Сколько себя помню – я всегда мечтала. С детства... Просто так мечтала, да так сильно, что порой перехватывало дыхание и, казалось, что именно это и есть реальность, самая настоящая. А когда постепенно мечты рассеивались, становилось не по себе, и хотелось сделать шаг обратно туда, в мною созданный мир. Ну, родители там были строгие, жизнь не изобиловала приключениями, и я продолжала истово мечтать обо всем подряд. Летом, на даче, я смотрела на лес, на верхушки деревьев, на уходящее вдаль небо и воображала, что я в далекой стране, там, где есть море и пальмы… Смотрела долго-долго, сила желания была неукротимой, напряжение возрастало, достигало своего апогея и в щемящей безысходности возвращалось в подмосковные широты.
Когда к нам в дачный поселок приехал новый мальчик Саша по кличке англичанин, я влюбилась в него со страшной силой, будучи еще в классе так первом или втором. Он об этом не узнал в свое первое лето на даче, а когда машина, увозившая его домой в конце отдыха скрылась за поворотом, я плакала в кустах навзрыд, безутешно, и с отчаянием героини, внезапно потерявшей любимого навсегда…
Я продолжала мечтать. В мечтах я была его девушкой, его огромной любовью, а когда мы гуляли с подругой, я выдумывала, что их двое, то есть два брата-близнеца, которые были влюблены в нас с подругой, так как оказалось, что в Сашу были влюблены почти все девочки с улицы.
Я не уставала мечтать, продолжая учиться в школе, и неумолимо взрослея. Я ходила в музыкальную школу, пела в хоре, мечтала стать певицей. Я до тошноты мечтала, что я известная певица, совершенно не похожая на себя внешне. В реальности, дело закончилось школьной группой, где я пела и играла на гитаре. Но реальность была пресна, и я с вожделением возвращалась в свои мечты, получая удовольствие, которое можно было сравнить разве что с медитативным или даже с любовным.
Я нравилась многим мальчикам, но в моих мечтах за мной охотились главари банд, короли, на худой конец рыцари, или просто крутые парни. Они постоянно пытались меня завоевывать, а я сопротивлялась с неизменным поражением в конце концов перед их напором.
Я так много и долго мечтала, что почти не заметила, как у меня появилась дочь. Не зная, зачем согласилась на связь с этим биологическим материалом, ведь я не знала его хорошо и не любила вовсе. Дочь была инопланетным существом, поселившемся в моей девичьей однокомнатной берлоге. Механически исполняя материнские обязанности, я продолжала мечтать. Только теперь мои мечты часто прерывал действующий на нервы детский истошный вой. Но и это, скажем так, обстоятельство, не могло меня остановить. В мечтах я жила в огромном доме, похожем на замок, и прекрасный мужчина, с благородным взглядом и манерами, не мог на меня наглядеться с утра и до вечера. Он был моим мужем, отцом и спасителем одновременно. Он окружал меня роскошью и любовью. Только я толком не могла придумать, чем же мне там, в мечтах, заниматься, кроме купания в роскоши и любви.
Да, вот еще. Образования хорошего я толком не получила. То есть я поступила в институт, но долго там не проучилась, все потому, что любила мечтать, а не учиться. Поэтому работала какое-то время продавцом в бутике Шанель, а потом просто в магазинах там всяких разных. Профессия позволяла мечтать и на рабочем месте, так как мозги сильно не задействовала.
В скучной реальности, мне пришлось самой ремонтировать свою однушку, и не один год. Иногда денег хватало даже на помощников, но в основном все ложилось на мои хрупкие плечи. Дочке я выуживала бесплатные путевки в лагеря, на море, на несколько смен, так, чтобы она не мешала мне мечтать. Мужики, помогавшие с ремонтом, заглядывались на меня, ведь я еще не потеряла своей красоты и привлекательности, и, скажу вам, чрезвычайно гордилась этим. Мой бюст был что надо, и это было природное достоинство, а не достижение человеческого прогресса. Лицо было миловидным, я старательно за ним ухаживала, и даже стала меньше улыбаться, пытаясь приостановить необратимое появление новых морщин.
Единственное, в чем я не могла себе отказать – это сигареты. Приходилось вечно есть кофейные зерна, чтобы не пахнуть, как сапожник. Так, что я была в конфликте между разрушением и сохранением собственной молодости. Ведь скоро уже на одних сиськах не уедешь с рыцарем на белом коне, в безоблачную даль… Короче, ремонтники меня мало интересовали.
И я продолжала мечтать, не замечая, как сеточка из морщин становится все ярче. Ведь я представляла себя молодой. Я ожидала чуда почти каждый день, что все изменится, и меня найдут и приведут туда, куда мне было надо, но точно я не знала, куда мне надо!...
С возрастом я мечтала уже как-то более лихорадочно и нервозно, что ли, и периодически тонула в депрессии. Вырываясь из душного плена уныния, я принималась заново за свое любимейшее занятие! Я подумывала завести собственный бизнес, собиралась варить мыло, потом я хотела стать психологом и вести прием посетителей. Иногда я даже хотела стать водителем трамвая, потому, что пакет социальный неплохой. Но я ждала, снова цепляясь за чудо, ожидая чего-то волшебного в своей жизни…
Я так неистово мечтала, что и не заметила – как умерла. Я вообще-то мечтала о пышных похоронах, синих незабудках, и что я, такая красивая лежу в белом шелковом гробу, и все безутешно рыдают!!!