Но, сквозь шум в ушах, он услышал затихающее: Мария, Мария, Мария….
Этот день не обошелся без жертв. Второй ребенок, лежавший под капельницей, заснув, так и не проснулся. У него был врожденный порок органов дыхания, в спешке не замеченный врачами. Это была легкая смерь невинной души. Бог дал, бог взял. Возможно, его мать отнеслась бы к этому по-другому.
Глава 1. "БЕЛАЯ ВОРОНА"
Встречать рассвет со своими, наконец-то, БЫВШИМИ одноклассниками, я, конечно же, не захотела. Выпускной вечер закончился, и я еще долго смогу не видеть эти надоевшие лица. Появилась маленькая надежда не чувствовать себя белой вороной. Хотя, как знать, что еще ждет меня впереди. Медицинская академия всегда была крепким орешком. На ближайшие два месяца усиленная, кропотливая работа, скорее всего, займет все мое время и силы.
Это меня радовало, так как означало теоретическую возможность крепкого сна без видений и странных ощущений «дежавю», возникающих по утрам.
Мои взаимоотношения с реальностью за последние несколько месяцев сильно усложнились. Все труднее становилось держать в себе тот факт, что мои сны являли мне ближайшее будущее моих близких, а то и ответы на их сокровенные вопросы.
В первый раз это произошло несколько лет назад, когда моя прабабушка Мария еще была жива. Она родилась еще до революции, и за свою долгую жизнь успела повидать всякое.
Жила прабабушка в старом доме досталинских времен, в исторической части нашего города. Квартиры в нем были коммунальными, и соседями прабабушки по кухне была молодая семья, получившая две комнаты в наследство от родителей. У них был прекрасный двухлетний малыш, здоровый и веселый, с которым я частенько нянчилась, приходя в гости к Марии.
Однажды, я заваривала на кухне чай, когда из соседней комнаты выбежал заплаканный малыш. Похоже, он только что проснулся и был очень чем-то расстроен. Первым моим движением было подойти к нему и успокоить, но неожиданное ощущение страха и боли в солнечном сплетении остановили меня. Мои руки похолодели, дыхание перехватило, а глаза, почему-то резко перестали различать цвета. Все вокруг стало черно-белым, как в старых фильмах. «Он скоро погибнет» - эта мысль просто вплыла в мою голову, как нечто обыденное, само собой разумеющееся.
Я тряхнула головой, сделала резкий вдох и выдох. Картинка снова стала цветной. У меня в руках был заварочный чайник, только что залитый кипятком. Руки быстро согрелись, и я зашла в комнату к Марии, будучи твердо уверенной, что мне все это просто показалось.
- Джу, милая, что у тебя с лицом? Ты как будто увидела приведение… - спросила прабабушка. Она всегда называла меня не моим полным именем, Джулия, а так, как нравилось мне, просто Джу.
Во времена романтической молодости моих родителей трагедия Шекспира была символом вечной любви, и новорожденных девочек сплошь, и рядом называли Джульеттами или просто Юлиями. Только в одном моем классе было четыре Юлии.
Я же свое имя просто ненавидела. Его перевод с греческого – волнистая и пушистая, никогда не соответствовал моему взрывному характеру, моей нелюбви к компромиссам и хитростям.
Я описала прабабушке все, что только что увидела и почувствовала, щедро пересыпая свой рассказ шутками, и однозначно высказывая свое несерьезное отношение к произошедшему. Мария несколько минут молчала, пожевывая губы, как это почему-то часто делают старики, вспоминая о давно минувшем и забытом.
- Не говори никому об этом, особенно матери малыша, - серьезно сказала она.
- Что ты! Конечно же, не скажу. Просто сегодня не выспалась. Мало ли какие дурные мысли придут в голову с недосыпу – ответила я и выкинула все это из головы.
К сожалению, мне пришлось об этом вспомнить. Месяца через два, малыш сильно обжегся, долго лежал в реанимации, но спасти его не удалось. Однако, даже после этого, я не придала особого значения «увиденному». Мало ли какие совпадения случаются.
Долгое время ничего подобного не происходило. А полгода назад умерла Мария. Ей было 99 лет. И моя жизнь стала вдруг заполняться странными, иногда комичными, иногда пугающими событиями.
Было смешно и грустно, когда во время тестов я получала именно те вопросы, в знании которых у меня были пробелы. Было весело, когда я со стопроцентной точностью находила самую крупную из спрятанных купюр. Но когда я с абсолютной уверенностью объявила одному из своих одноклассников, круглому отличнику, о том, что следующий тест он, скорее всего, завалит, звание «Белой вороны» закрепилось за мной окончательно.
Я никогда особо не пользовалась успехом у своих сверстников. Моя нелюбовь к шумным компаниям, вечеринкам, постоянные книжки в руках во время перемен, предпочтение черного цвета в одежде давали, как казалось, моим одноклассникам право считать меня «не от мира сего», или, как минимум «со странностями».
Резюме: «…накаркала…», произнесенное однажды самым симпатичным мальчиком в классе стало последним вердиктом.
Слава богу, это все позади. Средняя школа закончена. Впереди новые люди, знания. Наконец-то то, что я всегда хотела делать. Изучение тайн человеческого организма человеческой психики всегда ассоциировалось у меня с открыванием ларца с драгоценными камнями. Каждый из камней мог принести счастье и здоровье, любовь и радость или наказание и смерть своему обладателю. Все зависело от того чья рука и с какой целью протягивалась к драгоценностям....
Продолжение следует.