Одной из позорных для жёлтоблакитных событий было, так называемая, «Киевская катастрофа».
Вот как было дело…
Утром 30 августа 1919 года части Красной Армии без боя оставили Киев.
Уходили они в основном на пароходах вверх по Днепру…
А вечером с запада – со стороны Жулян - в город начали входить подразделения УГА во главе с бывшим австрийским генералом фон Кравсом.
Ну а утром 31 августа 1919 года с востока «мать городов русских» пришли освобождать части Добровольческой Армии под командованием генерала Бредова.
Кстати, основной костяк его группы составляли уроженцы Восточной Украины.
В руках галицкой армии были юго-западные и южные предместья.
Деникинцы же заняли Никольскую и Предмостную слободки на левом берегу Днепра.
Встреча двух армий для обеих сторон оказалась неожиданной.
Они всретились на Крещатике (где ныне Майдан Незалежности) возле городской Думы.
Сначала всё шло мирно.
На здании Городской думы рядышком установили два флага – бело-сине-красный русский триколор и сине-жёлтый петлюровский.
А русские и галицкие начальники начали мирные переговоры.
Ждали Симона Петлюру. Тот должен был по сценарию, въехать в Киев как победитель на белом коне.
Но в середине дня вдруг раздались выстрелы…
Причиной вооружённой стычки стал генерал Сальский, командовавший Запорожской дивизией петлюровской армии.
У него вызвал гнев русский флаг.
Увидев его негодование, подчинённые комдива бросились в Думу и сорвали трёхцветный флаг. По нему Сальский затем потоптался конём.
Вот в ответ на это белые и начали стрелять.
• Вот как описывал этот эпизод Олесь Бузина:
«И тут на площадь вылез курень петлюровского полка Чёрных запорожцев во главе с сотником Божко. Возможно, бравый сотник был слегка пьян, возможно, наоборот, крепко выпивши, или с ним внезапно приключился приступ пещерной русофобии, но, только завидев на Думе трёхцветный флаг, он тут же приказал его сорвать. Полотнище полетело по ноги лошадям. По нему проехался копытами командир Запорожского корпуса полковник Сальский, и вся дипломатическая работа одним махом пошла насмарку.
Скандал с флагом страшно не понравился собравшимся киевлянам, для которых «своей» была не петлюровская, а белая русская армия. Раздались возмущённые крики. Кто-то выстрелил, и готовившиеся к параду, а не к войне петлюровцы, в том числе и бравые запорожцы во главе со скандалистом Божко, кинулись наутёк. Как свидетельствует боевой дневник («денник» в оригинале) Галицкой армии, «почалася стрілянина, при чім з дахів і бальконів стріляло також на наші частини цивільне населення. Там ми втратили 10 убитих козаків, убито також 7 коней». Паника была такая, что Запорожская группа «лишила в місті навіть свої гармати».
Белые бросились разоружать петлюровцев-галичан. Те, по свидетельству «Денника», «по більшій части стояли ще під впливом щойно минувшої паніки» и почти не оказывали сопротивления. В плен к белым тут же попал в полном составе штаб III корпуса Галицкой армии и его одиннадцать сотен. Штаб I корпуса едва успел выбраться («вицофатися», как пишет «Денник») из киевских улиц за пределы негостеприимного города - «опір з причини згаданої паніки був неможливий».
До масштабных боёв дело, конечно, не дошло.
Но пальба в районе Крещатика сделала невозможным какое-либо соглашение.
В возникшей потасовке галичанам надавали по морде, и они кинулись наутёк.
В результате две потрепанные дивизии белых выгнали из Киева целую армейскую группу петлюровцев.
Причём, сделали они это чуть ли не одними кулаками.
Вот так Киев из петлюровского стал деникинским…
Украинские историки назвали случившееся Киевской катасрофой Петлюры.
• Обо всём, что произошло тогда, вспоминал Андрей Дикий:
«На следующий день генерал Кравс назначил торжественное вступление в Киев своей армии и парад на Думской площади. Пока галичане строились для встречи генерала Кравса, через Печерск вошли добровольцы, и их эскадрон мирно выстроился рядом с конной сотней галичан. Когда подъехал Кравс, командир добровольческого эскадрона ему представился и изъявил желание рядом с украинским флагом, уже вывешенным на Думе, вывесить и русский, на что Кравс согласился. Подъём русского флага вызвал взрыв энтузиазма многотысячной толпы киевлян, запрудивших Думскую площадь и Крещатик. Это вызвало негодование подъехавшего петлюровского «атамана» Сальского. Он приказал галичанам снять русский флаг, но галичане отказались выполнить его приказание. Тогда по приказу Сальского, один из его политических единомышленников сорвал русский флаг и бросил под ноги лошади Сальского, который начал его демонстративно топтать. Ошеломлённая этой выходкой толпа разразилась криками негодовагния, а добровольцы дали в воздух несколько залпов и пулемётьных очередей. Наступило всеобщее смятение. Виновник всего – Сальский, галопом бросился удирать по направлению к Бессарабке, следом за ним побежал его небольшой отряд «гайдамаков»; галичане же в полном порядке отошли в близлежащие улицы.
Под улюлюканье киевлян Сальский и его петлюровское «войско», бросая в беге оружие, пробежали по Васильковской улице и небольшими группками рассеялись в районе Киевского предместья – Демиевки.
Так столица Украины встретила тех, кто самозвано хотел навязать ей свою волю.
Связавшись с командующим добровольцами ген. Бредовым, ген. Кравс поехал к нему для выяснения недоразумения. К этому времени подъехала из Фастова делегация петлюровского правительства во главе с Омельяновичем-Павленко и хотела принять участие в разговоре с ген. Бредовым. Но Бредов отказался их принять и приказал передать, что если они появятся, то он их арестует. Петлюровцы немедленно вернулись назад».
Попытки достичь компромисса с деникинцами так и не увенчались успехом.
• Об этом же пишет и Илья Дубинский:
«…К Бровкам, спешили делегаты головного атамана, чтобы выклянчить какие-то, хотя бы жалкие, пусть лишь и символические крохи у своего смертельного врага – у российских монархистов. Зря уповали – ничего не добился петлюровский главком Омельянович-Павленко (старший) самолично у своего однокашника по царской военной академии, у деникинца фон Бредова. Там, в Бровках, петлюровский главком слышал лишь эти сакраментальные слова: «Единая и неделимая!». В Киев, столицу так называемой УНР, белогвардейцы жёлтоблакитников не пустили…»
Белое командование в категорической форме потребовало, чтобы УГА и петлюровцы оставили Киев.
И Кравс, невзирая на значительное численное преимущество, подписал соглашение об отводе частей УГА из Киева на линию Игнатовка – Васильков - Германовка (около 30 км от Киева).
Что и было выполнено 1 сентября.
• Как писал Андрей Дикий:
«По соглашению было возвращено оружие разоружённым надднепрянцам, находившимся в составе «Запорожского корпуса» (галичан не разоружали). Небезынтересно напомнить подробности этого разоружения, которое произошло без кровопролития и без единого выстрела. В ночь с 30 на 31 августа эти «запорожцы», среди которых был большой процент киевлян – учащейся молодёжи, ушедшей от большевиков, были назначены охранять железнодорожный и цепной мосты и не допустить перехода через них добровольцев. Но при появлении добровольцев «запорожцы» начали с ними брататься, а утром 31 августа сами помогли добровольцам разоружать петлюровцев из «Запорожского корпуса». Когда же разоружённым «запорожцам» было возвращено оружие, и они получили возможность отойти на указанную им линию, их командир Сальский недосчитался более половины, хотя и не было ни одного убитого или раненого. «Запоржцы» - киевские гимназисты, реалисты и студенты, остались в Киеве, а многие из них поступили в добровольческую армию».
Эти события подробно описаны и у И. Мазепы.
• Этот петлюровский премьер писал:
«Чужой нам Киев сразу же поспешил дать деникинцам всякую помощь, начиная от обычных информаций и кончая вооружёнными отрядами местных добровольцев».
О том, что Киев был «чужой» для украинцев, заметили и тысячи галичан, бывших свидетелями восторженного приёма деникинцев в Киеве.
• Один из них – М. Скидан вспоминал:
«Хоть мы и пришли в свой столичный город, но, по существу, с точки зрения военной стратегии – в чужой город»…
«Деникинцы чувствовали себя там, как дома; для них формировались отряды, печатались газеты».
• Об этом же вспоминал и командующий Галицкой армии Мирон Тарнавский:
«…Населення було за Добровольцями».
• Как писал Олесь Бузина:
«Это признание ставит однозначную точку в объяснении причин Киевской катастрофы. Киев не хотел ни Петлюру, ни галичан. Его сердце принадлежало тем, кто видел в нём «мать городов русских», - Добровольческой армии генерала Деникина. Это правда. И её никто не зачеркнёт. А второй причиной победы белых были железные нервы генерал-лейтенанта Николая Эмильевича Бредова. Если уж быть совсем точным, то фон Бредова – русского немца по происхождению и настоящего русского генерала».